Институт Благородных.

      Рано утром в первый день весны я и мои друзья уже стояли на крыше Башни, готовые к путешествию. Никто кроме Ванды не пришел нас провожать, хотя мы ждали Кэпа, он должен был дать последние указания, касательно нашего отпуска и выдать аппаратуру для срочной связи на случай форс-мажора. Но, как сообщила Алая Ведьма, Стиву нездоровилось (что мне показалось категорически странным, не думаю, что Роджерс вообще мог заболеть) и он переложил свои обязанности на нее, зная, что девушка всё равно пойдет провожать брата. Ванда вручила мне, Баки и Пьетро по маленькому наушнику с одной единственной кнопкой, после нажатия которой, сигнал бедствия моментально поступал в Щ.И.Т. с нами связывались и, при необходимости, высылали помощь. Каждый такой наушник, естественно, имел внутри чип, с точностью до пятидесяти метров определяющий местонахождение его владельца. Вещи были погружены, двигатель самолета запущен, и мы ждали только близнецов – их прощание было долгим и очень трогательным. Сестра, хоть и была младше брата, провожая его на неделю, дала столько «полезных» советов, что складывалось ощущение, будто они прощаются на всю жизнь, больше не увидятся никогда, а Пьетро едет не в гости в цивилизованную страну, а на войну в другую галактику. Оба сильно нервничали, как потом пояснил парень, он впервые отправлялся куда-то без сестры. Обняв Пьетро в пятый раз, Ванда, наконец, отпустила его, помахала нам рукой и еще раз попросила беречь брата – мы обещали.       Клинт-Джет был в несколько раз быстрее обычного рейсового самолета, но нам всё же предстояло провести в воздухе около трех часов. Бартон, на правах пилота выбирал музыку, и в итоге мы летели под черный джаз. Погода стояла прекрасная, набрав высоту, мы увидели впереди восходящее солнце, казалось, самолет держит курс прямо на него. Какое-то время мы завороженно изучали небо сквозь лобовое стекло, но потом меня разморило - вставать так рано было непривычно, да и дома ждали гости, а значит посиделки продляться до поздней ночи – стоило вздремнуть. Соколиный Глаз, заметив мое сонное состояние, подмигнул, и сказал, что в хвосте есть маленькая комнатка с койкой, на которой при желании можно уместиться вдвоем. Я сначала хмыкнула, сделав вид, что не понимаю, о чем он, но затем, прикинув всё хорошенько, решила, что взять с собой Баки будет удобнее – подушка не понадобится, так что мы ушли вместе. Мой парень спать не собирался, так что я дала ему задание разбудить меня за двадцать минут до прилета, а до этого ревностно оберегать мой сон, он улыбнулся, кивнул и нежно прижал меня к себе, после чего я практически сразу вырубилась.       Пробуждение оказалось невероятно романтичным – Баки осторожно целовал меня в ухо. Я, не открывая глаз, пробурчала что-то невразумительное, развернулась к парню лицом и попыталась перенаправить его поцелуй. Он сообразил, чего я хочу, и уже через секунду наши губы встретились. Кровать была узкой, и я чувствовала каждое малейшее движение Зимнего Солдата через тонкую ткань моего костюма. Руки Барнса с моей поясницы начали сползать ниже и ниже, а я ощущала это также отчетливо, как если бы на мне не было вообще ничего. Я вцепилась пальцами в нагрудные ремни Баки и залезла на него, не прекращая поцелуя. Мы снова были вовлечены в водоворот страсти, как тогда, в ванной. И снова, как и тогда, ничего не вышло – Пьетро, стоя на пороге нашей комнатки, деликатно откашлялся и, глядя мимо нас сказал: - Клинт попросил передать «голубкам», что мы на месте, и спросить, как мы предпочитаем высаживаться.       Меня моментально сдуло с Баки, и я опрометью бросилась к пилоту. За стеклом виднелись знакомые, до боли родные места – самолет висел в режиме маскировки в нескольких десятках метров от моего двора. Уже вечерело, сказывалась разница во времени. От внезапно нахлынувшей радости или грусти защемило сердце, я глубоко вдохнула, чтобы не разреветься и, собираясь с мыслями, предложила: - А может просто спрыгнем? Снега метра полтора точно, больно не будет, это же так весело…       Три пары глаз уставились на меня как на больную. - Да ладно вам, ребята, - еще раз попыталась я, - что тут такого, мы же супергерои, в конце концов, не всё же нам по лестницам ходить. Первым сдался близнец, после недолгого молчания он пожал плечами, еще раз выглянул в окно и ответил: - А вообще-то почему бы и нет?       