Рисунок демона

Люси в растерянности. Она сидела за партой, ногтем ковыряла уголок и с грустью наблюдала за Драгнилом. Тот веселее обычного. Громко хохотал, улыбаясь всем и каждому. Шутил и отсыпал комплименты горстями. Это же не честно. Люси не дура. Она поняла, что просто не представляет больше для него интереса. Что есть другие, более красивые, более умные и которые не отдались ему по первому же его зову. Люси испытывала ревность всем своим существом. Она уговаривала себя, убеждала, что все не так. Что Нацу может спокойно общаться с другими девушками. Но не может же. Он должен быть около неё. Он её. Она его. Все честно. Нацу обязан отвечать ей на её привязанность и на её чувства. Стало тошно, насколько она слаба, насколько неспособна удерживать эмоции в узде, какая она ревнивая стерва. Люси не могла двинуться с места. Все тело как будто бы онемело. Слабость, вялость. Она безучастно уже наблюдала за Нацу. Хотела отвести взгляд, но не смогла. Не смогла пересилить себя. Это странно. Он так дорог ей, но не понимает этого. Или просто не хочет понимать. Никто не смеет с ним смеяться так, как смеялись они. Люси закусила опухшую губу. Он только мой. Никто не смеет его ласково гладить по плечу, как гладила его Хартфилия. Люси смотрела, впитывала в себя это, чтобы потом видеть яркие мучительные сны. Хартфилия опустила голову на парту, отвернулась к окну. Всем лучше, чем мучить себя. За окном как будто бы все вымерли. На улице пусто, собаки с громким лаем не носятся всей стаей по школьной территории, дети расселись по домам. Эти дети играют во что-нибудь, забыв про реальность. Забыв, что она существует. Люси хотела бы так же. Она закрыла глаза, представила себя кем-нибудь другим. Это старая, давно забытая игра детства. Когда было невыносимо обидно, когда хотелось плакать и вопить, Люси забивалась куда-нибудь в уголочек, закрывала глаза и представляла, что все идеально. Представляла себе другую, идеальную жизнь, в которой нет проблем, в которой все делается, как она хочет. Хартфилия пытается придумать себе идеальную жизнь. Круговорот веселья, радости, вечеринок, пьянок — что-то не то. Чего-то не хватает. Люси хмурилась, почесывала лоб и усердно соображала. Сознание упрямо отказывалось работать. Громкий смех Нацу отдавался в ушах. Внутри все горело и сжималось. Хартфилия ничего не могла с собой поделать. Слишком много эмоций. — Люси, ты чего такая? — Джувия тормошила её, схватив за плечо. Люси вяло отбивалась. Ей не хотелось ничего рассказывать и никуда идти. — Какая такая? — Да вот! Словно бы растеклась по парте, — недовольно поморщилась Джувия, тонкими пальцами с темно-синим лаком теребя кофту. — Забей, — потянулась Хартфилия. Она вновь закрыла глаза и попыталась окунуться в придуманную реальность. Ей бы сейчас какую-нибудь книгу. Такую, которая похожа на отдельный другой мир. Как только начинаешь читать, ныряешь и погружаешься туда. Для тебя уже больше не существует реальности. Девушка помотала головой, чтобы избавится от бреда, жужжащего надоедливой мухой. Лисанна — сволочь. Люси случайно услышала её имя. Раньше она её не знала. Видимо, девушка из параллельного класса. Это не так важно. Хартфилия сдувает прядь волос, лезущую в глаза. Беловолосая гадюка, которая вертится около Нацу больше всех. И ничего, что это он ухаживает за ней, что это он улыбается ей и невзначай касается руки. Все равно она гадина. Лисанна покраснела, смутилась и отвела взгляд. Её не удавалось стоять спокойно на месте. Все время что-нибудь перебирала в руках, то карандаш, то резинку. Смеялась немного натянуто. Чересчур звонко, почти пискляво. Люси все это видела. Болезненно замечала каждую деталь. Каждую мелочь. Хартфилия подошла и со спины обняла Нацу. Тот закатил глаза. Лисанна снова гоготала, прикрывая ладонью желтые щербатые зубы. Люси постаралась не обращать на это внимание. Она все ещё встречалась с Драгнилом. Он до сих пор её. Люси решила взять ситуацию в свои руки. Она напомнила Нацу о споре. Он усмехнулся. Горячими пальцами погладил ладошку Хартфилии. Лисанна поменялась в лице - она ничего не поняла. Лисанна растерянно и неловко улыбнулась Люси, как будто бы извиняясь. Хартфилия не ответила на улыбку, бросила злой взгляд на Лисанну. Люси думала, что Лисанна — корень всех её проблем. Улыбка Лисанны угасла и сползла с её лица, точно отклеивающаяся маска. — Ты только мой, — хрипло прошептала Хартфилия. Она прижалась к нему совсем близко. Нацу начинал поглаживать девушку по спине. Драгнил всеми силами показывал, как он любит Люси, как она ему нужна. Он просто забыл. Забыл про этот дурацкий спор, про то, что он совращает Хартфилию. Ему стало скучно, вот он и забыл. Люси успокоилась. Все встало на круги своя. Только одна мысль не давала покоя, въедаясь в сознание: «Он точно так же только что гладил Лисанну». Обидно, что для него нет разницы, что Люси, что Лисанна. Они