Все сначала

Несколько дней прошло как в тумане. Литры кофеина, которого в крови было больше, чем в любой кофейне, попытки занять себя и огородиться от сна, ведь последние дни, когда он в очередной раз пытался отдохнуть, мужчина подскакивал, как ошпаренный от очередных странных сновидений. То он стоит на носу корабля, именуя его Веселым Роджером, говоря о мести, то он будто тонет… Иногда были сны и приятнее, ему снилась незнакомка, которая казалось во сне смыслом жизни. Вот только лица ее он запомнить не мог. И все это сводило с ума. Медленно, но верно. Головные боли стали появляться нездорово часто, что не было удивительным — несколько суток почти без сна, которого он старался избегать. Не смотря на то, что Джонс написал статью раньше времени, он все-таки ходил на работу, пытаясь заняться хоть чем-то, соглашался почти на любое интервью, что в последний раз стало ошибкой. — Киллиан, нам поступила информация о воре. Он ворует драгоценные, но не большие вещи на благотворительных вечерах. И ты отправляешься туда. Вот твой пригласительный, — Бетт положила на стол бумагу в красивом конверте на стол Джонса, который допивал очередную порцию кофе, что более-менее помогало ему проснуться. За последнее время он выпил столько, что его можно было считать профессионалом в выборе этого напитка. — Когда оно? — журналист развернулся на стуле лицом к коллеге, смотря ей в глаза. Почему-то у него была такая своеобразная привычка. Он видел людей чуть ли не насквозь. Видел в глазах их чувства, некие сомнения. И сейчас он чувствовал, что Беттани что-то не договаривает. Сказать, что ему это не нравилось — ничего не сказать. — Сегодня вечером. И да, тебе нужно будет найти эту девушку, — на столе появилась фотография блондинки в красной куртке. Ее глаза были зелеными, а внешность отнюдь не идеальна, как бывает у многих нынешних девушек. На фото у нее нет тонны макияжа, но все-таки она привлекательна. Очень привлекательна. — Она работает в полиции. Ее имя — Эмма Свон. Ты должен взять у нее интервью. Она не дала его никому, так как не желает раскрывать все карты. — Почему ты решила, что она даст его мне? Джонс откровенно говоря сомневался, что эта «железная леди» со своими принципами решит дать интервью простому журналисту, как бы случайно оказавшемуся на этом вечере. Он знал таких людей, да и сам являлся таким же. Он ни за что не даст какую-то информацию первому встречному. Мужчина привык отстаивать свои принципы, свое мнение, не говоря о том, что он сам по себе был скрытным, так что не считал нужным «допрашивать» людей, подобной точки зрения. — Серьезно, Джонс? Твоя харизма кого угодно очарует! Даже меня — человека не падкого на подобные штучки, тебе удалось очаровать в свое время, — видя сомнения в лице Киллиана, девушка обреченно выдохнула. — Ну, или хотя бы попробуй. Никто не заставляет у тебя узнавать все о деле насильно. — Тогда я даже не старался, — мужчина нахально улыбнулся, что было уже его манерой, неотъемлемой частью, но видя злой, прочти яростный взгляд своей коллеги, поспешил ретироваться. — Ладно, я попробую. Но с чего ты взяла, что она появится на вечере? — Она — мастер своего дела, как и ты своего. А чтобы предотвратить преступление кого-то надо внедрить в подобный прием, а она — единственная, кого могут не заподозрить, — после произнесенного девушка победно улыбнулась, как будто решила сложную алгебраическую задачку в школе. Конечно, это вызвало усмешку у Киллиана, ведь явно она не подозревала, как мило выглядела со стороны со своей лучезарной улыбкой и огоньками-дьяволятами в глазах. — Хорошо, тогда я пойду. Многое надо сделать до попадания на вечер. — Удачи, Киллиан, — заботливо произнесла девушка, мягко, почти нежно улыбаясь и уступая дорогу к выходу журналисту. — И тебе того же, — усмешка. Могло показаться, что Джонс вновь стал иным. Тем, что был пару недель назад, до того первого злополучного сна. Но это совсем не так. Невооруженным глазом каждый друг, коллега, видели, что мужчина изменился. Под глазами появились синяки, и теперь они не лучились светом как раньше. В его голубых, почти льдистых глазах была усталость, и в основном это все. Он не хотел идти на это мероприятие, но согласился по двум причинам. Первая — он любил помпезные вечера, на которых люди иные. Чувствуют себя центром вселенной, задирают нос выше некуда. А второй была как раз-таки эта девушка. Она была умна, так как не стала рассказывать все журналистам, а значит, она не ищет славы. Такие люди нравились Киллиану, и это интервью было возможностью пообщаться с нормальным человеком прежде, чем она узнает о том, что он журналист. Но до этого надо было сделать многое: приготовить костюм, что был для подобных выходов в свет, купить еще стаканчик кофе и хоть как-то скрыть свою усталость. ------------ Эмме пришлось нелегко… Нельзя сказать, что она единственная проходила через такое, не сказать, что никто не мог её понять… Просто тяжесть в груди нельзя было перебросить на плечи кого-то другого, а Свон чувствовала себя так, будто её вот-вот раздавит. Ей было страшно. Она боялась не справиться, сломаться и превратиться в ту, которой была ранее. Одиночку-скептика с пустым взглядом. Но она довольно ловко управилась с приспособлением к новому городу и новой жизни. Нашла маленькую квартирку (не сказать, что уютную, зато недорого), работу в полиции — не обычным патрульным, а одним из следователей. Это не трудно, если у вас есть опыт работы в органах охраны правопорядка и превосходные рекомендации от мэра города в штате Мэн. Через пару дней она приступила к своим обязанностям и бралась за любую работу, лишь бы не сидеть без дела и не гадать: а правильно ли она поступила. Может, не стоило покидать Сторибрук? И свою семью… Но боль от потери любимого ранила её больше, чем тоска по дому. Рана слишком свежая, а боль слишком сильная. И обезболивающее, то бишь работа, не помогало. Это не отвлекало, не заставляло её хоть на миг забыть о пережитом. Правда, мучительное безделье продлилось недолго. Появились не беспочвенные подозрения, что давно разыскиваемый вор, хочет похитить немало стоящую картину у одного заевшегося богача на благотворительном вечере. И не то чтобы Эмма переживала за хозяина полотна, но воришку поймать стоит… Её бы не позвали на это дело, не будь она единственным человеком, который не вызовет подозрений, если появится на этом вечере. Она же не так давно работает с копами, засветиться не успела, а значит можно рискнуть. Её начальник разъяснил все хозяину картины, настоятельно требуя хранить все в секрете и дальше, Эмма лично беседовала с мистером Уиллсоном, который от страха за свою картину чуть не терял сознание и громко восклицал в телефонную трубку. И это при том, что он планирует её продать на этом же мероприятии… Дальше девушка получила приглашение на имя Эмили Роджерс. Началась разработка плана, но данные каким-то образом всплыли наружу и Свон от чего-то не сомневалась, что это вина мистера Уиллсона. Благо, все знали лишь о том, что она ведет «какое-то там дело». Остальное, кажется, осталось секретом. Но как она удивилась, когда стали поступать звонки с одной газетенки, а после появилось даже несколько журналистов… Оказывается, никакого секрета уже нет, операция оказалась под угрозой срыва. Но видимо обо всем знали лишь в одном-единственном издательстве, а значит, есть шанс. Статей в прессе не встречалось, и её начальство решило не отступать от намеченного курса. Эмме было приказано не отвечать ни на один вопрос и упорно игнорировать газетчиков, что она и делала. Утечка информации явно имеет место в их положении, но попытаться поймать преступника стоило. Эмма опасалась, но не спасовала из-за риска. Не из храбрости, глупости или жажды справедливости. Просто безделье было для неё сродни моральному уничтожению. Одна минута без дела и Эмма снова теряет контроль над чувствами, поддаваясь неудержимой боли, ломаясь под грузом горя… Она каждый день звонила Генри, родителям и даже Реджине, рассказывала о своей жизни и интересовалась ими, но ощущала себя одинокой даже в толпе людей. Ей не становилось легче, боль не уходила, не притуплялась, да и не могло это случиться так быстро, но терпеть было чрезмерно трудно. Засыпая и просыпаясь, каждый день, она боролась со слезами и желанием забиться в угол, чтобы там и остаться. Больно. Нестерпимо. Все это… Просто слишком для нее. Так что она бежала на работу, едва поднявшись с постели и оставалась там допоздна. Пока глаза