Картины осколков. Темнота

Ичиго

      Обломаны крылья всех надежд. Пустота топит в вязком отчаянии. Помню, в детстве, я спросил, как выглядит одиночество. Мама тогда звонко засмеялась и ничего не ответила. А я теперь знаю. Оно черное. Наедине с собой и своими мыслями, наедине с воспоминаниями. Вокруг лишь Тишина. Иногда она так нужна, а изредка настолько ненавидима. Вскоре хочется кричать, лишь бы не оставаться так, лишь бы только… Не знаю почему, но это кажется единственно верным решением. И я зову всех, всех кого помню. И… мне отвечают. А лучше бы молчали. Зажать бы руками уши, но это не поможет. Я уже вижу их. Безликие, но хорошо узнаваемые. Здесь они все. — Зачем я отдала тебе свою силу синигами? Если бы только тебя не было, всё было бы прекрасно. Я бы никогда не страдала! — Эй, Ичиго. Упал духом, да? Эй, а каково быть таким ущербным? — Куросаки-кун, ненавижу тебя! Ненавижу! — Ненужный… Бесполезный… Вред… Боль… Монстр…  — нашёптывали со всех сторон, дёргали за волосы, совали под нос рыжие пряди, сыплющиеся сквозь прозрачные руки золотой пыльцой. Обнимали, обжигая прикосновениями, разрывали грудь в надежде увидеть моё сердце, которое превратилось в оголённый комок нервов, рвущийся наружу. Сетью голубых жилок оно обнимает каждого, а призраки рвут их, безрезультатно пытаясь избавиться, а оно продолжает обвивать, распуская бутоны прямо на телах этих духов. Неистовые крики, стоны. Даже так пытаются утащить за собой. Ещё и ещё, касание за касанием, выгорала душа, на которой случайными символами были выцарапаны имена, заживающие и остающиеся уродливыми белёсыми шрамами, составленными бутонами, покрывающими всю поверхность ничего. Хватит! Хватит! Прекратите!!! Не хочу больше. Пожалуйста… Будто внимая мольбам, призраки одновременно заверещали на высокой ноте и превратились в пепел. Посреди этого раздрая в пустоте стоял я. Вокруг лишь сухие веточки. Друзья. Что же вы наделали?! Хочу вас простить. И отомстить вам. И не могу ни то ни другое… Мягкий толчок вверх. Кажется что-то кто-то говорил, а я пытался ответить, но не мог. Да и не ко мне обращались. Пустота сузилась, став не такой ужасной. Скрутило, не давая пошевелиться, нечто фиолетовое, кости ломало, меня будто выворачивало наизнанку. Казалось, вот-вот потеряю сознание, но эту грань я так и не перешёл. Только через несколько минут, а может часов, чувство притупилось. Лучи разных цветов пробивались сюда, даря минутное спокойствие. Изумруд, золото и аметист. Под конец тонкой струёй напитал небесный. Они заглядывают в окружающую пустоту и цветы тянутся к ним, распускаясь и излучая мягкий белый свет, выходящий наружу. Это легко и хорошо, тепло. Будто те призраки, ещё недавно грозившие свести с ума выходили туда, вверх, смягчая воспоминания. Но в какой-то момент это вышло из-под контроля, резко и неожиданно погребая под снежной лавиной. В этом белёсом нет ничего. Складками ткани сминается время. Сколько я уже нахожусь здесь? Тепло и безмятежность замотали в пуховое одеяло, не выпускающее в реальность. Потихоньку, капля за каплей, теряется желание вырваться отсюда. Слишком хорошо, слишком безопасно. Кажется, чьё-то сердце стучит здесь, в бесконечности, именно оно всё это время питало жизнью, не давая стереться бесполезному сознанию, всё ещё помнящему боль. Если я останусь здесь, то всё кончится. Больше ничего не будет и это радует напополам с испугом. И… эй, сердце, почему ты останавливаешься?

