Любимая стерва или Ты сведешь меня с ума

США, Мистик-Фоллс Кэтрин вошла в особняк и с облегчением выдохнула. Наконец-то она дома! Стараясь никого не разбудить, шатенка прокралась в свою комнату. Приняв душ, девушка решила пойти к конюшням: катание верхом всегда успокаивало ее. Но даже бешеная скачка на лошади не помогла унять тревогу. Она не могла спать и не могла сидеть на одном месте. Кэтрин перевела лошадь в легкий галоп. Нельзя загонять бедное животное лишь потому, что у тебя плохое настроение. Виноват в этом был только Майклсон. Он категорически отказывался уходить из ее мыслей. Кэтрин увидела впереди небольшое озеро и направила лошадь к высоким деревьям на его берегу. Девушка натянула поводья, заставив лошадь остановиться, и спрыгнула в высокую, еще влажную от росы траву. Она обошла вокруг огромного дуба и увидела небольшую беседку. У нее мгновенно поднялось настроение. Как давно она не была в этой стороне своих владений! Беседка была невысокой, а многочисленные колонны, которые поддерживали крышу, давали ощущение уединенности. Кэтрин вошла внутрь, направляясь к центру беседки, и подняла голову. Потолок был выкрашен в темно-синий цвет, на фоне которого раскинулись серебряные звезды. Повинуясь внезапному порыву, Кэтрин вскинула руки в давно забытом детском жесте. - Я так и знал, что найду тебя здесь, - раздался знакомый голос за спиной. Опустив руки, девушка повернулась. Стефан стоял, скрестив руки на груди и опираясь спиной о колонну. Улыбнувшись, Кэтрин бросилась в объятия друга. – Как ты узнал, что я вернулась? – Услышал звук подъезжающего автомобиля. Жаль, не успел перехватить тебя дома, пришлось тащиться сюда. – К чему такая спешка? – удивленно спросила девушка. – Все равно встретились бы за завтраком. Стефан пожал плечами: – Ребекка послала за тобой. Пока она тут, хочет возобновить вашу утреннюю традицию. Так что бегом на пробежку! *** Кэтрин надела толстовку с капюшоном и, присев на край стула, принялась зашнуровывать кроссовки. Однако девушка сомневалась, что она сегодня способна бегать. Да и что можно требовать от человека, который спал всего три часа? Она и до поля-то не добежит – Ребекке придется вызывать для нее «Скорую помощь» гораздо раньше! Кэтрин наконец справилась со шнурками и они выбежали из дома. Ребекка сдалась первой. – Погоди! – задыхаясь, вымолвила блондинка, когда они в третий раз пробегали круг. – Погоди… я за тобой не угонюсь… Ты прямо как метеор… Если б я тебя не знала, я бы решила, что ты наглоталась чего-нибудь этакого… возбуждающего… Кэтрин рассмеялась. – Зато завтра, наверное, даже встать не смогу. – Давай отдохнем, – взмолилась Ребекка. Они остановились. Немного отдышавшись, блондинка предложила: – Может, немного походим, а? Я больше не в состоянии бегать. – Тогда давай уж лучше вернемся. Я даже вещи не успела распаковать! Ребекка долго молчала, а затем произнесла совершенно неожиданную фразу: – Ночью звонила мама и рассказала о поведении Ника на балу. Честно, даже не знаю, чего хочу больше: защищать его или же обвинить во всех смертных грехах?! – Да ладно, мне плевать на всех этих выскочек. Одного не пойму, зачем он растрезвонил на весь Лондон о нашем браке? – А, по-моему, Ник, наконец, разглядел, что ему поднесли на блюдечке с голубой каемочкой, и заинтересовался, – внезапно выпалила Ребекка. – Глупости! – оборвала подругу Кэтрин. – Ничего не глупости! – обиделась блондинка. – Вот будет здорово, если я окажусь права! И мы после стольких лет станем большой дружной семьей! – Да что тут хорошего? – Как что? Ты же в него влюбилась. А я не хочу, чтобы твое сердце было разбито, – невозмутимо ответила Ребекка. – Ты с ума сошла? – ахнула Кэтрин. – С чего ты взяла, что я влюбилась в Майклсона? И вообще… зачем мне Санта, скажи на милость? – Клаус тебе нравится! Нравится – и, кстати, очень давно! Я ведь помню то милое платьице и тот трогательный цветок в волосах на следующий день после твоего приезда…. Только вот Клаус умчался играть с соседскими девочками, так и не увидев твоих стараний. И тогда ты объявила ему бойкот и подружилась со мной и Колом. В тот час, когда местные девочки красиво наряжались, делали замысловатые прически, кокетливо улыбались и смущенно опускали глаза, флиртуя с мальчиками, ты вместе с нами гонялась по полям и холмам, не стыдясь