LOST Other 6 Season

      Совершили преображение три проведенных года.       Саид Джарра шел командовать своим воинством. Совершили преобразования три проведенных года - чуть глубже стали морщины на лице Саида, были завязаны в узел длинные волосы, в которых уже образовалась седина.       Сегодня был очередной день года 247-го со дня рождения Пророка и 818-го от рождества Исы ибн-Марьяма, больше известного миру, как Иисус Христос, и природа уже готовилась пробудиться. Поселок тоже начинал пробуждаться. Некоторые люди уже повыходили из своих домов, вдохнув в награду за радивость благословенный запах утренней свежести, дарующей силы на весь день.       А еще несколько часов спустя войско с Джаррой во главе уже находилось в кустах, наблюдая за замеченными неприятелями, которых засек дозорный. Судно, напоминающее скандинавский драккар, причаливало к берегу.       Хотите взять нас? Саид всегда предпочитал решать вопросы мирно. Для этого надо было выйти к врагам и предложить им выбрать у себя самого сильного бойца, выставить против него своего достойного и выйти с ним на поединок. Такое иногда срабатывало - тоже не все хотели терять людей, надеясь покорить чужеземцев без потерь. В случае проигрыша неприятели, посрамленные, убирались - те, кто действительно хотел держать слово. Такое иногда срабатывало. А не хотите решать вопрос добром - замечательная сотня, вооруженная коваными мечами, будет готова к бою.       За три года было сделано немало. Хотя и база уже была хорошая...       Саид чувствовал, что находится на том месте, на котором полезен, как никогда.       Сейчас все молчали и ждали его слова.       Требовалось решительно отдать команду.       - Будьте здесь, - хладнокровно откомментировал араб.       И, неприкрыто поднявшись, принялся выходить на берег.       Никто не посмел его ослушаться, хотя некоторые из его вояк перешептывались, всяк на свой лад. Общий смысл сводился к тому, что его поступок отдавал самоубийством.       Но не таков был Саид. Конечно, был не совсем готов отказываться от перспективы проявлять героизм, но все-таки перед актом самопожертвования хотелось бы, желательно, продать свою жизнь подороже.       Сейчас цена поступку была - сохранение целой армии. И высокий шанс решить ситуацию без кровопролития.       Из-за пальм глава островного войска вышел навстречу собравшимся и уже выгружающимся на берег воинам.       Ими оказались и впрямь викинги - судно их действительно оказалось драккаром, с многочисленными веслами и загнутым кверху носом, напоминающим птичью голову. На бело-фиолетовом полотнище паруса гордо сиял золотистый круг.       Воины - бородачи с щитами и в шлемах, замерли. Кто-то потянулся к своим мечам, но чаще - не самые возрастные представители. Юнцы - эти завсегда были готовы убить. Впрочем, и старых вояк злить не следовало.       Самые опасные замолчали настороженно, встречая приход аборигена.       Я - Саид Джарра, - голос его был звучен и властен. - И я - глава этого войска, - закончил произносить он по-английски.       Некоторые опять потянулись к своим мечам, но остающийся позади викинг - самый здоровый, с крутыми плечищами и окорокообразными руками, которыми он мог завалить крупного быка - поднял взгляд. Чуть заметное ворчание - и зашевелившиеся замерли.       Подбежавший к богатырю витязь принялся что-то нашептывать, глядя на курчавого брюнета - то был толмач.       - И я вышел к вам один, но я в действительности - не одинок. Прямо за мной - в этих зарослях, - обвел он рукой, не сводя теперь уже глаз с вражеского старшего, - располагается мое войско.       Все время Саид не сводил глаз с вторгнувшихся, пока тот же викинг продолжал осуществлять перевод. Наконец, титан сказал свое веское слово - волевым, непререкаемым голосом.       - Я - Магнус. И я - конунг своего воинства. - А кто ты, что осмелился разговаривать с нами?       