***
‒ Такао... Пожалуйста, быстрее, ‒ сдавленный голос старшей Хары разносился по комнате. ‒ Это не так просто, как ты думаешь, Джу-тян! ‒ напряжение повисло в воздухе, вперемешку с тяжелым дыханием двоих. ‒ Такао, давай быстрее, иначе не успеем! ‒ Кх... Я пытаюсь... Тебе-то легко говорить, ‒ взмыленный и чуть раздраженный Казунари пытается ускориться, как только может, но совершает одно неловкое движение рукой и раздается дикий женский визг. ‒ Я УБЬЮ ТЕБЯ, ПРИДУРОК! ‒ с громким ором и паникой в глазах, Джун начинает падать с шаткой стремянки, на которой стояла последних полчаса. ‒ Поймал, ‒ тут же отпуская из рук еще не завязанный шарик, который отправился в полет по всей комнате, и успевая подхватить девушку до ее не очень мягкого приземления, Такао даже устоял на ногах. ‒ Не размахивал бы руками, как мельница, не пришлось бы ловить, ‒ сквозь злость и раздражение в голосе шатенки проскользнуло облегчение. ‒ Прости-прости, ‒ парень неловко улыбнулся, подмигивая ей одним глазом. ‒ Виноват, больше не повторится. ‒ Угу. На землю меня верни. ‒ А если не верну? ‒ хитрая усмешка играет на губах «ястреба». Вместо ответа ‒ подзатыльник. ‒ Да понял я, понял. Бить не обязательно было. Со вздохом Казунари поставил девушку на пол, оглядывая поле деятельности. Уже почти все было готово. Они как раз заканчивали вывешивать последние шары на стены, вокруг огромного плаката «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ». Баскетболист надувал шары, одной рукой придерживая лестницу, на которой кареглазая эти самые шары и вывешивала. Оказавшись, наконец, на твердой земле Хара оглядела плоды их совместных трудов. Комната для празднования была полностью готова. Огромный стол в центре комнаты (сдвинули два и накрыли скатертью), уставленный всевозможными сладостями, шарики, плакат, цветы, яркие шторы, красочная ширма для конкурсов и развлечения гостей, много мягких подушек, маленькая тумбочка для подарков, на которой уже лежало три: от родителей, от сестры и от Такао. Недавно он устроился на подработку в кафе неподалеку и купил Шизуке милую заколку. Осталось лишь дождаться саму именинницу, которая в это время была еще на занятиях, как и Риноске. На кухне вовсю готовила мама семейства Хара, периодически поглядывая, чем там «молодежь» занимается, в то время как Джун старалась не оставлять Казунари наедине ни с кем из своих старших родственников. Не то чтобы она боялась, что он что-нибудь ляпнет, но когда в 8 утра на пороге дома появляется заспанный юноша, которого здесь никогда не видели, с подарком в руках и букетом... Нет, никто бы ничего не подумал, если бы не сам Такао. Переступая порог, юноша запнулся и оказался в коридоре, стоя на одном колене. Именно в этот момент Джун удивленно посмотрела на него, он сделал шуточное предложение руки и сердца, а из коридора вышла бабушка, которая оценила обстановку за три секунды и рассказала увиденное всем. После десятого пинка за это «предложение» Такао окончательно проснулся. А родственники дружно подумали «бьет ‒ значит любит». И вот эти двое уставшие, но довольные своей работой, ввалились на кухню, требуя хлеба и зрелищ. Ну, можно и просто хлеба. А лучше еды. И побольше. Усмехаясь, мама дала обоим по тарелке супа, сказав, что они молодцы, и Шизуке все понравится, но в ответ услышала лишь довольное чавкание и стук ложек о тарелку. ‒ Вот же дети. Совсем оголодали. ‒ Мам, а Рин не звонил? ‒ оторвавшись от еды, наконец, поинтересовалась старшая дочь. ‒ А, да, звонил еще час назад, но я решила вас не отвлекать, ‒ очень хитрая улыбка и взгляд таких же карих глаз, как и у дочери, чье лицо тут же залилось краской, будто бы она делала что-то неприличное, а не комнату украшала. ‒ Сказал, что в институте какие-то проблемы, так что он подъедет, как только освободится. ‒ Жаль, я думала, он поможет мне с конкурсами. ‒ Ну, я полагаю, что Такао-кун справится не хуже. ‒ М? Я? Конефно... То есть, конечно же, я помогу, ‒ быстро прожевывая пищу ответил паренек, обжигая при этом язык. ‒ Жуй вначале, а потом говори! ‒ дежурный подзатыльник привычно лег на свое место. ‒ Вы прям как семейная парочка... ‒ улыбаясь, в комнату со стороны зала зашел отец. ‒ Папа, и ты туда же! ‒ А что? Я вообще просто мимо проходил, ‒ сдерживая смех, от злобного и красного лица дочери одновременно, глава семьи Хара вышел в дверь, ведущую в кладовку, не забывая утащить со стола кусочек печенья, за что тут же схлопотал подзатыльник от жены. ‒ Детям оставь. ‒ А я смотрю, у вас это семейное? ‒ расхохотался баскетболист, тут же получая свою «порцию» ударов.***
‒ Ши-чан, прости, что опоздал. С Днем Рождения! ‒ Спасибо, Рин-Рин! ‒ счастливая Шизука обняла только что приехавшего Исикаву, улыбаясь до ушей и прижимая к себе новенького плюшевого зайца. Потрепав малышку по голове, зеленоглазый подошел к Джун и Казунари, стоявшим чуть поодаль. ‒ Джунни, Такао, как все прошло? ‒ парень пожал руку баскетболисту и потягал девушку за щеку, заслужив недовольный взгляд за такое посягательство. ‒ Мы, вроде бы, со всем справились, и все остались довольны. ‒ Да, Шизука на радостях аж обняла меня. Удивительно. ‒ Серьезно?! Странно... Ну, может и правда так понравился праздник? ‒ Ты же знаешь мою сестру, она никогда так не делает. ‒ Да уж. Ну, всякое бывает, наверное. ‒ О, Риноске, здравствуй, голоден? ‒ из кухни, прерывая разговор, выглянула мама Джун. ‒ Хара-сан, вы вовремя. Я готов быка съесть! ‒ потирая затылок и смущенно улыбаясь, ответил парень. ‒ Ну, быка предложить не могу, но покормить покормлю, ‒ улыбаясь, женщина скрылась за дверным проемом. ‒ А вы не пойдете со мной? ‒ Мы недавно ели, так что присмотрим за детишками, ‒ подмигивая другу детства, ответила девушка, слыша за спиной уже привычное «Така-тян, покатай на спине!». Исикава, удивленно поглядывая на все это, удалился в обитель еды, в то время как кареглазая со смехом снимала на камеру «лошадку-Такао», которая сделала всего пару заездов, после чего просто распласталась на полу, заявляя, что больше не сдвинется с места. Продолжая смеяться, Джун подошла к парню и протянула «руку спасения». ‒ Вставай уже, мученик. ‒ Нет, я буду умирать прямо здесь. ‒ Ну, уж нет. Ковер запачкаешь еще. А мне мыть его потом? ‒ Жестоко... Все девушки такие злые и жестокие? ‒ Нет, только для тебя. У нас есть тайная организация, в которой мы подписали договор, относительно жестокости к Такао Казунари, ‒ стараясь выглядеть серьезной, проговорила старшая Хара. ‒ Шизу-чан, твоя сестра злюка! Ей срочно нужна щекотка добра, ‒ хитро поглядывая на шатенку, парень резко встал и во главе с кучей детей начал щекотать «злюку». ‒ Ай... Ах... Что... Пре... Прекра... Прекратите! Ри-и-и-и-и-и-и-ин, спаси! ‒ попытки вырваться и убежать никак не могли увенчаться успехом, потому что две сильные мужские руки удерживали ее. ‒ Все на одного? Нечестно играете, ребятки, ‒ посмеивающийся Исикава, закончив свой ужин, вышел из кухни, тут же врываясь в «толпу» и спасая уже плачущую от смеха подругу. ‒ Миссия провалена! Врагу пришло подкрепление, все отходим. Повторяю, все отходим! ‒ давясь смехом командовал Казунари своей «армии». ‒ И почему все мужчины такие дети? ‒ пытаясь прекратить смеяться, задала риторический вопрос сестра именинницы.***
