Итальянский завтрак

* Потянулись дни беспросветного подчинения потоку обыденности: кофе с бутербродами, кафешная солянка, суп, внезапно — лобио, нет, это не лобио, она готовила не так, ризотто, ризотто, ризотто, паста карбонара, нет, это не панчетта, кого вы хотите обмануть… Все как у всех. И абсолютно не то, чего бы он хотел. И однажды утром его посещает озарение. Пусть он не знает рецепта, но помнит основные ингредиенты, и опытный повар сможет приготовить блюдо по описанию. Проводя вечер у одной из любовниц, самой хозяйственной и домовитой, он выбирает подходящий момент, рассказывает об итальянском завтраке (разумеется, только о блюде) и спрашивает: сложно ли его приготовить? Она прикидывает, размышляет, спрашивает, что за соус, на какой основе приготовлен… Он описывает вкусовые ощущения, она удивляется теме разговора, но откликается с энтузиазмом: почему бы и не попробовать? В субботу, хорошо? Никогда он не испытывал подобного разочарования. На вид все было почти так, как нужно. Хотя корнетто заменила несладкая булочка домашней выпечки и вместо расплавленного солоноватого сыра через надрез сочилась готовая сырная паста — все блюдо выглядело великолепно и заманчиво. Почти так, как он себе и представлял. Почти. − Ну, как? − спрашивает одна из его любовниц, тоже поддевая на вилку кусочек лосося. − Пасту я выбрала самую дорогую, между прочим. − Как, ты ее купила? − Конечно. − Я думал, ты сделаешь сама. − Сама? Пасту? Какой смысл? Знаешь, сколько с ней возни? А в магазине какая угодно, бери и готовь. − А-а, − тянет он в ответ на недоумевающий взгляд. − Сыр тоже лучше не плавить, а купить готовый плавленый? − Само собой. И основу белого соуса тоже лучше купить, иначе все это будет готовиться несколько часов. И копченую курицу для салата тоже. Он все же съедает большую половину, жуя задумчиво и печально. Эта еда похожа на продуманную лицемерную лесть. Она приятна на вкус и на вид, но в ней искусственность и притворство. И от нее вместо чудесного ощущения отрадного довольства и прилива сил − тяжесть в желудке и апатия. * Возникает новая идея. Вся проблема — в точном рецепте. Блюдо, приготовленное умелым поваром, но приблизительно, на глазок − это совершенно не то, как если бы его готовили с точным соблюдением пропорций и, возможно, знанием особых правил и даже секретов. А она была склонна записывать и рецепты, и полезные советы, для чего и заводила блокноты с умильными зверушками на обложках. Безвкусно и нелепо, но дело тут не в эстетике − дело в записях. Поддавшись первому порыву, он выбросил некоторые блокноты, но мимоходом просматривал их: не затерялось ли между страниц что-то нужное. И хорошо помнит, что там были исключительно заметки по шитью и вязанию. Значит, где-то должны быть рецепты. Пересмотрев коробки и папки с документами и попутно выбросив кучу поздравительных открыток, где резали глаз «посылаю тебе самые теплые пожелания в этой шкатулочке» (и нарисован какой-то кривой сундучок), «пусть эта уточка принесет тебе счастье» (а по открытке шагает утенок с цветком в клюве), «люби сама и будь любима» (вот тошнотворная чушь), он наткнулся на общую тетрадь с датированными записями. На первый взгляд это были хозяйственные заметки. Первая из них — десятилетней давности, последняя сделана примерно полгода назад. Эта последняя была самой короткой и состояла из одного слова: «Болею». Хм. В то время она еще ни на что не жаловалась. Нет, что-то было, она одно время отлеживалась почти целую неделю, но потом снова все вошло в прежнюю колею. Он пролистывает дневник с начала. Видит расчеты количества обоев и облицовочной плитки для ремонта, записи о рассаде и комнатных цветах. Фамилии, телефоны врачей… Почти все гинекологи. Ах да, это было после третьего выкидыша — она так и не оставила надежду. Записи обезличены, до поры до времени она ничего не пишет о себе. Запись от первого лица появляется пять лет назад. «Хочу завести собаку, но М. не разрешает». М. − это он. Да, он помнит этот разговор. Только собаки ему тут и не хватало. Дальше выписки из законодательства о частном бизнесе…из учебников по экономике предпринимательства… хм-м… Она хотела заняться бизнесом? Она?! Или она делала эти выписки для кого-то?! Что-то ничего он об этом не знает. Конечно, у нее диплом института пищевых технологий, но при отсутствии