«На двоих одна судьба»

      Я искала девчонку уже третью неделю. Первую неделю я исколесила почти все штаты. Первое время спала в машине. Затем стала останавливаться в небольших мотелях. Сон практически не менялся. Все время снился тот же самый подвал и та же самая обстановка. Я уже добралась до Чикаго, когда мне приснилось, что та женщина приносит девушке одеяло и укрывает ее. Но девочка все равно чувствует страх. Я думаю, он осознанный. Тем не менее это дало зацепку, что там, где находится сейчас девочка, должно быть не жарко. Значит, хотя бы Африка исключалась из возможного местоположения девчонки.       Я продолжала двигаться в сторону Нью-Йорка, надеясь, при удобном случае, вылететь из него первым рейсом, как только пойму, где находится моя пленница. Однако это были не все мои заботы.       Я переоценила свои возможности.       Забыть зеленоглазого Перси оказалось сложнее, чем я думала.       Каждая чертова песня по радио теперь ассоциировалась с ним. Я раньше не замечала, что практически каждая песня о любви. Я даже подсчитала, что на каждые 10 песен: четыре проигрывается о счастливой любви, четыре о несчастной, одна о внутреннем состоянии человеке и еще одна какая-нибудь совершенно тупая песня, не понятно как вошедшая в топ-чарт. Как бы я ни старалась не вслушиваться в слова песни, я все равно находила в ней что-то о себе и Перси. Это начинало дико бесить меня, поэтому спустя пару дней я ехала в тишине. Когда я поняла, что оставаться наедине с мыслями, которые, так или иначе, все равно возвращаются к Перси, тоже не вариант, я снова вернулась к радио. Черт с ним. Тут хотя бы можно отвлечься на болтовню радиоведущих или новости. Хоть какой-то передых от самой себя.       Более того, первое время я все время оглядывалась на соседнее сидение. После последней поездки я уже привыкла, что справа от меня сидит Кларисса.       Поэтому непроизвольно поворачивалась и вспоминала, что я одна.       Снова.       Так я добралась до Нью-Йорка и провела там два дня, слоняясь по мотелю. На третий день мне приснился тот же сон, только сейчас я видела все это ближе. Поэтому я заметила, что одеяло вязанное, а сверху над подвалом кто-то разговаривает на странном языке. На иностранном.       Я проснулась и первое, что сделала, это услышала голос в голове.       «Россия»       Это окончательно выбило меня из колеи.       Во-первых, это, черт побери, другой континент.       Во-вторых, это, черт побери, самая большая по площади страна!!! Я могу искать там девчонку несколько лет!!!       В-третьих, судя по новостям, в России сейчас все завалено снегом, и температура опускается намного ниже 0 градусов.       В общем, наспех одевшись и заказав билеты по интернету на дневной рейс, я отправилась в ближайший торговый центр, потому что джинсы и кроссовки вряд ли спасут меня от русской зимы. Подобрав себе свитер крупной вязки, пуховик и теплые угги, я отправилась в Россию. Машину пришлось также оставить в аэропорту на парковке, и я с ужасом ждала, когда мне придется выбирать машину на прокат в России. Говорят с машинами там беда. Когда я села в самолет, я обратила внимание, что цвет моего свитера такой же зеленый, как глаза Перси. С этого дня это будет мой самый любимый и нелюбимый свитер одновременно. В России я оказалась уже глубокой ночью. Много времени потратила на поиск проката авто. С трудом найдя его, ужаснулась небольшому выбору и большим ценам. Самым оптимальным для меня выбором оказался хэтчбэк Opel Corsa D. По крайней мере, на этой машине я не застряну на дороге, как в каком-нибудь седане, а во-вторых, на топливе разориться не должна. Ну, и, в конце концов, эта машина у меня была на слуху, в отличие от многих других. Меня обслуживал парень 25 лет, и английский у него был на хорошем уровне, поэтому проблем у нас не возникло. При выезде из аэропорта я получила легкий шок от вида огромных белоснежных сугробов и мерцающих в огне фонарей снежинок. Зрелище завораживающее. Но и холод был завораживающий. На панели управления термометр показывал -25.       