не начинали слипаться, чтобы рухнув в кровать тут же упасть в темноту. Не сказать, чтобы сон давал ей миг облегчения, но во сне было проще, чем наяву. Там все было не по-настоящему, когда её реальность была хуже кошмаров. ------------ Семь часов вечера. Киллиан, появился вовремя, в прочем, как и всегда. На нем был черный костюм, который был одет на белоснежную рубашку, на ногах туфли в тон костюму… Но кое-что все-таки было в нем и обыденное, повседневное… Легкая щетина на лице, что стала привычна уже всем знакомым и, конечно, обыкновенный «творческий» беспорядок на голове. Однако это не делало образ безобразным, наоборот, добавлял сексуальности, как он сам и считал. Да, самооценку Джонса нельзя было назвать заниженной, скорее напротив, завышенной. Он считал себя чертовски сексуальным мужчиной, что мог завоевать любую, что, кстати, было вполне реальным. Не раз на его жизненном опыте попадались женщины, что не были падкие на внешность, но спустя какое-то время были зависимы от него. Он соблазнял их, а потом оставлял, словно выброшенных котят на улице. Он делал им больно, но по-настоящему не любил ни разу в жизни. Таковым был Киллиан Джонс, и меняться он не собирается. Журналист протянул приглашение охране, после чего с самодовольной улыбкой вошел внутрь. На этой вечеринке не планировалась пресса, однако планам организаторов не суждено было сбыться. Не знаю, откуда в издательстве приглашение на подобный вечер, хотя, это и не особо волновало. На лице Киллиана красовалась одна из многочисленных масок. Дерзкая, но в то же время обаятельная улыбка, что свела с ума ни одну девушку, в глазах некий задорный огонек, который появился впервые за последнее время. Чтобы научиться пользоваться таким количеством масок пришлось разбить не одно сердце, но ему было плевать на чувства других. Как и запланировано, Эмма была человеком, которого внедрили в гущу событий, когда само здание было под наблюдением. В незаметном наушнике то и дело слышались реплики её коллеги Сэма, а сама Свон неуверенно вошла в зал, предъявив приглашение. Она ненавидела все эти вычурные вечера, полные лицемерия и дорогостоящей грязи. А ещё больше она ненавидела необходимость соответствовать обстановке. Она категорически отказалась надевать платье, согласившись на милый костюмчик и туфли. А кто-нибудь подумал, как она будет ловить преступника при надобности? — Босиком, — бросил Сэм и, судя по голосу, усмехнулся. Блондинка усилием воли подавила желание закатить глаза и постаралась напустить на себя самый высокомерный вид, чтобы не так безосновательно выделятся среди этих снобов. Она и так не была похожа на себя с этой замысловатой косой и аккуратным макияжем. Она уже предвкушала, как смоет всю эту косметику, распустит волосы и станет собой, но как выдержать этот вечер? Она, изображая небрежную заинтересованность, рассматривала зал, искала что-то или кого-то, не забывая уделять минутное внимание произведениям искусства. Здесь все лучилось роскошью и изыском, но Эмму отчего-то не трогало. Она куда больше восхищалась Зачарованным лесом и его небывалым великолепием, нежели этим показательным расточительством. Оказавшись чуть дальше от гостей, она прошипела, что ей все это надоело, а Сэм рассмеялся, заметив, что она не продержалась и десяти минут. Ладно, да. Не продержалась, не по зубам. Пришлось вернуться к осмотру зала и выискиванию подозрительных личностей. Помещение было огромным, белоснежная лестница вела вверх спиралью, светлый мраморный пол, на стенах картины разных размеров, по середине комнаты статуи, что отделяются от гостей лишь красной бархатной лентой… Очень опрометчиво со стороны хозяев, ведь такое стащить не составит и труда. Да, вход сюда только по приглашениям, но оно же попало в руки журналисту, а значит, могло попасть и вору. Гостей было много. Все девушки и женщины одеты в дорогие, безупречные вечерние платья, на мужчинах красуются костюмы, подобные костюму Джонса, но кое-кто выделялся из всей этой массы. И этот кто-то бегал глазами по залу, в поисках преступника, хотя старался этого не показывать, пытаясь казаться чем-то занятой. Эмма Свон. Та самая девушка с фото. Только теперь она была не в той красной куртке и распущенными волосами, она