Мародер
24 июня 2020 г. в 12:01
А было жутко. Двигаться по направлению к пляжу Джеймсу совсем не хотелось. Он остерегался увидеть что-то сюрреалистичное по прибытию туда. Вот так вновь увидеть всех этих людей, большинство из которых уже умерло. Надо еще при этом ухитриться как-то сделать то, что требуется, скрытно. Да что уж там говорить, у его боязни была конкретная причина. Он не желал увидеть себя. Можно было храбриться, но факт оставался фактом. Ему было все безразлично, но единственный, кого Джеймс вообще в данный момент мог бояться — это себя.
Что из себя представляет тот Джеймс Форд, который находится сейчас на пляже? Отчасти Сойер завидовал тому парню. У него нет никаких забот, он сидит на пляже, курит Мальборо, попивает текилу и радуется жизни. Хотелось снова быть им, хотелось снова оказаться в этой шкуре, но… это было недоступно.
Перед взором Джеймса возникла знакомая картина — сплошные деревья закончились. И перед его взором предстала тропинка, которая выводила прямо на пляж, а деревья словно бы расступались перед путником. Очень знакомая картина.
Дармовского комбинезона на нем давно уже не было, так что одет он был в серый свитер. Конечно, он не вышел наружу, потому что требовалось разведать обстановку. И Форд решил понаблюдать, здраво рассудив, что здесь его не засекут, так как на столь раннем этапе жизни здесь пассажиры слишком запуганы, чтобы слоняться по джунглям и тем более высматривать силуэты в кустах.
Вместе с тем он понимал и то, что время не ждет, а Саиду требуется медицинская помощь. Требовалось как можно скорее разыскать проклятые медикаменты, и наверное, следовало дожидаться сумерек. С другой стороны — заявись он сейчас, рискуя быть замеченным — и в случае неудачи ему уже просто не убежать. Он не хотел думать о том, что будет тогда, и придется ли ему сталкиваться лицом к лицу со своим двойником. Так или иначе требовалось все сделать быстро и безопасно, так что вариант «быть замеченным напуганными островитянами» в любом случае не входил в повестку дня.
Джеймс сконцентрировался на наблюдении. Что же можно было получить из обстановки на пляже?
Несметное количество знакомых лиц бродило по нему в поисках полезных вещей. Центральное место занимал фюзеляж. Вот оно, это место, внутри которого, скорее всего, будут находиться медикаменты. Доктор расхаживал по пляжу в костюме и в галстуке, оглядывая всех пострадавших, как на медосмотре, отдавая указания и размахивая руками. Сойер наблюдал только за Джеком, потому что именно сейчас никто больше не привлекал его внимания. Он помнил эти дни очень хорошо. Те дни, когда Джек был героем, а он был изгоем. Тогда всё было совсем по-другому, никто из находящихся здесь и не догадывался, что этот остров станет для них могилой. Мамасита разместилась на сидении, сделанном из кресел для самолета, под импровизированным тентом, и попивала воду из бутылки. Лысый мужик сидел у самой воды и смотрел на горизонт. Казалось, что даже прилетевший вертолет не сможет сдвинуть его с места — так неподвижно и уверенно сидел на песке Джон Локк. Всех этих людей он замечал перед собой, как и многих других. Но самого главного человека в своей жизни обнаружить здесь он не мог. Потому что здесь ее просто не может быть.
Наверное, она сидит сейчас в своем уютном домике, читает книгу и даже не знает, кто такой Джеймс Форд. Наверное, она даже не узнает его и не начнет осыпать его нежными поцелуями. Но убедиться в том, что она здесь, просто увидеть ее… И ничего не нужно больше, только любоваться ей… Почему бы так не поступить?
Внезапно идея о свидании с Джулиет показалась Джеймсу такой реалистичной, что он чуть было не сорвался с места, чтобы побежать в Дхармовилль, но… перед фюзеляжем сейчас никого не было. А это значило, что Саиду можно было помочь. Значило, что его просто нельзя было взять и подвести. Нужно было сделать дело, а уж потом бежать к Джулиет.
Эта утешительная мысль его впервые за некоторое время взбодрила, ведь утешает не что-то одно, подлинное утешение приносит лишь приятный выбор. Теперь, окончательно собравшись с мыслями, Сойер собрался, но… тут внезапно начали раздаваться громкие стонущие крики.
Ну конечно. Кажется, совсем недавно сердитый мужик с квадратной челюстью и обломком в груди попросил его об услуге — облегчить ему страдания и пристрелить. Вернее, не совсем его, но… нанести смертельный выстрел ему не удалось, и потому Джек был вынужден убить его. Так что Джеймс, получалось, был соучастником. Да вот же он идет, горе-эскулап. Джеймс прекрасно знал все, что будет, и сейчас нисколько не удивлялся происходящему, а смотрел, твердо зная, что будет.
Когда Джек прошел перед самым его носом, последовала новая мысль — а что, если убить его?.. Ведь сам он уже изменил прошлое, из-за чего Джулиет, его Джулиет погибла. Так может быть, убить его сейчас, и дело с концом? А Джулиет будет спасена.
