Рисунок демона

Людный школьный коридор. Серые тоскливые стены, заляпанные брызгами зеленой краски. Это какая-то неловкая ученица из кружка по рисованию на прошлой неделе разлила краски и пугливо скрылась с места преступления. До начала уроков ещё много времени. В углу валялись смятые бутылки из-под газировки. Нацу подошел и пнул одну из них. Она со свистом пролетела и со смачным хрустом пластика впечаталась в чью-то сумку, небрежно брошенную на пол. Рядом с этой сумкой, качая ногами, сидела на скамейке нескладная девчонка. Тонкие пальцы отчаянно впивались в поцарапанную скамейку. Теплое дерево будто бы пульсировало. Оно было живое. Здесь все было старое, требующее ремонта, но такое живое. Со своей маленькой трагической судьбой. Маленькой драмой. Маленькими радостями. Девчонка была явно расстроена. Глаза на мокром месте, нос красный и опухший. Волосы растрепались и свисали на лицо грязными прядями. Она неслышно всхлипнула и ногой отодвинула бутылку. Смешные, теплые колготки в полоску топорщились на коленках. Она даже не обращала на это внимание. Пышный бант яркого малинового цвета из шелковой ленты обвис и лежал на груди непонятной культяпкой. Жалкая картина. Нацу ухмыльнулся, шагнул и присел рядом. Девчонка вздрогнула, но не отодвинулась и не подняла головы. Так и сидела, уставившись в пол и незаметно подрагивая всем телом. Видно, боится. Ну и правильно. Пусть боится. Бесстрашных много в этом веке. Нацу прикоснулся к волосам. Пушистые и легкие, как майский пух. Он пропустил прядь через пальцы. Демон провоцировал девчонку. Проверял её реакцию. Ему всегда нравилось играть на нервах смертных. Девчонка медленно подняла руку и щипнула Нацу. Тот покачал головой. Никаких манер. Совершенно. И языка, наверное, тоже нет. — Как тебя зовут? — тихо спросил Нацу. Голос был проникновенный, с дрожащей хрипотцой. Девчонка прислушалась к нему и чуть-чуть успокоилась. Она вздохнула и откинула длинные темно-синие пряди волос с лица. — Венди, — так же тихо ответила она. Крохотные розовые губки двигались робко и неуверенно. Будто бы она сомневалась в том, что это её имя. — Марвелл. — Тогда не плачь, Венди Марвелл, — весело вскрикнул Нацу и неожиданно прижал девочку к себе. Она тихо пискнула, но вырываться не стала. Опять же, побоялась. Она напоминала серого забитого котенка, который вечно прячется по углам подвалов. Который боится света и каждого шороха. Он нежно погладил её по виску. Тонкая белая кожа с бешено бьющейся жилкой. Светящиеся удивленные глаза от неожиданной нежности и ласки. Эта Венди похожа на кошку. На голодную по людской ласке кошку. Точно, забитый зверек. Нацу придвинулся ещё ближе. Дышать девчонке стало нестерпимо трудно. Было почему-то страшно. Страх вопил в груди. Бился, вырывался через ребра. Расцветал бутонами на костях. Это было слишком. Венди вырвалась, попыталась подхватить сумку и убежать. Она была красная, как рак. Бант развязался и лежал на плечах длинным шарфиком. Нацу схватил Марвелл за рукав пиджака и остановил. Она не смела больше дергаться. Драгнил подошел и зарылся носом в волосы девчонки. Они были шикарные. Пахли чем-то ромашковым. Рядом с ней ощущалось, будто бы стоишь на поляне ромашек, колокольчиков и одуванчиков, ветер развивает по полю седину одуванчиков и её волосы. По небу плывут ослепительно белые, слепленные из огромных кусков сладкой ваты облака. Деревья шумят призывно, словно бы что-то хотят поведать. Все человеческие девчонки такие. Каждая душа имеет свой неповторимый вкус. Демон дотронулся губами до её шеи. Хрупкой, лебединой и напряженной. Длинной-длинной, когда она её вытягивает. А так она, наверное, всегда ходит, сжавшись. Венди в его руках пискнула и рванулась. — Не уходи. Останься со мной, — прошептал он ей на ухо, щекоча горячим дыханием. Она огромными от страха и непонимания глазами посмотрела на него. Глаза были карие. Сколько таких испуганных карих глаз он видел? Сотни? Тысячи? Миллионы? Демон давно сбился с счета. Ему нечего делать разыграть страсть. Разыграть похоть. Даже разыграть влюбленность. Это его стихия. Здесь он король. — Эй, что вы делаете? — Этот крик заставил оторваться Нацу от милой Венди. Девчонка уже почти разомлела под его руками, расслабилась и полностью отдалась. Ей начало мерещиться, что она тает не в