На жизненной тропе — пересечение

Опасения князя были не напрасными. Анну сначала привезли в логово разбойников. Связав девицу, шайка во главе с предводителем решала, что делать с ней. — Зачем ты забрал ее, Лис? — спросил один из разбойников, начищая пистолет Репнина, прихваченный после налета. — Какой прок от этой девицы? Тощая. Того и гляди — помрет… — Глупая твоя башка! — отозвался главарь шайки, покручивая рыжие усы. — Девка красива. Ее можно продать Мадам за приличную сумму. — Да красавица ведь не простая! — возразил третий разбойник. — Барских кровей. Что ежели бежать вздумает да на нас донесет? — Мадам из нее спесь выбьет, — усмехнулся Лис. — Не такие крошки в ее лапы попадали… Анна, с ужасом слушая разговор разбойников, молилась за себя, отца и Михаила. Она не понимала, о какой Мадам идет речь, но сердце терзали страшные предчувствия. И они, к несчастью, не были обманчивыми. Уже к вечеру ей завязали рот какой-то тряпкой, от которой странно пахло. Барышня сначала почувствовала головокружение. В глазах потемнело. Еще мгновение, и какая-то темная бездна поглотила Анну. Очнулась она на небольшом диване с дорогой обивкой. Стены были отделаны тканью в тон и украшены живописью. Анну кто-то заботливо укрыл светлой шалью. Она не успела оглядеться, как отворилась дверь, и вошла рыжеволосая дама средних лет. — Проснулась? — ласково спросила она. — Ты, верно, голодна? Для ужина уже поздно, но я велю принести, если желаешь. Анна растерянно взглянула на незнакомку. — Где я? Кто Вы? — Я — Амалия де Волланж. Ты — моя гостья. Мы в Петербурге. Тебя, измученную, без чувств нашла служанка на пороге моего дома. Я сразу поняла, что с такой красавицей приключилась беда. — Да… Я… Анна заплакала. Дама обняла ее. Барышня, всхлипывая, рассказывала ей о случившемся. — Бедняжка… — сочувственно проговорила дама, выслушав печальный рассказ. — Тебе пришлось нелегко. Не стоит тревожить сердце тяжелыми воспоминаниями! Лучше поешь. Согласна? Анна кивнула. — Ну вот! Я велю принести ужин и новое платье. Это уже не годится. Верно, ты замерзла… — дама заботливо укрыла плечи той самой шалью, которую нашла на себе, очнувшись, Анна. — Сейчас подкрепишься, согреешься, переоденешься. А после мы решим, как тебе помочь. — Мне надо найти родных. Они, верно, тревожатся. Да и я не успокоюсь, пока не узнаю, что сталось с папенькой. Слезы вновь появились в голубых глазах. — Не надо плакать, дорогая! Как раз сегодня вечером у меня будет очень важный гость. Если получится его очаровать, он обязательно поможет такой прелестной барышне. — Но как же я его очарую? — растерянно спросила Анна. — Милая! Ты сама, как ангел. На такое создание нельзя не любоваться. В тебе говорит воспитание, заметны манеры. Быть может, ты обучена танцам или музыке, знакома с литературой, живописью? Анна снова кивнула. — Вот и славно! — произнесла с улыбкой дама. — Граф — большой ценитель искусства. Пожалуй, ты произведешь на него приятное впечатление, если согласишься сыграть, спеть и уделишь внимание моему гостю. Только не стоит спешить рассказывать о своем несчастье. Сначала надлежит расположить к себе мужчину. После же — он сделает все, что ты захочешь. — Я попытаюсь, — робко ответила Анна. Что-то в улыбке и голосе дамы показалось ей странным. Неприятное предчувствие зародилось где-то внутри, но барышня не подала виду. — Чудно! — обрадовалась женщина. — Сейчас принесут ужин, а после — платье. Поставленное перед барышней кушанье выглядело весьма аппетитно. Анна жадно принялась за еду. Через несколько мгновений отворилась дверь, и на пороге вновь появилась невысокая служанка, приносившая пищу. На этот раз в ее руках было платье. Она помогла Анне надеть его. Глубокое декольте смутило барышню. После ухода служанки она вновь накинула на себя светлую шаль, прикрывшую грудь и плечи. Мысли роились в голове. «Как я попала сюда? Хозяйка кажется доброй женщиной. Можно ли ей доверять? — Анна начала вспоминать разговор разбойников. — Меня зачем-то намеревались отправить к какой-то Мадам… А что если это и есть Амалия де Волланж? Для чего тогда я ей нужна?» Анна твердо решила: надлежит вести себя непринужденно и не показывать опасений. Вспомнились слова отца: «Осторожность и рассудительность — главное правило в любой игре». Анна заставила себя сдержать слезы. «Я выполню просьбу хозяйки, а после — станет видно». Обессиленно она опустилась на диван. Оставалась лишь ждать и молиться. Последнее было единственным, что всегда приносило утешение и могло возродить душевные силы. Через четверть часа пришла Амалия и позвала гостью в гостиную. Перед Анной предстал немолодой господин. — Аристарх Прохорович Кайзерлинг, — представила гостя хозяйка. Мужчина в изумлении взглянул на хрупкую особу. — Это Анна, — поспешила ответить за девушку Амалия. — Весьма милая барышня. Обратившись к Анне, она улыбнулась: — Быть может, Вы споете для графа, моя дорогая? — Да. Разумеется. Если господин Кайзерлинг пожелает… — Больше всего на свете мне не терпится услышать Ваш голос, юная прелестница! — низким голосом ответил граф. Анне стало не по себе от оценивающего взгляда мужчины. Что-то хищное на миг блеснуло в его глазах. Она поспешила присесть за фортепиано. Мгновение… И чистый голос зазвенел в стенах, видевших доселе лишь пошлость, грязь и разврат. — Сей поцелуй, дарованный тобой, Преследует мое воображение… И в шуме дня, и в тишине ночной Я чувствую его запечатление… — Девица талантлива, но немного не в себе, — шепнула гостю хозяйка. — Она представляет себя дочерью знатного человека, но Вы ведь понимаете, что таковые в моем заведении не оказываются. Будьте с ней строже, если проявит непокорность. — Я Вас понял, Мадам! — тихо ответил граф. — Не извольте беспокоиться. Люблю укрощать строптивых. Хищная улыбка на миг вновь явилась на мужском лице. Дама усмехнулась. — Однако же Вы — настоящий мужчина, граф! — Вы сомневались, Амалия? — наклонившись к ее уху, он прошептал: — Плачу вдвое. — Настоящий мужчина умеет по достоинству ценить таланты, — с улыбкой возразила Амалия. — Втрое, — прошептал Кайзерлинг. — Вчетверо, граф, — подмигнула дама. — В этом создании столько скрытых достоинств, которые надобно должным образом оцененить. Поверьте мне… — Хорошо, — раздраженно пробормотал граф. — На этом остановимся. Лицо Амалии просияло. — Договорились! Я оставлю вас. Анна пела… Любимый романс напомнил ей беззаботные времена, когда она и отец были вместе. Мужская рука легла на ее плечо и вернула певицу в настоящие времена. Барышня насторожилась. — Вам не понравилось? — спросила она, стараясь не выдавать беспокойства. — Ну что Вы, милая! Мне очень понравилось. Однако же хотелось бы не только слышать Ваш голос, но и видеть саму. Анна в волнении приподнялась и отошла от мужчины. Уже не скрывая тревоги, она возразила: — Вы видите меня. — Не так, как бы того хотелось, — проговорил граф, медленно приближаясь к красавице. — Верно, Вы что-то неправильно поняли, — отступая назад, Анна пыталась остановить мужчину, в нечестные намерения которого верить не хотелось. — Ну что Вы, моя дорогая, я все прекрасно понимаю. И сейчас докажу это! — хищным зверем Кайзерлинг бросился к барышне и, схватив ее, прижал к себе. — Пустите меня! — закричала Анна, силясь оттолкнуть негодяя. — Ни за что! — возразил граф, пытаясь сломить ее сопротивление. — Мне нравятся строптивые девицы. А уж в альковных делах я — большой знаток. Не упрямься, прелестница! В ответ на это она, впрямь, перестала сопротивляться и поднесла к губам мужчину запястье для поцелуя. — Так-то лучше! — пробормотал удивленный граф, опускаясь перед хрупким созданием на колени и целуя нежную ручку. Однако в следующий миг «победитель» вскрикнул от резкой боли: Анна ударила его бутылкой шампанского, стоявшей на столике, рядом с фортепиано. Кайзерлинг, схватившись за ушибленное место, непроизвольно отпустил жертву. Анна бросилась бежать, выскочив в первую попавшуюся дверь, к счастью, оказавшуюся входной. Пришедшая на шум дама, узнав о случившемся, немедленно отправила слугу на поиски беглянки. Амалия рассыпалась в извинениях, но Кайзерлинг лишь отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. Граф пообещал не требовать возвращения денег. «Найдите мне эту девчонку!» — прошипел он. Мадам клятвенно пообещала. Возвратившийся слуга объявил, что беглянка как сквозь землю провалилась. Амалия побагровела. — Девица будет наказана! Пойдем, Данила! — обратилась она к слуге. — Я лично буду ее разыскивать.

