На жизненной тропе — пересечение

Счастливая мать обнимала найденное дитя. Анастасия же словно окаменела. Непонимающий взор ее устремился на живое отражение. — Кто это? — только и смогла вымолвить возвратившаяся беглянка. — Моя жена, — ответил пришедший в себя Владимир. — Позвольте представить: баронесса Анна Сергеевна Корф. — Так Вы женаты, барон… — с некоторой растерянностью промолвила Анастасия. — Со вчерашнего дня, сударыня. — Я не знала… Одна из Ваших крепостных рассказала, что Вы вернулись в поместье в сопровождении гостей. — Так и есть, — холодно подтвердил Корф. — Пышной свадьбы не было. Приглашенными стали самые близкие люди, в числе которых Ваша матушка. — Что ж… Примите мои поздравления, Владимир Иванович! — Анастасия еще раз взглянула на баронессу. — И Вы тоже, мадам! — Благодарю, — спокойно ответила Анна. — Мы с мужем рады, что Вы нашлись. Лидия Николаевна очень страдала. Анастасия вновь посмотрела на мать. Вина и досада смешались в этом взгляде. — Долго ли Вы намерены гостить у барона, маман? — Я собиралась возвращаться домой завтра, на рассвете, чтобы продолжить твои поиски. — Отчего же завтра? Мы с Вами можем отправиться и сегодня. К чему ждать? В голосе Анастасии звучал вызов. Она держалась прямо, не опуская головы, и напоминала королеву на торжественном приеме. — Нет нужды торопиться в дорогу, — спокойно заверил Владимир. — Двери моего дома открыты для княгини Меньшиковой и ее дочери. Да и путешествовать вдвоем нынче небезопасно. — А принимать в своем доме недостойную особу не слишком прилично, барон, — гордо возразила Анастасия. — В моем доме нет таковых особ, сударыня! — Вы желаете сказать, что им нет места в Вашем доме! — усмехнулась княжна Меньшикова. — Мой муж, — вступилась Анна. — лишь говорит о том, что мы всегда рады гостям и желаем, чтобы Лидия Николаевна и Вы отложили поездку. В этот миг она, баронесса, выглядела царственно спокойной. Владимир улыбнулся и, взяв ее за руку, обратился к дамам: — Моя жена совершенно права. Воистину Создатель послал мудрую супругу. Он позвонил в колокольчик и приказал явившейся через мгновение горничной: — Приготовь комнату для еще одной гостьи. Служанка поклонилась и поспешила исполнять поручение. А Владимир обернулся к Анастасии. — Вы, верно, устали с дороги. Через полчаса мы будем завтракать. Может быть, присоединитесь? — Благодарю, я не голодна. Мне надобно поговорить с Вами наедине, барон. Княгиня в некотором замешательстве взяла дочь за руку. — Настенька! — предупреждающе прошептала она. Но Анастасия будто бы и не слышала. Владимир взглянул на нее с некоторым удивлением, но жестом пригласил присесть на диван. На лице ее появилось недоумение. — Мы будем беседовать здесь? Корф был предельно спокоен. — Видите ли, сударыня, у меня нет секретов от супруги. Полагаю, Ваша матушка тоже заслуживает доверия. Было бы недостойным оставить в стороне ее мнение относительно желаний дочери. Взгляд Анастасии блеснул негодованием. — Что ж… Будь по-Вашему! Она демонстративно уселась на диван. — Правда в том, барон, что перед Вами недостойная особа, которая не заслуживает права сидеть за столом с благородным человеком, коим являетесь. — Ну, что ты, Настенька! — Лидия Николаевна осторожно прикоснулось к плечу дочери. — Это так, маман, — холодно подтвердила Анастасия. — Теперь у всех есть право забросать меня камнями. — В моем доме никто не посмеет этого сделать, — ледяным тоном объявил Корф. — Будьте покойны, сударыня. Однако, может быть, Вы все же объясните всем нам, что послужило причиной для столь отчаянных выводов? Его вопрос вызвал внезапный смех. Не задорный, не заливистый. Анастасия смеялась с какой-то особенной злостью, обидой. Это был почти истерический смех. — Настенька! — испуганно воскликнула Лидия Николаевна, пытаясь обнять ее. — Что с тобой? Не надо! Ну, что ты! Прекрати, не надо! Но Анастасия, казалось, не слышала. Смех перешел в рыдания, и у нее началась настоящая истерика. Владимир не знал, что делать. Не будь рядом Анны и княгини, он бы привел Анастасию в чувства проверенным способом. Графин с водой стоял неподалеку, и у Корфа руки чесались освежить эту особу живительной влагой. Но присутствие дам сдерживало сей порыв. Однако, к удивлению мужа, Анна, не говоря ни слова, подошла к сосуду. Поспешно взяв стоявший рядом хрустальный фужер, она наполнила его водой и поднесла Анастасии. — Пейте! — жестко приказала она. Княжна Меньшикова резко оттолкнула руку, протянувшую ей фужер. Часть воды выплеснулась на Анну, которая с прежней поспешностью вылила остаток в ладонь и брызнула в лицо Анастасии. Ошеломленная княжна вмиг замолчала. Через миг изумление на ее лице сменилось негодованием. — Что Вы себе позволяете? — вскричала