В Неизвестность...

Повсюду кромешная тьма. Она обволакивает меня и давит со всех сторон, явно не без плохих намерений... Я шумно вздыхаю, пытаясь поправить спутавшиеся волосы. Вдруг снова раздаются эти вопли. Я с ужасом в глазах закрываю уши. Начинаю визжать, что есть мочи, чтобы перебить эти вопли по ту сторону стены. Все стихает, я расслабляюсь. Вдруг раздается шум чьих-то шагов, я прячусь под старое мешковатое одеяло. Наверное это глупо выглядит, но для меня это что-то на подобии защиты. "Лишь бы не зашел..." Думаю я. Кто-то встал у двери, намереваясь зайти внутрь. Пытаюсь не издавать никаких звуков, что дается мне крайне нелегко. Под одеялом довольно сложно спокойно дышать. Шаги постепенно удаляются, оставляя меня наедине с тьмой. Снова. Я даже не знаю, радоваться мне или нет... Скоро я так сойду с ума. Ещё год назад я была обычным ребенком с родителями, счастливой семьей, маленькими неприятностями и прочим. А сейчас начался этот кошмар, который я, к сожалению, не в силах остановить. Я сижу в психушке, мои родители "случайно" погибли в автокатастрофе... И они думали, я на это поведусь? Меня, также как и остальных детей, забросили в дом для душевно больных психопатов. Все это из-за трусливого правительства, видите ли мы опасны для общества! Я начала сдерживать слезы, которые наступали на глазах. Я ведь столько раз обещала себе не плакать... Быстро стерев мокрые дорожки с щёк, я встала с кровати, сев в свой любимый угол. Здесь я любила поразмышлять, словно тут был барьер, способный меня отгородить от этого жестокого мира. Я закрыла глаза, проваливаясь в сон. Мне снилось Рождество, везде витал аромат индейки, которую мама готовила только в этот особенный праздник. Вспомнились её наполненные счастьем глаза. Мой дикий восторг при виде подарков... А мне ведь было всего восемь лет... Как жизнь меняется... Папа сел за стол, читая газету, при этом как-то пытаясь подшутить над мамой. Бабушка хлопочет по дому, ругаясь на папу за его безделье. Вскоре мы все вместе садимся за стол и начинаем трапезу. Папа целует маму, говоря, какая у неё вкусная еда. Мама счастливо улыбается. Я улыбаюсь. Но все это у меня отняли... Теперь так больше не будет. Я проснулась, в надежде вернуться в сей приятный сон. Меня охватило чувство ностальгии, как будто бы кто-то дернул за и так натянутую нитку, которая вот-вот порвется. На душе противно заскрипело, и этот звон отдался во всем теле. Мне снова захотелось заплакать... Я зарылась руками в свои волосы, стараясь больше ни о чем не думать. Вообще не двигаться. Хотелось, чтобы время замерло вместе со мной, оставляя в беспамятстве. Но нет, оно беспощадно шло дальше, заставляя вспоминать картины прошлого, от чего становилось ещё хуже. Сейчас мне жутко захотелось, чтобы кто-то зашел в эту комнату, встряхнул меня и вытряхнул все воспоминания. Я снова вытерла наступившие слезы. Глаза наверняка уже потускнели, стали опухшими и красными. Грудную клетку било мелкой дрожью, а дыхание стало рваным. Я подошла к маленькому окну - почти единственному источнику света в этой "тюрьме". Там, на улице, свистел и шумел ветер, свободно гуляя по округе. Хотелось открыть окно, и насладится этим хоть и слабым, но дуновением. И какой сейчас день? Я уже потеряла счет времени. Единственное, что я могу сказать, это то, что сейчас осень. Об этом говорили желтые опавшие листья и сгустившиеся тучи. Наверное, у меня в душе сейчас именно такая погода: тусклая, серая, холодная. Я завороженно глядела в окно, тут по комнате раздались вопли... Снова... Хлопнула дверь, раздались шаги, но теперь тишину нарушал чей-то крик. Кто-то сопротивлялся. Я залезла на кровать, накрывшись одеялом. Вскоре мне стало страшно, я услышала чей-то молодой звучный и ласкающий слух голос. - Отпусти, я сказал! Я туда не пойду, и не надейся! - кричал мальчишка. Я сгорала от любопытства и от страха. Одно боролось с другим, а сердце в предвкушении чего-то грандиозного забилось чаще. - Конечно... - противный голос зазвенел в ушах. Щелкнула замочная скважина. Я скинула одеяло, встав с кровати. Дверь открылась, и моим глазам предстал мальчишка примерно моего возраста. Может, года на два постарше. У него были непослушные белые, словно снег волосы, которые растрепались, от чего он напоминал воробья. Голубые глаза, такие манящие и холодные. Чуть пухлые губы сжались в одну тонкую