Институт Благородных.

      Сон не принес желаемого облегчения. Казалось, только я сомкнула глаза, как вокруг всё замелькало. Я стояла неизвестно где, в плотном дыму, запах пожара бил в нос, и повсюду разносились выстрелы и взрывы. Я видела только пару метров вокруг себя – меня окружали несколько мертвых людей в камуфлированной форме. Только я решила пойти куда-нибудь подальше от этого места, как откуда-то из дыма выскочил Клинт и, схватив меня за руку, ничего не объясняя, потянул за собой. Пройдя метров десять, мы остановились, Бартон повернулся ко мне, с явным намерением рассказать, что происходит, но вместо речи вдруг вырвался короткий стон, и Соколиный Глаз замертво рухнул наземь. Я застыла в ужасе от увиденного в немом крике – за упавшим супергероем стоял Валя, сжимая в руках орудие убийства – длинный тонкий кинжал с клеймом Г.И.Д.Р.Ы. Он безмятежно вытер лезвие о штаны, убрал его в поясное кольцо и с умоляющими глазами протянул мне руку. Обретя наконец дар речи, я трясущимися губами произнесла: - За что?       Он пожал плечами: - Это не было заданием, но он так долго меня раздражал. Я же видел, как ты к нему относишься – постоянные разговоры о нем, твои переживания, восторженные отклики. Было невыносимо видеть, как он тебя всё время защищает, следит за тобой, как ты уходишь к нему на занятия на три часа. Я просто хотел, чтобы ты была со мной, и какое-то время верил, что я тебе дорог не меньше, чем он. Но это был самообман, с каждым часом ты любила его всё больше, а я всё больше его ненавидел и хотел убить. Теперь же, когда это свершилось, я тебя очень прошу – пойдем со мной, нам будет хорошо вместе.       Я отрицательно покачала головой и судорожно сделала шаг назад, но наткнулась спиной на какую-то преграду, вроде машины или танка. Валя с сожалением вздохнул: - Ну вот, а я так хотел по-хорошему.       Он сделал резкий шаг ко мне и быстро поставил обе руки по бокам от меня на предательскую стену, не давая мне бежать. Затем схватил меня за руки и больно сжал запястья, я вскрикнула, а он, довольно ухмыльнувшись, впился своими губами в мои. Это было трудно назвать поцелуем, каждым своим движением он будто показывал свое надо мной превосходство, и говорил, что всё могло быть иначе, если бы не моё плохое поведение. Перехватив мои запястья в одну руку, он изо всех сил рванул ночнушку (это была единственная моя одежда), и та мгновенно превратилась в безвольно мотающуюся тряпку. Рука моего бывшего друга скользнула вниз, и я ахнула от вылившейся на меня агрессии. Вся нежность и забота, которые раньше были свойственны моему парню просто испарились. На смену пришли злость, вожделение и желание унизить. Помучив меня какое-то время, он, видимо, созрел до нужной степени, и расстегнул штаны. Я пнула его что было сил, но это не только не помогло, но еще больше подогрело в нем похоть. Он достал из-за пояса кинжал и, прижав меня всем телом к стенке, провел лезвием мне по лицу – я замерла, но крови пока не было. Тогда он опустил лезвие чуть ниже и резко дернул рукой около моей шеи. Царапина была не глубокая, но я чувствовала, как медленно потекла кровь. Валя вжал меня в стену и начал водить языком по шее, как-бы слизывая кровь. Затем он отпустил мои запястья и этой рукой снова полез вниз, в то время, как рука с ножом была приставлена к моему горлу. Сопротивляться в таком положении было опасно, и я с отчаянием осознала, что вот-вот стану жертвой насилия. Но тут, в плечо Вали воткнулось короткое лезвие, и он с воплем обернулся, быстро натягивая штаны. Еще секунду никого не было видно, а потом из облака дыма вышел Баки с автоматом наперевес. Ви со стоном вытащил нож из своего плеча и метнул его обратно в противника, но мой спаситель увернулся. Он швырнул на землю свой автомат, боясь, что, выстрелив, зацепит