"Я спасу тебя..."

Время в Аллердэйл Холле шло своим чередом. Некогда жуткий, особняк семьи Шарп теперь было не узнать, настолько он преобразился почти за пять лет совместных трудов его молодых хозяев и их работников. Все четыре этажа, включая чердачные башни, были обложены крепким кирпичом, а отремонтированная крыша покрыта черепицей. Дубовые рамы в окнах больше не пропускали сквозняки, которые раньше продували дом зимой и летом. Более того, Томас наладил подачу электричества по всему особняку, установив во дворе небольшой генератор. У четы Шарпов прибавилось хлопот, когда у четырёхлетнего Картера появилась маленькая сестрёнка. Мальчик с радостью помогал родителям ухаживать за новорожденной Люси, рассказывал ей сказки, огромное количество которых знала Тереза, и убаюкивал после завтрака и обеда, если не был занят. «Быть занятым» в его понятии означало наблюдать за тем, как отец работает со своей глинодобывающей машиной или возится с очередным изобретением. Особенно малыша приводили в восторг всякого рода инструменты и возможность собрать что-нибудь самому. А отец для него и вовсе был самым умным человеком в мире. Кроме мамы, конечно, потому что она знала очень много разных занимательных игр и умела быстро-быстро печатать на машинке, а ещё они вместе сочиняли всякие интересные истории, а потом мама пекла яблочные пироги, такие вкусные, что казалось мало, сколько ни съешь. Несколько раз, ещё до рождения дочери, Шарпы вместе с сыном ездили в гости к Алану в Штаты. Как и предполагал МакМайкл, Юнис нисколько не изменила своего презрительного отношения к баронету и его супруге и всячески старалась их игнорировать, несмотря на то, что подобное поведение было недостойно истинной леди. Сначала молодого доктора это расстраивало, но только до той поры, пока он не обратил, наконец, внимание на превратившуюся из девочки в юную девушку Анабэль, которую Томас и Эдит брали с собой в путешествие. Молодая няня всякий раз смущённо вспыхивала, как маков цвет, стоило лишь доктору заговорить с ней. А уж Терри своего крёстного просто обожал, хоть и не находил дело его жизни таким уж интересным. Всё-таки его больше манили изобретения и механика, чем устройство человеческого глаза. В конце концов, наравне с ролью няни и помощницы по хозяйству Анабэль посчастливилось примерить на себя и роль другую. В один из последних визитов Шарпов к МакМайклу молодой доктор сделал девушке предложение, которое она с радостью приняла, а потом переехал с юной супругой в Англию насовсем. Слишком уж настойчиво мать и сестра вмешивались в его жизнь, утверждая, что какая-то служанка не пара ему. В один из вечеров Терри упросил отца поиграть с ним в прятки, поскольку Люси была ещё слишком маленькой, чтобы понимать суть игры, а мама была занята очередной главой своей новой книги. Анабэль в доме не было, они с мужем отбыли на несколько дней в Лондон к родне молодой миссис МакМайкл, да и Тереза что-то подзадержалась в гостях у Финли, куда её отправили со списком поручений на завтрашний день, и у Картера просто не оставалось иного выбора, кроме как вовлечь в свои забавы отца. Томас был совсем не против присоединиться к детской забаве, поскольку это было весело, и никто бы не сказал, что такое поведение недостойно лорда. В детстве им с сестрой не позволялось бегать по всему дому и играть в прятки, и теперь баронет с удовольствием наверстывал упущенное. Спрятаться в особняке можно было где угодно, и, хотя баронет сделал всё, чтобы маленький ребёнок случайно не оказался в подвале, выбор всё равно был роскошный. - Раз, два, три, четыре... - принялся громко считать Томас, отвернувшись к стене, потому что именно ему выпала честь водить первым, а Терри с радостным визгом помчался прятаться, судя по топоту маленьких ножек, куда-то вверх по лестнице. Досчитав до уговорённых ста, баронет весело крикнул на весь дом, что он отправляется на поиски. Вообще-то, игра могла затянуться на весь вечер, поскольку мест, где мог затаиться маленький ребёнок, в доме было с избытком. Но... Очень