Уже около часа в доме кипела напряженная работа. Такао с Риноске снимали с таким трудом развешенные украшения, Джун с матерью перемывали всю посуду и убирали остатки еды в холодильник, отец взял на себя пылесос. Вся мокрая и взмыленная студентка заканчивала протирать посуду, надеясь, что ей удастся выстоять на ватных ногах еще немного. ‒ Мы закончили, Джу-тян, ‒ на кухню зашли не менее уставший Казунари и пока еще довольно бодрый Исикава. ‒ Молодцы. Можете езжать домой, уже довольно поздно. Мы сами тут закончим. Спасибо за помощь. ‒ Ты же на ногах едва стоишь. Я закончу за тебя в качестве извинений за опоздание, ‒ совершенно не слушая возражения и возмущения подруги, зеленоглазый отодвинул ее от раковины, закатал рукава и принялся отмывать и протирать посуду. Понимая, что спорить бесполезно, да и не очень-то хочется, художница от всей души поблагодарила его и направилась в свою комнату, еле переставляя ноги по ступенькам. «Какой трудный день, а завтра еще и на занятия. Если я встану с постели, то это будет чудом. Хотя, в первую очередь, чудом будет то, что я дойду до комнаты, ни разу не упав.» И чудо все-таки свершилось, но с маленьким сюрпризом. Причем в прямом смысле. Зайдя в свою комнату, старшая Хара включила лишь ночник, решив, что сейчас сразу упадет на кровать и заснет. Но сладко манящая ее постель уже была занята ‒ на ней сидела Шизука. ‒ Ши-тян? ‒ Джунни, прости, что зашла без спросу. Не хотела мешать вам внизу, поэтому решила подождать здесь. ‒ Что-то случилось? ‒ присаживаясь рядом с именинницей, поинтересовалась она, заправляя длинную прядь волос за ухо. Сестра редко приходила к ней сама за советом или просто поговорить. У них никогда не было настолько теплых отношений, чтобы можно было просто так обняться или поговорить по душам. Нельзя сказать, что они совсем не ладили, но и лучшими подругами их тоже не назовешь. Поэтому обнаружить у себя в комнате сестру было удивительным явлением. ‒ Нет, ничего такого. Я просто поблагодарить хотела за праздник и за то, что ты такая замечательная сестра. ‒ Ши-тян, ты не заболела? ‒ совсем шокировано поинтересовалась Джун, проверяя ладонью, нет ли у Шизуки температуры. ‒ Да в порядке со мной все, ‒ слегка надулась малышка. ‒ Я, правда, благодарна за твои старания и очень люблю тебя, ‒ неожиданно она повернулась и крепко обняла старшую сестру, которая удивленно хлопая глазами, ответила на это объятие. ‒ Я... Рада, что тебе все понравилось и тоже люблю тебя, ‒ нежно потрепав малышку по голове, Джун поцеловала ее в макушку. ‒ А теперь пора спать, иначе в школу завтра не проснешься. ‒ Хорошо, ‒ весело улыбнувшись, девчушка вспорхнула с кровати, но на миг задержалась, глядя на рисунок, который лежал на столе. ‒ О! Мидорима. Здорово получился. Прям как живой! Ну, спокойной ночи, Джунни. ‒ Спокойной ночи, Ши-тян. Кое-что в словах сестры девушке показалось странным, но она никак не могла уловить мысль, чтобы сформулировать, что же именно было не так. Медленно, как во сне, она подошла к столу и взглянула на свой рисунок с немного кривоватой подписью «Шин-чан». «Шин-чан... Она сказала Мидорима. Прям как живой, будто бы она когда-либо видела его... Имя. Я должна узнать у Такао имя. Она же могла с кем-то его перепутать... Могла же? Такао. Срочно нужен Такао!» Пулей подорвавшись с места, кидая кое-как рисунок на стол, девушка вылетела из комнаты, забыв об усталости и болящих ногах. И сделала она это почти вовремя ‒ дверь за парнями только что захлопнулась. ‒ Джун, что сл... ‒ Потом! ‒ не давая родителям договорить и выяснить причину такого поведения, Хара босиком вылетела на улицу. ‒ Такао! ‒ А? Уже соскучилась? ‒ парень, опешив, обернулся, удивленно захлопав глазами. ‒ Шин-чан. Твой друг. Его имя. ‒ Э? Зачем тебе? ‒ Просто скажи мне! ‒ не выдержав такого напряжения, повысила голос кареглазая. ‒ Шинтаро. Мидорима Шинтаро. Что-то случилось?