Flashlight

Пасифика сидела на холодном подоконнике в пустой комнате, наблюдая за безжизненными звёздами. Иногда бедной девочке казалось, что они будто насмехаются над ней: когда на душе гадко и хочется зарыдать, то небо озарялось миллионами огоньков, а когда хорошее — ничего не видно из-за облаков. И сейчас маленькой Нортвест было совсем ужасно: все гости видели подчинение колокольчику отца. Минутная сила исчезла, которая позволила развеять проклятие. А самое ужасное, что это видели Пайнсы, которые так сочувствовали ей. «Не нужна мне их жалость» — с каким-то недоверием к себе произнесла Пасифика. Никто и никогда не переживал из-за неё, каждому было плевать на состояние её души, главное — манеры и то, что она потомок основателя Гравити Фолз. Но это ли важно? Хочется, чтобы когда-нибудь зашла в комнату её мама, поговорила с дочерью по душам, защитила ото всех проблем, чтобы отец водил её гулять по разным местам и никогда не использовал этот ужасный колокольчик. Как с собакой обращаются, честное слово! А всё из-за того, что её семья — миллионеры! Потомки основателя… «И то фальшивый! Похоже, в моей семье нет никого честного, доброго и преданного!» — маленькая слезинка горя уже хотела сбежать с дрожащего века, но собрав всю волю в кулак, Нортвест встала на ноги и подошла к зеркалу, дабы подправить макияж. Нортвесты не могут быть не идеальными. Дисциплина, красота, талант и ум — достоинства или главная беда Нортвестов? Чего стоят эти качества, когда за спиной у тебя ложь, предательства, взятничество? Пасифика ненавидела себя и семью, Пайнсов за то, что они раскрыли правду, указали пальцем на то, что пыталась не замечать девчонка долгое время. А теперь что? Как вести себя в обществе родителей? Как дальше смотреть в глаза доверчивым горожанам? Как верить хоть кому-то в этой жизни? — Пасифика Элис Нортвест, Ваш отец ожидает Вас внизу, дабы проводить гостей, — дворецкий бесцеремонно ворвался в покои девушки, прервав её мысли. — И поправьте макияж, а то столь юной леди некрасиво будет предстать в таком виде перед гостями. — Сейчас спущусь, — вытянув свою спину, расправив плечи и приподняв подбородок, Пасифика резко ответила непрошеному гостю. — Убирайся из моей комнаты! «Я идеальна! Красивая, умная, а остальное — не важно! Моя семья лучшая!» — обманывая себя, Пасифика спускалась в танцевальный зал, где царил хаос. Всё помещение заполонили жители городка Гравити Фолз, которые не теряли время зря, наслаждаясь вечеринкой высшего общества. Дорогие закуски, изумительная музыка, бесплатные подарки, фонтан с напитками — когда они ещё насладятся этим? А вот Нортвест тошнит от всего этого! Каждый день повторяется: завтрак в постель, уроки пения, танцев, примерка костюмов, светские встречи и час, дабы встретиться с ненастоящими подругами, выбранными её отцом. Даже друзей выбирают вместо неё! Клариса и Тиффани остаются с ней только из-за денег и славы. Как это низко! Посередине зала танцевал барон Австрии и Гренда — девушка, с ужасным голосом. Пасифика недоумевала от того, как так вышло, что столь утончённая личность обратила внимание на такую… Но в каждой девочке было что-то необъяснимое, что-то, что влекло по-своему. У Гренды был твёрдый характер, да и тело тоже, которым вполне мог позавидовать любой отбитый парень. Нортвест хотела бы иметь хоть немного твёрдости и решимости перед родителями, чтобы постоять за себя. Кенди была такая милая и застенчивая, не то что Пасифика, которая злая и вредная в глазах окружающих и Мейбл. — Пасифика, — перед глазами хозяйки поместья прыгала от счастья Мейбл, которая заполучила приглашения из-за брата. Это была самая невероятная личность, которую могла