Осколок льда

Кингсли Бруствер уже второй час метался по своему кабинету, словно загнанный в ловушку хищник, в попытке понять, как вчерашняя выпускница Хогвартса смогла воспользоваться таким мощным и почти забытым черномагическим ритуалом и, главное, зачем она вообще это сделала. Ладно, если бы речь шла о ее друге или близком человеке, но выменивать у старухи с косой жизнь преступника и врага, отдавая взамен свою — это в голове Министра Магии не укладывалось вовсе. — Что мы можем сделать, Аластор? — наверное, в сотый раз спросил он у главы аврората, задумчиво сидевшего в неудобном кожаном кресле, стоявшем с другой стороны длинного дубового стола для переговоров. — Кингсли, я устал повторять, что с этим ритуалом ничего сделать нельзя, — недовольно пробурчал Грюм, вперив свирепый взгляд в книгу, лежавшую перед ним, как будто бы она была в чем-то виновата. — Я изучил ритуал вдоль и поперек, не один десяток раз перечитал, думая, что, возможно, упустил какой-то нюанс, но, к моему огромному сожалению, заклятие необратимо. К тому же, как мы можем вообще что-то делать, если даже понятия не имеем, где они скрываются? — Ну так нужно их найти, срочно! — наконец-то на минуту остановившись у окна, сказал Министр. — Ну вот и ищи! — устало бросил в ответ Грюм. Его уже порядком утомил этот практически бесполезный разговор. — За это время я неоднократно пытался снова пройти по пути аппарации, но ты же понимаешь, что Люциус далеко не дурак и… — Я понимаю, — перебил того Кингсли, повернувшись и вперив в собеседника раздраженный взгляд, — но еще я понимаю, что Грейнджер необходимо найти во что бы то ни стало. Девочка может находиться в опасности. А Малфоя мы можем изолировать — посадим его в Азкабан до конца жизни и все. — Все? — не выдержал Аластор. — У меня создается впечатление, что ты не умнее Поттера и Уизли вместе взятых! Ты что, совершенно не думаешь о последствиях такого расклада? Гермиона загнется через неделю вместе с Малфоем. Их связь сильна и нерушима, ее нельзя разорвать. Даже душевные переживания одного причиняют боль другому, что говорить о вреде физическом, который несомненно получит этот чертов Пожиратель, когда окажется в тюрьме. — И что ты предлагаешь? — упав в кресло, спросил Министр Магии. — Понятия не имею! Я тоже не в восторге от всей этой ситуации, но при этом совершенно не знаю, что делать дальше. Возможно, стоит все оставить на волю случая. До сих пор мы как-то же выкручивались, может быть, так будет и дальше. — Но так же нельзя! Я не могу бросить все на самотек! Более того, я вообще не имею права оставлять на свободе такого преступника как Малфой. — Я это все отлично осознаю, но впервые действительно не представляю, что лучше — предоставить решать судьбе или все-таки вмешаться. И то, и другое может быть чревато последствиями. — Да уж, дилемма не из легких, — подытожил Кингсли Бруствер. На какое-то время кабинет Министра Магии погрузился в гнетущую вязкую тишину, которая обволокла помещение и сидящих в нем магов, словно ватой. Погруженные в тяжкие думы, что давили на них неподъемным грузом, мужчины молча взирали друг на друга в попытке отыскать хоть какой-то выход из сложившихся обстоятельств. — Но все равно так оставлять ситуацию нельзя, — едва слышно, будто боясь потревожить дремлющее на страницах фолианта древнее зло, проговорил Кингсли, покосившись на старинный гримуар, лежащий на отполированной до блеска столешнице. — Нельзя, — эхом отозвался Грюм, закрыв книгу и отодвинув ее от себя подальше, будто бы это чем-то могло им помочь. — Но каков Поттер! — немного повысив голос и выдохнув с видимым облегчением, когда древний фолиант больше не взирал на него своими пожелтевшими страницами, произнес Министр. — Мы почти месяц потратили, чтобы отыскать книгу, а он, видите ли, вспомнил, что Гермиона оставила ее в холле, в то время как мы сконцентрировались исключительно на кабинете, да еще и про охранное заклинание подумал. — Что и говорить, в сообразительности парнишке не откажешь, — подметил Грюм. — Иногда так бывает, что мы настолько зациклены, что просто не видим самого простого решения, и в поисках выхода из ситуации выбираем самые сложные и долгие пути только потому, что нам кажется, что так просто все быть не может. — А ларчик-то открывался так легко на самом деле. Всего-то небольшая