она. — А Вы? — спокойно промолвила Анна. Глядя в точно такие же голубые глаза, что всегда видела в зеркале, она добавила: — Рыданиями беде не поможешь. Я знаю это очень хорошо, ибо тоже попадала в дурную историю. В такие мгновения надо не слезы лить, а поразмыслить и решить, что делать дальше. Я желаю помочь Вам. Верно, и мой муж тоже. Она перевела взгляд на Владимира, и он с удивлением кивнул. — Ваша матушка желает дочери только добра, — с прежним спокойствием продолжила Анна. — Мы вместе можем сейчас попытаться найти выход из затруднительной ситуации, если только узнаем, какова она… Прошу Вас рассказать, что случилось. Гнев ушел с лица Анастасии, сменившись непривычно робкой улыбкой. — Я сбежала с человеком, которого любила, чтобы тайно обвенчаться, — принялась она за свой рассказ. — Он клялся мне в вечной любви, но был небогат и опасался, что матушка никогда не благословит наш брак и выдаст дочь за другого. Мы встретились в условленном месте. Потом долго ехали в экипаже до церкви, где по слухам тайно венчали за небольшую плату. Наконец, прибыли. Однако священник отказался проводить обряд без родительского благословения. Я предлагала ему свои драгоценности, но он лишь поморщился и посоветовал вернуться домой. Алексей пообещал найти другого батюшку. Нам надобно было где-то заночевать. Пришлось сделать это на постоялом дворе. Мое ожерелье хозяин принял, как плату за комнату. Но она была одна. Голос ее задрожал… — Алексей велел мне отправляться в комнату, а сам остался, сказав, что попытается все уладить и договориться с хозяином о втором пристанище. Взамен он попросил другую драгоценность: дорогую брошь, которую видел у меня на одном из балов. Я отдала и ее. После чего вместе с дочерью хозяина поднялась на второй этаж и отправилась в выделенную комнату. Свечу гасить не стала. Долгое время сидела одна. Алексея не было, и сердце мое стало одолевать беспокойство. Я решилась спуститься и посмотреть, что происходит внизу. Там никого не оказалось, кроме все той же дочери хозяина. Она поведала, что в соседней комнате постояльцы играют в карты и пьют вино. Алексей, по ее словам, был там. Подойдя к двери, я услышала два мужских голоса, громко споривших меж собой. Мне были знакомы оба. Один из них принадлежал Алексею. Хозяином второго был Серж Писарев, племянник графа Бенкендорфа. Он давно волочился за мной, но получил отказ. Я слышала, как этот господин заявил моему жениху: «Ты проиграл, Шубин! Стало быть, надобно расплачиваться. Отдай мне барышню, которая здесь с тобой. И дело с концом! Взамен, так и быть по щедрости своей, уступлю свою комнату!» Алексей что-то твердил про жульничество, но это уже не имело значения. Он ведь ставил на меня! В тот миг я поняла это. Не помню, как бросилась на второй этаж, схватила первые попавшиеся вещи и помчалась вон из этого места. Благо, церковь, где мы думали венчаться, была недалеко. Пав на колени, умоляла того же самого батюшку о ночлеге. Все ему поведала. Он согласился приютить меня. Возвращаться домой было совестно. Верно, Писарев поспешил всем разнести весть о моем позоре и тем самым отомстить за отказ. Сердце болело из-за предательства. Я прожила при церкви довольно долго, но батюшка все время уговаривал вернуться домой, к матушке, повиниться перед ней. Мне же по-прежнему было совестно и к тому же представлялось страшным появиться в Петербурге одной после всего, что случилось. И тут священник случайно упомянул однажды, что не очень далеко находятся имения Корфов и Долгоруких. Я расспросила его и поняла, что одно из них — Ваше, барон. Анастасия отвела глаза. — Мы ведь были помолвлены. Зачем-то известила об этом батюшку. Он послал одного из своих помощников узнать: в поместье ли сейчас молодой барон. Вернувшись юноша, ответил, что оба хозяина с гостями только что вернулись в имение. Более помощник священника ничего не выведал у крепостной, которую встретил. Батюшка посоветовал мне попросить у Вас прощения и помощи. Он сказал, что барон Корф может помочь добраться до Петербурга, и, возможно, благодаря бывшему жениху удастся избежать ненужных разговоров. Он не знал, что Вы собрались жениться. — Мы венчались в другой церкви, — мрачно пояснил Владимир. — Главное, что Вы живы, здоровы и теперь рядом с матушкой, — промолвила Анна, потрясенная рассказом. — Но что теперь делать… Как быть… — задумчиво проговорил Корф. — Я ведь женился на княжне Оболенской. Анна с тревогой взглянула на мужа. «Неужели он жалеет?» — подумалось ей. — Впрочем, надобно поразмыслить, — заключил Владимир. — А делать это лучше на сытый желудок. Предлагаю сначала позавтракать, отдохнуть, а после продолжить беседу. Дамы поднялись и проследовали в столовую вслед за хозяином дома.