Женщины могут все

В происходящем не было ничего странного или неожиданного. Кэл десятки раз захаживал в гости к Джиллиан. И обычно чувствовал и вёл себя так, словно был у себя дома. По крайне мере так было раньше. Развалившись на том самом диване, он расслабленно щелкал пультом, переключая телевизионные каналы. — Фостер, ты так и не подключила ничего интересненького, — скорчив обиженную рожицу, проворчал Кэл, отбрасывая пульт. — Все зависит от того, какой смысл вложить в слово «интересно», — она негромко рассмеялась. — Ужин почти готов. У меня нет виски, но есть выдержанное красное вино. Скоро будет готов салат. Собираюсь приготовить нечто особенно вкусное. Мясо по-французски и креветки. Мягкий, приглушенный голос Джиллиан немного дрожал, Кэл подумал, что она довольна происходящим, но так же немного смущена, и если бы мог видеть её лицо, то заметил бы самую очаровательную на свете улыбку. Заглянув в арочный проем, ведущий в кухню, Кэл уткнулся взглядом в спину Фостер, немного подавшись в бок, смог рассмотреть её лицо в профиль, сосредоточенно прикушенную нижнюю губу и упавшие на лоб волосы. Как-то непроизвольно его взгляд скользнул ниже и остановился на той части потертых джинсов, что обрисовывала весьма аппетитную попку. Почему-то сразу стало ясно, что эта часть женского тела упруга и без малейших признаков любимой болезни прекрасного пола — целлюлита. А из глубин памяти выплыли однажды услышанные слова: хождение на высоких каблуках тренирует ягодичные мышцы. Кэл сморгнул: ну и хренотень лезет в голову. Пора осчастливить Фостер своим присутствием. Собираясь с духом, он на секунду прикрыл глаза, выискивая в своем арсенале улыбочку погаже, внезапно понимая, что пока он пялился в «ящик», Джиллиан успела переодеться. Сменила шелковую блузку на просторную хлопковую футболку, а узкую юбку - на джинсы в облипку, потеряв офисную строгость и неприступность. Где-то в области желудка несильно сжалось и потеплело: коснуться её волос, прижаться губами к открытой шее, запустить ладони под мягкую ткань… Фостер поставила на огонь кастрюлю с водой. Содержимое пакета с крупными очищенными креветками высыпала в дуршлаг. Приправы, соус для салата, кусок янтарного сыра присоединились на специальной доске к горке грибов, грецких орехов, кресс-салата и зеленых яблок. Джиллиан принялась всё это мелко нарезать. Чуть поодаль глянцево алели два крупных помидора. — Я не стану спрашивать тебя, любишь ли ты грибы, у тебя просто нет выбора. Не топчись за спиной, Кэл. Открой вино, оно должно подышать. — Нда… Мотнув головой, Кэл отогнал щекочущие нервы видения и прервал созерцание Фостер. Полувздохнув, проворчал короткое ругательство в свой адрес. И передумал разыгрывать спектакль, желая привычно досадить Фостер. — Как скажешь, милая. — Пробка с тихими чмоком выскользнула из горлышка, Кэл сунул нос в бутылку, принюхался. Любимое вино Фостер, пряный сладковатый аромат: смесь прованских трав, винограда и фруктов. — А пива у тебя случайно нет? — такое вино надо смаковать, а у него пересохло в горле. — Ты не поверишь, случайно есть. Она шагнула к холодильнику, но вместо того, чтобы открыть его, привалилась спиной к дверце, комкая в руках полотенце и рассматривая горку помидор на блюде так, словно не решалась поднять взгляд на Кэла. В поведении Фостер не было ничего странного, но от чего-то Кэлу стало неуютно на солнечной, напоенной ароматами еды кухне. Он переложил бутылку из руки в руку. Ему хватило шага, чтобы дотронуться до плеча Джиллиан, поставить бутылку с вином на край стола и без объяснений исчезнуть в глубине дома. Вдох и выдох. Сполоснув руки, он нацедил полные пригоршни ледяной воды и плеснул в лицо, криво улыбаясь собственному отражению в зеркале. Холод слегка остудил внутренний жар и Кэл снова обрел уверенность в себе. Минуту спустя он пришлепал на кухню, придвинул стул