пили и грязи. И при этом умудрялась провоцировать постоянные стычки с Ником, устраивала ему всякие пакости, делая его жизнь просто невыносимой. Он даже перекрестился от облегчения после вашего отъезда… - Ребекка прикусила губу и улыбнулась. – Помню, как два года спустя отец вошел в гостиную и радостным тоном сообщил, что приезжает Джон…. Клаус, бледнея от ужаса, повторял словно заклинание: «Только без этого исчадия ада! Господи, прошу тебя, только без нее!» - Кэтрин закатила глаза на слова младшей Майклсон, пряча улыбку. – А еще помню, как вы пораженно застыли на пороге нашего дома, когда увидели друг друга впервые, после долгого отсутствия. Только вот ты не смогла забыть прошлую обиду и включила проверенный «режим язвы». А известие о предстоящей свадьбе только ухудшило ситуацию…. И теперь мы имеем то, что имеем! – Ребекка посмотрела на Кэтрин и покачала головой. – Но это не меняет того факта, что мой брат привлекательный мужчина, а ты нормальная, здоровая женщина. И жаждешь тепла! Кэтрин подошла к скамейке, и устало опустилась на нее. Ребекка угадала ее затаенные мысли, однако открыто признать ее правоту девушка еще не была готова. – Стара я для подобных глупостей, Бекка… Стара, понимаешь? – проворчала она. Ребекка села рядом и, улыбнувшись, обняла Кэтрин за плечи. – Ничего! Ты еще поскрипишь, старушка… – И это все, что ты мне можешь сказать? – шутливо возмутилась Кэтрин. – А где мудрые наставления? Где советы, как избежать опрометчивых шагов? – Ну что ж, получай совет – сама напросилась: дай моему брату шанс, – внезапно посерьезнев, сказала Ребекка. Наступила долгая пауза. – Поздно, Бекс, поздно. Сегодня утром нас официально развели. Наш брак уже история, – наконец сдавленным шепотом ответила Кэтрин. Девушки сидели на скамейке довольно долго, молча глядя на поле. Потом им стало холодно, и подруги вернулись домой. К этому разговору они решили больше не возвращаться. *** Через два дня Кэтрин вместе со Стефаном и Ребеккой отправились на благотворительный ужин, который ежегодно устраивал мэр города. Пирс предпочла бы остаться дома, однако она поехала и даже пыталась веселиться назло своей меланхолии. Кэтрин танцевала, улыбалась, шутила, но вскоре ей это все надоело. Решив, что свою миссию на данном празднике она выполнила, девушка отправилась домой, не забыв предупредить друзей об отъезде. Зайдя в дом, Кэтрин сняла неудобные туфли и направилась к бару. Наполнив бокал апельсиновым соком, девушка развернулась к дивану и замерла, не веря своим глазам. В кресле возле камина, как ни в чем не бывало, сидел… Клаус. С трудом девушка заставила себя присесть напротив блондина. Майклсон сверлил Катерину взглядом: в нем боролись весьма противоречивые желания. Первым порывом Клауса было придушить девушку за все причиненные ему неприятности. Вторым – просто заключить Катерину в объятия и сказать ей – что? Что он чуть не заболел от страха потерять ее навсегда? Что он оказался в плачевном состоянии, влюбившись впервые в жизни? Она ни за что бы ему не поверила после всего, что было между ними. – Если ты хотела таким образом затащить меня в Мистик-Фоллс, могла бы просто попросить! – медленно произнес Майклсон. Кэтрин возмутилась: – Разве ты не читал моей записки? Я сдержала свое слово – документы на развод уже у твоего адвоката! В чем проблема? – Ты была не права, Катерина, уехав, не говоря мне ничего. Кстати, Зальцман случайно порвал документ о расторжении брака. Какая неприятность! – Ты хочешь сказать, что мы до сих пор женаты? – Да, черт возьми, женаты! И прежде чем Кэтрин успела понять, что происходит, Клаус схватил девушку за руку, и ей на палец скользнул теплый металл обручального кольца. – Не снимай его больше, Катерина. Ты принадлежишь мне, и я хочу, чтобы ты носила свидетельство этого. Последние слова Майклсон произнес угрожающим тоном, и в голосе его слышалась непривычная властность. От шока, Кэтрин не сразу обрела способность говорить. – Из-за чего вдруг такая разительная перемена? – поинтересовалась девушка. – Я предоставила тебе свободу, и, насколько я помню, ты не горел желанием связывать со мной свою жизнь. Так почему бы тебе не воспользоваться ею? «Потому что я люблю тебя!». Вот он самый подходящий момент, чтобы сказать ей это. Но Катерина бы только рассмеялась, фыркнула и бросила что-нибудь