Гарри Поттер и магия философского камня

О том, что у Гарри всё получится, не могло идти и речи. В конце концов, ребенок против преподавателя со страшным сюрпризом. Это были не просто разные весовые категории (с этим бы ещё что-то можно было сделать). Это были две абсолютно не сопоставимые величины. Главной задачей мальчишки было просто сорвать ритуал. Он не собирался встревать в заведомо проигрышный бой (тролль и рыжий с Гриффиндора послужили для Гарри отличным уроком). Всё, что он хотел – это получить шанс. Задерганный профессор Квирелл отреагировал на звук позади себя довольно ожидаемо, круто повернулся, отправляя в то место, откуда раздалось недолжное, пучок каких-то заклинаний. Чего не знал Гарри, так это того, что у профессора не одни глаза. И его явление пред «светлые» змеиные глаза чего-то непонятного будет встречено шипящим злобным: - Мальчишка! Убей мальчишку! Шрам раскололся нешуточной болью, Гарри повело, и тут же возмущение в голосе хозяина профессора сменилось интересом: - Нет! Не трогай! Вспышка черного-черного зарева прокатилась над головой первокурсника. Был забыт дракон и ритуал. Из прорези вечной чалмы Квирелла на Гарри смотрели глаза с ярко выраженным змеиным прищуром. - Удивительное дело! У этого мальчишки очень знакомый запах. Что-то… я его знаю? – глаза моргнули, хозяин Квирелла задумался. Уже дважды срываемый ритуал не давал ему функционировать в полную мощность. И по уму нужно было бы прямо сейчас вытащить сердце дракона. Но мальчишка сжимал в руках ларец и смотрел, строго, своими зелёными глазами. Знакомыми глазами. Но кем был этот мальчишка? Это был вопрос, на который нечто не могло найти ответа. Память магического паразита ему самому не принадлежала. Всё, что он мог – это контролировать своего подневольного переносчика. И не более того. В осколках чего-то ворочалось чувство тревоги. Может быть, мальчишку нужно было убить? Сила требовала чего-то непонятного, подозрительного. Возможно, даже и пугающего. Беспамятное нечто хотело одновременно и смерти мальчишки, и оставить его в живых. Нечто более сильное, чем оно само, утверждало, что нельзя, нельзя убивать этого пацана. Не здесь и не сейчас. - Ты… - прошипел он, наконец. – Кто ты? Гарри молчал. Называть свое имя в магическом мире нечту, что находилось на обратной стороне человеческой головы, в районе затылка?! Да происходящее больше всего напоминало фильм ужасов! И мальчик не готов был принимать в нём участие. - Молчишшшш. Почему ты молчишшш? Говори! Говори! Говори! – яростное шипение поднялось высоко-высоко и сорвалось. Гарри осел на колени, сжимая ларец и прижимая его к груди. Говорить хоть что-то вот этому – он не собирался. И словно чтобы поддержать его в выбранном решении, шрам раскололся дикой боли, надежно запечатывая уста мальчишки. - Он молчит! – голос магического паразита затрясся от ненависти и раздражения. – Заставь его говорить! А не то это сделаю я! - Хозяин! Он ученик! Я не могу… Если я хоть как-то… причиню ему вред… Меня найдут! Вас тут же найдут! Мы не можем этого делать. Мы не можем подвергнуть вас опасности! Не сейчас… - тирада оборвалась захлебывающимся криком боли. Паразиту не понравились слова профессора. И именно этот момент Гарри выбрал, чтобы бежать. Никто не будет тащить с собой два жертвенных атама (один такой был той ещё редкостью), так что дракону больше ничего не грозило. Грозило Гарри, потому что весь интерес был целиком перенесен на него… Корни, коряги, поваленные стволы деревьев - уроки квиддича не прошли даром. Гарри видел оптимальный путь движения и мчался по нему, экономя