Осколок льда

Дождь шел сплошной стеной, практически со всех сторон, даже снизу вверх, и в его монотонную симфонию бесцеремонно вклинивался хлюпающий звук шагов Малфоя, который уже Мерлин знает сколько времени брел куда глаза глядят, совершенно не разбирая дороги. Да и разбирать, собственно, было особо нечего: везде, куда ни глянь, лишь белый, прорезанный неровными розовыми прожилками мрамор под ногами, проливной дождь и где-то высоко над головой сквозь почти непроницаемую водянистую преграду проглядывалось темно-фиолетовое небо, по которому то и дело сталкиваясь между собой хаотично метались низкие грозовые тучи. Как он еще не упал на этом катке и не свернул себе шею, оставалось для Малфоя тайной за семью печатями. «Наверное, многолетний опыт сказывается», — отрешенно подумал маг, с ностальгией вспоминая начищенный домовиками до блеска мраморный пол своего имения. Надежда хоть что-то понять давно осыпалась, словно увядшая роза в букете. Люциус не имел ни малейшего представления как здесь оказался и где это самое «здесь» находилось. Снова… — Нет, это уже переходит все мыслимые границы, — вслух произнес маг, понимая, впрочем, что разговаривать с самим собой по меньшей мере глупо, но ничего не мог поделать — ему до ужаса хотелось выплеснуть свой гнев хоть куда-то. А кто может быть лучшим слушателем нежели абсолютно безмолвная, даже какая-то безжизненная тишина?.. Гром и молния беспощадно рвали небесную твердь над ним, как будто устроив гонку и пытаясь выяснить кто же из них проворней. В очередной раз выругавшись и зло стерев холодные капли с лица, Люциус вдруг обнаружил, что несмотря на разыгравшуюся не на шутку непогоду остается совершенно сухим. Слезы, которыми щедро одаривало здешнее небо, попадая на него самым мистическим образом исчезали во времени и пространстве, не оставляя после себя даже следа, заливая лишь холодный камень и превращая его в одну сплошную лужу. Не успев до конца осознать посетившую его мысль, маг почувствовал, что с кем-то или чем-то столкнулся. Инстинктивно сделав шаг назад и подняв голову он замер, не веря собственным глазам. — Северус?! — выдавил Люциус, пытаясь рассмотреть нечеткий силуэт, стоящий спиной всего в футе от него. Откуда тот взялся на его пути и как он не заметил его раньше Малфой не представлял, но сил чему-то удивляться у него уже не было. Молния, с ее любовью к драматическим моментам, тут же услужливо озарила высокого худощавого мужчину, когда тот повернулся: бледное мужественное лицо с тонким носом, четко очерченными губами и глазами, напоминавшими темные впадины без малейших проблесков света. Волосы тяжелые, шелковистые, черные как смоль, обрамляли лицо и свободной волной спадали на плечи. Дорогая шелковая мантия искусно расшитая серебряной нитью была разорвана в нескольких местах, а когда-то белоснежная рубашка расцвечена ярко-алыми пятнами. Перед ним был Северус Снейп собственной персоной. В этом не было никаких сомнений. — Это Ад? — Люциус спросил первое, что пришло на ум. — Я тоже рад тебя видеть, — мрачно отозвался Северус, машинально делая шаг навстречу. — Почему именно ты? — еще один гениальный вопрос сорвался с губ Малфоя прежде, чем он смог связно мыслить. — Я, видишь ли, застрял тут. Наверху никак не могут определиться, куда меня отправить, — саркастичная усмешка привычно искривила тонкие губы бывшего профессора зельеварения. Мир вокруг наполнился мучительно-удушливой тишиной, которая давила на магов подобно могильной плите и грозилась в любой момент обрушиться на них всей своей неподъемной тяжестью. — Большего бреда со мной еще не случалось, — после довольно внушительной паузы вынес вердикт своей жизни Малфой. — Значит… я все-таки умер? — с надеждой и какой-то, даже самому себе непонятной тоской, он смотрел на стоящего рядом друга. — Ты — нет. Точнее, еще нет, но у тебя, насколько я понимаю ситуацию, есть все шансы составить мне компанию, — угрюмо заметил Снейп. — Кстати, огромное тебе спасибо, что так безрассудно решил распорядиться своей жизнью, — все-таки не удержался зельевар от шпильки, которая все это время колола ему кончик языка, просясь на волю. Люциус уже даже не пытался изображать что-то, кроме творений Родена. Сейчас лорд Малфой, и правда, мало чем отличался от прекрасных мраморных статуй, высеченных истинным мастером своего ремесла из холодного и