руках какого-то незнакомца, а в руках любимого. Любимого трепетно, долго и безнадежно. Жар охватывал все тело, волнами распространяясь от его рук. От рук демона. — Как можно делать такое в школе? Как вообще не стыдно? И на виду у всех практически! — Венди стыдливо вырвалась и наконец убежала, на ходу поправляя блузку с бантом. На её глазах наворачивались новые слезы. Голова была, как в тумане. Она пару раз натолкнулась на старшеклассников. Те с ворчанием отскакивали, а она неслась дальше, не разбирая дороги. Остальное время до уроков Нацу провел скучно. В коридорах никого особо не встречал. Настроение почему-то было паршивым. Ведь он почти соблазнил её. И тут такой облом. Нацу печально покачал головой, притворно вздыхая. Стинга и Роуга не было. Да в принципе они и не должны были появляться. Не их же очередь. Хотя, кто их знает? *** — Прошу внимания, — возвестил учитель и негромко хлопнул рукой по столу. Шум и гам почти сразу же стихли, словно волна отступила во время отлива. Люси внимательно уставилась на учителя, про себя гадая, что же он может объявить такое важное. Она подперла рукой щеку и скучающе вздохнула. Учитель выжидал торжественную паузу. Потом неловко взмахнул рукой, дернувшись вперед, приглашая кого-то зайти. — В наш класс перевелись три ученика. Прошу любить и жаловать. Они зашли поочередно, гордо и бесшумно вышагивая по полу. Это походило на какое-то представление. Специальный розыгрыш. Люси помотала головой и взглянула в сторону Джувии — закадычной подружки. Та неловко улыбнулась. На другом конце класса, не сдерживаясь, присвистнули. Смотря на них, создавалось ощущение, будто бы они в свободное время подрабатывают моделями. Просто так. Ради искусства. Хартфилия узнала их. Это именно они показывали на неё и что-то говорили. Да и трудно было их не узнать. Она улыбнулась, вспоминая теплые капли на лице, мокрые, спутанные ветром волосы, которые она потом долго сушила, вкусный ароматный чай и теплый плед, которым её укрыл отец. Первый случай в её жизни. Этой дурацкой и глупой мысли она тоже улыбнулась. Почему-то Люси никогда не считала, что отец не способен на заботу. Вообще ни на какую. Если быть честной, то Люси жутко понравился один из них. Он был каким-то беззаботным и милым. Каким-то ярким, легким мотыльком с бархатистыми крылышками. Ей очень бы хотелось поговорить с ним. Люси этот парень казался интересным. Даже эти его розовые волосы не отпугивали. Скорее было любопытно, мягкие ли они. Зажмурившись и покрутив головой, девушка выгнала эти мысли из головы. Не время им, ох, как не время. — Прошу представиться, — попросил учитель. Нацу облизнул губы, подернул широкими плечами и начал первым: — Нацу Драгнил. Рад нашему знакомству. Он был уверенным в себе. Говорил твердо, несмотря на внешнюю беззаботность. Притом умудрялся подмигивать большинству девчонок из класса. Поразительная способность. Люси перевела изучающий взгляд карих глаз на других парней, которые пришли с ним. Уверенный, наглый блондин. Этот парень был словно бы окутан холодом и жгучим бушующим презрением. Он уже презирал их всех. Слишком много шумят, ещё и эти перешептывания дурацкие. Это было видно только по тому, как он на них смотрел. Эти ледяные колкие голубые глаза. Люси прикусила губу и отвернулась к окну. Так было легче. Сердце почему-то стучало в груди. Каждый нерв её тела вопил об опасности. — Стинг Эвклиф, — проговорил блондин, пристально рассматривая Люси. Она чувствовала этот взгляд лопатками. Хотелось спрятаться под стол. — Роуг Ченни, — вяло отозвался третий парень. Странные красные глаза на миг загорелись и потухли. Окружающим показалось, что это блеснули его цветные линзы. Надо же как-то себе объяснить этот странный цвет. Уроки стали течь своим чередом, словно медленная величавая река. Хартфилия все время отвлекалась. Она буквально кожей чувствовала их взгляды, как будто по её спине водили вымазанной в свежей краске кисточкой. В классе было душно и темно. Синие тени гуляли по партам, веселясь и сбегая от тусклого света проектора. Шторы были плотно задернуты, но сквозь них все равно пробивалось яркое веселое солнце. Люси усердно записывала что-то, пытаясь отвлечься. От напряжения карандаши постоянно ломались. Она чертыхалась про себя и брала новый. По спине текла струйка