Поцелуи для Венеры

Всем лучей добра :) «А любила ли я его?» — глухим прибоем отдается где-то далеко в душе, и тень сомнения накрывает саваном всё естество Молли (кажется, всплывает в мыслях, саван используют лишь для умерших). Она любила, как он, задумчивый и понурый, читал сэра Томаса Брауна; как он касался её руки, отливавшей белизной фарфоровой куклы; как он звонил ей с работы и предупреждал, что задерживается, и голос его напоминал ей голос матери, терпеливо объяснявшейся с сыном. Неужели они говорили на разных языках? Неужели Джон так и не сумел влюбить её в себя? Он пытался, она видела это и чувствовала, но он не мог стать заменой того, кого она так сильно желала. Не мог, потому что не хотел. Не хотел становиться безвкусным, сухим, запревшим суррогатом Шерлока. Боже, она же испортила Джону жизнь. Именно в этот момент Шерлок бросает на неё взгляд. Да, она всегда служила для него открытой книгой, потому все душевные муки, страшные метания в стиле Скарлетт, замученность и неуверенность стали известными ему. Молли видит, как его пальцы глупо дернулись в судорожном порыве то ли коснуться её, то ли что-то взять. Она едва заметно кивает. — Ну? Не расхотела фотографироваться? — кричит запыхавшийся Джон. Почему? Возможно, подсознание подсказывало ему: «Торопись! Нельзя оставлять их наедине!» — потому он так бежал, весь растрепанный и красный, будто мексиканский томат. И когда Джон начинает фотографировать, Молли чувствует, что всё происходящее можно назвать новой вехой в истории их отношений, отношений троих людей, связанных и надеждой, и дружбой, и любовью, и смертью. Внутри всё бурлит, кипит, да и сама женщина сейчас больше похоже на пыхтящий чайник, забытый на плите. Её тревожит будущее и сущность их дальнейших... взаимосвязей (назвать как-то иначе совесть не позволяет) с Шерлоком. Он не является ветреным и легкомысленным человеком. Подобные люди, если обретают друга, то остаются верны ему до конца. Подобные люди, если любят, то любят без остатка. Молли боится предположить, как всё пойдет дальше, но она не хочет, чтобы история эта завершилась, словно роман «Маленькая хозяйка большого дома». ~ Он не дурак, говорит себе Джон, он не идиот, он всё видит. Видит, как Молли подсознательно тянется к Шерлоку. Да и вообще, она всегда тянулась к каким-то очень небезопасным мужчинам, роскошным, гениальным, великолепным, впрочем, как и все домохозяйки, девочки-школьницы и студентки Британии, смотрящие сериалы на BBC. Им не хватает этого блеска, элегантности, помпезности, которых не могут дать им мужья и молодые люди. Вот уж он не думал, что сможет оказаться в подобной ситуации снова. Измена. Джон сотни раз видел, как безумно влюбленные произносят это слово: панически, с тревогой в израненном сердце. И всё же он был уверен, что Молли не сможет пойти на столь низкий шаг. По своей воле. Наверняка, думает мужчина, это Шерлок подбивает её, он... соблазняет, он подает надежду, требуя взамен поклонения, которым он раньше пользовался. Складывается смутное ощущение, что Шерлока подменили. Джон не может понять, что случилось с его самым лучшим другом. Будто он превратился в неврастеника, безвольного, больного, утонувшего в чудных фантазиях и живущего в собственном диковинном мире. Где тот благородный, в трезвой памяти и здравом уме человек, так ценивший узы мужской дружбы? Хотя немудрено. Как только между двумя мужчинами становится женщина, жди беды. Какой кошмар, думает Джон, всё похоже на сон, на фантазию какого-то больного автора, который расставляет персонажей, будто фигурки на шахматной доске, как ему позволено. Всё абсолютно неестественно. Мужчина решает, что необходимо поговорить. Необходимо всё прояснить и поставить ультиматум. Не хочется заранее делать какие-либо скоропалительные выводы. ~ Если Молли сейчас занята любовными волнениями (как же это видно по её смущенному и смятенному лицу, ему до боли хочется крикнуть: «Прекрати, прекрати, сейчас не время, Молли, почему ты не понимаешь?»), то он полностью растворяется в переживаниях по поводу лучшего друга. Шерлок даже представить не мог, что подобные мысли могут затронуть его мозг — машину, которая презирала любые тонкости человеческих чувств. Теперь же он страдает, страдает так сильно, что предпочел бы просто отойти в сторону и дать возможность решать всё Молли. Всё-таки именно он заставил признаться её в неравнодушии. А почему? Почему? Почему?