встретить стервозная блондинка. Она полная противоположность Пасифики: добрая, открытая, вежливая, весёлая — поэтому её любят все! — Это потрясающая вечеринка, у меня просто нет слов, чтобы её описать. Супер, опупенная, классная, суперопупенная, суперопупенноклассная! — Конечно, наша семья не умеет устраивать плохие вечеринки, — усмехнувшись съязвила блондинистая девушка. Собеседница Пайнс поправила свои длинные волосы с выражением лица, как у стервы, отгоняя все хорошие мысли прочь. — И кстати, отстойное платье! В моде сейчас не розовое, а… — Пасифика, а не хочешь прийти ко мне завтра на ночёвку? Будет Гренда, Кенди... И ты приходи, - иногда Нортвест не понимала, как эта маленькая девчонка может прощать всех и каждого? Как можно не иметь злопамятности? Как можно быть такой наивной, но в тоже время умной?! Это — загадка Вселенной. – Мы можем сейчас тебя забрать или… — А кто сказал, что я хочу идти? – перебив своим смехом Мэйбл, Нортвест заметила в толпе брата собеседницы с дочерью местного дровосека. Диппер смялся, смущался, нежно глядел на Венди, а та в своё время делала вид, что ничего не замечает. — Ты точно не хочешь? Давай, — схватившись за руку Пасифики, Пайнс начала дёргать девушку, обращая на себя внимание. — Миледи, Ваш отец зовёт Вас проводить самых знатных гостей вечера, — прервав беседу двух «врагов», дворецкий привёл юную хозяйку поместья к Престону. — Пасифика Элис Нортвест, почему Вы заставили ждать столь важных персон, тратя время на это ничтожество? — отец девушки злился из-за медлительности дочери и нежелания находиться в богатом обществе. — Они не ничтожество! Они добрые люди, живущие в нашем... — колокольчик снова остановил монолог Пасифики, заставляя её помолчать и, отойдя, опустить свой взгляд. — А вот и наш герой вечера, — Престон, приобняв Диппера за плечи, подвёл его к своей семье. Скрестив руки на груди, Пасифика отвернула голову, не в силах посмотреть на Пайнса. — Или, лучше сказать, бывший герой, так как наша дочь справилась без твоей помощи! — Вы только недавно были против того, чтобы она нажимала рычаг, а сейчас, - Диппер понял, что сглупил, когда назвал дочь Престона в третьем лице при её присутствии, — присуждаете все лавры себе. — Пошли, Диппер, эта семейка не стоит того, — Венди, которая по просьбе Стэна, должна была забрать детей из поместья, потянула за руку мальчишку, бросив на хозяев поместья брезгливый взгляд. Уехали гости, которые через пару дней забудут юную хозяйку и вечеринку, уехали и родители на 3 дня, которым не важна дочь, а только привилегии, которые приносит им девчонка. В этом пустом, полном тайн доме, царит тишина и одиночество. Пасифика сидит в своей комнате, укутавшись в одеяло, наблюдая за огоньками на улице. Почему? Одиночество — страшная штука, от которой никто не защищён! Сейчас бремя времени как никогда давит на хрупкие плечи девчонки, разрушая её стену спокойствия, построенную так давно, но уже покалеченную. Тиканье часов давит ушные перепонки, заставляя сердцебиение слиться в один такт с редкими каплями дождя, которые разбивались о тонкое стекло окна, мысли роем жужжали в голове, но ни одна из них не становилась главной. Казалось, хозяйка поместья просто отключилась от мира, дабы больше не чувствовать эту знойную боль, давящую обиду и больше не сопротивляться, сдерживая слёзы. "Люди — глупцы, если думают, что богатство решает всё, если считают, что можно за деньги купить счастье, что важно только материальная обеспеченность, а остальное просто само придёт! Ложь! Наглая ложь! Что могут принести бездушные купюры: любовь, заботу, ласку, друга, понимание, доброту, душевное тепло?! Что? Только идиоты стремятся к