Институт Благородных.

      До боли знакомый приход в сознание – белый свет, белые стены и куча подключенных ко мне датчиков и трубок. Слава Богу, в комнате было пусто, ибо разговаривать ни с кем не хотелось. Память вернулась на удивление быстро: Клинт, Свен, Локи, Бак… Пришло время проанализировать случившееся. Больше всего на свете хотелось верить, что Локи мной манипулировал, но это была ложь. Сейчас я не могла ненавидеть асгардца, он открыл мне меня. Раньше я жила иллюзиями, теперь же мне стала известна реальность, и к каким бы последствиям это не привело, так правильнее. Вспомнилась ссора с Баки – смешно, нет, я люблю Зимнего Солдата, и мне плевать на его связи в прошлом, но сейчас видеть его не хотелось, мне нечего было ему сказать, нечем оправдать себя, все, что я делала – я делала по доброй воле. К Свену это тоже относится. Стало интересно, выжил ли парень, и чем вообще закончилось вторжение. Но организм был еще слишком слаб, глаза закрылись, и я снова погрузилась в небытие.       После прихода в сознание я пролежала в больнице еще две недели, меня не выпускали, хотя мое физическое состояние было в норме. Врачи отнекивались моим переохлаждением, но для меня все было очевидно – во мне видят угрозу. Изредка меня посещали гости, от которых я узнавала много интересного.       Первым посетителем был Пьетро, он пришел, как только ко мне стали пускать гостей. Парень чувствовал свою вину за смерть Клинта и за все случившееся со мной. Он долго оправдывался, но я его не винила и попросила рассказать об их отношениях с моей сестрой. Мутант немного смутился, выяснилось, что к концу нашего отпуска Маша все же смягчилась, воскресенье они провели вместе и расстались почти парой. Пьетро обещал приехать к ней, как только сможет выгадать отпуск, и звал ее в Нью-Йорк, где у них тоже был бы шанс видеться. Я была невероятно рада и за сестру, и за парня. Максимофф также рассказал, что вторжение удалось остановить, и что Щ.И.Т. так и не понял планы Локи, ибо тот бросил всю свою армию. Оказалось, что прежде чем сбежать, он несколько раз пытался прорваться ко мне, но так и не смог одолеть Тора и был вынужден скрыться. Громовержец же предпочел погоне спасение моей жизни. Выходило, что Локи не бросил меня, он сражался, пытался меня отбить, как же его все сильно недооценивают.       Ко мне приходила вдова Бартон. Мы все-таки познакомились. Натаниэль бросился ко мне на шею, его старшие брат и сестра тоже были рады встрече. Лора рассказала, что Клинта привезли в Нью-Йорк и похоронили, пока я была в коме. Глаза этой женщины были полны отчаяния, и я волей-неволей начала оправдываться – она прервала меня: - Я знала, кем был мой муж, и всегда гордилась им, страшась, что когда-то это может произойти. Ты сделала все, что могла, не казнись. Думаю, ты сможешь занять достойное место среди Мстителей, он бы гордился, что ты – его ученица.       Стальная воля матери, потерявшей мужа, заставляла собрать все силы в кулак и бороться. На какие-то мгновения я поверила, что смогу вернуться к Мстителям. Но Лора ушла, а с ней исчезла и та обманчивая иллюзия моего героизма.       Ко мне приходил и Баки. Мы помирились, но преграда, выросшая между нами в том подземелье, никуда не делась. Хотелось верить, что это – дело времени, что теперь мне потребуется такое же возвращение к человеческому облику, как когда-то ему, после пыток ГИДРЫ. Разница была лишь в том, что ГИДРА ломала Барнса насильно, и он долго сопротивлялся, а я сдалась Локи почти без боя и получила огромное удовольствие от свершившихся изменений. Перед тем как уйти Баки поцеловал меня в макушку. - Ты должна бороться, - потребовал он, - я знаю, как это тяжело, но я смог, и ты сможешь. Я люблю тебя и помогу, как ты мне помогла когда-то. Я в тебя верю.       