Любимая стерва или Ты сведешь меня с ума

Целых два дня Клаус и Кэтрин игнорировали существование друг друга. Напряжение между ними витало в воздухе и достигло своего апогея в день бала. Когда Майклсон вернулся вечером домой, чтобы переодеться, Катерина ждала его в гостиной. Заметив ее, блондин уставился на нее с таким изумлением, как будто за время его отсутствия у девушки выросла вторая голова. – С чего это ты так вырядилась? – Он даже не сразу обрел дар речи. – Не понимаю, что тебя так удивило, Санта? Мы же идем на бал. – На какой бал? – В Лондонской галерее, – ответила Кэтрин. – Откуда ты узнала про бал? – удивленно спросил Клаус. – От верблюда! В чем проблема, Майклсон? Я хочу развлечься! Никто меня там не узнает, если ты заботишься о своей репутации. – Ты не имеешь никакого отношения к этому балу. Кэтрин внутренне похолодела, но не подала виду. – Вот как? – Да, так! Во-первых, лично тебя, дорогая, туда не приглашали. А во-вторых, ты не впишешься в эту компанию, – заявил Майклсон. – Не тебе решать впишусь я или нет. Так что я иду и точка! – Катерине вовсе не улыбалась перспектива провести свой последний вечер в Лондоне в полном одиночестве. – Как хочешь, – наконец сказал он и пошел в спальню. За всю дорогу они не перемолвились ни словом. Гнетущее молчание действовало Кэтрин на нервы, и хотя до галереи было рукой подать – они ехали от силы пятнадцать минут, – ей показалось, что на дорогу ушел целый час. Клаус приблизился к въезду на стоянку, возле которого скопилось множество машин. Катерина демонстративно отвернулась к окну и уставилась на людей, выходивших из автомобилей. То, что она увидела, озадачило ее. А еще через пару минут она поняла, в чем дело, и ей стало не по себе. Все были одеты только в черное или в белое. Кэтрин смутно вспомнила, что где-то читала об этой традиции… – Санта, как ты мог?! Почему ты мне не сказал? – задыхаясь от обиды, прошептала она. – Я же сказал, что ты не впишешься в эту компанию, – усмехнулся Майклсон. – Но тебя это не остановило. – Он выключил мотор и протянул Катерине ключи. – Увидимся дома, дорогая. Только, пожалуйста, не вздумай ждать меня. Я приду поздно. Очень поздно! Всего доброго! Кэтрин презрительно хмыкнула и смерила его взглядом. Увидев, что девушка не собирается брать ключи, Майклсон бросил их на сиденье. – Никуда я отсюда не уеду! – выкрикнула Кэтрин, швырнула ключи ему в лицо и выскочила из машины. Клаус догнал ее и тихо, чтобы никто не услышал, прошипел в спину: – Пойдем в машину, Катерина. – Ни за что! – Ты не понимаешь… Эти люди… они… – Что? – вспыхнула она. – Что они мне сделают? Будут шарахаться от меня, как от прокаженной? Или дадут мне понять, что я не их поля ягода? – Кэтрин вырвала руку. – Запомни, Санта, раз и навсегда: на меня такие штучки не действуют! У меня против них иммунитет. Хуже, чем с тобой, мне уже не будет. И, подобрав длинный подол юбки, она стала подниматься по лестнице. Клаус молча смотрел вслед Катерине, скрывшейся в дверях галереи, и в груди его клокотало бешенство. Господи, почему эта девушка будит в нем яростного зверя? Будто хочет убедить в том, что он действительно мерзавец, каким она его считает. Отдав ключи распорядителю на автостоянке, и небрежно кивнув кому-то из знакомых, Майклсон вошел в вестибюль и огляделся в поисках Катерины, но ее нигде не было видно. Наконец, обойдя все комнаты по второму разу, Клаус решил, что она все же последовала его совету и уехала на такси. И почему-то его охватило разочарование. Впрочем, оно быстро прошло. Майклсон взглянул на часы, взял с подноса у проходящего мимо официанта бокал вина и направился в большой зал встречать Кэролайн. Прошло полчаса. Он стоял на помосте, на котором скоро должны были рассесться музыканты, и беседовал с Марселем. Неожиданно изящные женские ручки в белых перчатках закрыли ему глаза. – Угадай, кто это? – спросил певучий голос. Клаус помолчал, делая вид, что размышляет. – Герцогиня Кембриджская? Кэролайн рассмеялась и, повернув его к себе, поцеловала в щеку. – Прости, что я опоздала. Ты тут не скучал без меня? Краем глаза Майклсон заметил, что Марсель неловко переминается с ноги на ногу. – Я уж решил, что ты меня провела и не собираешься здесь появляться, – деланно нахмурился он. – Шутишь? – Кэролайн придвинулась поближе и заговорщически прошептала: – Лучше клубники, чем я купила, во всем Лондоне не найти. А шампанское уже охлаждается… Я сегодняшнюю ночь ни на что не променяю. Однако Майклсон ее не слушал. Взгляд его был прикован к яркому платью, внезапно появившемуся на черно-белом фоне. Катерина! Значит, она действительно не уехала? Сердце бешено заколотилось в груди. Он смотрел на девушку как