деньгам, протаптывая дорогу по головам других, обманывая всех, в том числе и себя, теряя родных и близких, обнадёживая себя тем, что всё приплывёт, когда будут деньги! Абсурд! Я ненавижу этот мир и этих жалких людей, желающих мою жизнь! Да я бы непрочь поменяться телами, избавиться от всего этого, а взамен получить любовь и заботу!" — срывая со стен свои и родителей фотографии, Пасифика злилась на себя, на них. Она рвала, метала всё, что было связано с её семьёй. — Пасифика, — дворецкий, тихо постучав в дверь, отворил её и увидел столь жестокую картину, режущую его старое сердце. — Успокойтесь, я Вас прошу! — Убирайся, Джон, иди домой! Родителей нет и не будет 3 дня! — повернувшись спиной, Пасифика была не в силах предстать перед дворецким в раздавленном виде, показать свою слабость. — Вы так скучаете по ним? — По кому? — развернувшись к единственному слушателю в этом доме, Нортвест предстала пред ним с опухшим лицом, размазанной косметикой и красными глазами. Сейчас она являлась самой беззащитной особой в Гравити Фолз. — По этим людям, которые не любят меня, не уважают, обращаются со мной, как с питомцем? Да их не интересует ничего, кроме себя, денег и своего статуса! Да в бункере они бы тебя съели первым, а потом меня, если бы я не защитила всех, открыв поместье людям, равным с нами по статусу! Понимаешь? По кому скучать? Я радуюсь, что их сейчас нет, что они позволили мне остаться одной, обделив лаской и любовью! Джон, разве я многого прошу? Я всего лишь хочу любви и добра, чтобы это поместье излучало счастье, вызывало во мне бурю положительных эмоций, чтобы моё детство стало беззаботным и счастливым, чтобы родители ценили и заботились обо мне просто так, без какой-либо причины! Я им не нужна! — Милая, они тебя любят, просто, своеобразной любовью, оберегают тебя от внешнего мира, дабы от ошибок тебе не было больно. Опыт — тяжёлая штука! — приобняв девочку, которая стала для дворецкого дочкой, он приподнял её подбородок и по-доброму взглянул на неё. — Мы все в этом поместье любим тебя, а твои родители работают ради тебя, чтобы у милой Пасифики было всё и самое лучшее. — Зачем мне это, если у меня нету семьи? Ты хоть раз видел, чтобы папа меня обнял, а мама поговорила со мной по душам? Ты заменяешь мне их обоих! Ты — дворецкий семьи, а не родитель! У меня даже нету друзей, которые сейчас бы развеселили меня, заполнили бы смехом пустые коридоры поместья! — У Вас же есть друзья. — Не скрывая удивления, дворецкий приподнял бровь. — Кларисса и Тиффани? Это, можно сказать, друзья папы, а не мои, — сжав фотографию подруг в маленьком кулачке, Пасифика выкинула его в открытое окно. — Я не про этих девиц, а про Мэйбл, которая позвала Вас на ночёвку сегодня, — дворецкий поправил съехавшие очки. Вытерев слёзы, Нортвест вспомнила о предложении Пайнс провести время с девчонками в тёплой атмосфере. — И, перед тем, как Вы скажете, что они не достойны Вашего общества, подумайте сердцем, а не холодным разумом Нортвестов, ведь Вашего отца сейчас нет с нами! — Ты, пожалуй, прав, но я не могу заявиться к ним, отдав победу в руки Мэйбл, — опустив свой грустный взгляд на кафель, Пасифика сражалась с гордостью и чувством одиночества. «Мне так хочется пойти к Пайнс, развеяться, забыть об одиночестве, просто посмеяться в кругу девчонок, может, увидеть Диппера, извиниться перед наглостью родителей, ведь именно он спас всех нас, а я только нажала рычаг! Он герой, он не боится быть тем, кем хочет быть, от него не требуют славы или денег, он, мальчишка, — член семьи. Может, всё же пойти?» — встав с холодного пола, Нортвест улыбнулась, направляясь к душу. — Джон, собери мои сумки, а я пока в душ схожу!