***

Анна бежала, не видя дороги. Чувствуя, что сил уже не остается, она остановилась и, тяжело дыша, оглянулась. Оказалось, что это парк. Ровные аллеи. Причудливые скамьи. Обессиленная, беглянка присела на одну из них. — Вот она! — послышалась рядом. — Хватай ее, Данила! Испуганно повернув голову, Анна увидела Амалию и какого-то крепкого мужчину. — Что Вы делаете? — закричала она даме. — Вы обманули меня! — Это ты вела себя непристойно. Неблагодарная! Я ее и кормила, и лучшее платье отдала! Бери эту девицу, Данила. Хватит церемониться! Пора этой милочке отработать и кушанье, и наряд. Слуга по приказу хозяйки схватил девушку. Анна отчаянно вырывалась. — Не смейте! Отпустите! Грех это. — Голосок побереги, — спокойно ответила Мадам. — Он тебе еще пригодится. Клиентами я обеспечу сполна. Начнем с Аристарха Прохоровича, перед которым ты извинишься… — Ни за что! — выкрикнула барышня, вырываясь из рук слуги. — Пустите меня! Вы ответите за это! Мадам лишь усмехнулась, но в следующее мгновение улыбка сошла с ее лица. К слуге, тащившему Анну к стоявшим неподалеку саням, подскочил высокий брюнет. — Пусти барышню, мерзавец! — крепкие руки оттолкнули Данилу от хрупкой добычи. — Ты совсем ошалел? — взревел слуга, двинувшись на незнакомца, заслонившего собой Анну. Бросившись на брюнета, Данила через миг снова полетел на землю от удара. — Кто Вы такая и что хотели от этой барышни? — закричал незнакомец. Его серые глаза с гневом смотрели на Амалию. — Эта девица принадлежит мне, — заявила дама, поджав губы. — Как Вы посмели ударить моего слугу? — Я — барон Корф. Ее жених. Что Вам надобно от моей невесты? Мадам побледнела. — Корф? Простите! Я думала, что она — беглянка. Всего лишь хотела ей помочь. Барон лишь отмахнулся от запинающейся дамы. — Ваша помощь ей больше не понадобится. Убирайтесь! Дама и слуга поспешно ретировались. Ни жива, ни мертва, Анна взглянула на неожиданно возникшего спасителя. Сняв с себя пальто, барон накинул его на барышню. Анна вмиг ощутила тепло. Словно ее обняли. Ласково, нежно. — Спасибо Вам… — прошептала она. — Не стоит меня благодарить, — сухо произнес мужчина. — Ваша мать сама не своя после исчезновения дочери. Я обещался ей найти сбежавшую и вернуть домой. Однако же после этого откланяюсь. Если Вы пожелали стать женой другого, могли бы известить меня прежде, чем сбегать. Ненавижу ложь. — Я? — Анна ровным счетом ничего не понимала. — Вы… меня, верно, с кем-то путаете. — Только не стоит разыгрывать спектакль. Довольно. Возьмем извозчика, и я доставлю Вас домой. Опять ее куда-то повезут! Опять незнакомые люди… А вдруг снова обман! — Я никуда не поеду с Вами, сударь, — заявила Анна, пятясь от барона. — Вы точно меня путаете с другой! — Мне надоело это представление! — с досадой проговорил Корф, приближаясь к барышне. — Я полагал, Вы — честная девушка. Нет ничего постыдного в том, чтобы полюбить другого, но зачем было морочить голову мне? Впрочем, довольно об этом. Не знаю, куда делся Ваш жених, но я дал слово покойному отцу жениться на Анастасии Меньшиковой. А Корфы всегда исполняют обещанное. Я по-прежнему предлагаю Вам стать моей женой. Полагаю, до завтрашнего вечера времени хватит, чтобы принять верное решение. Нынче же я ничего не желаю слушать и сопровожу Вас к княгине. Она извелась в ожидании. Взяв Анну за руку, он уже собирался подвести ее к стоявшей неподалеку повозке, но она внезапно рванулась и, отскочив, побежала прочь. — Стойте! — закричал ей барон. — Куда Вы? Он помчался вслед за беглянкой. Анна вновь бежала, не видя ничего перед собой. Прохожие, глядя на нее, испуганно сторонились. Не успевали они опомниться от удивления при виде странно одетой девушки, мчавшейся, словно лань, как их чуть с ног не сбивал высокий брюнет. — Ошалели совсем! — возмущались этой картине горожане. Убегавшей девице и догоняющему ее мужчине было не до восклицаний прохожих. Анна выбежала на мостовую, не успев оглядеться. В этот же миг, споткнувшись, упала. Услышав странный шум, она подняла глаза и закричала. Резкая боль от удара была последним, что почувствовалось ею. В глазах потемнело, и вновь неведомая бездна поглотила Анну.