завороженный. Она переходила от одной группы к другой, и повсюду ей давали понять, что она тут лишняя. Нет, не грубо – в светском обществе это не принято, – а с ледяным спокойствием. Сначала один человек поворачивался к ней спиной, словно намереваясь заговорить с кем-то еще, потом другой, третий… И вскоре она оказывалась вне этого кружка. Майклсону стало не по себе, когда он представил, сколько раз за последние полтора часа гордость Катерины претерпела подобное унижение. Но девушка полностью сохраняла присутствие духа. Вид у нее был независимый и в то же время завораживающий. Как ей удается сохранять в такой ситуации царственную осанку? А главное, зачем она вообще осталась в галерее? – Ник! – тихо окликнула его Кэролайн. – Что-то случилось? Он оглянулся и понял по ее встревоженному лицу, что давно пребывает в какой-то странной прострации. – Да, случилось… – нерешительно кивнул блондин. – Но мне не хочется об этом говорить. Она взяла его под руку. – Если ты не хочешь разговаривать, то, может, потанцуем? – Не сегодня. Ты прости, Кэролайн, но я не могу, – Майклсон перевел взгляд на Марселя. – Надеюсь, ты не откажешься меня заменить? У того округлились изумленные глаза: – Да разве от такого предложения отказываются? Я и мечтать не смел о подобной удаче! Когда Марсель с Кэролайн отошли подальше, к Майклсону подошла Эстер и с возмущением уставилась на него. – Я так понимаю, ты заметила Катерину, мама? – В таком наряде ее видно за километр. Ты что, с ума сошел? Почему ты не сказал ей, как надо одеться? – Это долгая история, мама, – устало пробормотал Клаус. – Поверь, мне очень неловко. Когда же он снова поднял глаза на Катерину, то на месте, где она только что стояла, обнаружил пустоту. Майклсон заволновался, завертел головой, оглядывая взглядом толпу. И наконец увидел ее снова… – Послушай, ты ведешь себя с моей невесткой как последний подонок! – возмутился Эстер. – Чем она это заслужила, а? Если кого-то и следует в чем-то винить, то это Майкла и Джона. И словно почувствовав на себе взгляд Клауса, Катерина обернулась и посмотрела в его сторону. – Ты права, мама. Она ни в чем не виновата, – тихо произнес Майклсон. – Тогда почему… – Оставь… – Не собираюсь! Я не собираюсь больше молчать! Ты не должен позволять, чтобы с твоей женой так обходились.… Даже если собираешься с ней развестись. – Конечно, не должен. – Клаус порывисто обнял мать. – И не позволю. Насчет этого можешь не беспокоиться, мама. Майклсон подошел к музыкантам, перебросился парой фраз с руководителем оркестра и взял в руки микрофон. Музыка стихла. – Леди и джентльмены! – начал Клаус. – Я прошу минуту внимания. Надеюсь, вы меня простите за внезапное вторжение в ваш праздник, но мне хочется сделать одно объявление. По залу пробежал шепоток. Блондин немного помолчал, ожидая, пока все умолкнут, а потом продолжил: – Для меня этот вечер особый, и мне хочется поделиться своей радостью с вами, друзья мои. Майклсон решил, что для пользы дела можно и покривить душой. Ничего страшного! – Сегодня в этом зале присутствует моя жена, с которой ми связаны крепкими узами брака более десяти лет, – Клаус с трудом удержался от смеха, увидев, как все поразевали рты. Правда, смотреть на Кэролайн было совсем не смешно. Ведь теперь их свадьбу придется отложить, пока не уляжется шумиха. Да и о скором разводе следует помалкивать, ведь смысла тогда было представлять Катерину. Хотя брак с ней уже не казался таким недоразумением. Взглянув на Кэролайн, Майклсон почувствовал себя свиньей и подлецом. Но давать задний ход было уже невозможно. – Я держал это событие в секрете, но думаю теперь пришло время представить вам мою прелестную жену. Все завертели головами, ища в зале незнакомое лицо. Клаус уставился на Катерину, мысленно умоляя ее не дрогнуть. Ей предоставлялась великолепная возможность утереть нос наглецам и снобам. Неужели она упустит свой шанс? – По моей просьбе жена оделась сегодня в красное. Луч прожектора медленно, театрально скользнул по залу и выхватил фигуру Катерины. Оркестр заиграл вальс. – Дамы и господа! Для меня честь представить вам мою жену, миссис Катерину Майклсон. Клаус восхищенно отметил, что Кэтрин не только не спасовала, но, наоборот, гордо расправила плечи и вздернула подбородок, приготовившись выдержать все, любую подлость с его стороны. Свет бил ей прямо в глаза, и она физически не могла смотреть на него, но все равно он чувствовал на себе ее вызывающий взгляд. Когда аплодисменты стихли, Майклсон опять поднес ко рту микрофон. – Надеюсь, я тебя не очень смутил, Катерина? – интимным полушепотом спросил он, обращаясь к ней через весь зал. – Если нет, то у меня к тебе еще одна просьба. Ты не откажешься