была в офисном деловом костюме, что как-то не особо вязался с данной атмосферой. Черные узкие брюки, светлая блузка, цвет которой был то ли белой, то ли слегка телесной, на ногах туфли на невысоком каблуке. Волосы собраны в прическу. Со стороны это выглядело здорово, ей несомненно шел подобный внешний вид, он делал ее невероятно соблазнительной, но этим она выделялась на фоне остальных присутствующих, что для сотрудника полиции не лучший вариант развития событий. Однако это помогло мужчине найти ее быстро, что для него самого было несомненным плюсом. Проходя мимо официантов, Джонс взял с подноса два бокала с шампанским и уверенным шагом направился к полицейской. — Могу я угостить даму шампанским? — Киллиан очередной раз улыбнулся, в очередной раз эта улыбка была самодовольной, даже чуточку нахальной, но такой же обаятельной и соблазнительной, после чего протянул бокал блондинке. Эмма встретилась взглядом с мистером Уиллсоном, когда откуда-то со стороны послышался знакомый голос. Голос, от которого она онемела. От этого тона она больше не смогла шевелиться и, кажется, даже дышать. Лишь когда миг оцепенения прошел, блондинка поняла, что это плод её фантазии и разбитого сердца, ведь не может это быть реально? Она наконец-то вдохнула воздух, и по коже прошел электрический ток, возвращая её к жизни. Она уверовала, что ей показалось, и медленно обернулась, уже зная, что скажет. Вежливый отказ так и застыл на губах, когда она посмотрела в любимые голубые глаза. В такие моменты в любовных романах главные героини теряют сознание или начинают плакать, а Эмма Свон нервно усмехнулась как человек, который услышал совершенно безумную фразу. Джонс был уверен в своем успехе. Он продумал в голове все: как блондинка возьмет бокал, как они разговорятся, а потом он попросит у нее интервью, вот только план потерпел фиаско. После той фразы он не успел ничего предпринять, как увидел на лице девушки палитру эмоций: грусть, смятение, боль, шок и в какой-то степени радость. — Что там, Свон? Что происходит? — спросил её коллега, но она едва ли его услышала. В голове уже неудержимым роем кружились догадки. Одна хуже другой… Это могла быть чертова магия или дурацкий сон. Всему можно найти логичное объяснение, но Эмма видела лишь одно таковое. Ведь она видела его тело, была на похоронах, оплакивала его и горевала… А он… Он здесь! Живой! Настоящий! Вместо радости её настигло непонимание и злость, как отголоски той боли, что травила ей душу. Он жив, а значит — не умирал! Только так она смогла все объяснить, ведь никакая магия не может воскресить… Раз. Она моргает, будто убеждаясь, что он реален. Два. Вздрагивает, осознавая, что это все же не сон и не пытается понять, что кричит Сэм ей в ухо. Три. Эмма ударяет Киллиана по лицу, почти не чувствуя как начинают саднить костяшки. Гости в недоумении смотрят на «парочку», но блондинка лишь сверлит Джонса пустым взглядом. Она не понимала как это возможно. Не понимала, как он мог заставить её поверить в собственную смерть и теперь явиться с этой не изменой самоуверенной улыбкой. Он не имел права так с ней поступить! Из-за силы, вложенной в удар, Киллиан чуть отклонился назад, все еще стараясь не разлить шампанское. Пара капель все-таки упало на пол, Джонсу стало жаль капли этого напитка, а заодно и людей, которые будут убирать зал после приема. — Могла бы просто ответить, что не хочешь выпить, — в глазах журналиста было нескрываемое удивление. Это было более чем неожиданно как для него, так и для гостей, что это увидели. Мужчина потер место удара костяшками пальцев, все еще с бокалом игристого алкогольного напитка. А все из-за того, что его даже поставить некуда, а официанты еще не скоро к ним подойдут… Если подойдут вообще. — Ты издеваешься? — тихо произнесла блондинка, но вовсе не потому, что каждое её слово слышал Сэм, благодаря припрятанному микрофону. Нет, об этом она вовсе забыла, хотя коллега безостановочно что-то говорил. Просто… Эмма была в глубоком шоке, его появление выбило её из колеи и заставило усомниться в своем психическом здоровье. — Вообще-то, я серьёзно, — в отличие от блондинки, которую он видит впервые, а не только на фото, Киллиан произнёс это все тем же голосом, причем на удивление