скоро с жилого этажа раздался визг, и уже не радостный, а испуганный. Томас тут же бросился на голос сына, который шёл из ванной комнаты, но дверь оказалась заперта. Судя по звукам, доносившимся из-за неё, в ванной, кроме Терри, был кто-то ещё, слышался плеск воды и полные ужаса вопли мальчика. Страх за собственного ребенка придал Шарпу почти нечеловеческих сил. Выбив замок на двери, баронет распахнул её и ворвался в комнату. Терри сидел на полу, забившись под умывальник, и плакал от ужаса, а из ванной вылезало человекоподобное существо кроваво-красного цвета, тянувшее костлявые руки к ребёнку. - Не смей! – выкрикнул Томас, вставая на пути призрака. Тварь с мерзких хлюпающим звуком перекатилась за бортик ванны бесформенной кучей, оставляя за собой алые подтёки не то крови, не то жидкой глины, и поднялась над полом, повернувшись к Шарпам изуродованным лицом. Рот, почти лишённый губ, растянулся в гадкой усмешке. Беатрис, на которую, похоже, не подействовали ни заупокойные молитвы, не ритуал изгнания бесов, и которая долгие годы не напоминала о себе, сейчас глумливо скалилась в лицо младшему сыну. У этой твари не было глаз, но Томас явственно ощутил на себе этот полузабытый взгляд, полный ненависти и презрения к младшему отпрыску. Именно так взирала на него и сестру покойная мать. - Что тебе нужно? – твёрдо спросил Шарп, не двигаясь с места. Тварь отвратительно закудахтала, видно, её безмерно веселил произведённый на живых эффект собственного появления. Отсмеявшись, Беатрис снова выпрямилась в полный рост, и, взмахом руки повелевая сыну отойти прочь, шагнула к Картеру, который так и сидел в своём ненадёжном убежище парализованный ужасом. - Тронешь его, - и я в ад за тобой спущусь, – пригрозил Томас, прикрывая мальчика собой. – Терри, иди ко мне. Иди, эта тварь ненастоящая, она тебе ничего не сделает. Конечно, в том, что Беатрис не навредит ребёнку, баронет не был уверен. Эти потусторонние существа каким-то образом могли физически воздействовать на живых, но ради сына Шарп был готов рискнуть собственной жизнью. Картер выбрался из-под умывальника и спрятался за спиной отца, вцепившись в его штанину. - Постыдилась бы, – глядя в тёмные провалы глаз, произнёс хозяин особняка. – Это дитя - твой родной внук. Тебе было плевать на нас с Люсиль, ты с радостью избавилась бы от нас ещё во младенчестве, но моего сына ты не заберёшь. Только через мой труп, но и тогда я найду силы остановить тебя. На какой-то миг, казалось, бестия замерла, обдумывая услышанное, а потом какая-то непонятная, но непреодолимая сила отшвырнула Томаса в сторону, словно тряпичную куклу. Баронет сильно ударился головой о стену и где-то на грани между сознанием и забытьем сквозь застилающую глаза пелену боли успел узреть, как призрак матери склонился над забывшим, как дышать, мальчиком. Что она собиралась сделать с внуком, Томас так и не узнал: внезапно Беатрис издала гневно-отчаянный вопль и отшатнулась от ребёнка. Теперь между нею и Терри стоял ещё один призрак, но не такой устрашающе мерзкий, как Беатрис, а бледный и прозрачный, словно лоскуток лунного света. И вот неупокоенная старуха Шарп метнулась в одну сторону, в другую, но безуспешно: бледнолицая леди не подпускала её к мальчику. До Томаса старая ведьма так же дотянуться не могла, её движения становились всё скованнее, гневное рычание превратилось в захлёбывающийся плач, и вот она, наконец, стала отползать в противоположный угол комнаты, становясь всё меньше и незаметнее, превращаясь в бесформенную массу цвета гниющей плоти, которая с хлюпаньем исчезала в водосточной трубе. Люсиль, а это была именно она, как и при жизни, сумела защитить тех, кого любила. В тот же момент Картер снова расплакался в голос, подбежал к отцу и уткнулся в его плечо, уцепившись за рубашку. - Папочка… Я думал, она убьёт тебя, – заходился в рыданиях мальчик, очевидно, больше испугавшийся, что чудовище заберёт родного ему человека. - Всё хорошо, Терри, – Томас с трудом поднялся на ноги, прижимая сына к груди. – Она ушла и больше