поближе к столу и оседлал его задом наперед. По-хозяйски разлил вино по бокалам, сделал хороший глоток и, глядя на Джиллиан поверх края бокала, довольно прищурился, пряча за наглой ухмылкой терзающие его чувства. Фостер не отвела взгляда, наоборот, она, так и не пригубив вина и не теряя зрительного контакта, улыбалась одними глазами. Снова это странное ощущение вздымающихся волос на загривке, и острый болезненный спазм в паху, и тепло, растекающееся по телу, и всепроникающий взгляд, тонкой нитью соединяющий души… Он смотрел в её глаза, боялся и хотел раствориться в них без остатка, принадлежать им, повелевать ими… Джиллиан тряхнула волосами, Кэл был уверен, что услышит намозолившее уши: «Ты неисправим, Кэл». — Бесстыдник, ты снова читаешь меня. Немедленно, сейчас же прекрати. Что ж почти угадал. Но только дело в том, что он был не в состоянии её читать. Не получалось. Все навыки и таланты отказывали, когда он находился рядом с Джиллиан. Вот такой открытой, устремленной ему навстречу. Когда она одним взмахом ресниц стирала и без того истонченные границы, некогда прочерченные между ними. Нет, они не могут и не должны развивать события дальше. Она его лучший друг – и точка! Он не желает погубить проверенную и испытанную временем дружбу. Его всё устраивает. Но как же мучительно больно и ужасно считать себя другом, желая большего. Её присутствие терзает разум. Ненавидя самого себя, он постоянно издевается над ней, испытывает терпение. Мучает. Так продолжаться дальше не может. — Да, ладно, — он потянулся, на первый взгляд беззаботно пожал плечами, — а ты прекрати носиться со мной, словно с тухлым яйцом в кармане. Он заметил, как дрогнули её губы в понимающей улыбке. Слишком точно охарактеризовал себя Кэл. Он именно такой: осторожность, прежде всего, и его лучше держать на расстоянии. — Постараюсь. — Неужели я столь ужасен? — его невинный взгляд мог ввести в заблуждение кого угодно. — Я и не сомневаюсь Кэл, — сложный, непредсказуемый характер друга научил её особой аккуратности. Кэл благодушно ухмыльнулся, но не сумел обмануть Фостер и заставить её потерять бдительность. Она слишком хорошо его изучила: нельзя обольщаться и считать эту мягкую улыбку разрешением сунуть ему в рот палец, стоит лишь отвлечься на секунду, и он отхватит всю руку. — Жизнь прекрасна, — Кэл осушил бокал. — Вино, прекрасная женщина… Что и требовалось доказать. Находясь рядом с ним приходится всегда быть настороже. — Не хами, Кэл, — притворно нахмурившись, Джиллиан замахнулась на него полотенцем. — Диван, — нахально ухмыляясь, продолжил Кэл, ловко поймав полотенце за угол и сполз со стула, делая шаг назад, перехватив край полотенца, легонько потянул за собой Фостер. Она скептически поджала губы, покачав головой, закатила глаза и, как это было принято у них, покорно пошла следом, не делая попыток отобрать полотенце, лишь чисто механически покрепче сжала его, намотав на кулак. Увлекшись игрой, Кэл не обратил внимания на этот жест, продолжая идти задом наперед. Сшиб стул, пнул его пяткой, заковыристо чертыхнулся. Испуганно вытаращил глаза. Дойдя до дивана, он расслабленно плюхнулся на него и завалился на спину, не спуская взгляда с Фостер, потянул полотенце на себя. Легонько. Фостер нахмурилась, делая шаг вперед. Кэл дернул сильнее, не задумываясь о последствиях. И лишь сдавленно ухнул придавленный весом Джиллиан, рухнувшей на него. Позиция женщина сверху: очень удобная позиция. Чудная, возбуждающая, многообещающая. Их лица оказались близко-близко, Кэл ощущал дыхание Джиллиан у себя на губах. И еще от Фостер волшебно пахло цветочными духами и чем-то еще теплым и возбуждающим, почти неуловимо, но притягательно. Волосы выбились из хвостика, и кончик одной прядки чиркнул Кэла по щеке. Они молчали, не теряя зрительного контакта, одинаково ошеломленные и не знающие, что делать и говорить