бездушного камня. Казалось, он даже не дышал, застыв в попытке осознать хоть что-то из того, что с ним случилось за последние сутки. Конечно, он прекрасно понимал, что будучи волшебником априори не вписывается в привычные обычному человеку жизненные рамки, но даже по его меркам все произошедшее с ним не лезло уже ни в какие ворота, насколько широко бы они не были открыты. — К твоему сведению, — собрав все еще норовящие ускользнуть от него остатки разума, произнес Малфой, — я спасал жизнь этой… — Я не имею в виду твои приключения в океане, — перебил Снейп друга. — Я говорю о попытке самоубийства. Люц, ты совершенно сошел с ума? — мрачный взгляд зельевара проникал в самую душу, буквально выворачивая ту наизнанку. — Я… — не в силах выдержать взор обсидиановых глаз, где в этот момент было столько эмоций, обычно надежно скрытых ото всех вокруг за стеной сарказма и отчужденности, Малфой тихо застонал и закрыл лицо руками, словно намереваясь отгородиться от проницательного взгляда. — Понимаю, что перспектива провести остаток жизни в Азкабане далеко не то, ради чего стоит бороться, но все же… у тебя есть Дениз, которая заслуживает… — Вот только ты не читай мне нотаций! — не выдержал Люциус, почти сорвавшись на крик. — Чего заслуживает моя дочь мне знать лучше! И точно не отца-преступника, который до конца дней будет гнить в тюрьме, изображая собой овощ и пуская слюни! — Малфой буквально выплюнул последние слова, гневно сверкая глазами. — Я безмерно благодарен тебе за шанс начать все сначала, но… — буря в глазах Люциуса сошла на нет так же внезапно, как и разыгралась, — не того человека ты выбрал для этого, — почти шепотом закончил он. — Не стоит себя недооценивать, Люц, — рука Снейпа дружески легла на плечо, слегка сжимая его. — Вот и Гермиона в петлю полезла. — Умеешь ты как никто другой подлить масла в огонь, — закатив глаза произнес Малфой. — Вот от нее я подобного совершенно не ожидал. До сих пор не пойму, как несколько строк на клочке бумаги заставили ее переступить через себя, через многолетнюю ненависть и боль, которую я ей причинил… — Да кто же разберет этих гриффиндорцев с их вечными благородными порывами? — усмехнулся зельевар. — Хотя, если серьезно, то мисс Грейнджер всегда отличалась умением видеть чуть больше остальных. — Намного больше я бы сказал и… Внезапно налетевший ветер бесцеремонно бросил в лица говоривших ледяные капли, оборвав фразу Люциуса на середине и так и не дав тому закончить мысль. В следующий миг Малфой понял, что камнем летит вниз. Даже не пытаясь гадать, куда в этот раз занесет его судьба-злодейка маг просто прикрыл глаза, ожидая очередного прибытия в пункт назначения. Несколько бесконечных минут спустя Люциус, промокший до нитки и выбивающий зубами чечетку, ощутил спиной холодный камень и тут же резко сел, будто его подбросило пружиной. От этого перед глазами все поплыло и маг едва удержался на неудобной скамье, в последний миг сумев сохранить равновесие и не оказаться на полу. — Что происходит? Где я? — прохрипел Люциус, с трудом концентрируя мутный взор на окружающих его предметах и пытаясь определиться с тем, где именно оказался в этот раз. Когда нестройный хоровод разноцветья, выплясывающий перед его глазами бешеный танец утих, его изумленному взору предстал все тот же утопающий в сочной зелени и экзотических цветах оазис, изящная мраморная беседка и двое обеспокоенных мужчин, одним из которых был Джон, второго же Люциус видел впервые. — Свою часть ритуала на этом этапе мы выполнили, — сказал незнакомец на ломанном английском. — Остальное в данный момент от нас не зависит. Сейчас только девушка властна над его жизнью и смертью. — Простите, что вмешиваюсь, но ничего, что я вас слышу? — яду в голосе слизеринца позавидовал бы и василиск, но говорившие только усмехнулись друг другу, а затем Джон, кивнув своему собеседнику, бесшумно растворившемуся в воздухе, произнес: — Понимаю, что… — Я безумно рад, что хоть кто-то что-то понимает, — снова предприняв попытку встать, которая в этот раз все же увенчалась успехом к его немалому облегчению, сказал Люциус. — Почему я мокрый? Там, — он указал глазами вверх, — шел дождь, но я оставался сухим, зато сейчас на мне нет и дюйма сухого места, — поинтересовался маг, рассматривая остатки своей одежды, что висела клочьями, и несколько внушительных синяков