Зангетсу

Ненавязчивым движением с осколка маски вытерта красная жидкость. Точно, надо привести себя в порядок. Всё ещё немного странным голосом произношу свою просьбу: — Можно воды? — удивлена, о чём говорят нахмуренные брови. О чём-то подумав, она кивнула. Тихо подозвав девушку с поистине змеиной внешностью, что-то ей прошептала. Уже через минуту я был ополоснут прямо поверх одежды. Разум окончательно очистился от мути. Подхватив Короля, я последовал за «сотрапезницей», ведущей по коридорам так уверенно и с полным осознанием куда. Створки дверей открыли огромный зал с возвышением, на котором располагался трон с восседавшим на нём Айзеном. — Я привела их, Айзен-сама. — А где Гин? — Моё выступление… Шаг вперёд, медленно разжать кулак. Владыку слегка, пусть и совсем незаметно, передёрнуло, а значит — эффект достигнут. Но он моментально оправился, приняв снова независимое выражение лица, немного покачав головой. — Я так понимаю, его мне ждать не стоит. Нехорошо так поступать с чужими подчинёнными. Ну, ладно, хоть он и мог сослужить мне хорошую службу, предателей не любит никто. Кто знает, когда это может произойти? — лёгкая полуулыбка на губах и ни капли сожаления, карие глаза наполнены превосходством и снисхождением. Медленно, завораживающе медленно прядь волос сыпется на белоснежный пол, рассыпаясь на волосинки. Алая капля, чудом не смытая с волос, сухой пылью осыпается на пол. Этой пыли намного больше, чем должно было бы быть, поэтому явственно видно как сквозняк разгоняет этот коричневатый порошок, ещё через несколько секунд вспыхивающий духовными частицами. Всё, враг окончательно погиб. «Ге-ро-и-чес-ки.» Глупая смерть, действительно. — Клади его на пол. — Слушаюсь, но внутри словно звенит струна, что-то напевая о подвохе. Хрупкий шарик в ладонях вдруг ярко засветился и его реацу опутала Короля коконом. На мой взгляд Соуске просто подпёр щеку ладонью и вскользь осмотрел картину, будто невзначай прокомментировав: — Он пустой лишь на треть, нужно время для действия. Неожиданно кокон треснул, и судя по всему, это не входило в планы, еле уловимый шёпот всё же достиг моих ушей. Поражённый, видимо, до глубины души, Айзен прошептал: «Реацу хогиоку… Не хватает?» Только тут я заметил ещё арранкаров, расположенных кто где. Как я упустил их из виду — непостижимо, стольких-то. Кажется, здесь не обошлось без хогиоку, вот о чём твердила моя пятая точка, в случае чего меня бы быстро и оперативно устранили… Мда… — Позволите помочь? — бледный «сломавший маску» с зелёными полосами, напоминающими слёзы, на лице, и пустым взглядом подошел к трону и, получив одобрительный кивок, приблизившись к кокону, начал напитывать его реацу. Засверкал, но этого явно было недостаточно. Контроль сбился, лицо-маска озарилось удивлением, свет просачивался сквозь трещины и втягивался куда-то в область шеи. Он упал на колени, ощупывая её. Изумрудные глаза подёрнулись дымкой, по нарисованным слёзам иллюзией блеснули и исчезли настоящие. Это было настолько мимолётно, что, кажется, кроме нескольких этого никто не заметил. Уже через несколько мгновений он поднялся и встряхнувшись продолжил вливание реацу, будто бы ничего не произошло. Только вот теперь вместо пустого взгляда была сосредоточенность. Расколов тишину, незаметно опустившуюся на зал, этот арранкар произнёс: — Айзен-сама, теперь я понимаю Вас. Синигами правда ужасны. — Судя по вопросительному взгляду Соуске это было совершенно нетипично для данного арранкара. Правда на всё это было наплевать: кокон снова трескался. Следующей вызвалась та, кто проводила меня сюда. Владыка Уэко против не был и она кивнув чему-то положила руки поверх реацу хогиоку. Золотистые лучи облизывали её, залатывая трещины. Снова парок белого цвета, но она не упала, держась всё так же прямо. Лишь вспыхнувшая на мгновение чуть сильнее реацу выдала её. А потом будто сорвалась какая-то пружина и она зашипела что-то под нос, бесконтрольно выбрасывая реацу. Единственное, что было понятно «Их очередь жертвовать… Прослежу…» Несколько минут и всё улеглось. Правда, после этого безумного вихря её не хватило надолго. Снова требовалась подпитка. На этот раз к кокону мелкая девчонка пинками подогнала зевающего «Старка», как она его