дальше. Фостер в замешательстве облизнула губы. — Кэл? — чуть слышно выдохнула она, нависая над ним, опираясь ладонями в подушку, которая так удобно оказалась у Кэла под головой. Он не смог придумать ничего оригинального кроме как потереться ухом о запястье Фостер и состроить изумленную рожицу. — Ммм?.. Он не ответил, словно боялся ответа на незаданный вопрос, сильнее, чем она. А она боялась. Он внезапно рассмотрел страх на её лице, но не знал, чем он вызван. Тишина затянулась надолго. Кэл поднял свободную руку, отвел со лба Джиллиан, свешивающуюся упрямую прядку волос, провел подушечкой большого пальца вдоль скулы и коснулся уголка приоткрытых губ, отслеживая мелькнувшее в её глазах недопонимание. Неожиданно для него Фостер закрыла глаза, словно давая разрешение. Разрешение на что? «Ты не сделаешь этого!» — мысленно проорал он сам себе. Джиллиан вздохнула, слишком глубоко и её грудь на выдохе прижалась к груди Кэла. Мягкая, теплая. Так хотелось ощутить её тяжесть в ладони, что просто ах. В ушах тихонечко зазвенело, и Кэл обхватил Джиллиан за затылок, притянул к себе, и прижался губами к её губам, замерев не дыша. Губы женщины ответно дрогнули и разомкнулись. Мысли кружились в голове так быстро и так хаотично, что Лайтман едва соображал, толком не понимая, что творит, впиваясь в губы Фостер ещё сильней, желая распробовать их вкус и почти не ощущая его. Где-то в глубине сознания лениво трепыхнулась последняя разумная мысль, что возможно в эту секунду он уничтожил всё, что было между ними раньше, но изменить что-то, и отступить было уже поздно, невозможно. Он словно проваливался в жаркую, влекущую бездну, углубляя поцелуй, делая его жестче, требовательней, неотвратимей. Задохнувшись, они прервались и снова уставились друг на друга. Кэл держал её за плечи, чувствуя, как дрожат его руки. Джиллиан только улыбнулась в ответ, бездумно, жадно и, не моргая, смотрела ему в глаза. Так, как никогда раньше не позволяла себе. И эмоция неведомая Кэлу прежде, отразившаяся на её лице позволила ему распознать те чувства, которых он боялся. Фостер не имела ничего против. Он хотел оттолкнуть её, глумливо ухмыльнуться, перевести всё в шутку, но влекомый диким необузданным рвущим все границы и рушащим стены желанием повторил умопомрачительный сладкий и отчаянно откровенный в своей чувственности поцелуй. Её щека, оказалась прижатой к его. Ладонь Кэла у Джиллиан под футболкой на пояснице. — Ты необыкновенная женщина, — губы Кэла проскользили по ключице, и он осторожно, но чувствительно прикусил кожу. — Это комплимент или констатация факта? - едва слышно с придыханием спросила Джиллиан. — И то и другое, думаю. Обменявшись фразами, почти не понимая их смысла, они замерли, возможно, пытаясь осмыслить случившееся, возможно, гадали продолжить или всё свести к шутке. Дать ответ на это вопрос никто бы не смог. — Мне кажется, Кэл?.. — Фостер на мгновение прикрыла веки и сделала слабую попытку встать. Не удалось, Лайтман удерживал её, вцепившись онемевшими пальцами в плечи. Было немного больно и, вроде бы она подумала что-то о будущих синяках. Словно прочитав её мысли, он ослабил хватку, да не было нужды владеть телепатией, на лице Джиллиан отражались все эмоции. Отойдя от первоначального шока, она была ошарашена, немного испугана, скорее не случившимся, а своей реакцией на поцелуй. Смятенно моргая, она тряхнула головой, даже не пытаясь что-то скрыть, да и вряд ли она смогла, слишком быстро всё произошло, и столь сильны были обуревавшие её чувства. Нижняя губа чуть подрагивала, щеки пылали огнем, и даже уши раскраснелись. Дыхание Джиллиан сбилось, она несколько раз сглотнула и попыталась что-то сказать, но лишь жадно хватала ртом воздух. Хлопковая футболка и кружево лифчика оказались слишком слабой преградой. Отвердевшие соски проступали через ткань, выдавая охватившее её возбуждение. Но