и ссадин. — Эта вода не оттуда, — ответил Джон, высушивая и приводя в более-менее надлежащий вид одежду своего потомка небрежным взмахом руки, — Абдул выловил тебя в океане. Поэтому твое тело в таком состоянии, а там, — он выделил последнее слово, — была только твоя душа. — Невероятно, — выдохнул Люциус, слегка поморщившись от нарастающей ноющей боли в висках, — теперь я понимаю, что значит развалиться на части. Причем в буквальном смысле этого слова. Правда, путешествовать отдельно от своего тела немного утомительно. — Прости, но тут я ничем помочь не в силах. Эта магия слишком сильная и своенравная даже для меня, чтобы в нее вмешиваться, — заметив состояние своего потомка, сказал Джон Ди. — Ты и так нарушил очень много, открыв массу дверей… — Я был в Чистилище? — смотря куда-то вдаль поинтересовался Малфой, на какой-то миг совершенно отрешившись от действительности. — Да. Ты там встретил кого-то? — Северуса, он погиб из-за меня… — Люциус так и не договорил, ошарашенный своими же умозаключениями. Какое-то время прошло в полном молчании, Люциус обдумывал разговор с Северусом, жалея, что так недолго смог с ним поговорить и так мало сказать, а еще пытаясь найти хоть одну причину по которой судьба проявила к нему такую благосклонность. Малфой действительно давно перестал верить в чудеса, не один раз убедившись, что просто так в мире ничего не происходит и ничего не падает с неба. Все имеет свои причины, последствия и цену, оплатить которую приходится рано или поздно, но абсолютно всем. Банально, возможно, но от правды жизни никуда не денешься. Люциус не верил в Бога, но отрицать очевидное все же не мог, прекрасно осознавая, что однажды костлявая старуха с косой предъявит ему достаточно внушительный счет за все его деяния. Поняв, что если не прервет шлейф мучительных мыслей сейчас, то точно увязнет в них, словно в смрадном болоте, что намертво засасывает в свою непроходимую трясину, маг перевел вопросительный взгляд на предка и спросил: — От меня что-то требуется? — удобней устраиваясь на обласканном палящим солнцем камне, поинтересовался маг, наконец-то покинув темные и извилистые лабиринты своего сознания. — Нет. Дальнейшая твоя судьба полностью в руках Гермионы. Ты в ней сомневаешься? — заметив странный огонек в глазах мага, добавил Джон. — В том-то и проблема, что я ни на минуту не сомневаюсь, что у нее все получится и эта несносная девчонка достанет меня даже с того света, — Люциус сам не мог понять, чего в его голосе было больше: радости или горечи. ******* Секунды перетекали в минуты, а им на смену приходили часы, но Гермиона по-прежнему сидела на больничной койке не имея ни малейшей возможности покинуть Святого Мунго и выполнить свою часть ритуала. Девушка уже давно в пол-уха слушала то, что говорил ей красный, словно переспевший помидор, Министр Магии, про себя выискивая способ выбраться из-под надзора аврората. Конечно, она не могла отрицать, что ее поступок — это прямое нарушение закона, она даже была готова отправиться в Азкабан за это, но только немного позже, только после того, как вернет из… черт его знает откуда, одного несносного мага, к которому испытывала довольно смешанные чувства. Даже сейчас, в этот самый момент, Гермиона не могла дать самой себе ответ на мучающий ее уже далеко не первый день вопрос. Мысли хаотично скакавшие вначале, теперь неспешно плыли по кругу, не давая ведьме сосредоточиться. Она все никак не могла понять, как такая небольшая на первый взгляд оплошность с ее стороны привела к таким ужасающим последствиям. Ведь книги — это не люди, они никогда ее не предавали и не подводили. Всегда, в любой момент ее жизни, именно они были готовы прийти ей на помощь, подсказать и поддержать. И вот в самый ответственный час они сыграли с ней такую злую шутку, утаив от нее крохотную, но такую важную информацию, практически стоившую ей жизни… Хотя оглядываясь назад, в тот роковой день, Гермиона отчетливо понимала, что снова бы поступила точно также. Сказать, что она совершенно не жалела о своем поступке, она не могла. Где-то в самом дальнем уголке сердца девушка осознавала, что отреклась от всего, что было для нее важным и дорогим, что кардинально изменила свою жизнь ради человека, которому ее забота и поддержка были без особой надобности — Люциус не раз за проведенное вместе с ней время давал