защита от тех, кто хочет найти книгу для себя. — Ну да, мы сотню раз проходили мимо и никто даже не подумал, что она все это время лежала на самом видном месте. И всего-то стоило попросить помощи для хозяина мэнора — и вот, пожалуйста, замок тут же отдал искомое. — Это лишний раз доказывает, что Малфоя мы так просто не найдем, если он сам этого не захочет, — сказал Министр, откидываясь на спинку стула. — А он этого точно не захочет, — кивнул Грюм. — Не захочет. Мы опять зашли в тупик. И на этот раз я действительно уже утратил все надежды, — заметил Кингсли, снова в упор смотря на главного аврора. — Может, Поттера отправить на их поиски? С книгой же у него получилось. Возможно, и здесь сработает? — Не сработает. Я проверял, как и еще сотню других способов, даже пробовал найти Грейнджер по крови, — проворчал Аластор, что-то обдумывая. — Это все говорит нам о том, что искать нужно в немагической части… — Земного шара, — закончил за него Грюм, усмехнувшись. Министр замолчал и демонстративно отвернулся от аврора. — Как дите малое, — добавил Аластор, наблюдая за Кингсли. — Ты меня уже который раз за последние пару часов смешиваешь с… непонятно чем, — запнувшись, произнес Министр Магии. — Был бы на твоем месте кто-то другой… — Ладно, забыли, — перебил собеседника Грюм. — Кажется, меня осенило подобно Поттеру. Я сразу не придал этому значения, но, учитывая последние обстоятельства, уверен, что не стоит сбрасывать со счетов один интересный факт. — И?! — Есть идея, которую мне бы хотелось проверить как можно скорее. Думаю, это вполне реальный шанс на прорыв в нашем безнадежном деле, — проговорил Аластор, поднимаясь. — Ты мне не скажешь?! — слегка возмутился Кингсли Бруствер. — За этот месяц, — снова усевшись в жесткое кресло, начал Грюм, — я перерыл горы бумаг, принадлежавших Пожирателям Смерти, намереваясь отыскать в них хоть какую-то ниточку, указывающую, где искать Малфоя, но, к своему немалому огорчению, не обнаружил в них абсолютно ничего и уже хотел бросить это направление расследования, как вчера поздно вечером я нашел завещание Люциуса, датированное концом мая. Как раз за пару недель до того, как состоялась последняя битва при Хогвартсе. Так вот там, в отличие от предыдущей версии, составленной много лет назад, когда Люциус только обзавелся наследником, указана некая мадемуазель Дениз Бланшар, проживающая во Франции. Это во-первых. Во-вторых, это же имя всплывает и в документах покойного Снейпа: та же Дениз Бланшар, и тоже проживающая во Франции, и тоже новое завещание, датированное тем же днем, что и у Малфоя. Я навел кое-какие справки, но магов с такой фамилией не обнаружил ни во Франции, ни где-то еще. Я как раз намеревался проверить еще одно направление, как появились Поттер и Уизли с книгой, и я совершенно забыл о своей находке. — Слушай, Аластор, это не ты забыл, это магия. Защитная и отталкивающая. Малфой и правда не дурак. Он обо всем позаботился, мерзавец, — едва слышно произнес Кингсли. — Мы месяц топтались на одном месте, постоянно теряя нить расследования. Думаю, здесь тот же случай. Мне вообще кажется, что книга появилась только для того, чтобы отвлечь нас. Сбить с истинного следа, понимаешь? Скорее всего, ты на правильном пути, и поэтому магия отдала меньшее, чтобы защитить основную цель. — Хм, думаю, так и есть. Тем более, что у Люциуса было достаточно времени, чтобы избавиться от завещания, но он этого не сделал. И это может означать только одно… — Дениз Бланшар имеет какое-то значение для него. И ее нужно найти как можно скорее. У Малфоя целая куча юристов -необходимо вытрясти из них информацию любой ценой, Аластор. Любой ценой! ******* Утро встретило Гермиону по ту сторону Ла-Манша ярким солнцем, висевшим уже в зените, которое по-хозяйски заливало ее комнату ярким светом, заставляя спросонья жмуриться, а также сильнейшей болью, что пульсировала в висках и давила на глаза. Застонав, девушка снова с головой укрылась одеялом, но, пролежав каких-то несколько минут под огромным покрывалом, не выдержала и в раздражении сбросила с себя этот удушающий кокон. С трудом поднявшись с кровати, она наспех привела себя в порядок, после чего покинула свою комнату и спустилась вниз, в надежде отыскать Дениз и попросить у нее что-то от головной боли, но девушки как назло дома не