горячего соленого пота. На лбу выступила испарина. — Можно открыть окно? — спросила Люси. Учитель кивнул и продолжил вести урок, особо не отвлекаясь. Девушка прошла к окну, с силой выгнула ручку, иначе в этом кабинете никак, и с жутким скрипом открыла окно. Полетели щепки и остатки белой засохшей и потрескавшейся краски. Ветер, будто бы обрадованный неожиданной милости, ударил ей в лицо. Запахло мокрой землей и кленовыми рыжими листьями, которые резкими пятнами валялись во дворе. Все это время она чувствовала, как их взгляды перемещаются вместе с ней, будто бы они привязаны ленточками. Люси вздохнула и села на место. Дышать стало полегче. Но все равно её что-то душило. К последнему уроку начало казаться, будто бы она мышь в клетке. Мышь, которая испуганно замерла между поилкой и рассыпанный кормом. С ней сейчас играли. Трепали ей нервы. Вся симпатия и доверие, которые возникли в самом начале, испарились. Теперь она, уже не сдерживаясь, бурчала что-то про «извращенцев» и «нашли на что посмотреть, других достопримечательностей, что ли, нет». Под самый-самый конец уроков, когда оставалось совсем чуть-чуть потерпеть, Люси не усидела и резко поднялась. Стул покачнулся и упал на пол. На неё уставились, как на сумасшедшую. Кто-то тихо заржал. — Можно выйти? — бросила Люси, уже выбегая от кабинета. Нужно было отдышаться. Паника захватывала разум с головой, словно бы сжимала в крепкий маленький кулачок. Она не понимала, почему так боится этих троих. Не понимала и поэтому боялась ещё больше. Воздух вновь начал поступать в легкие. Люси прошла чуть-чуть по коридору к большому окну и остановилась. Солнце слепило глаза, но она не отходила. Хартфилия как будто вообще не обращала на это внимание. Вскоре они начали слезиться. Девушка непонимающе утерла слезы и вернулась в класс. Она дала себе слабину. Самообладание лопнуло, точно тонкий весенний лед. Глупо и бессмысленно. Как только она вернулась, прозвенел звонок. Одноклассники восторженно загудели, перекидываясь словами-мячиками. Хартфилия потерла виски. Голова раскалывалась на кусочки. — Люси, ты как? — Джувия уже собралась и ждала только копушу-Люси. Та даже и не думала собираться. Бормотала что-то себе под нос. Опять. Эта бестолковая привычка вымораживала Джувию. Она потрясла Хартфилию за плечо и повторила вопрос. — Да нормально, нормально. Только устала немножко. — Тебя проводить? — Джувия улыбнулась и ехидно блеснула глазками. Видимо, у неё было что поведать интересненького Люси. — Конеч… — Не надо её провожать. Её провожу я, — встрял кто-то. Этим кто-то оказался Нацу. Он деловито оперся о парту, нахально улыбаясь. Люси возмущенно пискнула, в мыслях - каша. Нацу поднял её за локоток и повел её уже было на выход, совершенно забыв о вещах девушки и прочих мелочах, вроде её несогласия. Хартфилия вырвалась и, собравшись с мыслями, тихо прошипела: — Ты что творишь? — Да просто захотелось тебя проводить и поговорить с тобой. Мне интересно же. — Он опять улыбнулся. Но это, видимо, была улыбка из другой категории. Она была милая и доброжелательная. Но Люси таким не пронять. Она просто кипела. Была зла, сердита и испуганна. Будто бы оскалившийся зверек, которого приперли ружьем в угол. — Я не хочу, чтобы ты меня провожал, — серьезно проговорила она, подобрала свои вещи и двинулась на выход. Нацу удивился. Никакой гордости в голосе и заносчивости. Обычно все совершенно не так. Не зря они поспорили. Ох, не зря. Это обещает, прямо-таки заверяет быть интересным. — Почему ты идешь за мной? — так же серьезно спросила она, когда Нацу, пожав плечами, последовал за ней. Пусть привыкает. Они петляли между домами. Люси ужасно хотелось его запутать. — С чего ты взяла, что я иду за тобой? Ты такая гордая и самоуверенная? — издеваясь, сказал он. Хартфилия смутилась. Сжав пальцы на ремне сумки, она ускорила шаг. Решила больше не плутать. Толку от этого немного. Дом её был огромным. Старый и надменный, он, не теряя достоинства, стоял между зубцами многоэтажек. Люси обернулась к нему и, помахав рукой, попрощалась. Довольно мило попрощалась. К тому времени она уже успокоилась. Её настроения были, как ураган. Люси считала, что упорство — это похвально. Да и было немного приятно, что он провожает её. Это было до безобразия похоже на красивую сказку.