каких-либо организаторских способностей и вообще при ее слабой ориентации в жизни за пределами домашних и хозяйственных забот − как она себе это представляла? Похоже, она, отчаявшись родить ребенка, ушла в мир уже совершенно несбыточных грез. Иначе как это объяснить? После замужества она нигде не работала ни одного дня. Подчеркнутая желтым маркером запись «Собрала первый урожай помидоров черри на балконе». Да, это был интересный сорт, привезенный знакомыми из Голландии. Душистые, сочные, он даже вспомнил вкус и аромат. «Сегодня я изобрела новый соус. На основе виноградного масла». И дальше ряд химических формул. Перевернув страницу, он читает: «Приезжала в гости Л. Долго гуляли, ходили в музей. Она поклонница итальянской кухни, мы долго говорили об этом. Я рассказывала ей, как сама делаю пасту. Не забыть отослать ей рецепты». И дальше еще несколько записей в том же духе, но о приготовлении конкретных блюд — ни слова. Л. Л. − ее подруга, одна из тех, что приезжали на похороны. Вечером он звонит ее подруге, предлагает приехать и, может быть, что-то взять на память: осталось колье, которое она делала из бисера и еще кое-какие мелочи. Да, и вопрос: не передавала ли она своим подругам какие-либо кулинарные рецепты. − Да, конечно, − отвечает ее подруга. − Я многое готовлю по ее рецептам. И обязательно хотя бы раз в неделю «Итальянский завтрак». Восхитительное блюдо! Обильное, сытное, но от него совершенно не набираешь вес! Там так досконально просчитано сочетание продуктов, и в соус и салат добавляются особые травы… Его бьет крупная дрожь − как игрока казино, кода стрелка рулетки замедляет ход, и ей осталось преодолеть последние миллиметры, чтобы указать на выигрышную цифру. Сжимая телефон ледяными пальцами, он употребляет все свое красноречие, чтобы уговорить ее подругу приехать в гости в ближайшее время. * Ее подруга приезжает в следующие выходные. Это маленькая вертлявая женщина с неприлично ласковыми глазами. Они оживленно болтают по пути от вокзала к дому, но в квартире она грустнеет и некоторое время молча сидит на диване и кажется полностью погруженной в воспоминания. Он ее не беспокоит, готовит чай и накрывает на стол, выдерживает как неприятную, но необходимую работу разговор о прошлом, настоящем и будущем и очень умело и деликатно подводит беседу к готовке по ее удивительным рецептам. К «Итальянскому завтраку». Ее подруга говорит, что для этого нужно поискать некоторые продукты, уходит ночевать в гостиницу, а на следующий день является прямо с рынка с полной корзинкой продуктов. И приступает к готовке как к священному ритуалу и обряду в честь упокоившейся жрицы. По времени это не завтрак, а поздний обед, но по сути − это вставшее над оцепеневшей землей солнце, это благодатное тепло и живительный свет. Прямо в кровь впрыскиваются потоки беспричинной радости, одаряя торжеством и ликованием. − Переезжай жить ко мне, − предлагает он ее подруге. − Я один, ты одна, у меня очень хорошая квартира. Но без хозяйки. − То есть? − глаза ее подруги становится не осмысленнее пуговиц. − Как это я перееду? Я живу в другом городе. − Ну и что? Переедешь ко мне и будешь жить у меня. − Как это? − Проще простого. − Но с чего это я буду тут жить? В качестве кого? − Ну − как обычно. Почему бы двум одиноким людям не пожить вместе? − Ой… Ой, ты что, предложение мне делаешь, что ли? − Ну − пусть будет так. Предложение. − Как странно. У меня же работа. Дом. Друзья. Близкие. − То есть − ты несвободна? − к нему вернулось его железное самообладание, и он позволяет себе задавать прямые вопросы. − Нет… Да, в этом смысле свободна, но у меня своя жизнь. И почему вдруг? − А что тебя удерживает? − он смотрит ей в глаза. Он снова упорен и победителен. − Ну, многое…− она вспыхивает и отводит взгляд. − Прежде всего − работа. Я преподаю в колледже питания и сервиса. − Ах, вон что! − он облегченно вздыхает и откидывается на стуле. − Но я полностью тебя обеспечу. У тебя не будет необходимости в работе. − Обеспечишь? − Конечно. Моя жена, а твоя подруга, никогда не работала и ни в чем не нуждалась. И у тебя будет то же самое. Она вскидывает на него глаза, но смотрит из-под серьезно сдвинутых бровей. Затем улыбается все с тем же, одновременно и глубоким, и ничего не выражающим, взглядом. И он не понимает смысла ни этого взгляда, ни этой улыбки.