Но тут же Джеймс остыл. Каким бы подонком ни был Джек, он всем помогал, он сделал людям очень много полезного, и если шлепнуть его сейчас — последствия будут непредсказуемые, и неизвестно, кто здесь, на пляже, выживет, а кто еще и не выживет без него.
Но что-то надо было делать. Ведь рано или поздно кому-нибудь могло придти в голову пойти в джунгли, например. Да мало ли что могло произойти. Время было хорошее — не день, но и не сплошные сумерки. Теперь, уже собравшись с мыслями и в последний раз осмотревшись вокруг, он под аккомпанемент стонов маршала направился сквозь заросли внутрь фюзеляжа. Как ниндзя в логове дракона.
Хирург, видимо, возился со своим новым пациентом, ну да это было неважно. По опыту Сойер знал, что лучший способ отвлечь от себя внимание — вести себя уверенно и даже развязно, чтобы вроде как и быть на виду, но тебя при этом совершенно не замечали.
Поэтому он уверенно, быстрым шагом выдвинулся из зарослей на открытое пространство. Его никто не замечал, даже никто не смотрел в его сторону. На случай, если его все же кто-нибудь бы окликнул, он поступил бы, как поступил бы и Сойер из того времени — просто отмахнувшись, нагрубил бы, и все — сразу же неохота была бы с ним связываться.
Вот он фюзеляж, близко, близко, кажется, его никто не замечает. Да полно, эти пассажиры и друг друга-то едва знают! А тут — тот, кого они все-таки могли видеть. Так что до места назначения он добрался без проблем. Без драматического вздоха он вошел внутрь. Надо было найти как-то то, что он искал, а ведь еще следовало выбраться отсюда.
Едва переведя дух морально, Джеймсу пришлось переводить дух физически. Запах внутри стоял тошнотворный. Из-за множественных тел, лежащих здесь, хотелось вывернуть внутренности наружу. Но тогда ему уж точно не уйти. Поэтому он двинулся вперед. Под ногами он обнаружил какую-то косынку. Ее обладательница наверняка лежала тут. Красивая зеленая косынка, в сельском стиле. Но сейчас пришлось погубить красоту и, кое-как отряхнув от грязи, повязать ее вокруг рта. Отчасти избавиться от дискомфорта получилось, правда, смрадный запах проникал даже сквозь такую импровизированную химзащиту. Сойер посмотрел вокруг. Помимо множества вещей, валяющихся по разным углам, пол устилала груда трупов. Не следовало смотреть на них, а следовало сконцентрироваться на поиске.
Почти сразу же он обнаружил то, что искал. Небольшая коробка с намалеванным красным крестом валялась прямо перед ним, такое ощущение, будто кто-то специально положил ее именно сюда, чтобы не затруднять поиск. Джеймс открыл ее — там были какие-то пузырьки с непонятными названиями. Ну все, видимо, это оно.
И настолько приятно показалось Джеймсу ощущение того, что он кому-то помогает, что его захватило странное, иррациональное желание никуда не уходить, а остаться здесь — подальше от бед и хлопот. Раствориться в этой жизни, в этом своем прошлом, где будущего нет, и будущей радости, и будущего горя тоже нет.
Но нет, то, что происходило сейчас, это его настоящее. К сожалению, это то прошлое, которое и должно было быть. Джеймс никогда здесь не окажется, а то, что было, теперь навсегда останется с ним. За такими раздумьями, спрятав под свитер заветную коробку, он поплелся к выходу.
Покинув фюзеляж, он швырнул на землю тряпку и с упоением вдохнул в себя порцию кислорода. Никто не заметил его, все же меры были предприняты. Какие-то люди ходили вокруг, но где-то на периферии, и на него не обратили никакого внимания. Мародер остался не обнаруженным и побрел в заветные джунгли. Бедолага пристав так и орал, что служило Джеймсу лишним напоминанием о прошлом, а он знай себе двигался. Ну что, кажись, без проблем? Да, без проблем. Оставалось лишь вступить в заветные джунгли и скрыться там. Но тут оказался слышен шелест листьев, а это значило, что кто-то идет ему навстречу. И что было делать? Отходить на пляж было глупо в любом случае, а встречи, судя по всему, было не избежать. Поэтому быстро Джеймс прошел еще дальше вглубь, уже продумывая варианты лжи, которые можно было бы преподнести собеседнику.
Из джунглей вышел Уолт. Негритенок нес в руках куриную ножку. Что же, Джеймс и сам был не прочь в другой ситуации отведать мясца, но сейчас требовалось срочно что-то делать, а у него внутри случилась заминка.
Он хорошо относился к Уолту. На его памяти было то, как его похищали, как его отец метался, обвиняя всех вокруг, его, Сойера, а затем и себя, и хотя он считал пацаненка несколько избалованным и инфантильным, отношение к нему было все равно хорошее. А теперь требовалось его еще и обмануть. А обманывать детей… мораль ему этого не позволяла. Но все происходит впервые, а тот, кажется сам робел.