полоску. - Надеюсь, вы друг друга не сожрете... Скоро принесут твою кровать... - амбал втолкнул его в это подобие комнаты, недовольно закрыл дверь, всячески пыхтя и кряхтя. Мальчишка встал на месте. - Кто ты? - я кинула на него полный презрения взгляд. Никогда не умела знакомится с людьми... Блондин загадочно улыбнулся. - Я Джек... Джек Фрост... - мои губы искривились в чем-то, что напоминало улыбку. Я хотела что-то из себя выдавить, но они не двигались. Я словно впала в ступор. И зачем его ко мне подселили? Места что-ли нет? Поправив изношенную клетчатую рубашку и отряхнув шорты, я убрала прядь за ухо. Это слабая попытка хоть как-то привести себя в порядок. - Мм... Я Эмили Хоккенс... - наконец вырвалось из моих уст. Он сделал шаг вперед, и протянул мне руку. По моей коже галопом пробежали мурашки. Давно я ни к кому не прикасалась... Покачав головой из стороны в сторону, я отшатнулась. - Тогда я буду называть тебя Эмми.. - он снова улыбнулся, не обращая внимания на мое глупое поведение. Мне стало стыдно... Тут в комнату ворвался тот самый мужчина, веля двум другим ставить большую железную кровать, которую поставили как раз в тот угол, где я любила сидеть. - Скоро выходим на улицу, не опаздывать... - он окинул комнату суровым взглядом, скрывшись за дверью. Вскоре нас снова оставили наедине. Мы вышли на улицу, холодный воздух хлестал по оголенным ногам и лицу, играя с волосами. Но я все равно улыбнулась. Не часто мы выходим на улицу. Тут было что-то вроде стадиона с лавками и деревянными столами. Я сидела на одной из таких, оглядывая забытую округу. Рядом сидел Джек, смотря на меня и почему-то улыбаясь. Этот человек только позитив и излучал. - Тебе холодно, Эмми? - спросил он, обеспокоенно глядя на меня. Джек меня удивил. Мы знакомы около часа, откуда такая забота? - Нет... - наверное, все во мне говорило обратное. Мурашки, покрывшие кожу, стучащие зубы. Конечно, сейчас и наступила осень, но она была чересчур холодная. - Вот, держи... - он протянул мне синюю толстовку, оставшись полностью без верхней одежды. - Но... - я понимала, насколько это было безумно. - Ты заболеешь! - Все в порядке, Эмми... Не волнуйся... - снова эта теплая заботливая улыбка заиграла на его устах. - Хорошо, - я взяла толстовку, надев её на себя. По телу прошлась волна тепла. От неё успокаивающе пахло жасмином. Я вновь улыбнулась. - Спасибо... - прошептала я. Он кивнул. Я залилась румянцем, ведь на нас смотрели и другие дети, кто-то тыкал пальцем, смеясь, кто-то вообще строил глазки Джеку. - Уходим! - раздался снова противный голос. Мы встали со скамейки. Снова подул ветер. Я пошла к выходу, тут мужчина схватил Джека за запястье и куда-то потащил. В сердце закралась тревога. Зачем он им нужен? Всех детей расселили по темным камерам, я вновь сидела на своей кровати, в этой темноте. Толстовку я давно сняла, аккуратно положив её на кровать нового знакомого, который так и не пришел. Раздались шаги, я быстро выключила лампу, накрывшись одеялом. Дверь со скрипом открылась. В проеме показался этот противный мужчина вместе с Фростом. Его лицо я не разглядела, но была уверена, что-то случилось, так как на нем не было уже привычной улыбки. - Живей! - крикнул он, толкнув блондина на кровать. Дверь закрылась, погружая нас во тьму. Подождав несколько минут, пока шаги не стихнут, я включила свет, Джек уже лежал на кровати в толстовке, глядя в потолок пустым взглядом. - Джек... - шепнула я настолько тихо, что засомневалась, слышит ли он меня. Поняв, что он все таки не хочет продолжать беседу, я перевернулась на другой бок и выключила тусклую лампу. Я зажмурила глаза, пытаясь заснуть, и вскоре Морфей открыл двери в свое Царство и для меня. На следующий день я проснулась рано, Фрост лежал на кровати, что-то неразборчиво шепча. Я тихо подошла к кровати, тронув его лоб рукой. Горячий... Побежав к двери, я начала стучать в неё. - Медсестру, ему плохо! - мне было его по истине жаль... Ведь это из-за меня. В комнату вошла женщина, грубо толкнув меня в сторону, и подошла к блондину. Она быстро сняла с него толстовку, достав из чемоданчика шприц, который по-видимому был подготовлен, вколола лекарство Джеку. - Он в порядке? - медсестра кивнула, открыв дверь, удалилась. Я подошла к мальчишке... То, что я увидела повергло меня в ужас... Все его тело было покрыто всяческими синяками и ссадинами...