это понять, отвергая ее помощь и прося вернуть ему его одиночество, и от этого на душе скребли кошки. Но с другой стороны она видела, что это самое одиночество буквально съедает гордого аристократа, который лучше умрет, чем попросит о помощи. Она до конца своих дней не забудет тоску и боль, плескающиеся в глубине глаз цвета грозового неба… Гермиона вдруг осознала и еще одну вещь: ей жутко не хватает надменного лорда Малфоя, их редких, но от этого не менее увлекательных разговоров, того чувства спокойствия и защищенности, что она испытывала, находясь рядом с ним. Совершенно некстати вспомнился их разговор под луной, приснившиеся кошмары, короткий миг близости, его сильные, но такие нежные руки… — Ну все, приехали, — Гермиона не заметила, что озвучила свои мысли, тем самым заставив Министра остановиться посередине комнаты. — Вы хоть слово услышали из того, что я тут говорил? — гневные интонации отчетливо звучали в голосе Кингсли Бруствера. — Мисс Грейнджер! Гермиона густо покраснела и сейчас мало чем отличалась от Министра, гневно буравящего ее тяжелым взглядом. Правда причиной этому стало вовсе не раскаяние, как подумал Бруствер, а так внезапно обрушившееся на нее открытие. Выводы, к которым пришла ведьма в своих размышлениях совершенно ставили ее в тупик, хотя не согласиться с ними она не могла, как ей этого не хотелось. Бесспорно, Люциус Малфой был той еще сволочью и преступником, как она и сказала в пустыне его предку, но при всем этом он был и оставался безумно притягательным мерзавцем, неоднозначной и неординарной личностью, обладающей таинственной харизмой, что влекла к себе, притягивала не меньше, чем яркий огонь незадачливую бабочку. — Гермиона! Вы меня слышите?! — голос Министра снова вклинился в поток мыслей девушки, вынудив ту все-таки вынырнуть из недр раздумий. — Конечно слушаю, — на лице полная сосредоточенность на разговоре. — Я за эти два дня все уже рассказала. И не один раз. И вам, и Грюму. Я не помню, что случилось, но я вернулась в дом, а мистер Малфой куда-то исчез. — Действительно, я это слышал не один раз, но… — Кингсли на мгновение замолчал, а затем отбросив официальный тон и сев на край кровати, очень тихо произнес: — Но неужели ты правда думаешь, что я поверю в твою сказку о потерянной памяти? Давай на чистоту, хорошо? Мисс Грейнджер на мгновение задумалась, размышляя можно ли посвящать Министра во все произошедшее, ведь все, чего он хотел — это посадить Малфоя под замок на веки вечные и выбросить ключ от его камеры в Азкабане в бескрайний океан, омывающий магическую тюрьму, но ей нужно было покинуть больницу, а для этого требовалось разрешение. Что же, выбор был невелик. — Вы знаете о нашей связи с мистером Малфоем и о том, что ее никоим образом нельзя разрушить, — получив утвердительный кивок, девушка продолжила: — Так вот, я в это не верила и поэтому стала вместе с Дениз искать способ пусть не разорвать ее, но хоть чуточку ослабить, потому что быть привязанной к Лю… мистеру Малфою сами понимаете, — ведьма изо всех сил старалась не выдать свои истинные мысли, сочиняя на ходу новую сказку для Министра. — Так вот мы нашли одну книгу и как-то утром я решила попытать счастье. Собственно, это практически все. Книга была древней, без названия, и она меня затянула в себя и каким-то самым мистическим образом… — Гермиона, — довольно бесцеремонно перебил девушку Кингсли, — это я уже тоже слышал. Грюм рассказал при каких обстоятельствах они тебя нашли и в каком состоянии. Меня интересует, где Люциус?! — Мы с ним оказались посреди океана в хлипкой лодке. Сначала вроде бы все было нормально, а потом начался шторм и появилось какое-то чудовище. Мы едва не оказались в воде, но мистер Малфой, начертив удерживающие и защищающие руны на бортиках той ореховой скорлупы, в которой мы находились, спрыгнул в воду и я его больше не видела, — «живым по крайней мере», — про себя добавила девушка. — Монстр успокоился, а я как-то оказалась в пустыне, где встретила мага — автора «Некрономикона», он прочитал мне целую лекцию о том, что не стоит так беспечно относиться к таким древним фолиантам как «Аль Азиф», а затем я вернулась во Францию. Все. — Это действительно все? Получается Малфой погиб? — плохо сдерживаемая радость сквозила в интонациях Министра. — Получается, — выдохнула девушка, борясь с подкатившим комом. Люциус