В лабиринтах памяти

Девушка поднимает на руки Джои, цепляет чемодан и направляется в прихожую. Малыш при этом печально смотрит на меня через её плечо, потом неуверенно машет ручкой. - Эдриенн… - зачем-то окликаю я. Она поворачивается и вопросительно смотрит на меня. - Послушай… мне очень бы хотелось бы сказать, что я люблю тебя, но я ничего не помню… А если я действительно тебя люблю – мне очень хочется верить, что это так, - я обязательно вспомню. Сам не понимаю, что говорю, но уж очень мне хочется девушку как-то приободрить. Эдриенн улыбается мне в ответ. - Мне очень хочется в это верить. Она поворачивается и выходит. Я продолжаю стоять посреди гостиной, сунув руки в карманы джинсов. Слышу, как хлопает входная дверь. Меньше, чем через минуту она снова открывается, раздаётся звон падающих на тумбочку ключей и дверь опять закрывается. Всё, я остался один. Пусть и ненадолго. Что ж, попробуем потратить это время с пользой. Треплю по голове кота, встаю и первым делом совершаю обход дома. Он большой и, нельзя не признать, очень красивый. Все очень уютно и мило. Я обхожу дом неторопливо, всё самым внимательным образом рассматриваю, прикасаюсь ко всем предметам. Пройдясь по первому этажу, я поднимаюсь наверх и захожу в спальню. Под моей ногой при первом же шаге что-то пищит. Испугавшись, я аж подскакиваю на месте, но выясняется, что это всего лишь резиновая игрушка, очень удачно брошенная ребенком. Потом я спускаюсь в гараж, где впадаю в настоящий ступор при виде автомобиля и "Харлея" с помятым передом - похоже, по легенде именно на нем я так красиво вмазался. Мне даже как-то не верится – ведь именно о таком мотоцикле я мечтал всю свою, с позволения сказать, юность! Осмотревшись, я снова поднимаюсь в спальню, где падаю на кровать. Некоторое время лежу, пытаясь понять свои ощущения. Странно все это, и до ужаса нелепо. Похоже на то, что я чувствую… стыд? Угрызения совести? Сажусь и беру с тумбочки альбом с фотографиями, про который говорила Эдриенн. Открываю его, и на первой же страничке вижу саму девушку. Она стоит на роликах, с рюкзаком за плечами, на фоне фонтана, держась рукой за голову и очень весело чему-то смеется. Её волосы распущены, только подколоты с одной стороны крупной заколкой в виде бантика, и рассыпаются по плечами чудесными блестящими волнами. Фотография такая яркая и живая, что мне даже кажется, будто я слышу её звонкий хохот. Подпись снизу аккуратным, ровным округлым почерком гласит: «Клетчатая рубашка, рюкзак, ролики и ни капли косметики. Да, это я, Эдриенн Нессер, девушка двадцати двух лет!». Хмыкнув, переворачиваю страничку и вижу нас с ней вдвоём: мы болтаем ногами в фонтане и чему-то смеёмся, летящие вокруг брызги очень красиво блестят в лучах солнца. Хочется улыбнуться, глядя на эту фотографию: внутри я чувствую отголосок какого-то тёплого чувства. Но оно настолько далёкое и неясное, что я не могу определить ни что это конкретно за чувство, ни его источник. Это фото подписано другим почерком – и, клянусь, это мой почерк! Снизу на той же страничке – мы с Эдриенн на фоне какого-то красивого высокого здания. Держимся за руки и улыбаемся. Я закрываю глаза и изо всех сил напрягаю извилины, чтобы вызвать воспоминания об этих моментах. Но ничего не выходит – эти картинки стоят перед глазами, но это только фотографии, которые я только что увидел, никак не мои воспоминания. Снова переворачиваю страничку, и, шокированный, чуть не падаю с кровати. На фото мы с Эдриенн – я в костюме и с галстуком-бабочкой, она в белом платье. Это же фотография со свадьбы! Свадьба занимает ещё несколько разворотов – там и фото с родителями, и мои друзья, и общая фотография (ничего себе, сколько гостей!..). Но я снова в упор не могу ничего вспомнить, как ни стараюсь. Дальше следуют вполне ожидаемое – после ещё нескольких домашних фото появляется фотография, где мы стоим на крыльце больницы. У меня на руках новорождённый Джои, а Эдриенн стоит рядом и склоняется над ним. Дальше ещё много фотографий с ним. Замечаю, что большинство фотографий подписаны мной. Тут из-за попыток докопаться до подсознания моя голова начинает жутко трещать, в глазах темнеет, поэтому я решаю оставить эту затею и просто пролистываю альбом до конца. Беру в руки тетрадку и изучаю записанные в ней тексты. Они настолько глубоки и проникновенны, что мне совсем даже не верится, что их написал я, хотя почерк мой, это точно. Да блин, нет, я бы никогда так не смог! Глядя на слова одной из песен, раздумываю, как я мог до такого додуматься, что меня подтолкнуло, как мне это удалось. До чего всё это странно. Не, бессмыслица какая-то, в голове – каша. Беру в руки и рассматриваю пять дисков. Сую в магнитофон первый попавшийся и запускаю. Боже, это так странно – слышать собственный голос, и не помнить, что это ты пел. Я сижу, покусывая пальцы, и раздумываю. Чёрт возьми, да я ж никак не мог научится эти ноты брать! Вот ни в какую не получалось – ох, сколько Ленгдону пришлось с мной помучиться… Что он только со мной не делал – и на бегу заставлял петь, и прыгая через скакалку, и с набитым орехами ртом… И ведь всё равно никак эти ноты у меня взять не получалось. Ставлю магнитофон на паузу и пытаюсь пропеть тоже самое. Мирно спавший рядом на кровати Зеро поднимает голову и лупит на меня глаза, прижав уши. - Что, тебе не нравится? – чешу в затылке. – Да, ты прав, паршиво получилось. Пробую ещё раз. Понимаю, что не выходит – ноту я опять не беру, а Зеро начинает угрожающе ворчать. Слушаю все альбомы до конца, всё больше удивляясь. Потом вспоминаю, что я ещё не побывал на чердаке, и поднимаюсь туда. Когда я зажигаю свет, то на некоторое время застываю на пороге в немом восхищении. Глаза так и разбегаются от одного угла к другому. Здесь как минимум пара десятков самых разнообразных гитар, о которых я мечтал! Пара басух, синтезатор. А посреди всего этого великолепия красуется моя любимица Блу. Подхожу к ней, беру в руки, ласково глажу по корпусу. Оглядываюсь в поисках усилителей, и обнаруживаю далеко не новый, но вполне в приличном состоянии «маршал». Подключаю гитару и пробую немного поиграть. Понемногу пробую другие гитары. От этого процесса я получаю ни с чем не сравнимое удовольствие, даже забываю о том, что меня что-то там тревожит и волнует. В реальность меня возвращает звонок в дверь.