не вернётся… Не вернётся, слышишь? Ощупав Картера на предмет телесных повреждений, баронет поднял взгляд на полупрозрачного призрака. - Люсиль… Это, правда, ты? Женщина не ответила, лишь подарила Шарпу до боли знакомую улыбку. Именно так улыбалась она всякий раз, когда получала за брата очередную порцию побоев и оскорблений. "Зато тебя не тронула", вот что всегда означала эта особенная улыбка. Из коридора со стороны лестницы послышался топот бегущих ног, это, заслышав шум и крики, спешили выяснить, в чём дело, Эдит и Тереза. На миг баронет отвлёкся на дверь, а когда вновь обернулся, призрак сестры исчез. - Мамочка, мамочка, здесь была какая-то страшная красная тётка, которая хотела убить папу! – затараторил Картер, подбежав к матери, когда отец поставил его на пол, а сам, пошатываясь от удара, подошёл к ванне. Поверхность была абсолютно чистой, ни единого следа крови, ни одного ошмётка красной грязи. Эдит подхватила сына на руки и прижала к себе. Она-то сразу поняла, что произошло тут несколько мгновений назад, и что это за чудовище, напугавшее мальчика. Передав ребёнка на руки Терезе и попросив занять его чем-нибудь, баронетесса подошла к мужу. - Ты в порядке, дорогой? Что тут произошло? - Призрак Беатрис опять вернулся, – тихо ответил Шарп. Эдит почему-то не удивило то, что он не назвал женщину матерью. Ни одна нормальная мать не будет так ненавидеть своих детей. – Она хотела навредить Картеру. Меня отшвырнула к стене. Но Люсиль её остановила… - Люсиль? Вот это было уже интересно. Конечно, Эдит знала, что дух покойной родственницы вовсе не собирался покидать дом. Несколько раз баронетесса видела загадочную женскую тень, гуляющую по саду при лунном свете, либо исчезающую на чердаке. Но ничего плохого этот призрак не делал и вблизи Эдит себя не являл. Да и Томас после смерти сестры часто говорил, что ощущает её присутствие рядом. - Она защитила Картера. Баронет выглядел удивлённым и обескураженным. Проведя рукой по медной поверхности ванны ещё раз, он повернулся к супруге. В глазах молодого мужчины промелькнула та же тоска, как в тот страшный день, когда Люсиль выбросилась из окна. Поморщившись и прижимая ладонь к затылку, Шарп присел на край ванны. Эдит смочила холодной водой полотенце и приложила его к голове супруга. - Ты тоскуешь по ней, я знаю, – тихо проговорила баронетесса. – Хочешь, мы съездим на кладбище, навестим могилу. - Съездим, – согласился Томас. – Вот только что с Беатрис теперь делать? А если она опять попытается навредить Терри? Ведь она не появлялась пять лет, а сегодня снова выползла в наш мир. - Думаю, по этому вопросу лучше посоветоваться со священником. Иного выхода я просто не вижу, – вздохнула Эдит. – Пойдём, любимый. Думаю, тебе надо прилечь. Томас послушно встал и, чуть пошатываясь, вышел в коридор. Эдит же чуть-чуть задержалась. - Спасибо, Люсиль, – искренне поблагодарила леди, почему-то уверенная, что её услышат. После этого случая Томас лишь раз видел сестру снова. Как-то вечером он засиделся в мастерской допоздна. Уже и Тереза помогла Эдит уложить детей спать, и сама баронетесса сообщила супругу, что ждёт его, но сам Шарп словно позабыл о времени. Накинув на плечи старый плед, который так любила его жена, баронет возился с очередной механической игрушкой, которую мастерил ко дню рождения Картера. В царившей тишине внезапно оживший музыкальный фокусник-напёрсточник, которого Томас сделал давным-давно для сестры, заставил баронета вздрогнуть от неожиданности. И тут же Шарп ощутил до боли знакомое прикосновение к плечу. Призрак Люсиль, едва различимый в приглушённом свете лампы, заинтересованно взирал на возню Томаса с игрушкой. - Люсиль? – не веря своим глазам, баронет поднялся навстречу сестре. – Это ты? Действительно, ты? Призрак не отстранился, и даже когда баронет протянул к нему руку, остался на месте, серебристо-бесплотный, словно лёгкое облако. - Не бойтесь старухи Беатрис, – прошелестел тихий голос. – Она больше никогда не придёт сюда. - Ты из-за неё не ушла? Томас почувствовал, как