силы. Петлять зайцем не стоило, в него ничем не били, а сил и без того было не слишком много. За спиной курлыкал дракон, напрасно пытаясь выбраться. Гарри только это отметил, а потом полетел по подмерзшей земле, обдирая локти и колени. На щеке осталась ссадина. И, как выяснилось, далеко Гарри не убежал. - Так-так-так, юный слизеринец помешал мне… - магический паразит, оказавшийся впереди неведомо как, на мгновение застыл, и тут же от шипяще-запугивающего голоса перескочил на заикающееся-запуганный, заискивающий голос преподавателя: - зачем, зачем ты мне помешал, Гарри? Ты не должен был вмешиваться, не вмешивайся, не надо, пожалуйста! Просто отдай, просто отдай мне ларец! - Не отдам. - Глупый мальчишка! Ты даже не понимаешь, чьему величию пытаешься помешать! Гарри не дрогнул, прижал к себе ларец еще теснее. Вот сейчас его меньше всего интересовало, кому именно и чем именно он там помешал. Больше всего он хотел бы сейчас оказаться в другом месте. Дракон снова курлыкнул где-то позади. Профессор дёрнулся: - Хозяин! Кто-то,… кто-то порвал силки! И практически тут же дракончик взлетел в небо, обдал соседние деревья пламенем, правда, деревья остались к огню равнодушны. А вот преподаватель содрогнулся и обхватил себя за плечи. - Хо… хо… хозяин… моя магия! Она горит! - Мальчишшшшка, - снова зашипел магический паразит. – Просто убей мальчишку! - Хозяин! Они же найдут… Вас… найдут… Меня уничтожат… - Убей его! Просто убей! От первого залпа Гарри увернулся. Сам не знал, как. Тело словно дёрнулось в сторону от удара бладжера, и столп чего-то тёмного, муторного, от одного взгляда на которое крутило внутренности, пролетел мимо. Второй столп ушёл левее. Третий – правее. У профессора тряслись руки, и он никак не мог попасть. А хозяин, вопящий на одной ноте «убей, убей, убей», явно не добавлял Квиреллу спокойствие. Хотя если добавить то, что у Гарри раскалывался от боли шрам на каждом таком выкрике, можно было даже сказать, что вот здесь – оба противника были в равных условиях. А потом вмешался некто со стороны. Магией это не было. Это было чем-то большим и меньшим. Взвыв, паразит буквально пропал – растворился в теле профессора, одновременно с ним уже и Гарри рухнул на землю, прижимая ладони к лицу. Боль, поселившаяся в шраме, была столь сильна, что он просто потерял сознание… Что было дальше – он уже не знал. Зато, когда открыл глаза, над головой, высоко-высоко было темное небо. Под мальчиком была груда валежника, чуть в стороне потрескивал костер. За спиной был отвал земли, поэтому не дуло, не слишком холодило. Рядом с костром нашёлся и помощник. Гарри никогда ещё не видел настоящих кентавров, поэтому, даже понимая, что это очень невежливо, смотрел во все глаза. Лошадиная часть была не то белой, не то серой – в неверном свете от костра можно было рассмотреть только черные пятна, напомнившие почему-то скопления галактик на картах вселенных. Он был намного больше, чем Гарри, и ещё совсем молод. По крайней мере, человеческая часть производила именно такое впечатление. Кентавр спал, так что внимание мальчика прошло незамеченным. Сев на ворохе лапника, Гарри огляделся, пытаясь понять, где находится. Шумели стволы деревьев, качались ветви. Где-то в стороне страшным голосом кричала … сова ли? Вряд ли. Едва уловимо неподалеку журчал ручей. Тишина. Это был Запретный лес. Гарри до сих пор не покинул его пределов. Когда же мальчик пошевелился ещё немного, кентавр, словно и не спал, распахнул глаза. - А, маленький заблудившийся первокурсник, - пробормотал он, снова смежая веки. – Спи, человеческий ребенок. Вставать