Elle a toujours les yeux ouverts Et ne me laisse pas dormir.*

— А? — переспрашивает Шерлок. — Молли сказала, что идет в дом, — обманчиво мягко отвечает Джон. — Будь осторожна. Шерлок пожимает плечами: — Дорогу обратно сможешь найти? — Смогу, — отвечает женщина и про себя отмечает, что сказано довольно-таки насмешливо. Наверное, он до сих пор убежден, несмотря на свою влюбленность, что она обладает не слишком шибким умом (да, так и есть, ты же не Ирэн Адлер, которой позволено всё). Шерлок провожает её долгим взглядом, предчувствуя, что сейчас именно тот момент, когда необходимо объясниться. — Кажется, гроза приближается, — говорит он, всматриваясь в силуэт уходящей Молли. — Да, чувствуется напряжение в воздухе, — произносит Джон. Очень двусмысленная и опасная реплика, думает Шерлок, разумеется, он догадывается. Больно. — Я думаю, Джон, нам есть о чем... поболтать. — Я так понимаю, что это не касается Юль, Морана и Адлер? — Не касается. — Что ж, Шерлок? Я очень рад, что ты первым начал этот разговор, — лицо Джона абсолютно непроницаемо, даже детективу трудно определить, что таится за уставшими глазами и морщинами, которые безжалостно приносит с собой каждый прожитый проклятый день. — Молли, она... Честно, Шерлок, я не хочу, чтобы между нами что-то стояло. Наша дружба слишком ценна для меня. — Для меня тоже, Джон. — Потому я буду говорить откровенно. Мне кажется, что Молли до сих пор питает к тебе нежные чувства. Я хочу спросить: у меня есть повод беспокоиться... с твоей стороны? — Я тоже буду говорить откровенно, — Шерлок ощущает, что его голос сейчас сорвется на хрип, — и прежде чем я отвечу, скажу вот что. Скажу то, что я не успел сказать тогда, перед падением. Ты — единственный человек, которому я полностью и безоговорочно доверяю. Даже Майкрофт не вызывает у меня подобное чувство. Ты — самый лучший друг, самый лучший напарник, и таких людей, как ты, нужно еще поискать. Я уважаю тебя и... Черт возьми, мне больно это говорить, но да, да, да! У тебя есть повод беспокоиться. Шерлок ожидает чего-то резкого, он почти с наслаждением мазохиста мысленно требует отрезвляющего удара в челюсть и потока ругательств, которые, возможно, хоть как-то подействуют на его совесть. Но ничего не происходит. Джон с выправкой и выдержкой военного стоически переносит удар. — Что ж? — говорит он растерянно. — Я так и думал. Хорошо. — Хорошо? Джон, очнись, черт тебя дери! — Это же твоя очередная игра, да? Да? — Нет же! Это правда. Я даже могу сказать тебе, почему, — Шерлок сам удивляется. Еще пять минут назад он не мог найти причину, но теперь она почему-то сама пришла к нему с распростертыми объятиями. — Хэх, чувствуя себя на приеме у психолога. Ладно. Мы с тобой абсолютно разные в любовном и сексуальном планах. Ты легко ухаживаешь за девушками, ходишь на свидания, и даже умудрился одну из них окольцевать. Я же... бросил эти попытки еще в университете. Мне было неинтересно. А потом я встретил Молли. Сначала она тоже была мне неинтересной, и лишь перед тем падением я осознал, что у меня есть к ней романтический интерес. Она привлекает меня своей посредственностью. — Как же Адлер? Я же помню, что на Рождество... — Ирэн — она... В общем, потом я перестал чувствовать к ней интеллектуальный интерес, хотя она, безусловно, может взволновать любого. В физическом плане. Возвращаемся к Молли. Я хочу сказать, Джон, что ты сможешь найти себе еще бесчисленное множество женщин. Я же не смогу найти ни одной. Какая откровенность, думает Джон, столько слов в свой адрес после возвращения он и не слыхал. Видимо, Шерлок и взаправду влюблен. Но почему-то это его уже не волнует. *Всегда у нее открыты глаза, Они не дают мне спать (Поль Элюар "Возлюбленная").