она постепенно приходила в себя. Зрачки сузились, взгляд стал осмысленным и вопросительным. Плотоядно улыбнувшись, Кэл облизнул губы, заглядывая в вырез футболки Джиллиан. — Я был бы не против, — сделал многозначительную пазу, — продолжить. Откровенно схамил он, первым справившись с оторопью и пряча за беспардонным нахальством нежность и желание обнять Джиллиан, наконец-то сказать, что совсем потерял голову от любви и если она не против, то они бы могли бы… И страх, стоило Фостер немного сменить позу и она ощутит доказательство того, что и для него поцелуй не прошел бесследно, что это не очередное его издевательство, а всё значительно серьезней и по-настоящему. Давненько он не ощущал такой сильной эрекции и главное наступившей так быстро. Всё так же ухмыляясь, взглянул Фостер в лицо и едва не взвыл. Святое дерьмо! Не осталось ни грамма сомнений. Она тоже была не против. Он видел это по тем эмоциям, которые отражались на ее лице задолго до того, как она смогла бы облечь свои мысли в слова противоположного смысла, и Кэл четко осознал, что он был не единственный, кто желал бы продолжить. Он с трудом сдержался, чтобы не скинуть её с себя и ретироваться. Трусливо сбежать, но лишь паскудно ухмыльнулся, понимая что вводит Фостер в замешательство. Она не стала ничего говорить, наклонила голову, пряча лицо за рассыпавшимися волосами, и медленно сползла с Кэла на пол, вставая. Её качнуло, но она справилась с головокружением, развернулась, направляясь в сторону кухни, но смогла сделать только шаг. Полотенце. Они по не понятной причине, мертвой хваткой вцепились в его концы. Хватило бы одного лишь рывка, и Фостер снова оказалась бы в объятиях Кэла. На долю секунды ему подумалось, что именно этого она и ждет и уверена, что и он хочет того же самого. Они и так попрали все границы и стены, оставалась самая малость — озвучить то, о чем так страстно разговаривали их тела. И Кэл трусливо разжав кулак, глядел в спину Фостер, как она расправила плечи, наматывая на запястье треклятое полотенце. Сев, Кэл оперся локтями о колени, сильно растирая ладонями лицо. Горели не только щеки, если бы он был зверем, то свое состояние описал бы кратко, но емко — шкура вздыбилась. В паху тянуло и самое удручающее, он не знал, что делать дальше, что говорить. Обычными едкими и неприличными шуточками не отделаться. Они действительно зашли слишком далеко. — Салат готов. И мясо я достала из духовки. Ты не голоден? А я ужасно хочу есть. Спокойный, немного небрежный голос Джиллиан вернул Кэла к жизни. — Может, ты поднимешь свой зад и притащишь его на кухню. Или, господину привычней принимать пищу в столовой? Это такая шутка? Сложно определить, не видя лица собеседника. В словах Фостер хорошо слышалась только издевка. Да и не мастак он извлекать информацию из голосовых интонаций. Ему нужно видеть. Хотел бы он знать, что она задумала. Его взгляд Джиллиан встретила уверенно, чуть заметно приподняв бровь и поведя плечом. Из чего Кэл мог понять, мало ли забавных подвохов случаются в жизни, не стоит на них заострять внимание. Если не хочешь. — Всё нормально, Кэл? — У меня есть недостатки, но неуверенностью в себе я не страдаю. Вот только он сразу же посмотрел в сторону, потому что своим вопросом она попала ему точно в сердце, которое, гулко ухнув, куда-то опустилось. О какой нормальности тут можно говорить? И когда, наконец, Кэл вновь почувствовал сердцебиение, он всё четче осознавая, что же произошло на диване. Он уже люто ненавидел этот предмет мебели, злился на собственную слабость и желал снова оказаться на диване, вместе с Фостер. «Так чего же ты молчишь?» Он словно наяву услышал голос дочери. Оглянулся и неопределенно хмыкнул, натянув на лицо маску безразличия, попытался сделать вид, что ничего не случилось, а сам всматривался в мимику Фостер, не понимая, какую игру она затеяла. Она, устремив