до сих пор стоял у нее перед глазами, а в ушах звучали его последние слова. — А что с вашей связью? — не унимался Кингсли Бруствер, внимательно следя за каждым жестом и словом Гермионы. — Абдул аль-Хазред сказал, что мистер Малфой утонул в океане в параллельной реальности, поэтому на мне его смерть никак не отразится, — ведьме стоило огромных усилий произнести все это и не выдать себя. — Замечательно! — подвел итог разговору Бруствер. — А ты говорила, что ничего этого не помнишь. Видишь, ничего же страшного не произошло. — Теперь я могу уйти отсюда? — с надеждой спросила девушка, понимая, что времени почти не осталось. — Ни в коем случае! — резко бросил Министр в ответ, сосредоточенно обдумывая рассказ Гермионы. — Во всяком случае до тех пор, пока я не решу, что с тобой делать. Как и с дочерью Малфоя. — Но это неправильно! — возмутилась мисс Грейнджер. — Дениз тут вообще не при чем. Она же не виновата, что мистер Малфой ее отец. — Она виновна в укрывательстве опасного преступника, сбежавшего из-под стражи! — отрезал Кингсли Бруствер. — Гермиона, ты умная ведьма, слишком умная я бы сказал, и должна понимать, что всему есть пределы. Ты обязана была сразу обо всем рассказать, а не сбегать и уж тем более не похищать осужденного. О чем ты только думала?! — О спасении своей жизни! — не осталась в долгу Гермиона, переходя буквально на крик. — Что бы вы сделали, узнав о моей связи с преступником? — она зло уставилась на собеседника. — Не знаю, — развел тот беспомощно руками. — Вот в этом-то и дело, — кивнула девушка. — Пока я бы до вас достучалась, Малфоя бы поцеловал дементор. Думать о том, что было бы со мной после этого я просто отказываюсь! — В любом случае сейчас ты останешься здесь или же можешь присоединиться к мисс Бланшар, — Министр Магии видел, что Гермиона готова накинуться на него, поэтому решил ретироваться с поля боя от греха подальше. Тем более, что он, и правда, совершенно не представлял, что делать дальше. Ему необходимо было время, чтобы все хорошенько обдумать. — Чтоб вас всех! — стакан с водой, полетевший в стену, осыпался стеклянными слезами на пол. — Как же мне отсюда выбраться?! Решение проблемы пришло неожиданно и как водится в самый последний момент. Именно тогда, когда Гермиона уже полностью отчаялась что-то придумать, чтобы улизнуть из больницы. Двухметровый коренастый аврор за дверью был стопроцентным гарантом того, что у Гермионы не возникнет даже желания совершить побег, а невозможность аппарировать из Мунго, да еще и без волшебной палочки сводили все шансы выбраться из импровизированной тюрьмы незамеченной на ноль. — Чего такая грустная? — входя в палату бодро поинтересовался Поттер. — Гарри! Как же я рада тебя видеть! — улыбнулась девушка. — Где ты пропадал? — К тебе не пускали, — честно признался парень. — Все эти допросы. Министр опасался, что ты что-то еще выкинешь, — на мгновение довольная улыбка озарила лицо Поттера. — У меня для тебя сюрприз, — и он достал из внутреннего кармана мантии небольшой пузырек и протянул его Гермионе. — Что это? — сакральным шепотом поинтересовалась мисс Грейнджер, боясь спугнуть робко расправляющую крылья надежду. — Это?.. — Да, это твой шанс выбраться отсюда, — улыбка Поттера стала еще шире. — Я долго думал, как тебе помочь и вот, придумал. Надеюсь, я не опоздал? — уточнил он, заметив тень, мелькнувшую в глазах подруги. — Гарри… — слова застряли в горле, и девушка обняла парня, уткнувшись ему в плечо. — Нет, время еще есть. Немного, но я должна успеть. — Кстати, можешь не волноваться, это улучшенный вариант. Так что у тебя не час, а часа три-четыре. — Спасибо! — Гермиона благодарно поцеловала Гарри в щеку. — Просто не знаю, чтобы без тебя делала. Ты мое спасение и не только мое. — Уволь, — усмехнулся мистер Поттер, — я делаю это исключительно ради тебя. На Малфоя мне чихать, ты же понимаешь. Я не меньше других желаю видеть его за решеткой, но твоя жизнь для меня важнее всего на свете, не говоря уже о каком-то там правосудии. Я в лепешку расшибусь, чтобы помочь тебе, — Гарри вернул девушке дружеский поцелуй. — Нужно спешить. Быстро разделив Оборотное зелье на две части, гриффиндорцы срезали по пряди волос и добавили их в стаканы с мутным и противным на вкус варевом, а затем залпом выпили, едва удерживая горькую субстанцию в своих желудках. — Мерлин, ну