«На двоих одна судьба»

      — Я все еще в шоке. Не могу поверить.       Усмехаюсь, когда до меня доносится ворчание Марка. Этот парень порой сильно раздражал меня, но сегодня от его бурчания я улыбался.       — Как мы не додумались до этого сразу, Перси?       Я лишь пожимаю плечами, отчего Зоя вздыхает. На этот вопрос ответа нет ни у меня, ни у кого-то другого. Сейчас, это кажется простой арифметикой, как два плюс два, но будь я проклят, если бы сказал, что это так очевидно!       Мы остановились на ночлег и пока мы с ребятами отмечали место на карте, снова поражаясь тому, как далеко мы ушли, по сравнению с прошлыми попытками, другие готовили ужин и ставили палатки. Напряжение между мной и Зоей несколько спало, хотя я был все еще обижен на нее за то, что она сказала. Я все еще не мог выкинуть ее слова из головы.       — Ты что не можешь поставить палатку? Тебе с твоими большими лапами только крушить деревья!       Зоя сцепилась с Грегом, который не мог ровно поставить палатку. У него были действительно очень большие руки, да и сам он был довольно мощным парнем. На месте Зои я бы не стал так к нему цепляться, но инстинкт самосохранения у Зои порой отключался.       В итоге, после ужина почти все разбежались по палаткам, у костра остался только я и Константин. Михаил и Алекс дежурили с другой стороны от лагеря, в то время как мы сидели у костра на бревне почти у самой кромки воды. В конце концов, Константин встал, чтобы разнять сцепившихся Зою, Грега, Офелию и Марка. Эрик, закатив глаза, махнул на них рукой и отправился в мою сторону.       — У тебя своенравная подружка.        Парень садится рядом и подкидывает в костер пару веток.       — Зоя не моя девушка.       Эрик хмыкает и проводит рукой по своим волосам.       — Ты хочешь это исправить?       Я фыркаю и игнорирую вопросительный взгляд Эрика.       — Нет.       Эрик, кажется, искренне удивлен.       — Почему?       Почему да почему. Потому что.       — Она красивая, смелая, с характером… Она переживала за тебя. Я думаю, у нее к тебе что-то есть.       Я хмуро оборачиваюсь к Эрику, тот так же хмуро смотрит на меня. Отворачиваюсь и осмысливаю его слова. Я сам знаю, что Зоя красивая и смелая. И отношения между нами изменились, они стали сильнее и глубже. И я чувствую себя хорошо рядом с ней, спокойно. Она открывается мне и я это ценю. Я сам тянусь к ней, потому что она затягивает эту дыру внутри меня. И та ночь… я проснулся почти счастливым.       Но вот сейчас, сидя у костра рядом с Эриком, я с болью принял очевидную вещь. Как бы я не хотел к ней относиться… Как бы не тянулся к ней и не искал у нее исцеления….она не Аннабет.       Она … не Аннабет.       Вот, что за чувство поднималось внутри меня, когда я оказывался рядом с ней. То, что я отмахивался от этого — это другое. Я так сильно хотел забыть про нее, так отчаянно боролся с этой болью внутри себя, что сам не заметил, как подпустил к себе Зою. Она была для меня … подобием Аннабет. Властная, самостоятельная, красивая и смелая, отгородившаяся от людей и возведшая вокруг себя сотни стен. Вот почему ее присутствие исцеляло, стоило мне перестать думать про Аннабет. Я хотел думать … что справлюсь без нее. Что я сильнее всего этого.       Но я знал.       Чувствовал.       Я не забыл мою Аннабет.       Я не могу забыть ее. Не могу перестать … любить ее.       Как бы сильно этого не хотел.       — Я люблю другую. — Сдавленно отвечаю я.       После того как эти слова срываются с моих губ, я чувствую себя самым несчастным человеком на земле. Я люблю девушку, которую сам же и оттолкнул. И Аннабет не простит мне этого. Я слишком сильно ударил по ее слабым местам. Больше она мне не доверится. Не откроется.       Как можно сильнее сжимаю руками голову, пытаясь хоть как-то заглушить ноющую боль.       — Эй, ты чего?       Эрик крепко сжимает мое плечо и сейчас я ему благодарен за этот вечер. Как долго я могу еще обманывать самого себя? Как долго я могу игнорировать то, что происходит внутри меня?       — Я оставил ее, чтобы защитить. Обманул, что не люблю ее, чтобы она забыла про меня.       Эрик по-мужски хлопает меня по спине.       — Это поступок сильного мужчины, Перси.       Да толку-то от этого. Не факт, что это вообще спасет ее от уготованной пророчеством участи.       Я отмахиваюсь от него.       — Давай без этого, Эрик. Ты не знаешь, что я чувствую.       Эрик резко убирает руку и нервно взъерошивает свои волосы. Я чувствую, что парень злится. Словно своими словами я мог, как-то обидеть его.       — Мне тоже пришлось однажды оставить девушку, которую я люблю. Она человек, я —оборотень. Я не хотел обрекать ее на такую жизнь. Не должен был этого делать.       Эрик замолкает, погружаясь в воспоминания. Я разжимаю руки на голове и поворачиваюсь к нему. Эрик смотрит прямо на огонь и я вижу какую боль он испытывает, вспоминая эту историю.       — Я любил ее …. сильно любил…. Но я ушел. В один день я просто ушел, ничего не сказав ей. Я хотел защитить ее от самого себя. Дать ей другую жизнь, которой она достойна. Без оборотней, леса, войн. Я не хотел жить без нее, но и быть рядом с ней, зная на какую жизнь я ее обрекаю … не мог. И я отпустил ее.       Мы молчим.       Эрик все еще витает в своих воспоминаниях, я же чувствую себя идиотом. Мне стыдно за то, что я думал о парне хуже, чем он есть на самом деле. Все это веселье и юмор резко контрастировали с его задумчивым взглядом и отстраненностью.       — Прости. Я просто …       Эрик поворачивается ко мне с грустной улыбкой.       — Все нормально. Глядя на тебя сейчас, я вспоминаю себя пару лет назад. Я вел себя так же.       Парень подкидывает палок в костер, пока я осмысливаю, как сильно мы похожи.       — Эта боль пройдет?       Эрик спокойно пожимает плечами.       — Мне потребовалось три года, чтобы перестать мучиться и видеть ночные кошмары. — Эрик хлопает меня по плечу и теперь его лицо абсолютно серьезно. Он сразу напомнил мне его отца. В глазах Эрика отражалась та же мудрость и внутренняя сила, как у Виктора. — Все когда-нибудь проходит Перси. Будь это боль или … любовь.       Ночь проходит спокойно. Никаких нападений, лесных жителей или смертельных растений. Только и слышно как трещит костер, бежит ручей и храпят парни. Да, эти парни спали крепко и, что называется, громко. Но вскоре перестаешь обращать на это внимание и этот храп перестает резать уши. Офелия и Зоя предпочли спать вместе. Девушки довольно эмоционально реагировали на шутки Питера и Грега, Константин тоже не переставал подшучивать над молодежью, отчего Офелия не переставала краснеть и ругаться. Зоя просто не знала куда себя деть и явно чувствовала себя не комфортно среди стольких мужчин. Алекс провел долгий и нудный инструктаж о том, кто и как дежурит, что нам предстоит завтра и т.д.       С Эриком мы сидим долгое время в полной тишине. Оба погружены в свои мысли. Оба погрузились в воспоминания. Влюбленная в тебя — погибнет на войне. Еще одну — ты потеряешь при сражении. Другую обретешь противясь сердцу. Отвергнув, сможешь лишь спасти одну. От участи влюбленной в тебя смертной девы.       Ну почему именно я?! Почему крайним в пророчестве оказался я?!       Даже не хочу думать о том, что Аннабет может пострадать из-за меня.       Нет.       Не допущу.       Не прощу себе.       Утром, пока все сворачивают лагерь, ко мне подходит Зоя. Не то, чтобы я не хотел с ней говорить, но я чувствовал, что ничего хорошего я не услышу от нее. — Алекс дал свой телефон, позвонила Хирону, сообщила последние новости.       Я сухо киваю, накидывая на себя рюкзак. — Он что-нибудь говорил? Что у них в лагере?       Конечно, намек в моем вопросе очевиден, однако Зое не хватает тактичности, когда я слышу ответ. — Рейчел день и ночь корпит над бумагами с Дионисом, Хирон ищет помощи у богов и своих знакомых, лагерь постепенно набирает обороты и ваши «герои», — Зоя заметно корчится, упоминая это слово, — готовятся к тому, что придется встретить врага. Кларисса и Пайпер все еще ищут виновника отравления Аннабет, а, та в свою очередь, день и ночь тренирует Нико.       Тренирует Нико.       Серьезно?       Нико?       Я в шоке.       Этого парня казалось невозможным в принципе приобщить к чему-то, что касается нас, героев.       Но Аннабет, конечно же, это удалось.       Поджимаю губы и сжимаю лямку рюкзака крепче, чем следует. День и ночь тренирует Нико. Да вашу ж мать. Чертов Нико и тут влез! — Что с тобой? — Я в порядке, Зоя. — Бурчу я. Девушка качает головой, видно, поздно понимая, что именно я уловил из всего того, что она сказала. — Черт возьми, Перси, в следующий раз звони сам! Я уже не знаю, что тебе говорить, а что нет!       Зоя психует и проходит мимо, толкнув меня.       Я лишь крепче сжимаю кулаки, понимая, что не прав по отношению к ней. Учитывая, что чаще всего с Хироном связывается именно она, в силу того, что я подсознательно отстраняюсь от этих разговоров, зная, что не удержусь от того, чтобы спросить больше, чем следует, я должен был, как минимум, поблагодарить ее. А новости относительно Аннабет или напротив, их отсутствие, я всегда воспринимаю как-то категорично. — Перси, мы готовы!       Рядом возникает Алекс и мне ничего не остается, как кивнуть и закатать штаны, чтобы вступить в воду. — Двигаемся вперед, не отстаем и следим друг за другом. Всем держаться ближе к воде.       Я командую и выдвигаюсь первым. Вскоре, с левой стороны от меня, возникает Зоя, хмуро смотрящая себе под ноги, а с правой стороны встает Эрик без тени улыбки осматривающий путь.       Вот так, втроем, мы ведем за собой остальных.