взгляд к воображаемому небу, рассеянно улыбнулась. — Уксус? — Джиллиан, указала взглядом на блюдо с салатом. Они оба были мастерами диалога и с легкостью меняли тему беседы, увлекая визави в нужное словесное русло. — Угу. Фостер, ты же знаешь, что я люблю всё остренькое. Кэл ловко подцепил пальцами горку нарезанных овощей, забросил в рот и смачно захрустел орешками. — А взять тарелку и вилку? Довольно жмурясь, Лайтман проигнорировал упрек Фостер, повторил вылазку и, прожевав, запил вином из бокала Джиллиан. Её поведение настораживало всё сильнее и сильнее. — Нет! — упредила она его очередную попытку залезть в салат руками, прижимая блюдо к груди. — У меня за столом не свинничают, доктор Лайтман. — Жадина. — Уж, какая есть, мистер вседозволенность. И вообще мой дом, мои правила. — А какая? Вопрос сам собой слетел с языка, а Кэл подался вперед, наклоняя голову в бок, ему так было удобней читать людей. А покопаться в мыслях Фостер ему хотелось смертельно. Не нравились ему эти явно напускные беззаботность и равнодушие. Джиллиан с трудом удавалось контролировать свои руки: она вертела в пальцах вилку, то кладя её на стол, то снова хватая. Часто сглатывала, мочки ушей горели. Внешнее спокойствие с клокочущими внутри эмоциями. Почувствовав его интерес, она отвернулась, найдя новое занятие. Попытка рассмотреть что-то окончилась неудачей, Фостер уже стояла к Кэлу спиной, раскрывая дверцы посудного шкафчика. — Так все же, какая ты? — еще сильнее напирал он, вопросительно уставившись в затылок Джиллиан. Она дернула плечом и на мгновение замерла, захлопнула дверку шкафа и нарочито медленно повернулась, опуская на стол две тарелки. Прикрыв глаза, Джилл оперлась ладонями на край столешницы, хорошо знакомая поза, она так всегда делала, желая набраться терпения, затем вскинула голову и перевела взгляд на Кэла. — Обыкновенная, — она обезоруживающе пожала плечами, улыбаясь одними губами. Но её безразличие было всего лишь маской. Она явно хотела что-то еще сказать. Очень важное для неё. — Ты никогда не лжешь. Но так талантливо недоговариваешь, — хмыкнул он. — Ты хочешь услышать правду? Выражение её лица неуловимо, но переменилось. Глаза чуть сузились. И Кэл понял, что его вряд ли обрадуют её слова. — Подожди, не говори того о чем пожалеешь, — попытался он её остановить, но было слишком поздно. Плечи Джиллиан опустились, руки расслабленно повисли вдоль тела, она отступила на шаг и привалилась спиной к холодильнику. — Я люблю тебя, — сказала она тихо, но уверенно. Без вызова и смущения, но с такой убийственной простотой, что у Кэла болезненно сжалось в груди, а сердце пропустило удар. — И думаю, ты понял, что это чувство отнюдь не платоническое. Между ними повисло молчание.Тяжелое, колючее, неудобное, вызывающее раздражение. Не было ничего сложного сделать шаг навстречу, улыбнуться, обнять и, наконец, сказать то, о чем он так долго и мучительно думал. Но как только сознание обработало слова, произнесенные Фостер, и определило их смысл — опасность, первым и очень острым побуждением было развернуться и сбежать. Испариться, исчезнуть, потому что всё было плохо, значительно хуже, чем он предполагал. Она не должна, она не могла, это было неправильно. И сейчас, когда она смотрела на него в ожидании ответа, Кэл понял, насколько трудно далось ей это признание, как ей больно и страшно. Джиллиан не удержалась и сглотнула, облизнула губы, провела кончиками пальцев по лбу, словно хотела прикрыть лицо, характерный жест, она так всегда делала, выигрывая мгновения, чтобы спрятать подступившие слезы. Но быстро справилась с собой, тут же вскинула голову, глядя ему в лицо. — Так уж вышло... — Джилл, милая… — он рванулся к ней, но врезался в стол, словно в стену, разделяющую их, и болезненно скривился. — Заткнись. — Она не дала ему возможности договорить, оборонительно выставила перед