Рисунок демона

Венди сидела на скамеечке, поджав под себя ноги и уткнувшись носом в острые коленки. Длинные хвосты разметались по плечам. Волосы встрепаны, как будто она только что проснулась. Девочка грустно смотрела вперед, не в силах отвести взгляда. Впереди, опершись о стену мило болтали Нацу и Люси. Люси смеялась, бросала быстрые острые взгляды по сторонам и прикрывала рот ладошкой. Нацу покровительственно и нежно наклонялся над ней и что-то шептал, зарывшись носом в волосы. Почему-то девочке было неприятно. Она не хотела этого видеть. Никак не желала. Была бы её воля, она бы закричала и растащила их по углам. В душе ощущение липкого холодного киселя, вязко пробирающегося по венам. Кончики пальцев покалывает. Наконец Венди нашла в себе силы и отвела взгляд. Но легче не стало. Что-то внутри девчонки вопило: «Он мой». Сама того не замечая, Венди уже полностью присвоила Нацу себе. Решила, что он её и успокоилась. Даже не так. Ей подумалось, что будет забавно, если она использует его, как замену. Замену своего любимого, которому наплевать на Венди. И как только Венди так подумала, как только поставила Нацу рядом с ним, то все полетело к чертям, она влюбилась в Нацу. Что за глупая девчонка. Марвелл тогда ощутила себя королевой. Главной в этой жизни. И тут же упала в самую вонючую грязь. Нацу видел состояние Венди, но и не подумал остановиться. Это была его любимая игра под названием: «Смотри и страдай». Все играли в неё. Вот и эта девчонка смотрела и страдала. Она не вызывала у него никакой жалости: ни её дрожащая нижняя губа, ни набегающие соленые слезы, ни побледневшее и осунувшееся лицо. Ему это доставляло даже садисткое удовольствие. Нацу любил издеваться над смертными. За всю свою вечную жизнь он с мрачным удовлетворением делал это миллионы тысяч раз и не перестанет делать. Нацу провел рукой по щеке Люси. Девушка отдернулась и засмеялась. В резком свете коридорных ламп её кожа бледновато светилась. Вокруг неё, как будто повис странный сияющий ореол. Венди обхватила руками коленки. Она старалась не расплакаться. Для неё это будет проявление слабости. А девчонка не любит быть слабой. Хотя бы в своих глазах. Люси взяла руку Нацу в свою. Пальцы переплелись. Горячие и холодные. От его тепла по коже пошли мурашки. Девушка съежилась. В коридоре было холодновато. От Драгнила пахло чем-то горьковатым и сильным. Люси манил этот запах. Нацу улыбнулся и заправил прядь светлых волос Люси ей за ушко. Она прогнулась под его движением, смущаясь от неожиданности. Венди неотрывно и жадно наблюдала за каждым их движением. Вбирала их в себя, словно сухая губка влагу. Она даже позволяла себе представлять, что это не Люси, а она сама улыбается Нацу, что это не Люси, а она держит его за руку, что это не Люси, а она нежно проводит пальчиком по грубой тыльной стороне ладони парня. Девчонка слабо улыбнулась уголками губ, к бледным щекам прилила краска. Она была похожа на городскую сумасшедшую, которую почему-то выпустили побродить по людной площади и посмотреть, как живут нормальные люди. Люси хотела, чтобы этот их разговор продлился вечно. Нацу что-то рассказывал ей, она смеялась и отшучивалась, саркастически комментируя. Он нисколько не обижался, только хохотал вместе с ней. Идиллия. Она сначала даже не заметила примостившуюся на противоположном конце коридора девчонку. Та вся сжалась и казалось была чем-то жутко расстроена. Только не плакала и то хорошо. В противном случае Хартфилия подошла, утешила, может быть спросила, в чем дело. Но сейчас ей было буквально наплевать, что с этой девчонкой. Она даже предпочла думать, что не замечает её. Ей было хорошо с Нацу и не хотелось отходить от него. Нацу неожиданно, что Люси даже не успела охнуть, притянул девушку к себе, ласково скользнув обжигающими губами по ушку. Стало щекотно. Венди порывисто встала, резким движением размазывая набежавшие, соленые, щиплющие глаза слезы по лицу. Обидно, неприятно. Жутко хочется быть на месте Люси. За эти два дня она уже практически привыкла быть на её месте. Она ощущала жуткую несправедливость. Где-то на глубине души поднималась тихая, пока что незаметная ярость. Она разрасталась в душе, словно огромная прыщавая жаба, эта жаба ворочалась, не давала успокоиться, потираясь пупырчатыми зелеными боками о грудные ребра. Выдохнув, Венди, отчаянно топая по полу, подошла к милующейся парочке. Она была такой нелепой. Стояла, вся красная, как помидор и встопорщенная. Глаза вспухшие и красные от слез. Губы дрожали в попытке что-то сказать. Нацу заинтересованно оторвался от Люси. Та тоже с любопытством подняла глаза