почему никому в голову еще не пришло хоть чуточку улучшить вкус этой болотной жижи? — простонал Гарри, борясь с тошнотой. В следующее мгновение парень с удивлением смотрел на самого себя, стоящего напротив и одетого в больничную пижаму. — Думаешь нас не засекут? — спросил он у самого себя, но голосом Гермионы. — Герм, голос! — Черт, все время забываю об этом, — усмехнулась девушка, рассматривая себя со стороны в так любимых Поттером потертых джинсах, черной футболке и черной же мантии. — Нужно переодеться. — Уверен, что нет, — ответил Гарри на вопрос подруги, снимая с себя и передавая ей одежду. — Это всего лишь зелье, к тому же мы в больнице. Так что на общем фоне вряд ли хоть кто-то обратит внимание на небольшой всплеск магии. Забрав вещи Поттера, Гермиона скрылась в ванной комнате и быстро переоделась. Затем вернувшись в палату уже в полном облачении, протянула больничную пижаму другу. — Правда, Гарри, я не знаю, как тебя благодарить… — Реши свою проблему — большего мне не надо, — твердо сказал Поттер, передавая Гермионе очки и волшебную палочку. — Да, и еще одно. В доме дежурят наши. Если кто-то остановит, скажешь, что тебя прислал Грюм. Он, и правда, меня отправил на внеочередную проверку библиотеки Малфоя. Так что прикрытие тебе обеспечено и тебя никто не побеспокоит. Обняв друга на прощание, Гермиона стремительно направилась к выходу. — Удачи! — пожелание догнало девушку уже в дверях. Гермиона обернулась, подмигнула самой себе и нарочито громко произнесла: — Я скоро вернусь, Герм, не скучай! — и с этими словами исчезла в коридоре. Оказавшись впервые за несколько последних дней вне места своего заточения, Гермиона с удовольствием вдохнула полной грудью. После больничного, пропитанного несмотря на регулярные проветривания лекарствами и болью пациентов, воздух на улице пьянил не хуже дорогого вина. Она сделала еще несколько глубоких вдохов-выдохов, наслаждаясь свободой и обжигая легкие вечерней свежестью, потом быстро скрылась за ближайшим поворотом, чтобы аппарировать из неприметного, скрытого от любопытных взглядов переулка. Французская провинция, затерянная среди поражающих воображение своей красотой Пиренеев, встретила Гермиону все той же вечерней прохладой и безмятежностью. Казалось, что здесь ничего не произошло, не было огромного выброса черной магии, не было переполоха, толпы авроров… — Мерлин, — выдохнула девушка, — что же случилось с Мелиссой, Женевьев и ее супругом? Вот бы увидеть их хоть одним глазом и убедиться, что с ними все в порядке. За то время, что Гермиона провела во Франции, эти люди стали для нее настоящей семьей и ей искренне не хотелось, чтобы они пострадали. «Жаль, не спросила у Гарри, — про себя подумала ведьма. — Скорее всего им откорректировали память, как и остальным жителям Корда. Неужели они не вспомнят нас?..» — мысль так внезапно пронзила сознание девушки, что та с трудом сдержала всхлип, понимая насколько это будет больно для Дениз, которая прожила с ними практически всю свою жизнь. Гермиона на секунду остановилась, собираясь с силами. Не хватало еще Гарри Поттеру разрыдаться в доме сбежавшего из тюрьмы преступника. Досчитав до десяти, девушка открыла калитку и уверенно направилась по узкой, выложенной камнем тропинке, к старому особняку, укрытому ото всех зарослями плюща и дикого винограда. Но как ни старалась она отогнать воспоминания, те без проса лезли ей в душу, так и норовя задеть еще и так не зажившие раны. — Да что же это такое? — зло буркнула Гермиона себе под нос. — Гарри! Я тебя везде ищу, — ей навстречу шел Рон. — Куда ты пропал? Грюм пообещал с нас три шкуры спустить, если кто-то еще объявится в доме, а мы провороним. «Черт! Черт! Черт! — мысленно твердила девушка, лихорадочно думая, как ей избавиться от Рона. — А я-то размечталась, что все будет легко и просто». Потом до нее дошел смысл сказанного рыжиком и она уже вслух поинтересовалась: — А кто тут еще может появиться? Ты же не думаешь, что у Малфоя тут штат слуг, как в мэноре? — Нет, конечно, — усмехнувшись, бросил парень в ответ. — Хотя, это же Малфой, так что кто его знает? Но тем троим стерли память раньше, чем успели допросить. Помнишь, как Грюм и Министр кричали по этому поводу? — расплывшись в улыбке, почти шепотом сказал младший Уизли. Гермиона машинально кивнула, поддерживая друга, про себя выдохнув