язвительное, например: "Еще бы, Майклсон. Всякий раз, когда ты раскрываешь рот, я убеждаюсь в этом». И как ему убедить ее, если он и сам еще с трудом в это верил? Поняв, что молчание затянулось, Клаус ответил: – Я вдруг осознал, что мне нравится быть твоим мужем. Ради этого я готов «ломать» себя, чтобы стать лучше. Стать достойным тебя, Катерина! – он подошел ближе. – А еще я хотел повторить перед Богом наши обеты. Двенадцать лет назад мы были детьми и не осознавали всей серьезности произнесенных клятв. Ну что, ты согласна рискнуть и навсегда связать свою жизнь с моей? Кэтрин с трудом верила в происходящее, но все же ответила: – Забавно будет посмотреть, как заядлый бабник уступает место верному мужу. Интересно насколько тебя хватит: день, месяц или год? – девушка улыбнулась. – Хотя чем черт не шутит! Я согласна, Санта! Прежде чем она успела договорить, он сгреб ее в объятия. Когда Клаус разжал руки, девушка была слегка смущена и не могла отдышаться. – А это еще зачем? Он улыбнулся: – Это благодарность человека, которому ответили согласием. Ее глаза сузились: – В следующий раз, Майклсон, просто скажи «спасибо». Он обхватил лицо Катерины своими сильными руками. Сердце Клауса бешено колотилось, когда он провел большим пальцем по ее губам, а потом притянул девушку к себе. Она ответила на его поцелуй – страстно, горячо. Жар ее тела и ее вкус пробуждали чувства и наполняли его невыносимым желанием. Он целовал Катерину снова и снова, исследуя ее рот своим языком, в то время как его руки ласкали ее. Вся ложь и обиды прошлого исчезли, словно их и не было. Ему хотелось держать девушку в своих объятиях вечно, чувствовать нежность ее кожи, заполнить ее, хотелось никогда не отпускать от себя. – Вот это поворот! – раздался за их спиной звонкий голос. Кэтрин с Клаусом отпрянули друг от друга и оглянулись. Ребекка и Стефан стояли у входа в гостиную и счастливо улыбались. – Значит, мой брат, наконец, осознал, какое сокровище ему досталось? Кэтрин ответила вместо Клауса: – И это сокровище предупреждает, Санта, если ты посмеешь наставить мне рога, я натравлю на тебя весь криминальный мир Нью-Йорка! Поверь, угроза отрезать уши – просто цветочки по сравнению с тем, что тебя ожидает! Майклсон улыбнулся, проигнорировав ее замечание. Затем закинул Катерину себе на плечо и направился на второй этаж. – Извините, но нас с моей супругой ждет первая брачная ночь! Так что все вопросы завтра. В спальне он опустил девушку на пол и закрыл дверь. – Ну, и как же ты распорядишься своими многочисленными любовницами, рассеянными по всему Лондону? Он поднял бровь и с любопытством спросил: – Будем ссориться, любовь моя? – Вполне возможно. – А может, придумаем что-нибудь поинтереснее? – Если ты имеешь в виду заняться любовью, Майклсон, поверь мне, мы как раз на пути к этому. Он мелодично рассмеялся и, в несколько шагов преодолев разделявшее их расстояние, заключил ее в объятия. Но Клаус не поцеловал девушку сразу же, как обычно это делал, а впился ей в лицо своими серыми глазами, выражающими настойчивый вопрос. – Катерина, есть кое-что, что я, вероятно, должен сказать… – Сейчас не время для разговоров, Санта. – Она обвила руками его шею и притянула его голову к себе, так что их губы соприкоснулись. Клаус застонал, и Кэтрин вся затрепетала. Его руки стиснули ее изо всех сил, а рот, этот чувственный соблазнительный рот, прижался к ее губам и затеял жаркую игру. Его язык искал ее язык, настойчиво требуя ответа, и она подчинилась. О да, Кэтрин подчинилась. Когда он начал покрывать поцелуями ее шею, опускаясь все ниже, к груди, ее желание разгорелось с такой силой, что она готова была буквально тащить парня в постель. Но при всей своей страстности он обнаруживал удивительную сдержанность. Кэтрин даже не подозревала, каких усилий ему это стоило. Но Клаус решил, что эту ночь она не забудет никогда. Нагую, он отнес ее на постель, и Кэтрин испытала первый раз вершину наслаждения, а Клаус последовал за ней, и этот желанный миг наступил так стремительно, что оба они лишились сил. А потом он любил ее на свой лад, И оказалось, что это так приятно, когда все твое тело, каждую его складочку покрывают поцелуями! Его руки были нежными, почти любящими, и они ласкали ее тело. И грудь, которая стала невероятно чувствительной. И снова она