на девочку. Венди не нашлась, что им сказать. Слова терялись, будто убегая от неё. Там, на скамейке, Марвел готова была произнести целую тираду. Вылить этот поток мерзких слов на них обоих. Пусть им тоже, хоть чуть-чуть станет плохо. Может тогда Венди будет легче. Девочка сжала крохотные кулачки. — Что тебе надо? — протянул Драгнил. Он приобнял Хартфилию, будто защищая от неведомого чудовища. Венди покачала головой. Воздушные, прыгающие из стороны в сторону хвостики с запахом ромашек затанцевали в воздухе. Марвел развернулась и убежала, стараясь не заорать от нахлынувших ощущений. Они раздирали её изнутри. Хотелось забиться куда-нибудь, съежиться. Это было привычно — забиваться куда-нибудь. Она справиться. Не в первой. Она, наверное, сильная. Венди так хочется на это надеяться. Руки дрожали, сжимаются и разжимаются, будто не знают куда себя деть. Венди убежала в спортзал, пыльный, большой и темный. С гулким, разлетающимся во все стороны эхом. Когда она вошла зал загудел, ожил ради неё. На каждый шаг девочки он отзывался гудением. За большими окнами плыли светло-серые тучи. Покрапывал дождик, трепетно стучась в окна. Она с громким шлепком села на мат и поджала под себя ноги. — Я пойду за ней, — сказала Люси, выбираясь из объятий Нацу. Тот недовольно покачал головой. Хартфилия смущенно улыбнулась и, нежно проведя ладошкой по щеке Драгнила, побежала за девчонкой. Та неслась, как очумелая, будто бы спасалась от чего-то. Вечно налетала на кого-нибудь. Даже не оборачивалась, когда ей в след неслись ругательства и брань. Люси старалась не отставать. Это было сложно. Хартфилии приходилось вечно извиняться. Люси нашла Венди в спортивном зале и долго не решалась подойти к ней. Она дрожала и тихо хихикала каким-то своим мыслям, давясь слезами. Наконец Хартфилия решительно вскинулась и все-таки приблизилась к Венди. Она села около неё и положила руку на худое плечико девочки. Венди замерла, неотрывно глядя прямо в глаза Хартфилии. — Я не могу так. Мне все равно на Нацу, но почему он так со мной поступает? Почему? Почему? Почему? — Венди повторяла этот вопрос, все также глядя в глаза Люси. А Хартфилия не находилась, что ответить. — Как так поступает? — спросила Люси, осторожно прикасаясь ко лбу девочки и начиная аккуратно поглаживать, пытаясь успокоить. Венди закрыла глаза. Внутри все скручивалось в тугой, затягивающийся ещё сильнее узел. — Это он во всем виноват, — уверенно и тихо проговорила Венди. Ей было легче винить Нацу в том, что происходит с ней. Как будто это не её чувства и не её тело. Просто им кто-то управляет, не она. — В чем? — продолжала задавать глупые вопросы Люси. Венди хотелось заорать на неё и выгнать. Хартфилия была живым напоминанием о Драгниле. У Люси ещё было красным ухо от его дыхания. Глаза ещё светились от его нежности. На губах блуждала дурацкая счастливая улыбка. Она даже не могла сделать хотя бы вид, что сочувствует. Но Марвел не могла отогнать её от себя. Люси была светлой и какой-то надежной. На неё почему-то невозможно было злиться. Это её идиотская супер-способность. Ещё Венди хотелось, чтобы её выслушали. Сейчас это было необходимо. — В том, что существует. — Венди неожиданно отвернулась от Люси и залилась громким плачем. — Он сделал тебе что-то? — Люси начала нервничать. В душе зрели нехорошие подозрения. Но она не позволяла себе так думать о Нацу. Всегда существовала надежда, что эта Венди просто себе что-то напридумывала и теперь расстраивается из-за этого. Хартфилии хотелось в это верить. Венди надрывно хихикнула. — Он сам стал утешать меня тогда. Обнимал. Даже это. — Она не нашла подходящих слов, чтобы продолжить. Люси была растеряна. Она не понимала, как можно так известить из-за простых дружеских объятий. Не понимала и не хотела понимать. Венди незаметно для себя успокоилась. В душе настала звонкая, всепоглощающая пустота. Она встала, отряхнулась. За ней последовала и Люси. Они одновременно вышли из зала, не проронив друг другу ни слова. Разошлись по разным классам, даже не оглянувшись. Люси встретил Нацу, но она только отшатнулась и ускорила шаг, стараясь избегать смотреть на него. А ведь так хотелось. Целый день Хартфилия старалась вести себя отчужденно. Нацу даже не ушел с уроков. Пытался понять в чем дело. На него поглядывали другие демоны, открыто ухмыляясь. Его это выводило из себя, бесило, раздражало. Он бы хоть сейчас накинулся на них с утробным рычащим криком и вцепился в горло. — Люси, пошли сегодня вечером гулять, — предложил он в одну из перемен, опершись о парту Люси и наклонившись над ней. — Не сегодня. У меня дела, — с трудом