спокойным. Гости, вернулись к своим делам, и теперь лишь изредка проглядывая на ребят. — Н-но… — Эмма впервые в жизни абсолютно не находила слов. Совсем. Это казалось каким-то безумием, злой шуткой или издевательством, поэтому она могла лишь шевелить губами, глядя на Джонса. Если бы Эмма увидела себя со стороны, дала бы себе пощечину. Этот взгляд побитого щенка она почти ненавидела, но сейчас точно была не в силах держать маску. — Объясни мне. Как такое возможно? Она все ещё говорила тихо, но теперь уже требовательно. Это все не похоже на правду, но так и есть, так что Эмма действовала в слепую, напрочь забыв, где она и что здесь делает. Какое ей дело до какой-то картины? Только не сейчас, только не когда Джонс появляется из ниоткуда и стоит перед ней живее всех живых. Однако, чего хотела от него Эмма, Киллиан так и не понял, а в голове появилось множество мыслей. Что ей было нужно? Что объяснить, и что вообще может быть возможно? В голове появлялись теорий, и все были немного безумными, даже странными. Так что Джонс решил рассказать свою более-менее адекватную версию ответа, параллельно приподнимая одну бровь в его обыденной манере. — Мимо проходил официант, я взял у него два бокала с шампанским и подошёл к симпатичной девушке… — договорить мужчина не успел, так как его прервали. — Какое к черту шампанское?! — воскликнула блондинка, снова привлекая к ним несколько взглядов, но видимо такие ситуации не считались на подобных мероприятиях чем-то занимательным, ведь зрители через миг возвращались к своим светским беседам. Кажется, Свон бросалась из крайности в крайность, то не находила слов, то не давала мужчине шанса что-то сказать. Но её можно понять, учитывая его воскрешение и неожиданное появление. Девушка даже подумывала: не сошла ли она с ума? — Ты правда надеешься, что я засчитаю этот комплимент, Крюк? Ты правда веришь, что я спокойно отнесусь к твоему в… возвращению? Она запнулась, не желая говорить о смерти, даже если он жив. Слишком свежи и болезненны воспоминания. Но логичных объяснений происходящему не было, помимо подстроенного им же убийства, так что едва ли она могла сохранять спокойствие. Либо он её обманул, либо она все-таки спятила. Ещё неизвестно, что лучше… — Крюк? Возвращение? — бровь Киллиана вновь «взлетела» вверх, а в голове вновь начался мыслительный процесс. Он ее не понимал, и это я могу сказать точно. Да что там, он еще больше задумался над тем, что она не совсем адекватная. Вот только это ее «Крюк» заставило мужчину чуть округлить глаза. Нет, всякое бывало, но чтобы его называли так же как и во сне… Говорили что-то о возвращении… Такого точно еще не было. — Слушай, я вижу тебя впервые и я не понимаю о чем ты. Скажи мне, что именно тебе нужно объяснить, и я постараюсь это сделать. Кажется, удивить её ещё больше он не в силах. Глаза блондинки тоже расширились от удивления, а зрачки расширились из-за эмоционального всплеска, который пустил по венам жидкий свинец. Его фраза подействовала как удар в область грудной клетки, и она даже перестала дышать. Но лишь на тот короткий миг, пока её не накрыла паника вперемешку с отчаяньем. — Как…? — кажется, Эмма снова разучилась говорить. Она так и не закончила фразу и зажмурилась, пытаясь взять тебя в руки. — Ты в порядке? — в глазах мужчины зажегся огонек неподдельного беспокойства, когда Эмма зажмурилась. Он видел, что что-то не так, будто она действительно верила в то, что Джонс тот, за кого она его приняла. В попытках ее утешить он положил ей ладонь на предплечье, а от этого осторожного прикосновения блондинка вздрогнула, но с трудом поборола желание дернуться, как запуганный зверек. Этот жест всегда успокаивал, ну, или был тем, что вселяет хоть какую-то уверенность, вот только не в этом случае. Нет, она отнюдь не испытывала отвращения или неприязни, просто… Это было больно, с учетом того, что это не был Киллиан. По крайней мере, в этом она была уверена. Она не успела смириться с его смертью, но кто же знал, что его возвращение из мертвых сделает все только хуже. Вот только он не помнит её, так что Эмма открыла глаза и в голове кружил лишь один вопрос. — Да, я в порядке, — бессовестно соврала Свон и заметила не маловажную деталь, которая