Институт Благородных.

- Насть, вставай, на экзамен опоздаешь! – донеслось в который раз из кухни.       Я потянулась на кровати и вылезла из-под одеяла. История России была последним экзаменом зимней сессии второго курса. Несмотря на мой годовой пропуск, учеба шла превосходно, и все экзамены были сданы на отлично, так что не сдать последний из них по причине нежелания вылезать из постельки, было бы неразумно.       Наскоро позавтракав, я быстро собралась и убежала, предупредив маму, что буду поздно – мы с новыми однокурсницами договорились пойти после сдачи покататься на коньках в Сокольниках.       Как и ожидалось, сложностей не возникло и уже пару часов спустя, я довольная ехала в парк. До встречи с подругами было еще много времени, я освободилась раньше, чем планировала. Огромный лесной массив встретил меня шумом голых ветвей, и я решила прогуляться. Сначала я шла по протоптанным дорожкам, но вскоре мне это надоело, и я свернула в чащу. Казалось, невозможно знать местность лучше, чем я знала Сокольнический парк, но, сколько я там не бродила – всегда находила что-то новое. Вот и теперь, путешествуя там не меньше часа, я внезапно наткнулась на безлюдную поляну, посреди которой стоял потрясающе красивый дом, огороженный маленьким заборчиком. Я уже собиралась подойти ближе, но тут в сумке зазвонил телефон – сестра. Я не могла не ответить на ее звонок. - Да, Машуль, - как можно более мягко поприветствовала я сестру. - Настя, - раздалось из трубки, - я нашла еще одно доказательство, тот портрет у тебя на стене, помнишь? - Какой именно? – я любила рисовать, и все стены в моей квартире были увешаны работами. - Портрет Зимнего Солдата! – заорала трубка. – Ты рисовала его прямо перед уходом в академический отпуск, ты помнишь, как именно это было, подробности?       Я задумалась, из-за болезни, многие воспоминания о прошлом годе были туманны. - Нет, - спустя несколько секунд ответила я, - я плохо помню это время. - Я так и знала! – восторженно завопила сестра и бросила трубку.       Я пожала плечами и убрала телефон в карман, было очень тяжело.       Чуть меньше года назад у Маши начались сложности со «здоровьем». Сначала все решили, что это просто подростковый период. Маша постоянно убеждала всех, что Мстители (те, что из фильмов и комиксов) реальны, и что один из них, кажется Ртуть, любит ее. Мы хихикали над такими юношескими закидонами, но чем больше ей никто не верил, тем острее становилось ее состояние, она катастрофически целенаправленно капалась во всех мелочах нашего быта и искала зацепки, как ей казалось, оправдывающие ее слова, закончилось тем, что она чуть было не сбежала в Нью-Йорк, где по ее словам, ее ждал возлюбленный. Припадки стали агрессивными, и Машу пришлось перевести на домашнее обучение. Мы всегда были очень близки с сестрой, и, несмотря на ее невменяемость, мне не хотелось отдаляться. Я пыталась подыгрывать ей, говорила, что верю, за что меня сильно ругали ее врачи. Все решили, что девочка помешалась из-за постоянного общения через интернет, у нее никогда не было отношений, и такое состояние сочли заменой реальности. Маша была для меня самой близкой и самой родной, и видеть ее болезнь было невыносимо.       Обойдя дом вокруг, я нашла его заброшенным – ни следов на глубоком снегу, ни света в окнах. Старинный и невероятно красивый он возвышался на белой равнине, окруженной высокими деревьями. Здание напоминало усадьбу девятнадцатого века, и мне нестерпимо захотелось поглядеть, что там внутри. Переборов чувство страха, я двинулась ко входу, легко перемахнув через резную ограду. Дверь на удивление оказалась не заперта, и я спокойно вошла в первую залу. От восхищения захватило дух – по стенам висели репродукции моих любимых картин, выходило, что вкусы хозяина этого дома были схожи с моими, забавно. Убранство было, по истине, величественным, разве что пыль, покрывавшая все вокруг, нагоняла тоску, делая все это ненужным, бесхозным. Пройдя несколько комнат, я уже собралась уходить, как вдруг наткнулась на очень странную деталь – в роскошной спальне, рядом с огромной кроватью стояла абсолютно-чистая тумбочка, она была натерта до блеска, ни одной пылинки не видно, а на ней – аккуратный конверт с красной звездочкой. Символ мгновенно ассоциировался у меня с Советским Союзом, я улыбнулась и потянулась к письму. Уже взяв его в руку, я подумала, что это не этично, у письма есть адресат, и не мне его читать. Я водила по бумаге пальцами, конверт был приятным на ощупь, а красная звезда оказалась немного выпуклой…       Из кармана вновь раздалась мелодия – меня потеряли мои однокурсницы. Я кинула письмо на место и опрометью бросилась вон из дома.       Письмо так и не нашло своего адресата.