Клинт закрыл лицо рукой и покачал головой: - Сумасшедшие дети, вот вы кто! Ну и черт с вами, прыгайте, а меня там трое своих таких же ждут. Давайте, на выход, встретимся в воскресенье.       С этими словами он нажал кнопку на панели управления, и за нашими спинами в полу медленно открылся люк. Мнение Баки по поводу нашей высадки уже не спрашивали. До земли было метров восемь и прямо перед прыжком мне стало страшновато, так что Зимнему Солдату еще и пришлось «спешиваться» первым. Приземлившись в высокий сугроб, он, отфыркиваясь, выгреб наружу и махнул нам с Пьетро. Мы переглянулись, выдохнули и вместе шагнули в люк. Людей вокруг не наблюдалось, время было рассчитано верно, в противном случае, прохожие бы сильно удивились возникшим из ниоткуда, странно одетым, хохочущим во все горло незнакомцам, сидящим по пояс в снегу. В след за нами полетели вещи, скинув последний чемодан, Клинт помахал нам рукой, подмигнул и захлопнул люк – Джет полностью исчез из вида, и мы только услышали гудение двигателя отдаляющегося самолета. Пока я орала что есть мочи «Дом! Ура! Я дома!» и так далее, ребята с интересом оглядывались по сторонам. Я жила в потрясающе красивом районе Москвы: постройки здесь были исключительно кирпичные, дворы большие с огромным количеством деревьев, у нас никогда не было шумно, так как рядом проходила только узенькая улочка, а до шоссе было далеко. В детстве мама часто ходила со мной и братом гулять в парк, в любой из трех, находящихся поблизости, а по выходным, всей семьей мы ездили в центр, благо до метро от дома тоже было близко, а там уже пятнадцать минут по прямой, и ты на Красной Площади. Пока мы шли до подъезда, парни терпеливо выслушивали мои рассказы о том, как «вон там я упала и разодрала коленку», «а вон под тем деревом мы с Мишей (братом) играли в пиратов», «а к тем качелям я приклеилась зимой языком». Мне даже не пришлось вспоминать код, пальцы сами набрали нужную комбинацию, и дверь запищала, пуская нас внутрь. До третьего этажа я не шла, а летела, и чем ближе была к квартире, тем больше спешила увидеть родных. Казалось, целую вечность я давила на звонок, но вот, наконец, щелкнул замок. На пороге стояла мама!       Такое количество гостей у нас дома я видела впервые, собрались все: мама, папа, брат, бабушки, дедушка, близкие друзья семьи, не хватало только моей любимой двоюродной сестры и ее родителей. После долгих приветствий, объятий и слез мне, наконец удалось спросить, где же Маша. Мама прекрасно знала мое трепетное отношение к сестре и, вздохнув, ответила: - У нее сегодня очередная олимпиада, они втроем приедут, как только она закончит.       Нельзя сказать, что это известие окончательно испортило мне вечер, но от былой безмятежности не осталось и следа, на некоторое время я погрузилась в воспоминания. Когда долго не видишься с дорогими тебе людьми, их недостатки забываются, помнишь только хорошее. Вот и тогда мне казалось, что мы с Махой встретимся, я ей расскажу о моих отношениях с Баки, попрошу совета, как всегда делала раньше, а потом потребую, чтобы она рассказала мне что-нибудь о себе, а она сконфузится и скажет, что у нее все, как обычно, «хорошо». Я напрочь забыла, что именно учеба всегда была у сестры на первом месте, ее никогда нельзя было вытащить куда-то – когда не позови, она или на олимпиаде, или на репетиции концерта, или банально сидит дома делает уроки и не может найти ни минуты свободного времени. Я представила присутствующим моих друзей, оба были немного смущены, но Баки чувствовал себя более комфортно, он хотя бы знал русский. Однако, уже через полчаса супергерои практически стали членами моей семьи. Брат и я были большими фанатами настольных игр, и мы когда-то подсадили на них всех родных и знакомых, так что ни одна встреча не проходила без поигралок. Вот и теперь, быстро перекусив за кухонным столом, мы переместились в гостиную, где Миша начал подробно объяснять правила новой игры. Баки слушал внимательно, но понял