в горле встал ком. Глаза начали жечь слёзы, и он изо всех сил стиснул зубы, чтобы сдержаться и не расплакаться, как в детстве. Люсиль протянула руку и коснулась щеки брата, того места, где белел оставленный ею при жизни шрам. На миг мужчине почудилось, будто он ощущает тепло знакомой ладони. - Я хотела вас уберечь, тебя и Терри, – расслышал баронет. – Жаль, от себя уберечь не сумела. Было странно слышать это от той, которая считала, что брат принадлежит ей целиком и полностью. Сейчас Люсиль была другой, более человечной, чем при жизни. От её безумия не осталось и следа. - Где сейчас... Беатрис? – выдавил из себя Шарп. - Далеко, и сюда она больше дорогу не найдёт. Призрачная леди провела ладонью над столом, где были разложены разные мелочи для работы. - Игрушечный автомобиль на паровом ходу для Терри? - У него скоро День рождения, – Томас кивнул. – Жаль, что ты не сможешь прийти. Люсиль, мне тебя не хватает. Очень не хватает... Зачем ты прыгнула из окна в ту ночь? - Хотела обрести тебя заново, – подумав, ответила она. – Но лишь после смерти поняла, что ты и так навсегда мой, ведь мы оба - дети наших родителей. И не печалься о том, что случилось, всё так, как должно быть. Моё безумие ломало твою жизнь, Томас, теперь это прекратилось. - Я плохой брат... Ты всегда защищала меня, а я не смог тебе помочь. Только хуже сделал. Шарп протянул руку, чтобы попытаться коснуться руки сестры. Его ладонь на миг почувствовала что-то... А потом прошла насквозь, словно в облачко пара. - Ты самый лучший брат, какого только можно было желать, Томми. Перестань корить себя. Люсиль улыбнулась, сжимая призрачные пальцы. - Теперь же я с тобой попрощаюсь, милый мой брат. Не навсегда. Однажды, спустя годы, мы вновь обнимем друг друга, только об одном прошу, не приближай этот миг добровольно. У тебя здесь ещё слишком много дел. - Я люблю тебя, Люсиль, – Томас улыбнулся сквозь слезы. – Я никогда тебя не забуду. Спасибо за всё... Баронет ощутил лёгкий поцелуй в щёку, а когда открыл глаза, в комнате уже было пусто. Томас подошёл к окну и ещё успел увидеть, как призрачная фигурка сестры растворилась в окутавшем особняк тумане. - Папочка, а почему ты плачешь? – неожиданно спросил взявшийся откуда-то заспанный Терри. Видимо, мальчик пришёл в мастерскую прямиком из постели, босиком и в обнимку с плюшевым медведем. Малыш прижался к ногам отца, обнимая его за колени свободной рукой. - Иногда мы сильно тоскуем по своим близким, которых больше нет с нами. Шарп подхватил сына на руки и усадил к себе на колени. - Иногда мы даже плачем. Это нормально. Твоя мама говорит, что плакать от боли не стыдно. Неважно, душа у тебя болит или тело. - Тётя сказала, что любит нашу семью и не даст нас в обиду, – задумчиво проговорил малыш, теребя плюшевое ухо медведя. – И что она теперь живёт в сердце каждого, кто помнит о ней. - А почему это мы не спим? Томас встал со стула, не выпуская сына из рук. - Пойдём, расскажу тебе сказку на ночь. - И для Тедди тоже? – на всякий случай уточнил Картер, прижимая к себе игрушку. - И для Тедди. Уложив мальчика в кроватку, баронет уселся рядом на стуле и принялся рассказывать одну из сказок, которую ему в детстве рассказывала Тереза. Это была сказка про двух детей, Кая и Герду, которые помогали друг другу во всём, а сестра однажды спасла брата от гибели. Увлечённый рассказом, баронет не услышал, как к двери подошла и тоже стала слушать Эдит. Лишь когда малыш уже сладко сопел в обнимку со своим мишкой, миссис Шарп подошла к мужу и, склонившись, с любовью поцеловала его в макушку. - Час уже поздний, любовь моя, – прошептала она с улыбкой. – Спать пора даже нам. - Да, конечно... Томас поцеловал ладонь супруги, тихо поднялся со стула и вышел вместе с Эдит из детской. - Люсиль приходила сегодня, когда я в мастерской был, – сообщил он, уже лёжа в постели. – Она изменилась. Сказала, что поняла, как своими действиями угнетала меня. И пообещала, что Беатрис больше не вернётся никогда. Эдит только крепче прижалась к мужу. - Я бы очень хотела, чтобы