«На двоих одна судьба»

      Я был морально уничтожен, глядя на рыдающую у меня на груди Аннабет, умирающего и истекающего кровью эльфа, и понурых учителей … Смерть эльфа всех выбила из колеи…       Отдать должное Деметре, которая увековечила его в этом священном дереве.       Но были и другие проблемы.       На поляне Дионис сидел перед мертвым троллем. Не понятно, как он вообще оказался в лагере! Тем не менее, ему удалось смертельно ранить дриад и убить эльфа. Когда мы подошли к нему я содрогнулся от мерзости этого существа, в то время, как у Аннабет не дернулся ни один мускул.       Из всех дриад на этой поляне в здравии была только Полынь. С ее слов тролль наложил смертельное проклятие на поляну, из-за которой остальные дриады сейчас находятся в предсмертном сне. Полынь, сама по себе, очистительная трава, противостоящая злым силам. Именно поэтому черная магия тролля не коснулась ее. Гроувер склонился над пострадавшей Можжевелкой, безуспешно пытаясь ее разбудить. Я знал, что сатир испытывает к ней далеко не дружественные чувства, поэтому, оставив Аннабет с Хироном, сейчас я пытался утешить лучшего друга.       Дело было плохо еще и потому, что, если дриады все же погибнут, станут слабыми и другие духи природы. Что будет на руку злу. Нельзя допускать ослабления природы и потери этих важных для всех нас дриад.       — Все разойдитесь по своим домикам. Как только мы найдем решение, мы соберемся у шатра Хирона, — пробасил Дионис, и все стали расходиться, не смея перечить ему.       — Пошли, Гроувер … — увел сатира я, когда над Можжевелкой склонились Дионис и Сью. Уводя сатира, я посмотрел на Аннабет, которая выглядела печальной, потерянной и отрешенной. Она не слушала, что ей говорила Хелен, а смотрела на дуб. Словно почувствовав мой взгляд, девушка посмотрела на меня. И в ее глазах была такая боль, что мое сердце пропустило пару ударов. Я не знал, ринуться сейчас к ней, или сначала увести Гроувера. Она перевела взгляд на печального Гроувера и кивнула мне. Словно говоря, что я могу не волноваться о ней. Все же решив, что девушка сейчас и, правда, справится без меня, я увел с поляны печального Гроувера.       В лагере уже было раннее утро, но никто не собирался начинать тренировки. Все были шокированы происходящим и проводили время либо перешептываясь друг с другом, либо сидя в столовой и обсуждая причины случившегося, выдвигая разные версии. Я отвел Гроувера в его домик, где напоил его успокоительным и уложил спать. Парень был подавлен и выглядел как живая мумия. Сам я решил провести время, плавая в озере. Мне нужно было отвлечься. И только вода помогала мне в этом.       Гроувер завалился ко мне в домик ближе к обеду.       — Мы должны найти лекарство.       Я молча впустил его в дом, ожидая продолжения. Я уже морально был готов к тому, что сатир захочет спасти свою возлюбленную, чего бы ему это ни стоило. Но что это произойдет так быстро, я не подумал.       — Мы должны что-то сделать, Перси, — взвинченный Гроувер расхаживал по комнате, из стороны в сторону размахивая руками. Я не знал, как тактично ему намекнуть, что лучше подождать решения Хирона, чтобы хоть что-то знать из того, что можно сделать.       Больше всего нас удивил приход напуганной Рейчел с картиной в руках. Я знал, что девчонка любит рисовать и у нее это получается, но какого черта она пришла со своим творением в такой не подходящий момент?! Девушка бросилась ко мне в объятия, кинув картину на кровать, и мне ничего не оставалось, как обнять девушку и начать утешать ее.       — Ты чего, Рейчел? — спросил девушку я, смотря как Гроувер с непониманием смотрит на ее картину.       — Со мной что-то происходит! — испуганно пропищала девушка.       Рейчел вообще была для меня закрытой книгой. Дело в том, что Рейчел была дочерью Гекаты, богини волшебства и тумана, и благодаря этому девчонка могла видеть сквозь туман. Но воин, честно говоря, был из нее никакой. Тренировки она не любила, ей не хватало выносливости и терпения. Она была типичной девчонкой, предпочитающей тренировкам — книги. Что было нехарактерно для полубога. Но Хирон сказал ей, что, когда придет время, Рейчел поймет, кто она на самом деле. Из-за этого, Рейчел невзлюбила Хирона. Она считала, что тот должен был сказать ей правду. Сразу.       А в последнее время ее одолевали странные сны, импульсивные всплески гнева и раздражения. Она стала много рисовать. И сейчас это ее пугало.       — Посмотри, — протянула рукой в сторону картины девушка, — я нарисовала больше сотни этих эскизов!       Я молча подошел к Гроувера и с таким же непониманием уставился на картину. На ней был изображен какой-то ручей. Я с недоумением перевел взгляд на Рейчел.       — Смотри, — подошла к нам взволнованная девушка и перевернула картину обратной стороной, — я слышала голос в своей голове и, знаешь, что он сказал мне? — повысила голос девушка и ткнула пальцем в красовавшуюся там надпись.       " В лесах Аргентины, в лабиринте смертей,       Ты пепел коры священного дуба развей.       И пепел покажет волшебный ручей,       Воды которого сильнее смертей.       Лишь воду ручья на дриад ты полей."       Я потрясенно молчал.       Священного дуба?       Это что, связано с деревом эльфа?       — Это знак, Перси, я должна найти этот ручей! — тихо прошептала Рейчел.       — Мы должны спасти их, Перси. Не зря прозрение пришло именно к Рейчел.       Я с сомнением оглядел их, но ребята выглядели уверенно в своем решении, и мне ничего не оставалось, как кивнуть им.       — Нужно предупредить Хирона, — сказал я, но Рейчел лишь покачала головой.       — Он не отпустит нас вместе, Перси. Кто поверит моему предзнаменованию? Я не Оракул. Мы просто потеряем время, и, максимум, в поход отправят только тебя и других полубогов, но не меня. Я слабое звено в бою, ты забыл?       Я лишь хмуро смотрел на нее.       Уходить втихаря от Хирона не входило в мои планы.       — Перси, нет времени обсуждать это с кем-то. Нужно действовать быстро.       Спустя пятнадцать минут я уже паковал сумку.