***

Ночное небо было как никогда красивое. Миллион маленьких огоньков озаряли путь к дому Пайнсов, улыбаясь счастливой Пасифике. Теперь ей не казалось, что звезды смеются над ней, теперь звезды улыбаются девочке, потому что она смогла переступить гордость и проглотить обиду на родителей, которая комом стояла в горле все это время. «Наконец-то я счастлива и звёзды светят ярче обычного!» — улыбнувшись, Нортвест открыла окно лимузина, впустив прохладный летний ветерок. Лёгкий бриз, пропитанный запахом соломы и приторного аромата цветов, дурманил девчонку, игрался в нежных волосах, окутывал свежестью тело, заставляя маленьких мурашек волной пробежаться вдоль спины, сковывая движения. Так же спутниками были и небольшие деревья, которые были засажены не так густо, давая возможность наблюдать за уродливыми домишками обитателей Гравити Фолз. Вот старая избушка, которая может разрушиться из-за сильного дуновения ветра. Забор был наполовину сломан, где-то краска облупилась, где-то половина доски висела. Маленький сад, состоящий из огорода и пары кустов был запущен давно. В маленьком окошке горел свет, однако ничегошеньки в комнате не видно, так как зацветшая дырявая штора скрывала жизнь обитателя этого дома. Пасифике этот дом напоминал её душу, которая так же раньше была красивой крепостью с прекрасным садом и любящими хозяевами, но сейчас все забросили это место, доброта заросла бурьяном, терпение, как забор, давно сломано, а любовь — совсем как изба! — Джон, скажи, а я похожа на родителей? — Нортвест долго смотрелась в зеркало, ища сходство с родителями, и это её терзало. Неужели она такая же бездушная и помешанная на деньгах? — Вы хотите услышать насчёт внешности или внутреннего мира?! Но зачем? Каждый человек сам решает, каким ему быть и больше никто. Даже отец не в силах изменить Вас! То, что вы делаете, это Ваше личное желание! — Спасибо. — Тихо прошептала Пасифика, сдерживая слёзы. Она всегда считала, что за её поведением, поступками и словами стоят учения и власть отца над разумом. Однако, всё это время, Пасифика причиняла боль людям сама! Приехав к дому Пайнсов, Нортвест ещё долго стояла возле двери, не в силах постучать. Ни силы, ни духа не хватало, чтобы постучать в Хижину Чудес и встретиться лицом к лицу с Мэйбл. «Пути назад нет!» — постучав в дверь, Пасифика опустила глаза в ожидании встретиться со своим давним «врагом» лицом к лицу. Но дверь открыл Диппер. — П... Пасифика? — сказать, что Пайнс был удивлён, значит ничего не сказать. Он ожидал на пороге увидеть Зуса, с которым собирался посмотреть фильмы по телевизору. — Что ты тут делаешь? — Я пришла к твоей сестре, — приподняв сумку, она виновато улыбнулась и опустила взгляд на древесный пол порога. — На ночёвку. — Серьёзно? У нас нет пятизвёздочного отеля и роскошной еды, да и вообще, как тебе родители разрешили? — облокотившись на дверь, парень засыпал девушку вопросами. — Знаю, — почему-то Нортвест заявление про отель оскорбило, поэтому, толкнув Диппера, девушка вошла внутрь Хижины Чудес. — И это несмешно, зануда. Внутри Хижины было пыльно, а интерьер полностью не подходил по стилю девушки, однако, почему-то Пасифика почувствовала тепло, заполняющее её сердце. Ей захотелось улыбаться, а так же поставить пару цветочных вазонов, приказать подмести пол и покрасить стены, повесить картины, однако, это не её дом! — Мейбл, Пасифика пришла, — крикнул Диппер, а потом девушка услышала визг девчонок и громкий топот. — Развлекайся. - парень сунул журнал подмышку и удалился в