Араб был убедителен.       - Вы вторглись на наши земли, - при этих словах у самого здорового в руке заиграл меч, - но я убеждаю вас в том, что вы выбрали не лучшее место для захвата. Убирайтесь с нашего острова.       Короткая реплика мощным рычащим голосом.       - Откуда нам знать, что за твоими словами что-то стоит? - то подразумевал старший их войска, угрожающе поигрывающий своим оружием и теперь уже оценивающе рассматривающий Джарру.       Вместо ответа Саид сунул пальцы в рот и мощно свистнул.       Сорвавшееся с места войско бросилось с зарослей; одетые в зеленое и вооруженные кожаными мечами, они выбрались на пляж - где собрались бородачи.       Варяги напряглись, готовые к кровопролитию. Состав аборигенов, большую часть из которых составляли юнцы, выглядел хлипче, но многое решимость в их лицах искупала.       Прибывшие потенциал оценили.       - Рё! - издали они односложно воинственный клич, но не решаясь бросаться.       Саид не обманулся их мнимой растерянностью. Скандинавы не знали, сколько еще людей, готовых биться, встретит их, но точно так же их судно могло быть не единственным. Поэтому надлежало поступить испытанным образом - выступить с предложением.       - Мы не знаем, сколько вас. Но также и вам неведомо, сколько вас здесь встретят - таких, как мы. Поэтому у меня есть предложение. Слушай же: ты - скандинав, а я - араб. Твоя нация рождена для боя - моя нация рождена для боя.       Переводчик шептал и шептал высказываемые фразы, пока Магнус продолжал испытующе глядеть на вышедшего с переговорами местного - со все более возрастающим уважением.       Выходи биться со мной, Магнус. В случае, если побеждаю я - вы поворачиваете лодку, - показал он кивком на нос драккара, избегая использовать палец, что могло быть расценено, как непочтительность, - разворачиваетесь и напрочь забываете об острове. Как и о том, что когда-то здесь были.       Взгляды были коварны, были ядовиты, а кто-то оценивающе смотрел на остальных солдат этого командира.       Басовитый вопрос их собственного конунга сочетался с пристальным взглядом. Последовал перевод:       - А что будет в случае, если верх возьму я? - усач, чья растительность принимала форму подковы, самодовольно рассмеялся, пока следовал перевод.       - И это скажу. В этом случае этот остров будет в вашем распоряжении.       Когда до конунга и до всех до единого воинов дошел смысл послания, на поляне раздался одобрительный крик, еще более громкий:       - Рё! - и раздалось бряцание мечей.       Бойцы торопились, подгоняемые младшими командирами - требовалось поскорее расчистить поле боя. На пляж выбрался богатырь - ростом, пожалуй, футов в семь. Доспехов на нем не было. Окорокообразные его ручищи, должно быть, обладали нечеловеческой силой - должно быть, он в быту обходился без инструментов. На плече татуировка - в виде воина в шлеме. На его фоне Джарра выглядел совсем тщедушным. Некоторые викинги даже рассмеялись. Но не таковы были подопечные островного войска, хранившие серьезность.       Наконец, расчистили идеальный квадрат, три на три метра, или, должно быть, чуть меньше семи зир - Саид не вникал. Очень многие арабские меры длины получили свое название и свое распространение намного позже, чем было то время, в которое он попал чудесным образом, а значит, и святотатствовать не следовало. Он ограничивался англоязычными терминами.       Прямо сейчас скандинав произнес непонятную для Саида тираду на своем языке. От этих слов все пришлые, собравшиеся с той половины берега, загудели.       - Хольмганг - есть суд праведный! - восклицал переводчик.       Магнус дополнил что-то еще, подлиннее.       - Уговор есть уговор. Наш конунг рад возможности взять эту землю без единой потери. Смотри же. Если вы нарушите свои собственные слова - вы пожалеете. И все пойдете на алтарь нашей победы.       