с облегчением. «Хвала Мерлину, значит с ними все в порядке». — Слушай, Гарри, я тут хотел с тобой поговорить, — сказал Рон, поравнявшись с другом и направившись вместе с ним обратно в дом. — Может немного позже… — Я не знаю, как подступиться к Гермионе, — сделав вид, что не услышал слова Поттера, начал парень. — Понимаешь, я ее люблю, но… — он запустил руку в копну рыжих волос, взъерошив этим их еще больше, — иногда я ее не понимаю. Я никак не могу найти объяснение тому, за каким лешим она впуталась во всю эту историю, полезла спасать этого слизеринского гада. Ладно бы кого-то другого, но его, — Рона буквально трясло от негодования. — А может ее не нужно понимать? Может стоит просто принять ее такой, какая она есть? — спросил Гарри, остановившись посреди огромной библиотеки и внимательно смотря на друга. — Но я не хочу, чтобы она была такой! — Рон, а ты спросил ее хоть раз, чего хочет она? — Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не закричать. — Думаешь, она в восторге от всего, что с ней случилось? — Не знаю! — буркнул парень. — Я вообще уже ни в чем не уверен. Откуда я знаю, что она делала в этом доме с этим… этим… — Уизли никак не мог придумать обидное слово для Малфоя. — Скажи просто, что ты ей не доверяешь. — Доверяю, но… она ничего не рассказывает. — А ты ей дал шанс сказать хоть слово? — все-таки вспылила Гермиона. — Ты бросил ей в лицо обвинения и громко хлопнул дверью. Рон, ты просто придурок! — устало выдохнула девушка. — Ты как был ребенком, так им и остался. Не хочешь… — Гарри, друг, я тебя не узнаю, — обиженно перебил Поттера гриффиндорец и, резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, вышел из комнаты. — Не забудь снова громко хлопнуть дверью, — с досадой добавила девушка, понимая, что сама того не желая поссорила парней. Гермиона не переставала удивляться упертости и узколобости Рона. Если он на чем-то зациклился и если это что-то не вписывалось в его рамки, то переубедить парня было очень сложно. Он ничего и никого не слушал, будучи на сто процентов уверен, что есть только его мнение и только оно правильное. Он обижался, словно ребенок, у которого забрали конфету. Более того он на пустом месте придумывал заговоры, обвинял даже лучших друзей, не давая им малейшей возможности с ним поговорить и объясниться… Но даже несмотря на все это Гермиона любила его, принимала таким, какой он есть. Старалась закрывать на что-то глаза, пропускать мимо ушей обидные слова и беспочвенные обвинения, понять и поддержать его, но чем дольше с ним общалась, тем яснее осознавала, что они совершенно разные люди. Девушка, положа руку на сердце, не могла представить себя с Роном. Она всей душой была привязана к другу, переживала за него, но не видела будущего с ним. Особенно сейчас… Вдруг услышав какой-то резкий и скрипучий звук справа от себя, Гермиона едва не подпрыгнула на месте, неожиданно вырванная из размышлений и совсем не радужных мыслей. Покрутив головой, она подошла к письменному столу из красного дерева, где по-прежнему лежала старая книга в потертой временем обложке. С удивлением ведьма обнаружила, что неприятный, скребущий по нервам шепот доносится именно оттуда. Быстро открыв древний фолиант, она нашла нужную страницу и, помня слова аль-Хазреда, стала читать необходимый отрывок. Каждое произнесенное ею слово тут же пропадало, оставляя на своем месте девственно чистый пергамент, а в сознание то и дело врывался чужой голос, читающий книгу с ней в унисон. Мисс Грейнджер, затаив дыхание, быстро пробегала глазами строчки, начертанные красивым замысловатым шрифтом, и внезапно поняла, что вновь проваливается в другую реальность. — Гермиона, что с вами? — первое, что она услышала открыв глаза и увидев перед собой двух удивленных мужчин. — Я понимаю, что здесь время течет иначе, но не до такой же степени, — с улыбкой на устах произнес Джон Ди. — Это долгая история, — отмахнулась девушка, еще до конца не веря в благополучный исход. Она представляла себе какой-то страшный кровавый ритуал, а все закончилось даже не успев начаться. — Мистер Малфой, с ним все в порядке? Он… жив? — Насколько могу судить — да, — кивнул Абдул, внимательно осматривая все еще лежащего без сознания мага. — Правда, ему понадобится время, чтобы полностью восстановить силы. Но по сравнению с тем, что могло случиться, думаю, это