соврала Хартфилия, опять стараясь не смотреть на него. Куда угодно только не на него. В сторону, вбок, в парту, в тетрадь, в окно, но не на него. Это было невыносимо. Чувство, которое постепенно захватило её, было незнакомым, странным и страшным, уродским и мерзким. Люси не знала куда деться от него. Она разрывалась между двух огней. И мерзко, и одновременно приятно. И обещала себе больше не общаться с ним, и так хочется нарушить это обещание. Нацу пожал плечами и отошел, исподтишка наблюдая за Хартфилией. Она устало положила голову на скрещенные руки. Не двигалась больше. Как будто заснула. Джувия подскочила к подружке, хлопнув ту по спине, подхватила под локоток и увела куда по дальше. Стрельнув глазками по сторонам, она радостно и четко проговорила: — Сегодня у Грея будет вечеринка. Он пригласил меня и тебя. — Ты рада? — Люси склонила голову набок, задумавшись. А ведь неплохой способ забыться. Стать кем-то другим. Слиться с толпой веселых одноклассников. — Очень. Хочу уже поскорее свалить отсюда, — Джувия тоскливо окинула взглядом серый класс. — Постараешься произвести на него впечатление? — Люси, улыбнувшись, потрепала подругу по голове. Джувия попыталась изобразить что-то вроде мурчания. Получилось довольно неплохо. Подружки одновременно прыснули, прикрывшись ладошками. — Конечно! — запоздало ответила Локсар, отсмеявшись. — Тогда моей миссией будет помочь тебе, — уверенно заявила Хартфилия. Безволие и тоска, которые проклятием преследовали её целый день, куда-то делось. *** Люси танцевала в самой толпе. Ей было весело. Башку сносило. То и дело она срывалась на сумасшедший смех, который было невозможно удержать. Включилась ритмичная тягучая мелодия. Девушка подняла руки вверх, по голому плечу скатилась капелька пота. Медленно и напряженно двигались её бедра. Вправо. Влево. Несчастная маечка задралась. Девушка прикрыла глаза. Волосы разметались по плечам. Губы блестели в полутьме. Она танцевала, забывая про все вокруг. Вытряхивала из себя все ненужные чувства. Какие-то парни, сидели на диване в углу, прихлебывая теплое пиво и наблюдали за Люси. Подбадривали её. Кто-то попытался даже встать и подойти, но лишь лениво перевернулся и пролил себе на лицо пиво. Остальные захохотали. Крепкий запах пота, спертого воздуха, алкоголя и вони из смеси дорогих духов. Медленная ритмичная мелодия, которая длилась, казалось, вечность. Люси откинула волосы и устало вытерла рукой пот со лба. Пряди волос прилипли к мокрому красному лицу. Хартфилия прекратила танцевать и, подмигнув разочарованно вздохнувшей компании парней на диване, пошла на кухню. В горле пересохло. Там сидели Грей с Джувией. О чем-то болтали. Джувия была смущена, растеряна и счастлива. Её огромные голубые глаза светились радостью и неверием. Грей был уставший и замученный, но Локсар не замечала этого. Сейчас для неё существовала только она и её бегущая по венам и пробирающая каждую клеточку тела радость. Джувия случайно старалась коснуться Грея. Мимоходом провести пальчиком по тыльной стороне его ладони. Поправить встопорщенные волосы. Смахнуть невидимую пылинку. Он не препятствовал. Люси отступила, решила не мешать и пошла в ванную. Там кто-то заснул на полу, свернувшись и по-детски подложив под щеку ладонь. Умыла лицо, плеснула воды на шею и грудь. Холодная вода стекала в раковину, унося с собой пот и грязь. Хартфилия мечтательно улыбнулась своему отражению и, аккуратно обойдя спящего, поспешила опять в зал. Ей хотелось ещё. Ещё танцевать. Ещё раз забыть про все это. Ещё раз медленными движениями тела стереть свою память. Ей предложили выпить. Она вальяжно кивнула. В этот вечер можно уже все. Она выпила сначала один стакан. Закашлялась, её заботливо похлопали по спине, скалясь. Люси попросила ещё и потом пошла танцевать. На этот раз ей было трудно двигаться. Все куда-то уплывало. Качалось, будто на огромном корабле. Было странно. В голове что-то пенилось, взрывалось с тихим шипением, словно ей залили туда газировку. Люси было плохо. Она выбралась из комнаты, хватаясь влажными пальцами за кривляющихся подростков. В ушах все ещё болезненно отдавалась громкая, громыхающая музыка. В коридоре её вырвало. Отвратительный кислый запах бил в нос. Хартфилия не могла встать. Ей помогли и усадили в кресло, дали стакан воды. Она задремала, клюя носом. Хартфилию кто-то поднял с кресла. Она слабо пробормотала что-то, попыталась отпихнуть этого кто-то и улечься обратно. Её встряхнули и повели куда-то. Люси чуть-чуть приоткрыла глаза, все было смазанным и нечетким. Лишь рядом ярким солнечным пятном находилась розовая шевелюра.