меня, и завязалась рукопашка. Ви и Бак катились по земле в партерной борьбе, колотя друг друга не на жизнь, а на смерть. В какой-то момент, Валя незаметно выудил из-за пояса еще один нож и с размаху ударил им Зимнего Солдата. Барнс подставил руку, и лезвие, отскочив от металла, улетело в сторону. От неожиданности Валя на секунду отвлекся, и Баки со всей силы впечатал ему железным кулаком в подбородок. Тот пролетел несколько метров и шумно упал на землю. Супергерой поднялся, подобрал свое оружие, и, подойдя к моему насильнику, выстрели ему в голову, чтоб уж наверняка. Всё это время я стояла не шелохнувшись, и теперь, когда Бак посмотрела на меня, мне стало жутко неловко – на мне ведь, по сути, ничего не было. Тогда он снял рубашку, с только что убитого Вали, подошел к мне и заботливо накинул добытую одежду. Рубашка была длинной и мне стало чуть более комфортно. Потом Зимний Солдат взял меня на руки и куда-то понес. Шли мы не долго, сражение быстро осталось позади, а мы оказались в лесу, освещенном яркой луной, там Барнс поставил меня на ноги и, наконец, произнес: - Мне доложили, что здесь будет шпион Г.И.Д.Р.Ы., и отправили убить его. Я рад, что успел. Ты можешь идти, здесь небезопасно, и тебе лучше бы отправиться вот по этой тропе, там недалеко будет деревня, а мне нужно еще закончить здесь.       Я растерялась, мне совершенно не хотелось идти полуголой, одной, через лес, ночью, да еще и не зная куда: - Стой! Ты не можешь так меня кинуть, это ж всё равно, что убить! - Нет, не всё равно, так у тебя будет шанс. - Да нет у меня никаких шансов, что я смогу сделать полуголая ночью в лесу, если на меня нападут? – закричала я.       Баки оценивающе оглядел меня с головы до ног, и остановился взглядом на незастегнутой сверху рубахе. Я подошла ближе и тихо попросила: - Пожалуйста, не бросай меня! Мне холодно и страшно, – меня действительно бил озноб.       Мы стояли близко друг напротив друга, и мне было видно, как тяжело ему дается принятие решения. Наконец, он вздохнул и кивнул. Я почувствовала невероятное облегчение, и, неожиданно для самой себя, крепко обняла моего спасителя. Бак застыл от удивления, но я была слишком сильно рада, чтобы обратить на это внимание. Отпустив его, я, стоя всё так же близко, заглянула ему в глаза и увидела абсолютную потерянность. Он понятия не имел, что ему делать. Такая робость очаровала меня, к этому чувству добавилось внезапное спасение и отсутствие одежды, и я, встав на цыпочки, поцеловала ошарашенного агента. Он не ответил на поцелуй и даже не обнял меня, так и стоял, как вкопанный, но я уже завелась. Я водила руками по его груди и плечам, целовала в шею и прижималась к нему всем телом. Вдруг он отмер и, как будто быстро осознав все возможности, подхватил меня на секунду и аккуратно уложил на траву. Его броня и форма полетели в кусты, а я, обвив его ногами, не могла насладиться его нетерпеливыми губами. Внезапная страсть Зимнего Солдата заводила еще больше, чем его прежняя робость. Пуговицы новой рубашки не выдержали его силы, и руки Барнса заскользили по моей груди. Губы его тепло перемещались от моего уха, по шее и вниз, он нежно ласкал языком соски, а потом отодвинулся еще ниже, и я изогнулась от небывалого наслаждения. Еще через несколько мгновений он склонился надо мной, и я почувствовала его проникновение. Он был невероятно пылок и нежен сразу. Мы двигались как одно целое, хотелось не отрываться от него ни на секунду. Баки был идеален – лицо, торс, поведение. И вот, когда мы уже достигли пика удовольствия и были готовы полностью раствориться друг в друге…       Я проснулась.       