Я в Антарктиде.       Я чуть ли не на максимум включила печку, чтобы машина прогрелась, и было не так холодно. В таких погодных условиях я еще не ездила, поэтому первые 30 минут я не переставала слышать в свой адрес гудки машин. Движение на дорогах зашкаливало, это пугало и бесило одновременно. До сих пор не понимаю, как я доехала до придорожного мотеля, на окраине Москвы, ни в кого не въехав. Когда я вышла из машины, у меня руки тряслись от шока. Я вообще не уверена, что хочу снова садиться за руль здесь. Но вид из окна, конечно, был потрясающий. Что там говорить, это волшебной красоты город. Ночная столица, переливающаяся в разноцветных огнях и фонарях, восхищала и завораживала.       Мотель оказался довольно симпатичным, да и приняли меня на ресепшене с радостью, понимая, что я собственно говорю. Я радовалась, что языковой барьер меня еще не настиг. Попросив у администратора карту России, с ужасом рассматривала количество городов в этой стране. Я поняла, что я здесь надолго.       Я выбралась из столицы снежной России лишь через неделю, когда мне приснилась моя карта, на которой был обведен город Пермь. Затем резко появилась картинка какой-то деревни, с маленькой голубой церквушкой. Поэтому, проснувшись, я стала собираться в дорогу. Перед мотелем местные жители находящегося рядом села продавали различные вещи: мед, елки, и валенки. Так как мои угги здесь не справлялись с функцией «защитить ноги от холода» я решила приобрести знаменитые валенки, которые одним своим видом заставили меня еще раз подумать, стоит ли это делать. Но русская зима беспощадна, поэтому я приобрела валенки своего размера, доходившие мне со середины голени, вязанные шерстяные варежки, потому что мои руки стали постепенно отсыхать и синеть на таком морозе, еще один шерстяной вязанный свитер и шапку. Теплую шерстяную шапку, с бомбошками. Я выглядела крайне нелепо. Я уже слышала в своей голове едкие и колкие замечания Перси, если бы он увидел меня в Этом.       Снова вспомнив про него, расстраиваюсь.       Я скучала по нему.       Ехать в пурге, по заснеженной трассе, это ужасно. Я была настолько сосредоточена за рулем, что даже вспотела. На ночлег я остановилась в придорожной гостинице. Условия в которой были, мягко говоря, не очень. Комната была малюсенькая, с телевизором я не смогла разобраться, штукатурка осыпается, плинтуса отходят. Просто жесть. Но ехать в такую погоду тоже не вариант. Я пыталась заснуть, но гуляния на 1 этаже не позволяли мне это сделать. Вот русские гуляют! Я с интересом наблюдала в окно, как они бьют друг друга и закапывают в снег, как водят нетрезвый хоровод вокруг маленькой елки у гостиницы. А как задушевно они поют! И как громко! А потом я увидела, как молодой парень поднял хохочущую девушку и закружил ее на руках, после чего он со страстью поцеловал ее. И все это рядом с горящей разными огнями и цветами елкой, под падающим с неба прекрасным снегом и в кругу таких же молодых и веселых друзей.       Больше в окно я не смотрела.       Уснула я под утро. Ничего нового мне не приснилось. Снова тот же страх девочки.       Толком не выспавшись, я снова отправилась в дорогу. Машина у меня не сразу завелась. Я просто растерялась. Завести мне ее помог стоявший рядом мужчина с большими черными усами, которые уже покрывались снежинками.       Английского он, конечно же, не знал, но, видя мое растерянное лицо, сразу понял в чем дело. Видимо, для русских это нормальная ситуация. Жестами поблагодарив мужчину, который со смехом осматривал меня, видимо соображая, что я тут вообще забыла, я наконец-то оказалась внутри машины, в которой все еще было прохладно. Что ж. Я начинаю привыкать к этой прохладе.       