же совсем одинаковые. В них же нет различия. Хартфилия ещё сильнее прижалась к Нацу, утыкаясь носом в его спину. Кажется, что так наваждение пройдет. Но нет. Оно становится ещё сильнее. Накатывает все с новой и новой силой. Нахождения рядом с ним становится недостаточно. Люси вообще не понимает, что ей нужно. Она на грани. Металась между: устроить скандал и зареветь или зареветь и убежать. Она никак не могла успокоиться. Не могла взять себя в руки. Люси сама себе казалась слабой, истеричной, в конце концов, непроходимой дурой. Хартфилия не знала, как себя вести, что говорить. Не знала, как отцепить себя от шеи Драгнила и уже сесть на свое место. Звенит звонок. Ученики, лениво позевывая, расселись по местам. Нацу взял Люси за руки и мягко высвободился. Намек понят. Чеканя шаг, в кабинет вошел учитель. Люси уже села на свое месте, задумчиво смотря в окно. Роуг пристально и внимательно смотрел на Люси. Он усмехался своим мыслям. Ему было смешно наблюдать за глупыми ошибками Драгнила. Тот никогда не отличался продуманностью. Он всегда действовал прямо и топорно. Поэтому от пошлых желаний можно было избавиться, а от ревности никогда. Он, Роуг, играл на неуверенности людей, играл на их подозрительности, на неверии друг другу, на собственнических чувствах. Стинг ненавидел всех вокруг. Это его профессия. Он ненавидел ходить в людскую школу из-за какого-то идиотского спора. Ненавидел сидеть в ней неподвижно шесть часов подряд. Его это напрягало. Он до сих пор не знал, что будет делать, когда наступит его очередь. Это тоже бесило. Демон ещё сильнее надвинул капюшон на глаза. Ничего не хочется делать. Ничего не хочется чувствовать. Ничто не чувствуется. Как-то вяло все. Неподвижно, мертво. Люси не слушала учителя. Она пыталась отодвинуть от себя преследующую её боль, закрыться во внутреннем мирке, спрятаться там от всех проблем, закутаться в плотный кокон и умереть, задохнувшись в этом самом коконе. Дура. Она как будто гнойная ранка с коркой. Спокойствие так ненадежно, так недолговечно. Люси не хотела сидеть в душном классе. У неё возникло ощущение, будто бы она под градом сыплющихся на неё проблем. Каждый проблема — это огромная глыба, которая со свистом падает на неё. Глыбы складываются домиком. Внутри них озлобленная, сжавшаяся Хартфилия. Она без понятия, что делать. Мысли крутились калейдоскопом. — Можно выйти? — Люси не узнала своего голоса. Какой-то подавленный и тихий. Точно у неё пропал дар речи. Учитель удивленно посмотрел на неё, величаво кивнул и продолжил вести урок. Люси весь путь от парты до двери прятала глаза, не желая ни с кем встречаться взглядом. Плечи были опущены, щеки лихорадочно горели. Ощущение, будто Хартфилия заболела. Ходьба помогала: идешь, слушаешь звук своих шагов, ни о чем не думаешь. Вокруг тебя замерла жизнь. Серые коридоры мертвые. Из классов доносятся приглушенные голоса. Создается ощущение, что все ученики от кого-то прячутся. Люси нервно прогуливалась от класса до туалета и обратно. Напряженно считала время, чтобы не прийти «слишком рано». Это было бы странно. Сейчас Хартфилия не хотела бы выглядеть странной. Невольно вспоминалась Венди. Почему-то кажется, что это было давно, что Хартфилия неизвестно сколько месяцев назад гладила по спине рыдающую Венди и злилась на Драгнила. Люси вспомнила это с горьковатой улыбкой. Радостная трель звонка заставила Люси дернуться. Коридор наполнялся голосами и оживал. Мелкие носились по коридорам друг за дружкой и смеялись. Хартфилия смотрела на них ошалело, как будто бы впервые увидела школьников, которые бесятся в коридоре. Она не могла отвести от них взгляд. На них почему-то приятно смотреть. Люси находилась в какой-то прострации. Она то ли есть, то ли её нет. Девушка прислонилась к стенке, скрестила руки за спиной. Стенка прохладная, шероховатая, с кляксами краски. Нацу вальяжно вышел из класса. Сегодня он целый день в школе. Люси кажется, что это что-то подлое. Она уже готова искать предательство в любом его проступке и мысленно его винить во всех грехах. Драгнил расслабленно улыбнулся Хартфилии. Люси не сдержала ответную улыбку. В груди потеплело. Парень подошел к Люси и встал рядом с ней. Они оба молчали. Вокруг - шум, гам, визг и раскаты хохота. Хартфилии неуютно. Она подумала, что обязана что-то сказать, но не нашла слов. В горле встал кислый комок. Нацу задумчиво провел пальцем по её плечу и выдал: — Лисанна пригласила меня и тебя сегодня покататься на лодках. Люси не ответила, лишь кивнула головой. Посмотрела на Нацу, потом на весело махающую ему Лисанну и внезапно поняла, что Драгнил обязательно пойдет вне зависимости, пойдет ли она. Стало ещё противнее. Хартфилия задумчиво почесала ухо. Драгнил спросил, пойдет ли она. Подмигнул ей и заверил, что будет весело. Люси ему не поверила. Но ей пришлось выдавить из себя улыбку и воскликнуть: — А это отличная идея!