Еще несколько секунд меня била дрожь, от только что испытанного экстаза. Реальность возвращалась не быстро, сначала было разочарование – я лежала в своей кровати, одна, тупо уставясь в потолок. Сон был странным, ужас и восторг так перемешались в нем, что я никак не могла для себя решить, хотелось бы мне пережить это в реальности или нет. В итоге поняла, что конечно же нет: меня никак не устраивала перспектива, потерять друга и наставника и увидеть, что мой парень из милого биатлониста превращается в ревнивого агента Г.И.Д.Р.Ы., а про Баки всё равно не ясно, может он по жизни не так уж и хорош в этом деле. Меня снова стал напрягать тот факт, что я слишком много думаю об агенте Барнсе не в том ключе, но мысли эти быстро прошли – я вспомнила события ушедшего дня. Наскоро выпив кофе, я натянула первую попавшуюся одежду и выбежала на улицу. Изо рта вырывались клубы пара, было раннее утро, приближалась зима, морозец пощипывал нос и кое-где осенние листья уже были покрыты голубоватым инеем. Я поспешила к больнице, Клинт не шел у меня из головы. Взбежав по ступеням к входной двери, я с размаху навалилась на неё плечом и чуть не взвыла от боли – сустав всё еще до конца не прошел, а дверь оказалась заперта, и моё усилие было напрасным. В ярости я несколько раз пнула треклятую дверь – но тщетно, никаких признаков жизни. Я кричала, колотила в окна, даже пыталась залезть по стене на балкон второго этажа, но все мои попытки абсолютно ничего не принесли. Здание продолжало возвышаться надо мной молчаливой глыбой, не желая понять мою тревогу и подать хоть какой-то знак. В отчаянии я уселась на промерзшие ступени, хотелось сидеть там до тех пор, пока мне бы не рассказали, что с Клинтом всё хорошо, или он сам бы не вышел ко мне со здоровым румянцем на лице и улыбкой. Где-то спустя час пришли мои друзья, казалось мы не виделись уже сто лет. Лиса сказала, что они зашли ко мне в комнату и, не найдя меня там, пошли искать на улицу – она была такая счастливая, ей явно не терпелось рассказать, как прошел экзамен. Мне были очень дороги мои ребята, и было действительно интересно, что пришлось перетерпеть им, но не в тот момент. Я сидела среди этих довольных, стрекочущих людей и чувствовала себя очень одиноко, не хотелось никого видеть, ничего слушать, а тут еще Валя, как назло, подсел рядом, обнял за талию, чмокнул в ушко и тихонько спросил: - Ты чего это хмурая такая, зай?       И тут я не выдержала, всё утро я копила в себе самообладание и силу духа, чтобы выдержать известие, если с Клинтом, не дай Бог, что-нибудь было бы не так, а этот незначительный поцелуй всё испортил: - Валь, отвали, а? Ребята, я очень вам рада, я тоже соскучилась, но сейчас мне не до вас, вчера из-за меня чуть не погиб мой наставник, мой лучший друг, если хотите, а мне не позволяют навестить его и даже не говорят об его состоянии. Мне не нужно сочувствие или сострадание, мне нужен покой и уединение, просто не трогайте меня чуть-чуть. Всё выяснится, всё образуется и будет как раньше. Прошу вас, пожалуйста, не обижайтесь на меня, попробуйте понять, как мне сейчас тяжело, и дайте пережить это самой.       Мне никто не ответил, я переводила взгляд с одного на другого, царило напряженное молчание. Я плюхнулась обратно на каменные ступени, с которых вскочила в разгаре монолога, и обхватила колени руками. Первым из моих друзей отмер Карлос, он просто развернулся и пошел в сторону кампуса, через несколько секунд Лиса побежала его догонять и только Ви еще около минуты стоял рядом и просто смотрел на меня. Стало интересно, о чем он думает, ну не в самом же деле ревнует к Бартону, но спрашивать я не стала, наконец и он покачал головой и ушел. Я чувствовала, что виновата, друзья так часто приходили мне на помощь, да и сейчас, объясни я толком, что произошло, обязательно придумали бы какой-то выход, что вот так запросто поругаться с ними под властью нервов, казалось сущим бредом. Ну и черт с ним, потом извинюсь, с кем не бывает.