Новый вскрик вождя, и всеобщий экстаз.       - Во славу Одина! - вот какое восклицание никто не осмеливался повторить.       И началось противостояние. Под громовой вой Магнус вошел в квадрат.       Дрались без оружия, голыми руками, подбадриваемые окружившими квадрат их бойцами. Магнус пытался заграбастать Саида своими ручищами, но это оказалось сделать куда как непросто - боец из Саида был увертливый. Даже прислонившийся к краю своего установленного пространства, он поднырнул под рукой конунга - здорового, но неповоротливого. Отступая, успел наградить пинком по щиколотке - очень болезненным, словно по дереву, и очень незначительным по произведенному эффекту - точно комариный укус. Но цель пока стояла не такая.       Саид знал свою тактику на этот бой - его задачей было измотать соперника - здорового, но очень неповоротливого. А для победы надо было действовать, нанося удары, при любой возможности, и самому же не пропуская ни единого. При этом уворачиваться от всевозможных атак, становящихся все более коварными - вот он и проход в ноги попытался сделать, и прислонить к краю, вероломно назад выставив ногу - в надежде, что соперник опять выпутается и на подножке споткнется, благодаря чему его легко можно будет настичь и победить, борясь внизу. Ничего этого не происходило благодаря внятным и осмысленным действиям. И полному присутствию сохранения концентрации.       Лица храбрых воинов, поначалу воспринимавших Саида в качестве бойца довольно скептически, потихоньку перестали быть смешливыми. Затем многие стали нервничать - казалось, им дождаться-то оставалось одного-единственного удара, потому что Магнус если уж попал бы, то попал. А того самого момента удара все не происходило и не происходило.А затем большинство и вовсе занервничало не на шутку, в то время, как лица островитян делались все более торжествующими.       Каждый отдельный удар араба был точен - он не тратил сил зря. Атакующие действия были успешны - пинок по коленной чашечке, удар по скуле. Один раз, уворачиваясь, Саид был просто вынужден, чтобы не попасться в лапы соперника, должен был прокрутить сальто в воздухе, после чего последовал неслабый пинок в лицо. Скандинав даже не покачнулся, лишь откашлявшись, с напором пошел дальше. Рот его был разбит.       Магнус зашатался. Но продолжил свои атаки. Саид, ни разу не задетый, все еще отступал, прекрасно понимая, что один раз проявленная слабина (при его габаритах и гарабитах противника) означает завершение боя. Но уверенности в своих силах он не терял.       Наконец, усталость начала брать свое. Джарра мог держаться в таких условиях долго, и даже очень долго, а Магнусу долгая физическая активность в столь стремительном темпе была в тягость - грести или крутить хвосты быкам ему было проще. Пот лился с него градом. Наконец, он, устав, сделал фатальную ошибку - бросился на Саида, попытавшись захватить, прямо всем корпусом, головой вперед, позабыв об обороне.       Казалось, сейчас он прислонит-таки врага к краю.       Забывать об обороне, конечно, не следовало бы. Саид воспользовался свободной рукой, не попавшей в плен богатыря, и, теснимый к краю вражеской тушей, принялся наносить резкие удары по голове - по большому счету, такой же атакующей конечности. И хоть шея состояла из жирного загривка - все-таки мускулов на голове не образовывается ни у кого. Это обстоятельство и позволило заставить вражескую голову подвинуться, а затем, не делая замаха, выставить ребро своей жесткой ладони - на которое носом налетел Магнус, влекомый всей своей тушей.       Раздался вздох. Очевидно, силач ослеп от удара. Это не значило, что он ослабил хватку. Но, не давая ему опомниться, Саид поскорее высвободил еще и ногу, и провел мощные удары - один за одним.       