ускользнула от нее раньше. Будучи шокированной и сбитой с толку, она не заметила, что у этого человека левая кисть на месте. Это не он… Крюка больше нет. — Кто ты такой? Она отчего-то уверовала, что это не Киллиан. Возможно шутка госпожи Судьбы… Глупо, но ей было бы проще смириться с тем, что он мертв, а этот человек просто очень похож на него, чем с тем, что это именно он и по каким-то странным причинам не помнит её. И плевать на те же повадки, тембр голоса и мимику. Она поджала губы, борясь с новой волной боли и попыталась хотя бы притвориться, что смирилась. А насчет того, что блондинка не знает его имени, журналист совсем забыл, и с обворожительной улыбкой произнес: — Оу, точно, я не представился. Киллиан. Киллиан Джонс. Но тут прозвучало имя, и Эмма невольно пошатнулась. Серьезно?! Да это какое-то форменное издевательство над ней лично! — Я Эмма… Эмма Свон. — севшим голосом бросила девушка и впервые обратила внимание на шум в ухе. Сэм чуть не сорвал голос в попытке дозваться до неё, но вы вправду думаете, что ей было до того? И сейчас не до того, но Эмма решила послушать коллегу, просто чтобы не сойти с ума. А дела были плохи… Пока мисс Свон и журналист устроили сцену, вор пробрался на второй этаж. Эмма, конечно же, не смотрела на лестницу ни тогда, ни после, когда он спустился вниз. На первом этаже висели безделушки для всеобщего обозрения, а лоты, которые сегодня продадут на втором этаже — под охранной. Вот только чего стоит вырубить одного или двоих скучавших остолопов? Мужчина в дорогом костюме спокойно двинулся по залу с вырезанным из рамки полотном под пиджаком, покосился на странную парочку и вышел на террасу. Он перепрыгнул парапет и через сад пошел к парковке. И, наверное, спокойно сел бы в машину и уехал, если бы не камеры, расставленные по периметру и копы на парковке. Эмма в пол уха слушала Сэма, и почти забыв о мужчине, бросилась к выходу на террасу, бесцеремонно расталкивая гостей. Конечно вся эта ситуация с Киллианом ей мозги взбаламутила, но, черт возьми, она сейчас провалит операцию! Ну, а что касается Джонса, то он понял, что интервью взять не получится. Только он хотел произнести что-то вроде «приятно познакомиться», как блондинка буквально подорвалась с места и рванула к выходу. Конечно, тут сразу стало ясно, в чем дело, ибо бежит она точно не от мужчины, а так как она полицейская, можно было догадаться, что она побежала за воришкой. Блондинка скинула туфли, и сев на мраморный парапет перекинула ноги на ту сторону, спрыгнула вниз и побежала в сторону парковки. Прав был Сэм… Босиком придется бегать. — Черт, — пробубнил себе под нос журналист, кидаясь догонять девушку. Вор вором, а он может быть вооружен, а значит — опасен. Да, Киллиан не щадит ничьих чувств, но он какой-никакой джентльмен и бросить в беде даму не мог. Тем более, что на каблуках она далеко не убежит. Вот правда оказалось, она уже была босиком, и вовсю бежала за мужчиной в костюме. Сам Джонс повторил махинацию с парапетом этих двоих, догнал девушку так, что бежали они теперь рядом. Конечно, смокинг явно затормаживал действия, а туфли не были лучшей обувью для пробежек, но все-таки бежать на одной скорости со Свон было не так уж сложно. «- Черт, черт, черт!» — пронеслось в голове блондинки, когда она услышала шаги позади, а вскоре Джонс поравнялся с ней. Она бы с радостью остановилась и врезала ему ещё раз, за то, что влезает, но времени на это нет. Девушка удержалась от комментариев и ругательств, заранее зная, что это ничего не даст. Она только ускорилась, вот он сейчас повернет на парковку, там уже ждут её коллеги… Но как бы ни так. Воришка понял, что попался копам и побежал дальше, покидая периметр и соответственно пропадая из поля зрения камер. Эмма видела сверток картины в его руках и продолжила погоню, пока не потеряла из виду. Киллиан все так же держался рядом, и Эмма поборола желание подставить ему подножку, лишь бы не лез на рожон. — Эмма, у него может быть оружие, — произнес журналист, который свято верил в то, что его с собой у девушки нет. Времени осмыслить то, что она полицейская и ее отправили сюда на задание не с пустыми руками, совершенно не было. Ну, как бы, когда тебя сначала «избивают», а потом утверждают, что