Институт Благородных.

      Сразу, как за нами захлопнулась последняя дверь, и сложнейшая система замков лязгнула, подтверждая, что мы в безопасности, Наташа начала по рации связываться с теми, кто остался наверху. Сигнал был слабый, но техника Щ.И.Т.а справилась, и после непродолжительного шипения и похрюкивания мы услышали хриплый голос Ника Фьюри. Агент Романофф быстро втолковывала ему, что у нас все хорошо, объясняла где мы находимся, спрашивала не нужна ли помощь, а мы (я, еще одна девочка по моложе и два парня) внимательно вглядывались в Клинта. Он удивительно спокойно расхаживал по бункеру, сдувая пыль с приборов, разглядывая чьи-то старые фотографии и потихоньку посмеиваясь над Наташей. Излишняя веселость смутила нас, но дело прояснилось секундой позже. Пока мы были заняты слежением за Бартоном, разговор по рации был окончен, и багровая от злости Нат угрожающе двинулась на еще больше повеселевшего Хоукая. Разборки начались так, как принято у агентов: без лишних слов Наташа схватила клавиатуру ближайшего компьютера и со всей силы кинула ее в Клинта, тот увернулся, и она бросилась к нему с явным намерением померяться силой. Бартон развлекался как мог, он бегал от нашего Босса, петляя между ошарашенными кандидатами, на ходу выкрикивая извинения за его маленькую шутку и увертываясь от различных предметов, всё еще летящих в его сторону. Когда Наташа настолько рассвирепела, что полезла в сапог за спрятанным ножом, Бартон наконец сдался. Ему всё еще было весело, когда он остановился, повернулся и поднял руки, но именно в этот момент наточенное лезвие резко обожгло ему плечо.       - Эй! Ты мне футболку порвала, Нат! - Возмущенно воскликнул он.       Ответом послужила грозная отповедь о нарушении учебного порядка, ложной тревоге, запугиванию новичков и о том, что его ждет наверху при встрече с Ником Фьюри. Клинт только покачал головой и сказал, что у Фьюри вместе с глазом, видимо, отшибло и чувство юмора, и раз при встрече с Начальником его ждут неприятности, то лучше он с ним встречаться не будет. На это Наташа скривила злую ухмылку, развернулась и пошла прочь. Соколиный Глаз притворно грустно развел руками и посмотрел на нас, будто спрашивая: «А я-то чем виноват?». Наблюдая за всем этим бардаком, мы с ребятами от души посмеялись, познакомились и даже засняли кусочки на видео (один из парней работал над микрокамерой, встроенной в эмблему Щ.И.Т.а на значке куртки, и всё время таскал разработку с собой, там пока не было звука, но нам он был и не нужен).        Девочку звали Лиса, она действительно оказалась моложе нас всех, ей едва исполнилось 16. Родом она была из Германии. Родители - выдающиеся врачи, Лиса тоже преуспевала в медицине, она с 13 лет работала над расшифровкой импульсов головного мозга и преобразованием их в текст, нечто вроде аппарата, читающего мысли с точностью до формулируемых слов. Два парня были уже знакомы между собой и составляли отличный дуэт. Один, Карлос, мой ровесник, испанец по рождению, по виду и по нраву, как уже было сказано занимался проектированием разных нужных мелочей, спец в микросхемах и сборке мини-приборчиков. Другой внезапно оказался моим соотечественником (ни на каком, кроме английского на базе между собой не общались и немудрено, что я понятия не имела о еще каких-либо русских кандидатах кроме меня), спортсмен международного класса, биатлонист, из Иркутска двадцати шести лет – Валя. Тут его все называли Ви или Мистер Ви, оказалось, что на стрельбище он загнал пули галочкой и наша строгая кураторша сделал ему выговор за выпендреж, назвав его Мистер Ви. Карлос и Ви являлись полными противоположностями друг друга, спокойный русский с открытой душой и философским взглядом на жизнь отлично дополнял взрывного, вздорного испанца, за обилием эмоций которого скрывались секреты и внутренняя неуверенность. Из бункера нас выводил Клинт, по дороге обратно мы без умолку болтали, стресс отступил и чувствовалась явная потребность просто морально отдохнуть в кругу новых друзей, беззаботно беседуя о том о сем. Когда мы, наконец, увидели солнечный свет, заливающий поляну базы, Бартон быстро попрощался со всеми кандидатами, пообещав скорую встречу, и поспешно свернул в коридор, уводящий прочь от площадки, на которой нас уже поджидали Наташа и Ник Фьюри. Перекинувшись с Нат парой слов, видимо об отсутствии Бартона, Фьюри сделал шаг вперед и приготовился говорить. Мы не были ни в чем виноваты, но всё же чувствовалась какая-то робость – руководитель проекта, Ник Фьюри собственной персоной, впервые предстал пред очи кандидатов.       - Кандидаты! Я рад, что мне наконец представилась возможность увидеть вас собственным глазом. Несмотря на то, что агент Бартон действовал против устава и подверг вас незаслуженному риску, я благодарен ему за нашу с вами встречу. Каждый из вас был избран не случайно, мы верим в потенциал каждого и добьемся максимальной эффективности вашего развития. Если у кого-то из вас и остались сомнения в вашем назначении, не торопитесь, наберитесь терпения будьте уверены, Щ.И.Т. не ошибается, мы знаем много больше о вас, чем вы сами знаете, в каждом из вас есть то, о чем вы возможно пока не смеете и предположить. Учитесь, боритесь, не сдавайтесь! Сегодняшний день, хоть и не был запланирован, но тем не менее стал вашим первым испытанием, вы еще не были готовы и всё же вели себя достойно. Страх, который вы почувствовали сегодня, это урок вам на всю жизнь, не забывайте его на своих будущих заданиях, помните, этот страх живет во всех людях, но если вы можете его перебороть, то обычные люди – нет, и мы должны помочь им, ибо без нашей помощи этот страх погубит их, и нам больше нечего будет защищать!       После того как Фьюри закончил, на секунду установилась тишина, а потом все дружно грянули аплодисментами. Все понимали излишний пафос и торжественность речи, знали, для чего это надо, но это было ровно то, что было нам всем сейчас так необходимо. Страха не осталось совсем, хотелось жить и бороться, бороться с опасностями, с врагами, и делать всё, чтобы не испытать больше этот ужас самому и не позволить испытать его другим. Отгремели овации, и Ник отпустил нас отдыхать, сказав, что на сегодня занятия окончены. Проводив его еще одним залпом аплодисментов, кандидаты начали потихоньку расходиться кто куда. На территории базы было много мест, куда можно было легко отправится в свободное время одному или кампанией: был парк с фонтанами, лес с водопадами и живыми лабиринтами, центральную площадку, на которой находились стадион, тренажеры и полосы препятствий, окружали многочисленные здания, включающие в себя кампус, учебно-теоретическое здание с библиотекой, лабораторию, спортивный корпус, банный корпус, поликлинику, здание для персонала и администрации, еще несколько высоток в которые нас пока не пускали и огромный развлекательный комплекс в который входил кинотеатр, боулинг, танцпол, караоке и бар (где, несмотря на то, что мы находились на территории США, возрастных ограничений не было, пить можно было всем, но в меру, дебоши жестоко карались запретом алкоголя на полгода), за всеми этими постройками начинался полигон со стрельбищем, взлетная полоса, канал, для вождения плав. средств, площадка для гольфа и манеж с примыкающими конюшнями. Волшебным образом всё это было так плотно и компактно построено, что площадь всей базы составляла не больше пяти квадратных километров. Но мест для посещения было так много, что, не договорившись о конкретной точке встречи с человеком, его можно было так и не найти, и уж точно не шло речи о том, чтобы столкнуться с кем-нибудь случайно. Мы нашей новой командой дружно решили идти в банный корпус, договорившись встретиться у кампуса, взяв всё необходимое, через полчаса. Время летело незаметно, за этот вечер мы вчетвером стали ближе, чем многие люди за всю жизнь. Накупавшись вдоволь, мы попили чай с мятой и имбирем и, уже расходясь по комнатам, решили встретиться на следующий день, перед сдачей недельного экзамена, чтобы помочь друг другу с неудающимися предметами.