Пока, наконец, здоровяк не свалился. Саид захватил его шею, и Магнусу ничего не оставалось, как заколотить ладонью по песку, признавая тем самым поражение.       Что тут началось! Островитяне завосторгались в дружном крике, а на викингов жалко было смотреть. Саид же стоял, не требуя оваций - сама скромность. Он лишь беспокоился, что враги могут не сдержать договор, и с ними действительно придется биться.       В пространство битвы вошел переводчик. Джарра чуть напрягся.       - Древние боги нам послали тебя в наказание. Ты победил, - перевел он слова хрипящего их конунга, так и лежащего после поражения. И теперь мы отправимся отсюда в поисках новых земель. И послушаем твою волю. Как предполагал уговор. Итак, объяви же ее.       Но что это?! Саид вдруг как-то потерялся в лице, посмотрел на толмача ошарашенно - сами черты его лица изменились. Ошеломленно иракец уставился вокруг - на чужое войско, на свое войско, на переводчика, хмурящегося в непонимании. Прошла минута, вторая, третья началась на подходе - а слова от Саида все еще не было.       В толпе викингов зашептались. Кто-то не понимал, что происходит, кто-то полагал это очередной военной хитростью, но самые нетерпеливые, опять - по преимуществу юнцы - всерьез напряглись, приготовившись сражаться.       Лежащий в пораженческой позе Магнус наконец встал, отряхнулся, сплюнул кровь, и, подняв кулак, прорычал что-то своим - определенно, грозное. Потом дал очередную инструкцию посреднику.       - Ты хотел, чтобы мы убрались - и мы уйдем. Для этого достаточно одного твоего слова. Но почему же ты теперь молчишь? Чего ты ждешь, храбрый воин?       А Десмонд (разумеется, это был он) лишь в недоумении оглядывался на всю компанию вокруг, похожую на персонажей из костюмированного театра. Вот только куда его опять занесло. Все почему-то молчали и почтительно смотрели на него, словно ждали приказания. Внешности у всех были запоминающимися - судя по всему, тут было две армии, одетые по-разному. Но самым устрашающим был здоровяк, стоящий подле него. Тот, который говорил по-английски, настолько пугающ не был.       Должно быть, переводчик, начал догадываться чувствующий себя жалким Десмонд - жалким, прежде всего, от непонимания.       Но огромный мужчина, стоявший вблизи от него, единственный из своего войска, одетый не в доспехи, отодвинул плечом толмача, и обратился о чем-то на своем языке, более мягким голосом.       Я тебя не понимаю, Саид? - потрудился транслировать викинг. - Чего же ты теперь хочешь? - взгляд его по-прежнему был уважительным. - Ты же хотел, чтобы мы уходили.       Встряхнув головой, Дес понял, за кого его теперь принимают. Кто эти люди - был отдельный вопрос, а главное было ясно. Итак, он "оккупировал" тело еще одного своего друга. Тоже, должно быть, попавшего в прошлое. Точнее, перемещенное сюда Эссау. Точнее, перемещенное рукой Десмонда, под руководством Эссау.       Взгляд сделался осмысленным, что явно очень понравилось этому человеку - тотчас же огромный воин улыбнулся. И теперь требовалось, согласно своему горькому опыту, как можно скорее начать изображать адекватность, чтобы не вызвать, пребывая в чужом облике, подозрений.       - Я хочу, чтобы вы ушли, - наконец, вымолвил Хьюм, пребывая сам в шоке от совсем другого собственного голоса - с характерным южным акцентом.       Скорбным молчанием сопровождалась процедура сворачивания грузов, погружения и бесславного отступления драккара с острова, который столь неожиданно не получилось захватить. Сотня провожала их настороженно, в то время, как командир, после победы, почему-то неожиданно растерялся. Впрочем, солдатам не предусмотрено много размышлять над странностями. Когда все убрались, команду "построиться" Саид произнес, хотя скорее, рявкнул, своим обычным, командирским голосом.       А сознание Десмонда к этому моменту уже вовсю переносилось.