называла. Она вся сияла любопытством, а арранкар зевал, не обращая внимания на раздражители. Аметист, гораздо сильнее чем у остальных, окончательно возвращает в первозданный вид, особенно в сплетении с мятным «мелкой». Но даже так неизвестно откуда вырывается дымчатая струйка. Её направление каждый раз меняется, но кое-что понятно — она влияет на всех, кого коснулась. На этот раз влияние подействовало быстрее, но как-то слабо. Невнятный хмык от одного и поражённое «Ичи…» от второй. И если от Старка больше ничего не последовало, то девчушка уселась на пол, мотая головой из стороны в сторону, с неверием уставясь куда-то в потолок. — Это правда, а? — спросила она, потянув старшего арранкара за штанину, получив в ответ пожимание плечами и лаконичный ответ. — Спросим. Он одинокий, поймём, Лилинетт. — Кивок согласия. — Эй, что вы там делаете? — голубоволосый арранкар бесцеремонно пробивался сквозь толпу своих сородичей. Наткнувшись на злобные взгляды вливающих и укоряющий Айзена он несколько стушевался, но не настолько, чтобы прямо извиняться или что-то подобное: уже по его виду было понятно, что плевал он на подобное с высокой колокольни. Растолкав всех и немного потупив на сосуд с заключённым там Королём. Протиснувшись и оттолкнув бледного, он тоже влил немного реацу. Ещё немного постояв, вперив взгляд в ни капли не изменившуюся картину, он стал образовывать в руке серо собираясь всё расфигачить. Лили, с криком «Придурок!» бросилась останавливать, но это уже было не нужно, чудодейственная хреновинка накрыла и его. Пока он сидел на полу, очухиваясь, стало понятно, что ситуация вышла из-под контроля: все отвлеклись. Кокон был на грани разрушения и… лопнул, озаряя всё вокруг дикой смесью реацу. Дышать стало трудно, перед глазами замелькали звёздочки. Когда пыль улеглась, открыв глаза я первым заметил яркое пятно посреди зала. Ичиго. Весь покрыт белой костяной бронёй, из-под которой видны лишь волосы, порядком отросшие за какие-то полчаса, что длилось это всё. Даже лица не видно. Попытки вновь достучаться до него безрезультатны. Реацу не вступает с ним в контакт вообще. Странное, по-своему идеальное состояние. Ему никто ничего не может сделать, но и он лишён каких-либо средств к нападению. — Процесс не завершён. Максимум одна тысячная процента к тому, что он может выжить, из ста. — Соуске произносит это слегка сожалеюще, как я понял, он всё делает слегка, почти не отступаясь от образа. Но… Так мало? Так мало шансов ему выжить? — Тебе остаётся лишь надеяться, но не забывай про наш договор: в любом случае ты поможешь мне с войной. У тебя же ещё и личные счёты к синигами есть? Ну да не об этом. Если он не выберется за две недели, то считай — он умер. Ну или в коме, разница небольшая, если он даже после этого времени очнётся, от прежнего Ичиго в нём мало что останется. На это время вам выделят временные покои рядом с исследовательским и мед блоком. Позже — независимо от результата — вы (или ты) переберётесь в другие комнаты, предназначенные для Эспады и её приближённых. Улькиорра, проводи их. — Да, Айзен-сама, — поклонился тот самый бледный арранкар. Подхватив Короля, я в очередной раз за сегодня прусь по бесконечным коридорам. Ичиго… Остаётся лишь надеяться и верить… В комнате, куда нас привели, лишь необходимый минимум: две кровати, несколько тумбочек, стол и пара стульев. Помещение выглядит до жути чистым, даже стерильным. Уходя, Улькиорра повернулся ко мне лицом, сказал: — Сбереги его. У него страшная сила, — говоря это он очертил круг чуть ниже ключиц. Внимание привлекло розоватое пятно на этом месте. Будто новая кожа? — Что там было? — любопытство снедало. — Дыра. Дыра Пустого. Обычное дело, не так ли? Её больше нет. — Дыра Пустого. Если задуматься, то кроме более совершенной формы она у меня нигде не появляется. Во время заключения я слышал, что у сломавших маску это называется «рессурексион», в нём дыра есть. Но маска тоже есть — обычно нет. За своими размышлениями я не заметил, как хлопнула дверь. Уложив на кровать Короля, я подвинул от стола стул, присев рядом. Не подаёт никаких признаков жизни. Немного страшно, но духовный пульс чувствуется, а значит, пока всё нормально. Наступают две томительные недели ожидания.