еще рано. Ни один разумный маг не войдет под сень Запретного леса ночью. Спи. Здесь тебя никто не тронет. - Он вошёл, - пробормотал Гарри, подтягивая коленки к груди. – Он всегда приходил ночью. Тот, кто убивал единорогов. Серьезный взгляд кентавра, снова совсем несонный, обратился на юного мага. Взгляд был тяжелый, давящий, но Гарри не был бы собой, если бы не мог его выдержать. - Говорят, что тот, кто убивал единорогов – мальчишка, твой ровесник. - Говорят, что кентавры тоже следят за порядком в Запретном лесу, - выдал Гарри то, что слышал от преподавателей. – Если бы единорогов убивал человеческий ребёнок, неужели кентавры давным-давно не поймали бы его и не сдали людям?! - Умный. Мелкий, но умный. Меня зовут Флоренц, - представился неожиданно кентавр. – А ты? - А я Гарри, просто Гарри. - Просто Гарри значит. Что ты делал в Запретном лесу? - Отманивал в сторону дракона. Кто-то выпустил его, когда мы занимались на квиддичном стадионе. Дракон начал бить огнем, трава загорелась. Пришлось отманивать его в сторону, чтобы никто не погиб, - и не подумал скрывать свои мотивы мальчик. - Почему это сделал именно ты? - Больше было некому. Многие испугались. Тот, кто не испугался… Их было мало. Девочку не украшают шрамы. А второму мальчику я доверил нашу общую подругу. С ней было что-то не так… Флоренц кивнул: - Ты очень умен, человеческий ребенок. Посмотри на небо. Движение планет – тонкая сфера. И то, как видят небо маги, и то, как видим его мы, … малые народцы, отличается. Там, где маги видят сферы и траектории движения планет, мы видим много, много больше. Мы видим, как небо влияет на людей. Мы видим, какое будущее предсказывают звезды. - А какое? – горло сдавило спазмом, выдавить хоть слово было очень тяжело. Почему-то казалось, что если спросить – кентавр не обманет, он скажет правду, как есть, и она Гарри не понравится. – Какое будущее предсказывают звезды? - Разное. Звёзды говорят о том, что нас всех ждут темные времена. Времена, в которых никто и нигде не сможет найти спасения. Звёзды говорят, что прольются реки крови, выгорят дотла здания, улицы станут ямами, города – провалами. Отчаянный плач будет сопровождать всех и каждого, и не останется ни одного, кто не потерял бы самого близкого, важного, дорогого. И неважно будет это человек, маг или такие, как мы. - Почему вы мне это рассказываете? - Твоя судьба, человеческий ребёнок, плотно связана с тем, что грядёт. Ты всего лишь один кусочек великого паззла, под названием «жизнь», но ты – важный кусочек. Ты уже однажды изменил свою судьбу. Ты уже однажды вырвался из того течения, что было тебе уготовано. Но никто не скажет, как это отразится на будущем. Кем ты станешь: выпавшей из общего узора мозаикой, от которой развалится все вокруг? Или может быть тем кусочком, который изменит общую картину? Я, может быть, и не стал спасать бы тебя, человеческий ребёнок, тот, что пытался тебя убить – опасен и злопамятен. Но на тебе пыльца того, кто одарил тебя своим благословением. На тебе благословение феи. И мне стало интересно, почему одна из нас, из тех, кого игнорируют «маги» и «вершители мира сего», одарила тебя своим благословением. Чем ты привлёк её внимание, чем удержал и чем заинтересовал. Теперь я вижу это и сам. Но тебе только предстоит познать свою судьбу. Ты родился в неспокойное время «просто Гарри». Мальчик молчал. Он уже слышал это, немного в других словах, с большими чувствами, меньшим чувством безнадёжности. Так говорил Сириус. Так говорила Тонкс. Почти так же ощущал он сам – только тёмные времена были не впереди. Они уже наступили…