LOST Other 6 Season

      Конвой из островных жителей развел связанных Сойера и Кейт в разные стороны. Прежде, чем здоровяк Том уволок конопатую каторжницу, Сойер еще едва слышно успел ей прошептать: "ты ничего не знаешь", подарив напоследок подбадривающий взгляд. Наконец его повели в направлении какого-то дома с решетчатым оконцем парни, ни одного из которых он не знал. Было слишком нестерпимо - шествовать по поселку, когда от дома, где ты жил со своей любимой, тебя отделяет несколько десятков ярдов расстояния и бездонная пропасть размером в тридцать лет.       Там, в этом вонючем бараке, решетки на окнах которого и впрямь воссоздавали атмосферу тюрьмы, его тщательно обшмонали; не найдя в карманах ничего другого, имеющееся у него при себе оружие - пистолет и винтовку - выложили на стол. Затем оттуда его повели в другое место. Он опять прошествовал со связанными руками, против воли осматривая поселок, в котором еще три дня назад был если не полноправным хозяином, то весьма значительным человеком. А потом сердце его испытало новый повод для тоски. Он понял, куда его ведут.       Недреманное око, бывший главный офис охраны "Дхармы Инишиатив" - вот что было конечной целью маршрута. Тут же базировался и огороженный решеткой закуток - для того, чтобы держать там пойманных "врагов". Возможно, там могли оказаться и местные - в замкнутом-то коллективе эксцессы разные могут быть, но при ЛаФлере, мать-перемать, все всегда было чинно! Джеймс было приготовился оказаться по ту сторону решетки, занимая там вакантное место пленника, но нет - его втолкнули прямо в главный офис, с мониторами.       Он успел приметить, что судя по пустоте на экране, часть камер была упразднена, а также изменился и дизайн мебели. Стулья перед монитором были новые, причем расположены они были почему-то друг напротив друга, полубоком к непосредственно экранам. Перед тем, как усадить его на стул, его еще раз тщательно обшмонали, ощупали карманы, в том числе и обыскав карманы внутренние. Только он начал ерзать на своем новом месте, ему взрезали веревки, опутывающие запястья. Затем так же, деловито, изо всех сил удерживая на месте, принялись привязывать к стулу теперь уже и ноги, и руки, к ножкам и подлокотникам соответственно. Джеймс сидел и не дергался - надо было подождать момента, когда у него действительно будут шансы. Наконец, когда все четыре конечности были прикручены, охранники его покинули. Посмотрел бы он на этих сосочков в другой ситуации.       А сейчас ситуация была не в его пользу. Он попробовал понять, насколько он стеснен в передвижениях. И понял, что очень стеснен. Хуже всего была не связка, а то, что этот стул, на который его усадили, был вделан в пол. И вращаться на этой карусели было нельзя - это вам не вращающееся кресло. Долго, очень долго он пытался подергаться, чтобы что-то сделать со своей связкой - и в итоге потерпел поражение. Веревки были плотны, и завязаны мудрено. Все его попытки хоть как-то повлиять на свои путы потерпели поражение. Видимо, "другие" имели опыт вязания мудреных узлов на конечностях. Где же сейчас Веснушка? Как она?       С новой силой нагрянули душевные муки. Каково ему было знать, что его любимая находится где-то здесь, в поселке, но она даже не заговорит с ним. А если он ее увидит?.. Даже не поймет, сколь много она для него значит. А теперь он пленник. Как бы это было больно - снова увидеть самого родного для себя человека, но не видеть ту любовь в глазах, который вы замечали друг у друга, когда ваши взгляды пересекались. Он помнил, помнил ее холодный взгляд, когда они впервые встретились на острове Гидра, где он был также в статусе пленника. Джеймс был поклясться, что если Джулиет посмотрит на него так, он умрет. Сердечко перестанет функционировать, и время его жизни придет к концу. Хотя какая теперь разница - он пытался все изменить, а теперь время, предназначенное для этого, и так истекает.       