ты откуда-то вернулся, думаешь немного о другом, а именно о том, где вы успели познакомиться и где ты успел пропасть. — Спасибо, Капитан Очевидность, — на выдохе произнесла блондинка. Особняк остался позади вместе с мягким газоном, а по асфальту бежать босиком занятие не из приятных, поверьте на слово. — Преследую подозреваемого, — докладывает Свон, на требовательные возгласы Сэма. Поворот и они бегут по узким проулкам, а легкие уже начинают гореть огнем. Да уж, Эмма может и по спортивнее той же Реджины, но успела расслабиться в Сторибруке и позабыть о физических нагрузках. Ещё несколько поворотов и вор исчезает из виду. Эмма останавливается у очередной развилки и понимает, что потеряла его. Можно разделиться и попробовать поймать его, но Киллиан гражданский, а значит, она не имеет права впутывать его. Да и вряд ли это что-то даст. — Просто супер… — выдыхает дочь Белоснежки, пытаясь выровнять дыхание. — Спасибо, что сорвал операцию. — Вообще-то я помочь пытался, — слегка недовольно произнес Джонс, который тоже слегка запыхался бежать достаточно не близкое расстояние. Да, журналисты обычно в хорошей спортивной форме, ведь иногда чтобы собрать какую-либо нужную информацию приходится побегать, залезть в окно, хоть это и не законно или сидеть в кустах. Но бегать в одежде, что сковывает движения и туфлях, которые отнюдь не были мягкими и спортивными, приносит не только дискомфорт, но и устаешь в разы быстрее. — Не помню, в какой именно момент ты помог, но считай, что удар был вместо спасибо. Какая помощь — такая и благодарность, — фыркнула Эмма, невольно вспомнив, какую форму благодарности он попросил за спасение Дэвида. Те дни в Неверленде казались такими далекими и нереальными, что ей стало не по себе. Она задумчиво посмотрела на мужчину и покачала головой. Это он. В этом сомнений не возникало. Но в тоже время этот человек был для нее таким чужим и незнакомым, что это было почти больно. Кем бы он ни был, это не тот бравый пират, которого она любила и потеряла. Этот человек ей не знаком. — Я сказал — пытался, — Киллиан закатил глаза, поднимая взгляд на Эмму Свон, что тоже смотрела на него. Очередной раз их взгляды встретились. Что-то в глазах блондинки было знакомое, вот только что он не мог понять. Жаль, что он не помнил лица той девушки из сна, он помнил лишь некоторые отрывки. Этот сон — словно приговор для него. Приговор, что пытался что-то ему сказать, но журналист совершенно не понимал что именно. Она настолько задумалась над перипетиями своей жизни, что не заметила, как смотрит в его глаза до неприличия долго. Это были родные, хорошо знакомые ей голубые омуты и Эмма не переставала проклинать Вселенную за эту жестокую шутку. Как бы там не было Киллиан Джонс должен быть мертв, так кто же тогда стоит напротив нее. Пообещав подумать над этим, Эмма развернулась и направилась обратно, доложив Сэму, что упустила вора. Да, пару секунд назад они оба до неприличия долго смотрели в глаза друг другу. Оба пытались найти что-то, чего не осознавали сами, и когда Киллиан наконец отвёл взгляд, будто бы на наручные часы, ему показалось, что так быть не должно. Словно что-то должно быть иначе. Совсем иначе. Но эту догадку Джонс свалил на недосып. Действительно, он толком не спал уже давно, так что можно ли что-то сказать о здравом мышлении? — Думаю, на интервью за чашечкой кофе мне уже рассчитывать не стоит? Вопрос мужчины застал её врасплох и блондинка так и замерла на месте. — Что? — спросила она, медленно оборачиваясь и глядя на него с недоумением. — Какое ещё интервью? Наверное, она бы сложила два и два будь это кто-то другой, но перед ней стоял недавно погибший возлюбленный, и даже смотреть на него было больно и странно, так что мозг отказывался складывать такие простые логические цепочки. А вот об интервью он зря спросил… Ой, зря… Сейчас единственный выход, по его мнению, был побег. Точнее, не единственный, но ему казалось, что только так он уйдёт без побоев. Вот только мужчина никогда не искал лёгких путей. — Я журналист из газеты «New-York times». Только не бей, — журналист смешно зажмурился и едва приоткрыл глаз, что был ближе к Эмме. Он надеялся, что данный жест хоть немного сделает её мягче, потому что за время