небольшая плата. — Согласна, — облегченно произнесла девушка, чувствуя, как напряжение последних дней наконец-то оставляет ее. Ощутив, что земля уходит у нее из-под ног, она медленно опустилась на каменные ступени, удобно усаживаясь и опираясь спиной о мраморную стену беседки. — Вам тоже не мешало бы хорошенько отдохнуть, — заметил аль-Хазред, растворяясь в воздухе. Не успела Гермиона прикрыть глаза, как Абдул вернулся с какой-то склянкой в руках. Быстро плеснув голубую, слегка дымящуюся жидкость в высокий бокал, он протянул его Гермионе: — Выпейте. Вам станет легче. — Спасибо. Вторая порция эликсира терпеливо дожидалась пробуждения Малфоя, который что-то неясно бормоча, стал приходить в себя. Двое магов тут же подошли к нему, помогая принять вертикальное положение. Люциус с трудом держался на ногах, с него снова ручьями текла вода и он никак не мог сфокусировать на чем-то конкретном затуманенный пульсирующей болью взгляд. — Джон, — очень тихо обратился Абдул к своему другу, указав на бокал. Без промедления и лишних вопросов, явно ожидавший подобного поворота событий, тот достал из кармана серебряный клинок и, надрезав ладонь и сжав ее над сосудом, дал алым каплям соединиться с зельем. Эликсир молниеносно сменил цвет, превратившись в густую зеленоватую субстанцию. — Пей, — маг поднес бокал к губам Малфоя, заставляя последнего проглотить все его содержимое до последней капли. — Что это за гадость? — прохрипел мужчина, отплевываясь. — С возвращением! — вместо ответа почти одновременно произнесли стоящие рядом маги. — Мистер Малфой! — Гермиона радостно улыбаясь буквально повисла у него на шее, совершенно забыв о своем внешнем виде. — Мистер Поттер?! — шок в голосе Люциуса слегка поумерил пыл юной ведьмы и она отпустив мужчину, отошла на пару шагов, давая тому возможность прийти в себя. — Простите, — усмехнулась она. — Это я, Гермиона. — И что с вами, позвольте полюбопытствовать, случилось? Или я все же умер и попал в свой личный Ад? — Я под арестом и Гарри помог мне выбраться из Мунго, чтобы я смогла выполнить свою часть ритуала, — объяснила Гермиона произошедшие с ней метаморфозы. — Прекрасно, теперь я еще и Поттеру обязан, — выдохнул Люциус устало. — Никому и ничем вы не обязаны, — с налетом обиды ответила девушка и вышла из беседки, с удивлением отметив, что день уже сменился ночью. Медное светило уступило небо своему ночному собрату, который тут же принялся перекраивать мир под себя, охлаждая раскаленный песок и усыпляя экзотические, благоухающие пряным ароматом цветы. — Простите. Просто столько всего навалилось за эти дни. Я буквально распался на части, — услышала за спиной тихий голос Гермиона. — Думаю, нам нужно возвращаться, действие вашего зелья не бесконечно. Да и других проблем у нас по горло. — Вы даже себе не представляете, — задумчиво протянула Гермиона, прижимаясь к широкой груди. — «Как же хорошо и спокойно. Вот так бы и стояла целую вечность», — девушка улыбнулась посетившим ее мыслям. — Жаль разрушать вашу идиллию, — к ним подошел Абдул, — но вам, и правда, пора. Я сам перенесу вас в вашу реальность, а то еще снова куда-то попадете, — усмехнулся он, заметив немного потерянные взгляды своих подопечных. — Теперь самое главное — вы совершенно свободны, — сказал аль-Хазред, окутывая себя и рядом стоящих людей песчаной бурей. — Я избавил вас от пут. Все-таки нет худа без добра. Сами вы бы не справились, магия подобного рода нерушима в вашем мире и грозит множеством ужасных последствий, но судьба занесла вас сюда и грех было не воспользоваться таким подарком. Я неспроста дал тебе выбор, — он внимательно посмотрел на Гермиону, вокруг которой бушевал самый настоящий ураган, — и ты поступила именно так, как я ожидал. Поэтому отныне ваши жизни принадлежат только вам и только вам решать, что с этим делать, — произнеся последнее слово аль-Хазред растворился в воздухе, словно его никогда и не было в этом мире, оставив двух озадаченных магов наедине. Не успели Гермиона и Люциус прийти в себя и переброситься хотя бы словом, как зелье перестало действовать и Гарри стал меняться, на глазах превращаясь обратно в мисс Грейнджер. — Гар… Гермиона… ТЫ?! — в дверях стоял ошарашенный Рон Уизли, но прежде, чем девушка успела остановить парня, тот со скоростью пули, выпущенной из револьвера, выскочил из дома и аппарировал.