Его страдания милосердно прервал звук ключа, поворачивающегося в замке. Кто-то входил сюда. Наконец, дверь открылась, и этот кто-то стал приближаться. Возможно, чтобы отвести Джеймса куда-то еще. Возможно, его будут расковывать. Надлежало собраться, чтобы реализовать последний шанс сбежать. Но когда он увидел того, кто вошел, он оторопел, его сердечко подскочило, и ему стало не до хитрых планов. Перед ним с подносом стояла Джулиет. Его Джулиет.       - Здравствуй, Джеймс, - промолвила она, дежурно улыбаясь. Как дико, противоестественно было видеть ее, видеть ее улыбку, но не видеть той теплоты в глазах, не ощущать ту связь, которая позволяла им понимать друг друга с полуслова!       Явление женщины, с которой друг для друга они были созданы, полностью парализовало его. Сердце запульсировало, как бешеное, захотелось походить по комнате - успокоиться, но проклятые путы не давали и этого. Возможно, что его пульс в этот момент достиг сверхъестественных показателей.       - Джеймс, с тобой все хорошо? - лицо ее было полно искреннего беспокойства за связанного, тяжело дышавшего мужчину. Какое дежа-вю. Точно так же он сидел, прикованный к стулу, в этой самой комнате, тридцать лет назад, или три дня, когда Синяя Борода избивал его, а она смотрела на него, больше, чем обеспокоенная - с искренней любовью.       - Джеймс?       - Да, все хорошо, - он попытался справиться с волнением.       - Да? Ну а мне показалось, что ты задыхаешься, - она была по-прежнему обеспокоенной. - Я ведь врач.       - Я люблю врачей, - он засмотрелся на нее. На ее морщинки, на ее локоны.       - Я принесла тебе стакан апельсинового сока, - промолвила милая женщина, которая сейчас была врагом. Хочешь? Но тогда мне придется покормить тебя с руки, - она поставила поднос и взяла стакан, в котором аппетитно плескалась оранжевый напиток. - Хочешь? Он свежевыжатый. Ты наверняка страдаешь от жажды.       Слезные железы подвели его. Как часто она готовила ему яичницу с беконом, или ... тот же самый напиток, который у него ассоциировался с ней. А иногда, когда он, усталый, возвращался со своей работы, она безапелляционно заявляла что-то вроде: "сегодня вечер ризотто", и он, смеясь, поднимал руки кверху, капитулируя. Джеймс почувствовал, что не в силах сдерживаться. Он попробовал взять себя в руки, памятуя, что находится среди врагов, но соленые выделения продолжали стекать по щекам - те слезы, которые он даже не мог вытереть. Пытался рассуждать, но на душе становилось только хуже. Разум попытался подсказать ему, что не надо пить жидкость, предлагаемую врагами. Но он не мог держать страдание в себе.       Джулиет была заинтригована поведением пассажира самолета "Oceanic 815". Она не раз и не два вычитала файл с его досье, чтобы понять, что Джеймс Форд совсем не склонен к сентиментальности.       - Джеймс! - она обращалась к нему, так же держа стакан. - Выпей. Пожалуйста.       Сойер колоссальным усилием успокоился. Он еще сообразил, что это - может быть вражеская ловушка. Но зачем уговаривать пленника? Не надо, чтобы его любимая оказалась такой коварной...       Но что, если есть другой путь? Что, если сделать ее снова той самой, любимой им Джулс? В его голове внезапно созрел один план, который придумался только что, и просто поражал своим содержанием. Может, минуту назад он бы счел это безумием. Но какое значение имеет время?.. Он больше не хотел играть с судьбой. Не хотел опять вспоминать заверения Фарадея о том, что не получится менять прошлое. Это не имело для него значение. В этой комнате были лишь они двое - Джеймс и Джулиет. Здесь и сейчас. Созданные друг для друга. А значит, он мог все исправить.       - Я прибыл из будущего, Джулиет.       - Что? - блондинка чуть удивилась, отставив стакан. Откуда этот длинноволосый мужчина узнал, как ее зовут? Подслушивал? А как он мог подслушать? Ну и новость, сообщенная им, напоминала бред сумасшедшего. - О чем ты говоришь?       - Я должен быть три года спустя, в 2007 году, но так случилось, что я оказался здесь. Если не веришь - сходи на наш пляж, где пассажиры нашего рейса. Там есть еще один Джеймс Форд, но из этого времени.       - Но как, черт возьми, это возможно? - Джулиет отшатнулась от связанного человека на стуле. То есть, она знала, что он - профессиональный мошенник, но у него было такое правдивое выражение лица! И он излагал такие вещи, да еще утверждал, что есть доказательства.       - На этом острове возможно и не такое, - Джеймс почувствовал, что его слова действуют, и рванулся было вперед, позабыв о путах. - Вскоре ты попадешь на наш пляж. Бен заставит тебя внедриться в доверие и шпионить, но ты предашь его и станешь одной из нас. Затем Бен переместит остров во времени, и мы окажемся в 1974 году - как раз во времена этой "Дхармы Инишиатив". Мы станем одними из них. Если ты не веришь, поищи какие-нибудь старые фото тех времен. На каком-нибудь из них мы точно есть.       - Я думаю, что твоя жажда сильнее, чем ты думаешь, - покачала она головой, и снова взяла напиток и поднесла к его губам, собравшись поить с рук, как дитятко.       - Нет, нет, я тебе не враг, Джулс, - его взгляд был умоляющим, и ей не хватило духу поить его силой. Она снова поставила жидкость на место.       - Я не причиню тебе вреда, Джулс, - снова он ее так нежно назвал. - Ведь я люблю тебя.       Видимо, заставить себя принять это было просто невозможно. Джулиет отстранилась от этого человека, которого привязали здесь, в этой комнате, отчего он начал сходить с ума. Она собралась было к выходу, но Сойер остановил ее новым аргументом:       - Я знаю о твоей сестре! Рэйчел! И о Джулиане!       Медленно она развернулась к нему. Ее взгляд был испытующ. Информация была экстраординарной. Но как этот человек, попавший сюда в авиакатастрофу, мог об этом знать?       - Как? - тяжело дыша, она задала вопрос, состоящий из единственного слова, с грозным выражением лица,       - Послушай меня, - Сойер пытался взглядом умолить ее не уходить. Я об этом знаю, потому что ты мне рассказала. Мы были вместе. Ты и я. Во времена "Дхармы Инишиатив". Я бы не стал лгать об этом.       Из его глаз опять потекли слезы, заставив девушку засомневаться.       - Зачем ты мне это рассказываешь? - спросила она, сощурившись. Ей действительно захотелось понять. Поверить этому мужчине хоть на секунду.       Не обращая внимание на то, что его физиономия, должно быть, заплаканная, он произнес признание:       - Потому что, я люблю тебя, Джулиет Берк. И буду любить тебя всегда. Всегда.       Эти слова затронули ее. Та интонация, то, как были произнесены эти слова - глубоко и с чувством. Так ей в любви еще не признавались. А еще она поймала себя на том, что начинает испытывать приязнь к этому человеку. Она схватила тот самый стакан, предназначенный для пленника, и одним махом осушила его.       - А как же ты оказался в прошлом? То есть, в настоящем. И где же... та Джулиет, которую любил, как ты утверждаешь, ты? - она еще надеялась поймать пленника на противоречии.       - Я попал сюда из-за станции "Лебедь". Чертовой станции "Лебедь". Я переместился во времени назад. А она... - его голос дрогнул. -Она умерла, - его лицо сделалось страдальческим, он не говорил, а выл. Слезы новой порцией изверглись из него, он дергался.       