не все и играл без удовольствия, а вот близнец, быстро пробежав глазами правила на английском, моментально во всем разобрался, загорелся, и включился в игру с таким азартом, что составил конкуренцию таким заядлым игрокам, как я и Миша. Брат и Пьетро закончили первый раунд с равным количеством очков, я отстала – потеряла навык за пол-то года. Устроили перерыв, кто-то ушел на кухню, кто-то на лестницу – курить, победители сидели на диване и обсуждали разные варианты стратегий (Миха отлично знал английский и с легкостью понимал моего друга), а я пошла показывать Баки свою комнату. В ней ничего не изменилось, всё лежало на своих местах, казалось, я сама только недавно заправляла эту огромную кровать и протирала пыль со стоящих на подоконнике фигурок. Незадолго до моего отъезда, мы делали ремонт, и я оформила комнату в стиле Лондона: на серо-черных обоях красными пятнами мелькали двухэтажные автобусы, на шкафу была большая наклейка с Тауэрским Мостом, на шторах красовался БигБэн, со стены смотрел Чарли Чаплин и даже постельное белье было с британскими флагами. Мой парень мельком глянул вокруг, а потом остановился, рассматривая небольшой карандашный рисунок, висящий в рамочке. Сколько мне помнилось, все мои картины всегда висели в гостиной, там была целая выставка, здесь моих работ раньше не было, я с интересом шагнула к Баки, но почти сразу замерла, увидев, что это был за рисунок. Зимний Солдат внимательно изучал свой собственный портрет. Отправив его родителям, я уж никак не мола подумать, что они решат повесить его у меня в комнате, стало немного неловко. Не поворачиваясь ко мне Барнс спросил: - Когда же это ты меня нарисовать успела? – в его тоне было столько эмоций: удивление, кокетство, гордость, радость, ехидство и возмущение. - Эм… Кхм-кхм.. – откашлялась я. – Ну так это… Давно еще. – Неуверенно протянула я.       Тут мой друг, наконец, развернулся, на его лице сияла широкая улыбка: - Я тебе нравился, не так ли? - Да, Бак, нравился, - сдалась я, - но потом я встретила тебя абсолютно пьяного в баре, и ты мне стал нравится гораздо меньше, я уже не говорю о том, когда ты меня чуть не убил. - Эй-эй, ну не будем об этом, - засмеялся мой парень, - главное, что сейчас уже всё хорошо.       Я кивнула. А потрет и правда был не плох, возможно, стоило пересмотреть свое мнение и забрать его обратно в Америку…       Мои размышления прервал звонок дверь. Забыв все обиды, я бросилась открывать – приехала Маша. Моя сестра заочно уже была знакома с супергероями, еще до моего внезапного отъезда мы часто обсуждали Мстителей, правда, как вымышленных героев, а уж когда я попала на базу, вопросов у мелкой стало хоть отбавляй. Любимейшим из моих нынешних коллег у нее был Пьетро, так что, когда она узнала, что мутант приедет со мной в Москву, счастью ее не было предела. Зная о наших отношениях с Баки, она оценивающе оглядела его и хмыкнула, а вот знакомство с ее кумиром прошло менее развязно – Маша стояла молча, хотя на английском говорила очень прилично, и исподлобья посматривала на парня, а тот, вдруг, вовсе потерялся. Робко улыбаясь, он вжал голову плечи и неуверенно помахал рукой. Я попыталась разрядить обстановку и весело сказала: - Эй, да что с вами? Агент Максимофф, возьмите себя в руки, Маша не кусается. Ты, балбес, между прочим, ее любимчик!       Маша залилась краской и гневно зыркнула на меня, а Пьетро пробурчал что-то вроде «рад знакомству» и ушел в кухню, где Миша ставил на всех чай. Я пожала плечами, Баки ответил мне тем же, а Маша сердито фыркнула: - Спасибо, блин! Удружила!       