собой руки и горько усмехнулась. — Не надо меня утешать. Со мной всё в порядке. И хотя бы раз побудь самим собой. Перестань паясничать и просто выслушай. Молча. Не противоречь и не старайся выглядеть хуже, чем ты есть. Без шуточек и хамства. Тебе меня не запугать и не запутать. — Она помотала головой. — Да. Да. И не делай такие глаза. — Глаза? А что с моими глазами? — прозвучало до безобразия глупо, но ему нужно время, чтобы сконцентрироваться и найти нужные слова. В голове внезапно стало пусто и гулко, красноречие изменило ему. Под ребрами спазматически сжалось, лишь сердце неровно отсчитывало удары. Какие эмоции Джиллиан рассмотрела на его лице, Кэл не знал, но её слова прозвучали как-то нерешительно и очень мягко. — Не отталкивай меня, — она подняла руку и, касаясь пальцами щеки, привычным жестом убрала за ухо прядку волос. — Джилл, а этот твой Джон кажется неплохой парень. Она нахмурилась, приоткрыла рот обескураженная словами Кэла, произнесенными настолько не к месту. Помедлив немного, Джиллиан кивнула. — Угадал. Почти. Он хороший и правильный. Мне он нравится, иначе бы я не легла с ним в постель. Твое любопытство удовлетворено? О, да! С ним легко, но как бы я не старалась, мы всегда будем втроем. Неважно кто со мной рядом Джон или кто-то другой. Ты, ты постоянно стоишь за спиной и наблюдаешь, внимательно и оценивающе… Твое желание быть в курсе моих личных дел… — она говорила тихо, разделяя слова паузой, и Кэл ощущал их подобно гвоздям, вонзающимся в его мозг. — Я постоянно ощущаю твое присутствие. Молчу и делаю вид, что всё в порядке. Мы же друзья, а друзья забоятся друг о друге. Только не таким образом. И мне кажется, я начинаю забывать, как это я и он, только вдвоем. — Ладно, — он развел руками. — Я постараюсь. И даже пообещаю. — Не следить? Держаться на расстоянии? Не пытаться проникнуть в мое личное пространство? Быть вежливым? Не унижать и не оскорблять? Возможно, твой честный и искренний вид мог бы одурачить кого-то другого, но не меня. — Я всегда старался оберегать тебя. — Безусловно, — она закатила глаза, — Только от чего и кого? И зачем? Я взрослая девочка, и как ты, наверное, заметил, умная и могу постоять за себя. — От себя. — Слова Кэла прозвучали немного зловеще. Но он был, как никогда открыт и искренен. Его лицо разгладилось, в голосе звучали печаль и отчаяние. — Я всегда боялся, что ты влюбишься в меня. И боялся влюбиться в тебя. И страх усилился после твоего развода с Алеком. Никогда не мог позволить себе желать оказаться на его месте. — А мое мнение тебя когда-нибудь интересовало? Мои желания, потребности? Почему это ты возомнил себя богом и имеешь полномочия принимать решения за меня. Ты талантливый лжец. Настоящий ублюдок. Великолепный, потрясающий. У тебя несносный, гадкий характер, ты прожженный эгоист, напыщенная задница. Да, сейчас я честна, как никогда. Но ты не глухой! Почему ты не желаешь слышать меня. Быть вдвоем. С тобой. — Это неверное решение. Я не тот, с кем ты можешь быть счастлива. Быть героем твоего романа не мое амплуа. — А ты попробуй. Это не смертельно. — Для меня, но не для тебя. — Ведь ты сам говорил, что мне не везет мужчинами. Что-то не так со мной? Или может быть всё значительно проще. Я давно нашла своего мужчину, но он настолько упрям и туп, что придумывает миллионы отговорок и попросту трусит. Боится признаться самому себе. Поставил меня на пьедестал и что дальше. Станешь укладывать букеты к подножью? Я обыкновенная женщина. Не идеальная, не святая и не хожу по воде аки посуху. Попытайся. Сделай шаг навстречу, посмотри мне в лицо. Ты же, когда хочешь прекрасно читаешь меня. — А если я сломаю тебя. — Поздно же ты спохватился об этом. Ты разве не заметил, я гибкая и если до сих пор не сломалась, то выдержу и дальше. Годы, проведенные в твоём обществе, многому меня научили. Я знаю силу твоих ударов, научилась