Институт Благородных.

      Первые несколько секунд полета я даже не могла вдохнуть, дух захватило и воздух перестал проходить в легкие. Сумев, наконец, сконцентрироваться, я сделала усилие и раскинула руки и ноги по сторонам. Ощутился сильный толчок в грудь, падение немного замедлилось, и организм снова насытился кислородом. Небоскреб был высокий, но земля приближалась невероятно быстро, надо было что-то делать. В голове не укладывалось, что Клинт мог хотеть моей смерти, я была уверена, что это такая жуткая проверка, а значит, выход должен найтись. Воздушной подушки внизу видно не было, никаких тросов тоже, всё что мне дал Клинт – это куртка и перчатки. Каким бы не был милым рождественский подарок Бартона, в данную секунду он мог помочь мне разве что от обветривания, а вот куртка… Фирменные вещи Щ.И.Т.а часто отличались скрытыми свойствами, об этом знал каждый. Рефлекторно я пошарила руками по ткани в поисках чего-то необычного, но не нашла ничего подходящего, только веревочки от капюшона, развиваясь, больно хлестали меня по лицу. Дотянувшись до них, я раздраженно оттянула их вниз, не хотелось умирать в таком дискомфорте, но тут случилось неожиданное, но долгожданное. Куртка на спине расползлась по шву, выкинув назад огромный тканевый парус. Парашют невероятных размеров раскрылся моментально, и меня резко дернуло вверх. Безвольно болтаясь в воздухе, я взглянула вниз, до земли оставалось еще метров тридцать, хотя нет, всего метров тридцать. Только теперь мозг начал красочно демонстрировать мне картинки, живо описывающее, что могло произойти, если бы веревочки капюшона не взбесили меня так сильно. Когда оставалось совсем чуть-чуть до приземления, я увидела Баки, ждавшего меня на улице. Несмотря на медленную скорость полета, ноги жестко воткнулись в асфальт и тут же согнулись, не выдержав нагрузки. Сил совсем не было, нахлынула страшная усталость, я сидела на земле, вяло пытаясь освободиться от пут куртки. Барнс подошел, желая помочь мне подняться, но собрав остаток сил, я сделала ему знак рукой, чтоб он даже не приближался. В этот момент с крыши на тросе спустился Бартон. Очень довольный, он резво подошел ко мне и с размаху хлопнул по плечу. Я, только встав на ноги, пошатнулась и развернулась к Клинту, вперив в него отсутствующий взгляд. - Я чуть не разбилась, - тупо и абсолютно безэмоционально выдавила я. - Ну ведь не разбилась же! – радостно ответил тот. Беззаботность его тона вывела меня из прострации, не выплеснувшиеся чувства собрались вместе, сконцентрировались на одном объекте, и я изо всех сил двинула кулаком в улыбающуюся физиономию Соколиного Глаза. - Идиот! Сволочь! Ненавижу тебя! Обоих вас ненавижу! – проорав это на срыв голоса, я развернулась и быстрыми, уверенными шагами пошла прочь. Но такого эмоционального запала хватило ненадолго, шагов через двадцать силы снова отступили, и, изнеможенная я рухнула на землю, содрогаясь от рыданий.       Агенты переглянулись и бросились ко мне. Всё это время за нами наблюдали люди – случайные прохожие, ставшие невольными свидетелями этой жестокой шутки. Успокаивая их и пытаясь отправить по своим делам, мои ребята подняли меня на ноги. Но сил стоять не было. Тогда Барнс подхватил меня на руки и понес в направлении, указанном Клинтом. Мой мозг сопротивлялся и кричал, чтобы меня не трогали, отпустили, оставили в покое, но тело непослушно-спокойно лежало в сильных руках Зимнего Солдата. Мерно покачиваясь, я постаралась максимально отключится от только что случившегося и сосредоточилась на снежинках, падающих на лицо. Спустя некоторое время меня внесли в слабоосвещенную комнату, табачный дым клубился под потолком, играла тихая приятная музыка. Барнс усадил меня за столик у окна и куда-то ушел вместе с Клинтом, на некоторое время я осталась одна. Ну улице уже было совсем темно, только разноцветные огоньки мелькали то тут, то там, и изредка проезжали машины. Тепло, уют и какая-то домашняя атмосфера медленно приводили меня в чувства. Вернулись горе-Мстители с тремя дымящимися кружками и десертом. Мне придвинули