взлетела на вершину наслаждения, ощутив его руки внутри своего тела. А когда, наконец, он снова вошел в нее, ощущение было совсем иным: Клаус был так нежен, так почтителен и нетороплив, что они достигли экстаза вместе, и это было еще более восхитительно. Когда они лежали рядом, и ее голова покоилась у него на плече, а его ладонь нежно поглаживала ее руку, лежавшую у него на груди, Кэтрин захотелось поблагодарить Клауса за эту чудесную ночь. Очень тихо Кэтрин сказала: - В качестве свадебного подарка я дарю тебе Молнию. – И, чувствуя, что готова заплакать, добавила: – Но, если ты когда-нибудь обидишь его, я испробую свой кнут на тебе. Клаус увидел слезы у нее на глазах прежде, чем она успела спрятать лицо у него на плече: – Кэт, я не могу принять такой подарок. – Но я хочу! Клаус яростно сжал ее в объятиях и робко сказал: – Спасибо, я буду заботиться о нем как о собственном ребенке. Вместе с тем он понял и кое-что другое: существовала только одна причина, по которой девушка согласилась бы расстаться со своим драгоценным скакуном, а тем более подарить именно ему. – Почему ты мне не сказала, Катерина? – нежно спросил он. – Что? – Что любишь меня. Кэтрин слегка изменила положение и хмуро посмотрела на мужа: – С чего это ты взял? – Признайся, что любишь меня. – Я была бы дурой, если бы… – Ты меня любишь! Скажи это! – Зачем? – Потому что я тоже тебя люблю. Я полюбил тебя еще до того, как узнал, какая ты на самом деле, любовь моя. Я должен был понять это еще тогда, когда шестнадцатилетняя девчонка, на которой я женился, наступила мне на ногу и показала язык. Ты должна мне верить, Кэт. Внезапно Кэтрин улыбнулась ему, и впервые в жизни блондин был так ослеплен женской улыбкой. – Я верю, – сказала она и поцеловала его нежно, словно говоря «люблю тебя». – Поскольку сегодня вечер признаний, скажи, когда ты собиралась сообщить мне о ребенке? Девушка судорожно вздохнула. Невероятно, она ведь только этим утром узнала о своем интересном положении: – Черт возьми, Клаус, как ты мог догадаться так скоро?! Он рассмеялся: — Я так и знал, что когда ты впервые обратишься ко мне по имени, то непременно с упреком! Кэт пропустила его слова мимо ушей и спросила: – Так когда ты догадался? – Только что. – И он улыбнулся довольный, что она косвенно подтвердила эту догадку. – Ты знаешь, как я обожаю твою грудь, Катерина, и неужели ты думаешь, что я не заметил бы хоть малейшего изменения? Она улыбнулась и обняла его. – Знаешь, наш брак всегда казался мне настоящей катастрофой, а ты – маленькой стервой, которая портит мне жизнь. – А теперь? – А теперь я думаю, что не смог бы обойтись без тебя, любовь моя. Честно говоря, мне было бы легче перестать дышать. И маленькая стерва незаметно превратилась в любимую и единственную.… Знаешь, без тебя Лондон потерял для меня свое былое очарование. Я научился любить лес вокруг твоего дома, ночную тишину, скалистые горы и озеро, сверкающее на солнце. Мистик-Фоллс – это подходящее место для воспитания детей. Брови Кэтрин от удивления поползли вверх: – Я тебя правильно поняла? Ты уверен, что готов поменять прелести Лондона на жизнь в американской провинции? – Я люблю тебя, Катерина. Ты была бы несчастлива, живя в Лондоне. Я не говорю, что мы не будем время от времени наведываться туда. Кстати, у меня для тебя сюрприз. Утром узнаешь, а сейчас давай спать. – Я обожаю сюрпризы, но ненавижу ждать. Расскажи сейчас. Клаус отрицательно покачал головой. – Ну, хотя бы намекни. Он громко рассмеялся: – За намеками всегда следуют догадки. – И новые намеки. Поколебавшись с минуту, блондин встал с постели, нашел свой пиджак, запустил руку во внутренний карман и достал узкий конверт: – Вот, можешь посмотреть, но только заглядывать в него до утра не будешь. Договорились? Кэтрин перевела взгляд с конверта на Майклсона и смущенно спросила: – Авиабилеты? Ты ведь говорил, что мы остаемся в Мистик-Фоллс! Блондин прижал девушку к себе и прошептал ей на ухо: – У тебя что, есть возражения против медового месяца? Кэтрин прижала к груди конверт. – Нет-нет, никаких! – торопливо проговорила она. – В нашем распоряжении три недели. Слава Богу, что незаменимых людей нет, так что наши друзья и без нас управятся! Кэтрин прижалась щекой к его груди. – Знаешь, а мне начинает нравиться быть твоей женой, Клаус Майклсон.