Джулиет видела, как его красивое лицо было искажено, и сама раскрыла рот от ужаса перед тем, что от него услышала. Бровки ее высоко приподнялись и застыли. Эти слова были безумием, бредом, и все же против воли в них хотелось верить, и даже такие вещи, произнесенные этим длинноволосым мужчиной, не убавляли в ней этого странного чувства. Медленно она попятилась в направлении двери, не сводя взгляда с пленника. Ей было очень, очень жалко этого зареванного мужчину, который не врет, не может так лгать - он любит! Все в нем говорило об этом.       Он опять поднял взгляд, и убедил еще:       - Я могу представить, как все это дико звучит. Но это правда. Все так и будет. Мы полюбим друг друга очень сильно. Ты всегда говорила, что наша любовь - лучшее, что было в твоей жизни. Я не знал, как это сказать. Но это включает и меня. Наша любовь - лучшее, что было и в моей жизни.       Он снова трогательно смотрел.       - Докажи, что это так.       - Твое имя Джулиет Берк. Наши дни рождения близко - ты родилась 15 февраля 1969 года, а я - годом раньше, но 18-го, значит, тебе сейчас, - Джеймс, чуть сбившийся, прикинул, - тридцать пять лет. Родилась ты в Майами. В детстве вы с сестрой пережили развод родителей, причем ты даже в слезах выбежала из дома, когда восприняла эту новость. Всю жизнь ты проработала врачом по вопросам бесплодия. В том числе - занимаешься этим и здесь, на острове.       Джулиет слушала и не могла поверить.       -Твою сестру зовут Рейчел, а твоего племянника Джулиан. Ты состояла в браке, после чего муж тебя бросил. А потом скончался на твоих глазах.       Джеймс понял, как ее шокировал. Ее лицо побледнело, стало растерянным, беззащитным. Она надула щеки, а потом выдохнула, а потом повторила так еще трижды, успокаиваясь. Решившись, он продолжил:       Это ты себя винила. Однажды к тебе пришел вербовщик из компании "Миттелос Биосайенс". Ричард. В первый раз ты невинно вымолвила, что твоего мужа мог бы сбить автобус. А потом так и произошло, прямо у тебя на глазах. И ты еще винила себя за это совпадение, не могла отделаться от мысли, что ты способствовала его смерти. Как видишь, я слишком хорошо тебя знаю, - он продолжил. - Твоя любимая книга - "Кэрри" Стивена Кинга. Из музыки предпочитаешь оперу. И ты всю жизнь мечтала помочь беременным женщинам. Но здесь, на острове, они умирают и умирают. И каждый раз, когда это происходит, ты, втайне ото всех, плачешь, чувствуя их кровь на своих руках. И все, что я сказал, правда. Поверь мне.       - Поверь мне.       От сказанных слов Джулиет разразилась полноценными слезами, которые она, собрав в кулак всю волю, вытерла. В последний раз они встретились глазами, а затем она развернулась. Сойер выворачивал голову на своем закрепленном стуле, потому что понимал, что может никогда больше ее не увидеть. Пока она не исчезла из поля зрения. А она думала, что рассказанная история о перемещении во времени может быть правдой.       Если она поверит ему, она признает, что невообразимые вещи, безумие нашло ее, и она откажется его признавать, и это сделает ее безумной.       Если она не поверит ему, она навсегда потеряет его. Сделает самую страшную ошибку в своей жизни. Потеряет его, и свое счастье с этим человеком, и за эту ошибку она будет корить себя всегда.       Она решительно захлопнула за собой дверь. А Джеймс вновь предался рыданиям. Эмоции вновь завладели им. За те несколько дней, что прошли с момента падения его любимой в бездонный колодец он выплакал больше, чем за всю свою прошлую жизнь. Неважно. Все равно этот страшный водораздел произошел. И его презренные страдания - ничто по сравнению с тем, чего он однажды лишился, когда их руки разжались.