их общения Джонсу казалось, что она попросту хочет его убить. — Ж-журналист?! — впервые в жизни голос так её подвел и прозвучал на три октавы выше. Кажется, она после этого вечера ещё и заикаться начнет. — Твою мать… Совсем не «по-королевски» выругалась дочь Белоснежки, в который раз придя к выводу, что её жизнь не сказка. Напускной «страх» Киллиана прошел. Черт возьми, он совершенно не понимал, что происходит с этой блондинкой, почему она так себя ведет, почему… Слишком много вопросов. И главный: почему она его интересует? В ней было что-то… Знакомое. Будто он видел ее раньше, будто знал лучше, чем себя, но видел он ее впервые. И этот факт не давал мужчине покоя. — Да, — коротко и спокойно ответил Джонс, на вопрос Эммы. Вот только один вопрос напрашивался сам по себе. — Да какого черта тут происходит? — блондинка спросила скорее себя, чем его, не особо рассчитывая на ответ. Она убеждала саму себя, что злится из-за пробежки босиком по асфальту и множества мелких ранок на ступнях, из-за сорванного дела и пропавшей картины, а на деле все рухнуло как только появился он. Журналист Киллиан Джонс, который был когда-то капитаном Крюком. Или не был им вовсе… Она запуталась! Это все слишком для нее. Она злилась на саму себя и на собственное непонимание сложившейся ситуации, но предпочитала раздраженно шипеть на мужчину, просто чтобы не думать о том, как ей больно. Казалось, что скоро у нее начнет дергаться глаз или еще что-то в том роде. И журналиста это действительно пугало. Пугал тот факт, что происходит что-то определенно не то. Что-то не то с ним, с ней, да вообще со всем. Черт же его побрал согласиться на предложение коллеги взять интервью. А сейчас… Сейчас он знал, что его миссия успокоить эту полицейскую, что была сама не своя и именно поэтому он медленно стал подходить к ней. — Свон, успокойся. От звука собственной фамилии из его уст её передернуло. Она будто снова оказалась в Сторибруке и рядом был Крюк… Киллиан, которого она знала. Нервы все-таки сдали и у девушки начали дрожать руки. Вскоре трясучка прошлась по венам и дрожь била все её тело. Это какое-то безумие, правда. Она была не готова бороться с этими чувствами. Убить дракона? Разрушить проклятие? Да пожалуйста! Сколько хотите, но не заставляйте её смотреть в глаза любимого, которого она даже отпустить не успела. Она не смирилась с утратой… Не успела, а уже пришлось столкнуться с новым потрясением. — Боюсь, ты останешься без материала для статьи. — глухо произнесла Свон, пытаясь взять себя в руки. Но разве это сейчас возможно? — Хотя можешь написать об этой погоне, приукрасить, наплести всякой отсебятины… Она намеренно говорила так, будто его моральные устои не существуют, будто уже знает его и считает редкостным подлецом. Лишь бы он ушел и у нее был шанс убедить себя, что они и не встречались. Потому что это не тот кого она знала! Не её возлюбленный… На тон девушки и попытки его своеобразно оскорбить, что было для журналиста весьма неприятно, Киллиан лишь поднял бровь, даже не собираясь оправдываться. Что же, не будет материала — так не будет. Он сказал заранее, что лишь попытается достать информацию, но не говорил, что она будет у него безоговорочно. На глаза невольно навернулись слезы и сияющая пелена затуманила её взгляд полный гнетущего отчаянья. В его взгляде отразилось непонимание и прежде, чем Джонс спросил в чем дело, Эмма быстро проговорила: — Я поранилась… Пробежка босиком — не лучшая идея. Не правдоподобно. Ой, как не правдоподобно. Но блондинку это мало тревожило. Она просто развернулась и поспешила уйти. Слишком, быстро как для человека с пораненной стопой… Джонс даже не стал ее останавливать, лишь пару секунд молча стоял на месте и смотрел ей вслед. Минут десять ходьбы и Свон оказалась на парковке в компании своих коллег, но почти не слышала, что они говорили. Все её мысли были заняты голубоглазым мужчиной, который уничтожил все её шансы на излечение от кровоточащей душевной раны. И снова, то непонятное ощущение, будто он ее уже где-то видел, однако уверенность в том, что ее бы он точно запомнил, не давала покоя и опровергала все мысли и догадки на нет. Они еще увидятся, журналист был в этом уверен, вот только как скоро и по какой причине…