Я обещала ему стараться, скорее убеждая в этом себя, чем его. За эти две недели в лечебнице я все больше и больше склонялась к тому, что все с самого начала было ошибкой. Я обычный слабый человек, мне не место ни со злодеями, ни с героями.       У меня часто случались истерики и приступы, я несколько раз пыталась резать вены. Закончилось все просто – меня вызвали к Директору Фьюри. Обрадовавшись полученной одежде, взамен больничной белой рубахе, я апатично отправилась на встречу. Из здания меня не выпустили, так что Фьюри ждал меня в уединенной комнате на первом этаже. Помимо него никого не было, так что Директор сразу перешел к делу. - Агент Иванова, садитесь. Прежде всего, я чувствую необходимость принести вам мои извинения, несмотря на то, что ваше последнее задание не было санкционированно Щ.И.Т.ом и не могло им контролироваться, подвергать вас такой страшнейшей опасности мы не имели права. Вы попали в слишком сложную ситуацию, и мы обязаны были вытащить вас оттуда раньше, чем нам удалось. Вы - новичок, и ваше сознание не было готово к такой строжайшей проверке. Такое потрясение не проходит даром даже для агентов со стажем. Мне очень жаль сообщать вам, но ваш коллега погиб. - Я знаю про Клинта, - вяло откликнулась я, - но ваши извинения приняты. - Я имел в виду Свена, когда наши агенты прибыли на место, мальчик был уже мертв.       Я кивнула, как бы подтверждая свои догадки, но ничего не ответила. Фьюри внимательно вгляделся в меня, покачал головой и спросил: - Вы провели последние несколько часов в заложниках у Локи, агент Барнс, сказал, что вами манипулировали, вам что-то известно о планах врага?       Выходило, что Баки не сказал всей правды, или все еще верил в мою непорочность. Я отрицательно покачала головой. - Простите, Директор, но я мало что помню из тех событий, - убедительно соврала я. -Ладно, тогда самое важное, ради чего, собственно, вас и позвали, - Фьюри выдержал паузу и продолжил, - как я уже сказал, испытание было для вас непосильным, и на реабилитацию, вероятно, уйдет много времени. Я понимаю, как вам тяжело и предлагаю выбор: вы можете остаться здесь, пройти курс реабилитации и вернуться в команду Мстителей, предстоит огромная работа, мы так и не выяснили, кто и зачем похищал сына Бартона, каковы цели вторжения Локи, и есть ли связь между этими событиями; а можете отправиться домой, в этом случае ваша память и память ваших родных будет зачищена таким образом, чтобы у них не осталось никаких воспоминаний связанных с вашим пребыванием здесь. Вы будете восстановлены в институте, а тот год, что вы пропустили, будет восприниматься всеми, как академический отпуск, в связи с вашей тяжелой болезнью. Могу гарантировать, что вы успешно доучитесь и даже будет приняты на хорошую работу.       Предложение было слишком серьезным, чтобы сразу дать ответ, и стоило уточнить детали. - А что будет с моими друзьями здесь? Они тоже меня забудут? - Нет, - сухо ответил Фьюри, - им будет запрещено контактировать с вами, но зачищать память всем, кто знал вас, слишком муторно, и вряд ли это так уж необходимо. Я не тороплю вас, дайте знать, когда примите решение, но я очень советую вам не обсуждать его здесь ни с кем, ответ должен быть именно ваш, постарайтесь не руководствоваться эмоциями и подумать о собственном будущем.       Я кивнула и ушла, мне было над чем подумать. Вернувшись в палату, я, не раздеваясь, легла на койку, дотянулась рукой до лежащей на тумбочке пары красно-зеленых перчаток, и упоенно прижала их к груди. Подарок лучшего друга был пропитан его же кровью. Казалось, этот клочок вязанной шерсти сейчас символизирует всё мое пребывание в Мстителях, где радость и любовь были отравлены несмываемой болью.