Мы умрем друзьями...

       Мороз еще не покалывал кожу, слишком рано было для наступления суровых холодов. Падал снег, и как только белые хлопья стелились на землю, они впитывали в себя алую кровь. За день каменные мостики и тропинки города Дейла были устелены красным снегом, а земля подле врат Одинокой горы, оскверненная вражеской ногой, пропиталась кровью.        Сколько было разрухи после дракона Смауга и сколько ее стало теперь? А развалины всё укрывал кровавый снег.        Еще недавно были слышны звуки: стоны, крики, рев, скрежет мечей, но в один момент все стихло, остановилось. Слышался только шелест ветра, убаюкивающий усопших.        Война окончена.        Торин подошел к обрыву обледенелого водопада и вдохнул холодного воздуха, сколько мог. Вражеский клинок вспорол грудь, и дышать было очень больно, но он не смел так просто умереть, не увидев отвоеванное королевство, не вдохнув горный воздух, знакомый с детства. Хотелось видеть родной дом, родные железные ворота и горную речку в последний раз, чтобы знать, ради чего погибали народы Средиземья, гномы, его племянники...Фили и Кили... пали смертью храбрых, сражаясь за свой дом, за своего короля. Торин оплакивал бы их, но сейчас, при воспоминании о племянниках, почувствовал облегчение. Он знал, что скоро присоединится к ним в чертогах Махала.        Но король еще чувствовал боль, значит - был жив. Что-то удерживало его в мире живых. Сознание мучительно меркло, но жизнь не оставляла его. Видимо, время еще не пришло.        Торин с трудом развернулся и пошел прочь. Шаги короля были тяжелые и гулкие. В проткнутой стопе пульсировала боль, в груди с каждым вздохом расцветало жжение. Он не замечал прочие мелкие раны, они были пустяком, по сравнению с болью в груди и стопе.        Мысли беспорядочно метались в голове, и было трудно сосредоточиться на чем-то одном. И всё же Торин думал, как легко он сдался смерти, поддался Азогу Осквернителю. Не слабость помешала ему - отчаяние.        Ноги, переплетаясь, несли умирающего короля в сторону разгромленной лестницы, ведущий на нижнее основание. Во время погрома лестницу преградила каменная плита, обвалившаяся с верхнего этажа. Торин почувствовал, что дальше идти не сможет, что ноги не слушаются его. Он упал рядом с холодным обломком плиты и устало положил на нее голову. Серое небо проплывало над головой.        Неожиданно король услышал шорох. Это не могли быть орки: одни убиты, другие бежали. Может это гномы отряда спохватились о своем короле? Нет, им не успеть добраться до Вороней высоты так быстро. Наверное, это Двалин, который сражался здесь еще во время битвы, но слишком тих был звук, а тяжелые шаги своего соратника Торин знал с ранних лет.       - Торин.        Погружаясь в забытие, Торин очнулся, услышав знакомый голос, такой тихий и измученный.       - Мастер взломщик! - Торин попытался приподняться, чтобы увидеть хоббита, но не смог. Бильбо секунды спустя показался сам, по другую сторону плиты. Если бы хоббит не подал голос, Торин, наверное, не узнал бы его: его кудряшки слиплись от грязи и крови, в глазах не было свежего задора, лицо осунулось, было в ссадинах. Прежде веселый и бодрый хоббит смотрел на Торина затуманенным взглядом, и Торин вдруг понял, что Бильбо тоже смертельно ранен.       - Я слышал зов Двалина, ответь ему, подай голос, чтобы спастись, - тихо вымолвил Бильбо.       Торин не мог слышать умирающий голос, ему было нестерпимо больно. Это он впутал невинного и домашнего хоббита в проклятый поход. И теперь?.. Он умрет у него на глазах...       - Лучше ты. Я уйду к родным в чертоги Махала.        Бильбо замолчал. Торин видел, что он разочарован ответом, но сказать хоббит ничего не мог, наверное, ему было трудно говорить. Как же бедного хоббита угораздило подставить себя под вражеский клинок... Он теперь не вернется домой в свою теплую норку. Теперь Торин понял, что удерживало его на этом свете - он был обязан проститься с Бильбо, попросить прощение за то зверство, которое творил во время пленения своего разума Аркенстоном. Хотелось расстаться друзьями, друзьями навсегда.       - Прости меня, Бильбо. Я был слеп и во многом неправ. Если бы гномы ценили домашний уют, друзей и вкусную еду больше, чем горы золота, мир стал бы добрее.       Хоббит молчал, но по щекам его катились слезы. Торин сам обронил непрошеную слезу. Торин понимал - ему больше незачем жить, его время ушло, он выполнил то, что уготовила ему судьба. О нем сложат легенды и славные песни. Но он не сможет найти место в этом мире никогда, даже на троне. Чего стоит жизнь без родных, без цели и желания?.. Жаль только Бильбо, ведь он не утратил смысл жизни, как Торин. Или, может быть, за него все решила судьба.        Погружаясь в свое сознание, Торин отдалялся от реальности и уходил в забытье. Он ничего не почувствовал, только земля, казалось, уплывала из-под ног, а Торин проваливался в черную бездну. Он видел смутные очертания своих друзей, племянников, залов горы, драгоценных камней, Синих гор… а потом наступила темнота.        Когда умер Торин, Бильбо долго плакал. Он прекрасно понимал, что вскоре уйдет вслед за другом, но было так больно - это были последние минуты их общения. Больше они не встретятся, даже в чертогах Махала. Но Бильбо был рад, что они расстались друзьями, и что разум, даже перед смертью, вернулся к Торину. Теперь никакой камень не возьмет над гордым и сильным королем всех гор окрестных власть.        Вскоре стих и плач Бильбо. Снова стало тихо. Казалось, не было прощения… Казалось, ничто не нарушало гробовую тишину.