— Извините… — обратился он к незнакомому дяде.
— Что это у тебя? — мистер Сойер решил вести себя уверенно и нагло.
— Это для Винсента! — назвал он имя своего пса — белого лабрадора, которого также довелось помнить.
— Пес, конечно, у тебя хороший, но он тут сам себя прокормит, — возразил Сойер. — Вдруг спасатели и не придут? Нам всем, вероятно, нужно экономить еду.
— Я о нем позабочусь, — последовал ответ, и дальше он принялся звать своего домашнего питомца. — Винсент!
Проклятье, если он продолжит кричать, кто-нибудь сюда придет, а этого бы вовсе не хотелось, и Сойер пошел уже было дальше, как вдруг ему от парнишки поступил странный вопрос:
— А вы нашли что-нибудь?
«Что? О чем он?» Придется продолжать говорить, иначе он продолжит кричать и звать пса.
— Ты о чем?
— Ну, там в горах. Я не думал, что вы вернетесь так быстро.
Вот оно что. Вот поэтому-то Джеймс никого и не заметил, и в первую очередь — себя, потому что в это самое время он сам, а также еще некоторые знакомцы предприняли поход в горы. Требовалось срочно что-нибудь наврать. Но что? Любой вариант лжи может всплыть. Если он скажет, что потребовалась медицинская помощь, этот морковкин хвост приведет за собой Дока. Если он скажет, что потребовалась какая-нибудь деталь от транссивера — мальчишка в любом случае позовёт взрослых. Потом выяснится, что он вовсе никуда не отлучался, и это для Джеймса из того времени создаст неприятности.
Значит, надо было сделать так, чтобы мальчишка сам не рассказал об этой встрече никому. Но допустимо ли было это сделать таким образом… впрочем, ладно.
— У нас в походе сломался транссивер, и Саид отправил меня за деталью, — начал Сойер «плести кружева». Он объяснил мне, где ее искать, так что я нашел, а теперь я должен до наступления сумерек их догнать.
— Но ведь вам надо торопиться, время дорого! — все-таки мальчишеское любопытство взяло верх, он даже про Винсента забыл.
— Но я вынужден попросить тебя кое-о-чем. Вот что, — проговорил Сойер. — Давай мы поступим так: я расскажу тебе всю правду, а ты сделаешь вид, что меня здесь не видел. По рукам? — и дружелюбно протянул свою ладонь.
— По рукам! — азартно юный кулачок и мужской кулак столкнулись.
«Проклятье, что я делаю? Давно пора бы уйти, а я сделки устраиваю!»
— Как я и сказал, в походе у нас сломался транссивер, и я пошел за деталью. Но вызвался я вот почему.
Джеймс засунул руку в карман бежевых брюк и достал оттуда предмет. Бережно, даже трепетно, подержал его. Этим предметом оказалось обручальное кольцо.
-Видишь это? — он обратился к своему юному собеседнику. — Я любил одну женщину. Я любил ее, — Джеймс и сам не успел удивиться, что он несет! -Любил ее больше всех на свете, больше своей проклятой жизни. Мы должны были с ней пожениться. Я собирался сделать ей предложение, — слезы из глаз начали проступать, и несравненно более сильнее, чем ранее. -Но я упустил ее. Упустил по собственной глупости.
— Она была здесь, в самолете? — последовал невинный вопрос.
Джеймса всего внутренне сотрясло.
Нет, ее не было на борту. Но я ее потерял. Эта вещь — все, что осталось у меня на память о ней.
— И вы поэтому вернулись? — проговорил Уолт, избавляя от необходимости говорить самому. — Вы просто забыли взять его с собой?
Джеймс просто покивал, пряча лицо в руки и уже напрочь забыв обо всякой конспирации. Плечи его тряслись.
— Я потерял свою маму не так давно, — он слушал, но не слышал…
Неизвестно, сколько времени он пробыл так. Сквозь невидимую стену он услышал ответ мальчонки:
— Ну ничего, может, вы еще вернетесь к ней.
— Я очень надеюсь на это, — строго сказал мистер Сойер. — А теперь ты пообещаешь мне, что никому не скажешь о нашем сегодняшнем разговоре. Никому и никогда.
— Да, конечно, сэр, — охотно подтвердил Уолт. — Меня ведь об этом никто и не спросит даже! — принялся он уверять своего собеседника, произнося ровно то, что проклятому мошеннику и требовалось…
***
Уйти прочь было просто, даже слишком просто. Как он, собственно, ушел, мистер Сойер не помнил. Но твердо знал, что такая исповедь ребенку произвела в нем колоссальную «прочистку», он выговорил то, что не мог доверить даже Кейт, потому что еще и корил ее. Назавтра он будет сам сожалеть о том, что все это высказал, и удивляться на самого себя, а сегодня, сейчас, под свитером у него была та вещь, которая подтверждала, что все произошедшее было с ним на самом деле. Аптечка. Маленькая вещь, но с ее помощью можно было спасти жизнь человеку. Это стоило того.