отбивать и когда надо уворачиваться. Готова взять любую, самую сложную крученую подачу. А ты? Тишина, повисшая между ними, уже стала казаться ощутимой, давящей и болезненной. И, наконец, Кэл выдавил из себя: — У меня нет ответа на твой вопрос, дорогая. Тем самым он признал, что у него слишком много сложных и разнообразных вариантов ответа на этот простой вопрос. Страшнее всего было признать правду, что он безумно устал от игры в прятки, и Джиллиан была той женщиной, которую он хотел видеть рядом с собой, и не только, как друга. И он понятия не имел, каков выход из сложившейся ситуации. Фостер обогнула стол и подошла близко-близко, вторгшись в его личное пространство. Она вскинула руку, и рука на несколько секунд зависла в воздухе, прежде чем Джиллиан коснулась кончиками пальцев виска Кэла. Нежно погладила, пальцы скользнули вниз, обрисовали по контуру щеку. Вздохнув, Джиллиан улыбнулась, не размыкая губ, её глаза чуть прищурились, и она проговорила немного хриплым полным уверенности голосом: — Но ответ знаю я и не ошибаюсь. Доверься своим чувствам и поверь мне. — Она помотала головой. — Не обязательно сейчас. Я буду ждать. Ты же знаешь, я очень терпелива. Её лицо в этот момент выражало безмерную усталость, но она позволила себе расслабиться на одно короткое мгновение, и вот он снова увидел мягкую и доверчивую улыбку. Улыбку, от которой в душе всё перевернулось и захотелось по-волчьи завыть от нахлынувшей безысходности. Стоит только сделать один шаг, сказать… Но он лишь как-то жалко ухмыльнулся — Я бы мог поспорить. Ты необыкновенная. Когда я рядом с тобой, то чувствую себя не таким как есть. Меня начинает мучить желание стать лучше. А это тяготит, милая. И злит. Ты ожидаешь от меня невозможного. Она всё поняла, прочитала по лицу или почувствовала интуитивно, чуть подалась вперед, подняла руку, но так больше и не коснулась Кэла. — Не спеши, — она не просила и не умоляла. Да, наверное. Хорошо бы. Просто быть рядом с ней. Просто сидеть вдвоем, пить чай. Говорить или молчать. Это не так уж и важно. Слышать её дыхание, или заткнуть уши. Только знать, что она рядом. Неужели он и впрямь настолько не уверен в себе? Кэл покачал головой. И натянул на лицо трусливую, упирающуюся улыбочку. — Не стоит, Фостер. Я не стою твоего… — он скривил рот, не договорив фразы, резко крутнулся на каблуках, и почти бегом выскочил из кухни. — Ты не можешь так просто уйти, — тихо сказала она ему вслед, но Кэл расслышал и застыл посреди холла, — не можешь, — она чуть повысила голос, останавливаясь у него за спиной. — Могу, Джилл, еще как могу. Он покачал головой, словно отказывался её слушать. Тень Фостер легла на входную дверь, и Кэл слишком лениво, что совсем не соответствовало его внутреннему состоянию, повернулся к Джиллиан, и продолжал смотреть на неё, не веря, что он здесь, не веря, что это она. Фостер моргнула, но взгляд не отвела, Кэл шагнул к ней, но остановился, понимая, с каким усилием она сохраняет спокойный вид. — Ты это ты, — его голос звучал хрипло, — и не перебивай, — он осторожно положил руки ей на плечи и заглянул в широко распахнутые глаза. — Ты сотни, тысячи раз спасала меня, твоему терпению и выдержке можно позавидовать. Ты столько раз помогла мне удержаться на плаву, позволяя быть самим собой. Не надо ничего менять. Он отказывался от женщины, которую любил. По-настоящему. И желал ей только добра. Кэл опустил голову, к горлу подступил комок. — Так будет правильно. Он открыл дверь, прохладный ночной ветер ворвался в дом, растрепал волосы Джиллиан. Кэл медленно провел пальцем по её щеке, убрал с лица непослушную прядку. Джиллиан потянулась к нему, но он отшатнулся, качнул головой и сбежал по ступеням, оставляя её одну. — Какой же ты непробиваемый упрямец, Кэл, — Джиллиан вздрогнула и, сморщившись, обхватила себя за локти, слыша, как затихают шаги Кэла.