шоколадный чизкейк с листиком мяты и высокую кружку имбирного напитка с корицей, гвоздикой и кусочками мандарина. Сначала все молчали, до моих наставников, наконец, дошло, что что-то в их идее было не так, и сейчас они сидели как провинившиеся школьники перед строгим учителем, ожидающим разъяснений, не зная с чего начать и украдкой пихая друг друга локтями. Но мне было не до них. Я наслаждалась тишиной, горячей жидкостью, обжигающей горло и удивительным спокойствием, наполнившим весь организм. - Ну это, ну чего ты? Ну всё хорошо же. Ну мы были не правы, ну да. Извини чтоль? – наконец промямлил Бартон, не поднимая виноватых глаз. – Я уже понял, что мы придурки. И этот молчун тоже понял, надеюсь. – И дальше он пнул ногой Баки и обратился к нему, - Ну скажи хоть что-то, почему я всегда должен за тебя отдуваться!? - Ты виноват, ты и отдувайся! – буркнул Барнс. - Я виноват? – возмутился Клинт, и началась перепалка. Они обвиняли друг друга, ругались, забрасывали аргументами в свою пользу и делали всё, чтобы оправдать себя, абсолютно забыв о моем присутствии.        Какое-то время я серьезно пыталась следить за ходом мыслей каждого, но потом плюнула и просто стала наблюдать. Со стороны выглядело уморительно - два грозных агента, супергероя, защитника Земли собачились друг с другом как глупые мальчишки. Мне стало смешно, я заулыбалась, глядя на них, а потом и вовсе засмеялась в голос. Никакой обиды не осталось. Эти двое так искренне были огорчены собственной ошибкой, что не простить их было невозможно. Мгновенно я поняла, что они мне безумно дороги, и, что, как бы они не накосячили, я всё равно не смогу толком на них обидеться. Они – Мстители. Что с них взять, плохие шутки и необдуманные поступки – их неотъемлемая часть, и, если мне хочется вступить в их ряды, то пора привыкать к таким выходкам. - Эй, парни! – после недавних событий такое обращение показалось мне вполне уместным, - может прекратите разборки и обратите внимание на меня? Я тоже здесь вообще-то.       Спорщики моментально заткнулись и в четыре глаза уставились на меня, недовольные, что их перебили. На этот раз первым сообразил Баки: - Ты что, больше не обижаешься?       Я сделала глубокий вдох для подробного ответа, но в итоге только шумно выдохнула, улыбнулась и покачала головой: - Не могу я на вас сердиться, слишком сильно люблю вас, балбесов.       Клинт грустно ухмыльнулся, он еще чувствовал свою вину и то, что я так быстро их простила, угнетало его еще больше. А Барнс, похоже, вообще завис, со стороны казалось, что в его голове сломался какой-то механизм. То ли от долгого нахождения в крио-камере, то ли от многочисленных зачисток памяти и военных тренировок он немного потерял в себе обычного живого человека. Баки всё время пытался очеловечивать себя, бороться с пожиравшим его прошлым, но всё еще не мог контролировать некоторые свои процессы. Вот и сейчас, на моей фразе, о том, что я их люблю, у него как будто пробки вышибло. Увидев его остановившийся взгляд и окаменевшую позу, я поняла, что, возможно, после разморозки он впервые слышит такие слова. Всё мое внимание было приковано к Зимнему Солдату, я размышляла о том, как ему, должно быть, тяжело, может быть, одиноко, и не заметила, как Бартон бережно потянулся через стол к моей ладони. Я вздрогнула от прикосновенья – Клинт легонько водил пальцем по подаренной им перчатке на моей руке. В помещении было тепло, но снимать полосатое чудо не хотелось. Мой идеальный напарник впервые за долгое время поднял на меня глаза и ласково произнес: - Настен, прости пожалуйста! Это было глупо, и я очень рад, что всё обошлось, и с тобой всё хорошо.       В ответ я слегка пожала руку Соколиного Глаза, кивнула и еще раз улыбнулась, принимая извинения друга. Тут, наконец, очухался Баки и ни с того ни с сего предложил: - Раз уж мы все помирились и подружились, может сходим в какое-нибудь еще место, выпьем чего-нибудь, что не чай?       Намек был понят, мы трое переглянулись, быстренько поразмыслили и единодушно согласились. Ночь обещала быть долгой и веселой.