всё было иначе. Если бы она могла только предвидеть, как ты будешь горевать по ней, она бы ни за что не оставила этот мир добровольно... - Может быть… Люсиль всегда была сложной натурой. Но я всё равно чувствую себя в долгу перед ней. - Мы все теперь в долгу перед ней. За жизнь Терри и твою... Эдит встала, чтобы задуть последнюю свечу и вновь перебралась поближе к супругу. - Давай завтра съездим в храм. Помолимся о её несчастной душе, и, может быть, она услышит слова нашей благодарности. Томас согласился. На следующий день после посещения церкви Томас и Эдит в спокойном расположении духа вернулись домой, где их ожидала новость от Алана. Он прислал письмо с приглашением посетить их с Анабэль дом по случаю рождения долгожданной наследницы. Естественно, Шарпы согласились. Девчушка оказалась просто копия отца, прехорошенькая, словно кукла. Отца семейства просто раздувало от гордости, когда он представлял свою крошку гостям. - А как её зовут? – тут же полюбопытствовал Картер, которому тоже разрешили посмотреть на девочку. Своя черноволосая сестрёнка малышу нравилась куда больше, но он постеснялся сказать это вслух. - Джессика, – ответила мальчику Анабэль, держа новорожденную на руках. – Или просто Джесс. - Доброго Вам дня, мисс Джессика, – важно поприветствовал новорожденную Картер, подражая отцу. Это тут же вызвало улыбку у окружающих, а Терри получил полный гордости за сына взгляд отца. Девочка махнула крошечной ручкой и отвернула головку в кружевном чепчике к матери. - Что ж, прими мои поздравления, – Томас протянул МакМайклу бокал с шампанским. – У тебя прекрасная семья. - Всё это косвенно благодаря тебе и Эдит, – улыбнулся доктор, с нежностью глядя на молодую супругу. – Анабэль хочет, чтобы вы с ней стали крёстными для Джесс. Я её идею поддержал. Что скажете? - Конечно. Лично для меня это будет большая честь. Алан недоверчиво посмотрел на своего недавнего соперника, не смеётся ли над ним. Но баронет просто улыбался открытой дружелюбной улыбкой. - Эдит нам обоим изменила жизнь в лучшую сторону. Благодаря ей я выжил, а тебе она помогла найти личное счастье. МакМайкл согласно кивнул. Да, раньше он был влюблён в давнюю подругу, но теперь эта влюблённость переросла в крепкую дружбу и чувство огромной благодарности. Свою нынешнюю жизнь молодой доктор не согласился бы променять ни на какую другую. Больше ни в самом Аллердэйле, ни в его окрестностях не появлялось никаких призраков. Неупокоенные души просто оставили это место навсегда. Картер во всём пошёл по стопам отца. Пребывая ещё в весьма юном возрасте, он не только усовершенствовал машину для добычи глины, придуманную Томасом, но и запатентовал несколько новых устройств собственного изобретения, делающих процесс добычи природных богатств менее энергозатратным. Когда же пришла ему пора привести в дом новую миссис Шарп, выбор его пал на дочь крёстного Джессику МакМайкл, что все эти годы была ему верным другом и союзницей сперва в детских проделках, а затем и в задумках посерьёзнее. Младшая же дочь Шарпов очень рано прониклась любовью матери к книгам, и настал тот день, когда они открыли своё издательство. Благодаря этому совместному делу Люси так же обрела своё счастье с достойным юношей, подающим большие надежды молодым писателем. Глядя на то, как процветает его семья, Томас часто обращал свои мысли к покойной сестре. Конечно, спустя столько лет, столь острая тоска притупилась, сменившись светлой грустью о родном человеке, умершем так рано, и всё же порой баронету отчаянно не хватало её рядом. В особенно сложные моменты, которые, конечно, так же случались в жизни, Люсиль являлась брату во снах. Она не говорила с ним и не давала советов, лишь покровительственно касалась ладонью плеча, что означало "ничего не бойся, я здесь", и на следующее утро Томас уже знал, что ему делать и как следует поступить. Просто знал, и всё. Багровый пик уснул навсегда, и безумие, что с ужасающим постоянством поражало его обитателей, более не затронуло никого, кто жил в старом доме на холме.