Слов не было, я тут значит приехала всего на неделю, она опоздала на несколько часов на встречу и еще предъявляет мне претензии, что я, видите ли, не так ее представила! Вздохнув я махнула на нее рукой, сестра с трудом ладила с новыми людьми, знакомство всегда было для нее проблемой, так что нечего было и рассчитывать, что они внезапно станут закадычными друзьями с Пьетро, да и разница в возрасте часто воспринималась ей, как непреодолимая преграда для общения, хотя близнец был всего лет на десять ее старше. Гости потихоньку начинали расходиться, провожая бабушку, я довольно надолго застряла в коридоре, выслушивая тонны пожеланий на будущее, а когда вернулась в гостиную застыла с раскрытым ртом – Маша сидела на диване и что-то активно рассказывала Пьетро, а он смеялся и кивал. О чем там шла речь мне было не слышно, ибо помимо них в комнате было еще много людей, тоже о чем-то беседующих, но сам факт, что еще меньше часа назад эти двое разбежались друг от друга по разным углам, а сейчас сидели рядышком и без умолку болтали, не замечая никого вокруг, крайне удивлял. Мне показалось, что сестра даже немного кокетничала с моим другом, хотя такие проявления раньше ей были совсем не свойственны. Решив не мешать парочке, я ушла в свою комнату, чтобы подготовить спальные места – мне, Баки и Пьетро Щ.И.Т. забронировал номера в отеле прямо рядом с Кремлем, но я хотела остаться дома, и уговорила коллег переночевать один раз у меня. Наше трио как раз легко размещалось в моем маленьком «Лондоне» - мы с Барнсом на двуспальной кровати-чердаке, а Пьетро внизу на раскладном кресле. Пока я суетилась по комнате, зашла мама, она ничего не говорила, просто стояла в дверном проеме и смотрела на меня. Я не выдержала столь пристального взгляда и обернулась: - Что? – смущенно спросила я. - Нет-нет, ничего. Я соскучилась просто.       Я улыбнулась: - Я тоже скучала, мам. Знаешь, мы завтра запланировали с ребятами прогулку по Москве, Пьетро же здесь ни разу не был, но я думаю, может, Баки сам проведет другу экскурсию, а я бы денек посидела дома, поболтали бы с тобой…Как ты на это смотришь? - Только если твои друзья не обидятся.       Я подошла к маме и обняла ее, а она сказала: - Настен, я так за тебя рада.       Маша уехала самой последней, ее никак нельзя было оторвать от нового друга, в итоге я обещала ей, что мы еще пересечемся все вместе на днях, и только после этого ее светлость соблаговолила вернуться домой. Пока мои ребята по очереди принимали душ, я сидела на кухне, пила чай и болтала с родителями: папе не терпелось попробовать пометать со мной ножи, а маму беспокоил мой новый парень, видите ли, он казался ей слишком взрослым. Но всё это были мелочи, на самом деле, никакими словами нельзя было описать, насколько счастливы они видеть меня дома. Когда, уставшая, я вылезла из ванной, и босыми ногами прошлепала в комнату, парни о чем-то беседовали, лежа по кроватям, но стоило мне войти, как оба моментально замолчали. - Что за секреты, господа? – возмутилась я.       Они переглянулись, но ничего не ответили. - Ах вот вы как! Ну и ладно, ну и пожалуйста, не очень-то и хотелось! – с этими словами я забралась наверх к Баки и, демонстративно от него отвернувшись, нырнула под одеяло.       Как я и ожидала, меньше чем через минуту у меня за спиной послышался обиженный шепот: - Эй! Ну хоть спокойной ночи мне пожелай! – огорченно потребовал мой парень. - Фиг тебе! Пусть тебе кошмары всю ночь снятся, понял! Вот.       Баки потянулся ко мне рукой, чтобы обнять, но я не позволила, отодвинувшись на самый краешек. Он вздохнул и также шепотом спросил в темноту: - Может скажем ей? – это было обращено к Пьетро, но тот не ответил. – Эй, Ртуть, ты спишь что ли? – снова тишина. - Да спит он, давай рассказывай, - потребовала я.       Баки снова вздохнул и тихо-тихо, прямо мне на ухо проговорил: - Похоже, Пьетро влюбился в твою сестру.       Я в голос заржала, но Зимний Солдат, перепугавшись, тут же зажал мне рот рукой, и зашипел: - Тчщ! Ты что? Проснется же! Только не говори ему, что это я тебе сказал, давай, ты якобы сама обо всем догадалась?       С трудом подавив хохот, я кивнула и спросила: - Неужели серьезно? Это он сам тебе сказал? - Сам. Он вроде как сам еще толком не понял, но говорит, очень уж понравилась. - Ладно, партизан, за столь ценную информацию я тебя, так уж и быть, помилую. Желаю тебе спокойной ночи и сладких снов. – всё еще не веря своим ушам, шепнула я и обняла супергероя, он ответил нежным и спокойным, но недолгим поцелуем в губы.       Баки уснул быстро, а я никак не могла отделаться от мысли, что бедный парень, лежащий сейчас внизу на кресле, хлебнет неприятностей с моей сестрой. Если его действительно угораздило влюбиться в Машу, то я ему искренне сочувствовала.