комнату к телевизору. — Пасифика, ты пришла! Я не сплю? — улыбаясь и прыгая от счастья, Мэйбл обратилась к Кэнди. — Ущипни меня, чтоб я поверила, что это не сон! — Мэйбл говорила так воодушевленно, что казалось, ей вот-вот не хватит воздуха. — Я решила, что я буду украшением вечера, — высокомерно произнесла Нортвест, не смея признаться, что очень хотела прийти с самого начала. Больше разглагольствовать девушке не позволили, так как три подружки схватили блондинку за руку и повели на чердак. Пасифика никогда не видела комнаты Диппера и Мэйбл, однако ей очень хотелось. Маленький чердак был очень уютным, весь заполненный и яркий, хоть и напоминал помойку, но чувствовалась душа в комнате. Это никак не сравнится с её комнатой — пустая, выполненная в холодных тонах и абсолютно бездушная. Сев на кровать Диппера, Нортвест почувствовала прилив какого-то чувства, но какого? — Чем займёмся? — спросила Гренда своим громогласным голос, ложась на пол. — Поиграем, — надевая первый попавшийся свитер, Нортвест заметила на нём какую-то надпись. — Правда или действие? — Давайте, — хором кричали девчонки, а Пасифика лишь нахмурилась, но всё же решилась сесть в круг. — Я начинаю, — усмехнулась Кенди, поворачиваясь к Мэйбл. — Правда или действие? — Правда. — воодушевленно ответила девчушка. — Ты взяла номер у того красавчика из Молдавии на вечеринке? — хихикнула Кенди, подхватив смешок Гренды. — Конечно! — достав из сумочки бумажку с номером, Мэйбл начала прыгать от счастья. Долгое время подружки, будто не замечали Пасифику, пока Пайнс не остановила свой хитрый взгляд на Нортвест. — Пасифика, правда или действие? — Правда. — почувствовав опасность, девушка стряхнула своими шелковистыми длинными волосами, приподняв подбородок, чтобы скрыть волнение. — С кем ты провела весь вечер на вечеринке? — прищурившись, Мэйбл ожидала ответа. Сообразив, что ответ — "братец Пайнс", блондинка покраснела и отвернулась. — Она покраснела! Рассказывай нам свою тайну! Кто он? Чем вы занимались? Нравится ли он тебе? — Мейбл мечтательно плюхнулась в центр круга, нарушив его симметрию, тем самым прервав игру, так что все устроились поудобнее и внимательно слушали. Пасифика молчала, не в силах выговорить имени и, как по закону жанра, вошёл второй Пайнс в поиске диска. — Диппер, не хочешь узнать тайну Пасифики? — взяв за руку брата, Мэйбл затащила его в девичий круг. — Какую тайну? Что она не человек? — по злому взгляду блондинки, парень понял, что пошутил неудачно. — Нет, дурак, с кем она провела целый вечер на балу! Переглянувшись с Пасификой, Диппер не понимал, почему Нортвест просто не признается, что была с ним, хотя и взаправду звучит двусмысленно. — Подождите, — наконец-то Мэйбл включила свою логику расследователя. — Вас вдвоём долго не было видно, и вы переглядываетесь! — Мэйбл громко вздохнула и хлопнула в ладоши — Неужели?! — Мы ловили монстра, — пытаясь избежать непонимания со стороны сестры, Диппер сразу же стал оправдываться. — Правда? — устремив свой взгляд прямо на двойняшку, Пайнс стала прожигать дырку в брате. — Ну, раз ты тут, то макияж на мальчике! Кенди и Гренда сразу же вскочили со своих мест, бросаясь на парня, который с криком пытался вырваться из цепкой хватки девчонок. Смех заполнил и так уютную комнату, и Пасифика почувствовала счастье. — Поможешь? — бросая в руки Нортвест помаду, Мэйбл добрым взглядом позвала накрасить брата. — Конечно! — почувствовав умиротворение, Пасифика начала аккуратно красить губы Диппера, рассматривая черты его лица вблизи.