потанцевать со мной, дорогая? Снова раздались аплодисменты. Клаус выжидательно замер. Хлопки зазвучали еще громче, но он не трогался с места, напряженно ожидая, подаст ли она ему хоть какой-то знак. Наконец Катерина еле заметно кивнула. Блондин сошел со сцены и медленно двинулся к ней. На полпути ему стало ясно, что девушка не собирается идти ему навстречу. Он улыбнулся. Пусть будет так! Она это заслужила. И не только это, но и многое другое. Стоявшие в зале люди расступались, давая ему пройти. Клаус не торопился. Ему хотелось, чтобы Катерина подольше оставалась в центре внимания. Пусть те, кто ее игнорировал, теперь ей позавидуют. Приблизившись, блондин взял руку девушки и поцеловал. Послышались восхищенные голоса. Клаус молча вывел Кэтрин на середину зала, и оркестр заиграл «Даму в красном». Они закружились под музыку. Шелковистые волосы Катерины касались его щеки, легкий аромат знакомых духов кружил голову. Майклсон посмотрел по сторонам и, убедившись, что их никто не подслушивает, прошептал на ухо девушке: – Мне очень стыдно. Прости! Она вдруг сразу как-то обмякла, в глазах сверкнули слезы, но Кэтрин быстро взяла себя в руки: – Знаешь, Санта, ты преподал мне хороший урок: я никогда не стану своей среди этих лондонских снобов. А впрочем, я и не стремлюсь к этому, – натянуто улыбнулась девушка, – мне абсолютно плевать на их мнение обо мне. Только вот твоя репутация завидного жениха пострадает! А теперь, извини, мне нужно в дамскую комнату, – непринужденно ответила Кэтрин и покинула Клауса одного в центре зала. Майклсон напрягся, когда увидел, что Кэролайн под руку с Марселем перекрыла девушке путь. Он поспешил ей на выручку, но подоспел как раз к окончанию разговора. – И что, ты и дальше собираешься смотреть сквозь пальцы на похождения своего мужа? Клаус чуть не рассмеялся, когда Катерина ответила: – Я намерена смотреть сквозь пальцы на все, что не представляет для меня угрозы. Блондин и не сомневался, что Кэтрин сможет осадить кого угодно. Кэролайн стремительно покинула зал, и Клаус, взяв бокал шампанского и перекидываясь незначительными репликами со знакомыми, принялся дожидаться Катерину. Но когда через час девушка так и не вернулась, Майклсон выбежал в холл, столкнувшись с Эстер. – Мама, ты случайно не видела Катерину? – Она уехала минут сорок назад, сказала, что плохо себя чувствует! Конца фразы Клаус не слышал, потому что уже бежал к своему автомобилю. Добравшись домой за рекордные семь минут, он пулей помчался наверх. Даже ребенком Майклсон не взлетал по лестнице так стремительно. Дверь в комнату Катерины была запертой, и оттуда не доносилось ни звука. Взломать ее оказалось для Клауса минутным делом, потому что ярость его уже достигла предела при мысли о том, что он там увидит. Его Катерина никогда не станет прятаться за запертыми дверьми. И он оказался прав. Девушки там не было. Комната оказалась пустой – даже никаких вещей. Только на кровати лежало письмо, прислоненное к подушке, а рядом с ним – подаренное им двенадцать лет назад кольцо. Клаус поверить не мог, что все это время Кэтрин хранила драгоценность. Он всерьез предполагал, что девушка избавилась от кольца при первой лучшей возможности, так как сам вообще забыл о существовании данной семейной реликвии. Представшая пред мысленным взором картинка заставила Клауса замереть: все это время кольцо красовалось на безымянном пальце Катерины, а он даже не обратил внимание. Дрожащими пальцами блондин взял письмо, понимая, что текст ему не понравится. «Санта, сегодня я отдала документы твоему Зальцману и все подтвердила. Завтра дело передадут окружному судье на подпись. Я рада, что, наконец, свободна от этого брака. Приношу свои извинения за причиненные тебе неприятности. Я, со своей стороны, не держу на тебя зла. По правде говоря, я желаю тебе всех благ, Майклсон. Прощай!». Клаус дважды перечитал письмо и все же не мог поверить, что это писала Кэтрин. Слова были какими-то не такими, а чувства? Она не держит на него зла, она просит прощения, она желает ему всяческих благ? Нет, это не его Катерина. И как она посмела уехать? Он не освобождал ее от брака! Черт бы побрал эту девушку! Клаус схватил свой телефон. Звонить Катерине было бесполезно, с ней он будет говорить с глазу на глаз. Но вот с Зальцманом необходимо поговорить немедленно. – Здравствуй, Клаус… – Привет. Рик, у меня к тебе вопрос жизни и смерти. Немедленно уничтожь бумаги о моем разводе. Потом все объясню, – Клаус завершил вызов и улыбнулся. Завтра он уладит срочные дела в офисе и устроит себе небольшой отпуск. Кто бы мог подумать, что следующая поездка в Мистик-Фоллс не будет казаться карой небес, а наоборот, их благословением?!