LOST Other 6 Season

      В черном небе разбросанными точками сияют звезды - бледно-желтые, с голубоватым отливом. Так выглядит картина, размещенная в красивой рамке - творение одного из местных талантов - одна из тех картин, которые и сильные мира сего не гнушаются разместить в своих офисах.       Кабинет был уютным: высокие, от пола до потолка, окна, несколько продуманно расположенных кондиционеров, дюжина бутылок с изысканным алкоголем в баре, многочисленные дипломы в окладистых рамках на стене.       Состоятельный владелец вашингтонского офиса - немолодой уже азиат с неснимаемым перстнем на пальце, с мясистыми щеками - мистер Си Чжэ Ма, проводит собеседование на работу.       А перед ним в уютном кресле сидит пожилой ученый - с седыми волосами и еще старше своего работодателя.       Пьер Ченг, безукоризненно одетый, всем своим видом выражал почтение к хозяину кабинета. И отношение было неподдельным. Ведь перед ним не просто работодатель - но тот, кто в состоянии дать ему новую цель - в совсем новом мире.       Возвращение с острова далось Пьеру не сразу. Хоть он и активно следил за происходящими процессами в мире - жизнь в изоляции сказывалась. Поначалу дикостью казались и бытовые моменты - непросто с ходу было привыкнуть к мобильному телефону.       Несколько месяцев Пьер жил под чужим именем и очень скромно. Было очень тяжело просто жить, ничего не делая, учитывая, что ты привык к каждодневной ответственности.       Но вскоре решился перестать ребячиться и все внутренние силы направил на то, чтобы подтвердить свою личность - официально ученые "Дхармы Инишиатив" считались пропавшими без вести.       Долго велись те бюрократические баталии, что было объяснимо давностью исчезновения; но поддержка семьи Хьюмов сыграла роль. И Пьеру Ченгу удалось вернуться к жизни под своим подлинным именем.       Помыкавшись некоторое время на материке, ученый не сразу нашел себе работу по призванию. Было и еще одно обстоятельство личного характера. Дни, месяцы уходили на то, чтобы суметь заявить о себе, пока, наконец, проявленное упорство вкупе с объективными личными характеристиками позволили оказаться там, где он оказался. В главном офисе компании-производителя космической техники.        - Итак, - начал мистер Си. - Вы пришли на собеседование, доктор Ченг. Наслышан о вас. В свое время вы были одним из самых перспективных ученых. Хотя, признаться, информация о вас была утеряна слишком давно...       - Я работал в фонде Хансо. Мы работали в научной организации - "Дхарме Инишиатив". Но... многое пошло не так.       - А что происходило в вашей жизни после этого периода? - нахмурился работодатель. - Сейчас вы уже разменяли восьмой десяток...       - Мой восьмой десяток только начался. После я жил скромной жизнью отшельника, но за новостями науки не переставал следить. В курсе всех новейших веяний. Если вы, господин Си, предоставите мне шанс - я подтвержу всю свою квалификацию.       Лицом хозяин кабинета выражал скептицизм - но это было напускное. По опыту он знал, что возраст значит многое, и вредным будет признавать подобного уровня ученых бесперспективными.       Долго длилась беседа, изобилующая профессиональными терминами. Пьеру Ченгу удалось добиться того, чего он хотел, и произвести должное впечатление.       - Что же, с давних пор человечество мечтало покорить космос. Такие знатоки теоретической астрофизики, как вы, могли бы подойти нам как нельзя, кстати.       Окрыленный, выходил он на улицу. Возле ближайшей витрины профессор посмотрел на себя. Лицо сделалось одухотворенным - на секунду он напомнил себе покойного сына.       Пьеру пришлось заставить прогнать от себя мрачную мысль. Впереди новая жизнь.       Но семейные узы напомнили о себе.       Как только ученый заставил себя сконструировать бодрую улыбку, как в кармане зазвенел мобильник - которых Ченг более не дичился.        - Да… Да, это вы, Айрин?       Засуетившись, он не сразу включил старческими пальцами громкую связь.       - Как? - дрогнул голос. - Как сегодня дела у Лары?       Появление объявившегося мужа, с которым они были разлучены тридцать лет, повлияло на брошенную супругу. Обошлось без душераздирающих сцен - ввиду слабости лежащей женщины.       Но гораздо пагубнее повлияло известие о трагической кончине ее сына, Майлза, который и без того редко находил время для посещения - а затем и вовсе без следа пропал, устремившись искать родителя, на целых три года.       Но правда лучше недомолвок... пришлось ей рассказать.       И сообщить ей это известие - предстало задачей посложнее астрофизики; предсказуемо, это было задачей другого порядка. Других вычислительных мощностей.       Так и не оправившись после своей болезни, пожилая женщина оставалась обреченной вести лежачий образ жизни. Прежняя сиделка, Эвелин, уступила место молодой, по имени Айрин - что как-то облегчало задачу налаживания коммуникации - предшественница была более или менее в курсе семейных обстоятельств, и даже Майлза не жаловала, а уж в адрес супруга, вернувшегося спустя около трех десятилетий, и подавно не следовало бы искать положительной реакции.       Ученый взял на себя материальную заботу о Ларе, но этого ему казалось мало. Он хотел не отходить от нее, окружив заботой. А теперь подступили проклятые рефлексии по поводу того, что научное честолюбие вновь в нем взыграло.       Но работа в солидной компании предоставит больший заработок, в данной ситуации актуальный.       Профессор весь сжался от волнения.        - Мистер Ченг? – спросила Айрин.        - Да, это я, - сохраняя непроницаемое лицо, подхватил ученый. - Как она?       - Все так же. Ваша жена явно подавлена, но в общем и целом волноваться о ее здоровье нет оснований.       - Но она знает, что я о ней забочусь?..       - Она готова вас принять. Можете придти и навестить.       - Естественно! - профессор был взбудораженный, на лбу блестели капли пота.       - Ой, замечательно, - заворковала сиделка, годящаяся профессору во внучки. - Вы очень за нее переживаете. Повезло ей - у ней такой любящий муж!       От слов комок повис в горле. Пьер шумно прокашлялся.        - Ладно, не буду вам мешать. Сейчас лучше не стоит ее беспокоить. Но вы скажите, когда можно будет...       - Конечно, мистер Ченг. - Вам всегда помогу, - заулыбалась собеседница, что стало слышно и по голосу.       Пьер решил заканчивать тягостный разговор.        - Спасибо. Дайте мне знать, если у ней что наладится.       Пьер, почувствовавший порцию некоего оптимизма, развернулся и направился к проезжей части. Да, ему не суждено было стать романтическим героем, который способен любить женщину больше жизни. Пора признаться. К науке он всегда тяготел, и эта его наклонность требовала самоотдачи.       Сощурившись, профессор посмотрел на безмятежное солнце. Тридцать оборотов проделала планета вокруг светила, чтобы вернуть все на свои места. Супруг-ученый устраивается на работу.       Предположить, что личная привязанность - препятствие науке? Полный абсурд. Тридцать лет жизни он пробыл аскетом, которого от науки ничто не отвлекало - предварительно прогнав семью от себя. И где он очутился? Снова возле Лары, вот где. Только теперь их сына нет. И годы не щадят - по-прежнему.       Теперь он будет поддерживать жену - сколько бы ей... им... не осталось.       Разве поэт, великий Данте, не творил, живя любовью к женщине?       Памятуя о чем-то глубоко личном - Пьер Ченг в то же время изо всех сил отдаст себя работе.