Спустя почти вторые сутки я наконец-то добралась до Перми, где была вынуждена остановиться. Потому что искать деревню из сна в ночи плохой вариант. Найдя приличный хостел практически в центре города, я, обустроившись, отправилась прогуляться. При этом обув те самые валенки, вязанные варежки и шапку с бомбошками. Под свою куртку пришлось одеть два свитера, поэтому я немного прибавила в «размерах». Когда я выходила в таком виде из хостела, проходивший мимо пожилой мужчина с улыбкой назвал меня странным именем или словом, я не знаю. «Алонушка» или «Альенушка». Что-то подобное.       Недалеко находилась, видимо, центральная площадь, на которой проходили массовые гуляния. У меня захватывало дух от красоты ледяных скульптур. Они были почти прозрачными и возвышались надо мной, пропуская через себя все разноцветные огни от гирлянд. Я даже сняла с себя варежки, чтобы прикоснуться к этой красоте и почувствовать насколько этот лед гладкий и холодный. Дети верещали и бегали друг за другом, кидаясь друг в друга снежками, а взрослые, не торопясь, гуляли и фотографировались возле огромной елки посреди площади. Это все было так красиво. Я словно попала в сказку. Нос уже отваливался, губы синели, а я продолжала тупо стоять и поражаться этой сказочной красоте. Здесь было столько счастья! Мои глаза начинали слезиться от переполнявших меня чувств.       В хостеле меня отпаивали горячим чаем, тоже поселившиеся там «туристы». Это были молодые ребята из Италии, устроившие себе нон-стоп путешествие по России. Они были в восторге от этой страны, и я их поддержала.       Я предпочитала больше слушать, чем говорить, поэтому ребята уже не давили на меня и перестали расспрашивать, а рассказывали сами. Только продолжали удивляться, какая я молодая и путешествую одна. Опасно же.       Знали бы они, что на самом деле для меня опасно. Я лишь ухмыльнулась. Но когда на кухню зашли темноволосый парень и рыжеволосая девушка, мое сердце непроизвольно екнуло. Словно мне нож вставили. Они зашли такие счастливые…такие влюбленные…. Я сразу вспомнила Перси.        И Рейчел.        И мне стало больно. Какого черта я так остро реагирую на это?! Я была уверена, что сейчас эти Перси и Рейчел больше, чем друзья. И как бы я пыталась здраво мыслить, что ничего не испытываю к Перси и он ничего для меня не значит, сердце брало свое. Доказывало мне, что это не так.       Больше не выдерживая компании этих влюбленных, я вышла из кухни и свернулась клубочком на своей кровати.       Мне больно.       В эту ночь мне снился лагерь. Берег озера, освещенный лунным светом. В озере отражаются яркие звезды, на берегу тишина. Я стою одна перед озером и всматриваюсь в это звездное полотно на небе и вижу в нем лицо своей матери. Она улыбается мне. А затем чувствую, как как-то подходит сзади, и рядом со мной у озера встает Перси. Теперь на небе появляется еще одно лицо. Посейдона. Бог ласково улыбается сыну, а после он улыбается Афине, и та отвечает ему той же счастливой улыбкой. Затем эти двое исчезают. Но перед этим они оба показывают на свою грудь, там, где находится сердце. И я понимаю, что они хотели сказать. Прислушиваться к собственному сердцу. Но когда я поворачиваюсь к Перси, парень медленно дотрагивается рукой до моей груди, где у меня находится сердце, а затем переводит руку выше, и, хмуро качая головой, останавливается у моей головы. Словно понимает, что я прислушиваюсь не к сердцу, а к голосу разума. И такая грусть в этот момент в его глазах. Мне хочется утешить его, и я протягиваю к нему руку, но парень грустно улыбается и отступает назад. Моя рука так и остается висеть в воздухе, а парень грустно показывает мне на свое сердце, словно объясняет, что он-то пропускает все через свое сердце, и сейчас, прикоснувшись к нему, я сделаю ему больно. Потому что он прочувствует это, а я проанализирую и, испугавшись своих чувств, снова спрячусь за своим разумом.       Встала я в дурном расположении духа.