оказалось. Не нашла Гермиона также ни Мелиссу, ни Женевьеву, ни даже Дюбуа — все словно в воду канули. Обращаться к Малфою Герм не хотела: у нее все еще крутился в голове их ночной разговор, точнее, некоторые его подробности. Хоть Люциус и заверил ее, что ритуал связывает лишь их жизни, девушка все же чувствовала влечение к мужчине, и это ее по-настоящему пугало. Ей было хорошо рядом с ним, в то время как длительная разлука вводила ее в состояние, близкое к депрессии. К тому же Гермиона уже не раз ловила себя на том, что мысли о слизеринце то и дело перерастали в фантазии определенного рода, заставляя девушку заливаться краской от некоторых весьма откровенных подробностей и злиться на себя за подобную слабость. Что с этим делать, ведьма не знала, как и не знала, какие чувства были реальными, а какие всего лишь являлись последствием заклинания, что она применила к Люциусу, вытаскивая последнего с того света. Погруженная в размышления девушка снова вернулась на второй этаж и прошла в свою ванную комнату, где открыла небольшой шкафчик и стала опять пересматривать его содержимое. Несколько бесконечных минут спустя Гермиона заметила пузырек из синего стекла — один из тех, что принес ей накануне Люциус. Вечером она не допила его содержимое, решив, что лекарств и так хватит, а сейчас он стал просто настоящей находкой. Быстро откупорив небольшую фигурную бутылочку, она одним глотком выпила слегка мутноватую белесую жидкость и в блаженстве прикрыла глаза, ощущая, как боль оставляет ее. Ведьма даже почувствовала, как внутри нее по венам пробежали потоки магии, напоминая ей о том, что она самая настоящая волшебница. Восстановив силы, Гермиона решила немного отвлечься от всего и провести некоторое время в библиотеке, такой милой ее любознательной натуре. К тому же девушка вспомнила о большой старой книге в потрепанном кожаном переплете, что привлекла ее внимание еще вчера днем, но к которой она так и не притронулась. Они с Дениз перечитали практически все имеющиеся в доме книги по магии, но так и не нашли ничего, что могло бы помочь им деактивировать ритуал. Девушки все же не теряли надежду на то, что смогут хоть немного ослабить силу древнего некромагического заклятия, прочно связавшего Гермиону с Малфоем, и эта книга оставалась их последним шансом отыскать что-то стоящее. Но неважное самочувствие Герм и поход на праздник не дали им это сделать, и вот сейчас гриффиндорка намеревалась провести время с пользой и наконец-то пролить хоть толику света на ситуацию. Оказавшись среди многочисленных стеллажей, гриффиндорка сняла с полки старый гримуар, испытав при этом легкое сопротивление со стороны книги, обложку которой, словно морщины, прорезали складки кожи, из которой она была изготовлена. Но больше всего Герм удивили пять зубов, торчащие из небольшого овала, чем-то напоминающего перекошенный рот. Поёжившись, девушка лишь в очередной раз подтвердила свои догадки о том, что именно здесь она может найти ответы на свои многочисленные вопросы. Поэтому, отбросив все лишние мысли, мешающие ей сосредоточиться, она с удобством расположилась в огромном кресле и тут же погрузилась в чтение. — А вы, мистер Малфой, уверяли, что заклятие отменить нельзя, — едва слышно произнесла гриффиндорка, найдя упоминание ритуала, который она провела в Малфой-мэноре, и уже собиралась перевернуть пожелтевшую от времени страницу, чтобы дочитать статью до конца, как увидела, что вверху над основным текстом проступила надпись, которой раньше не было: «Укажи свое имя, смертный, посмевший потревожить мой покой!» Гермиона на мгновение растерялась: в ее памяти возник дневник Тома Риддла, оказавшийся потом частичкой души Волдеморта и который Люциус подкинул Джинни. Девушка смотрела на буквы, светившиеся серебром, и не знала, что делать, гадая, не окажется ли все это очередной ловушкой темных сил. Сколько она так просидела, Герм не знала, но заметив, что буквы начинают исчезать, она, движимая своим неуемным любопытством и желанием разорвать связь с Малфоем, быстро схватила перо и написала свое имя. Вспыхнув, обе надписи исчезли, но мгновение спустя на их месте появилась следующая: «И чего же ты хочешь больше всего, Гермиона Грейнджер?» Ведьма понимала, что вопрос с подвохом, потому что вот так просто обозначить то, чего ее душа жаждала больше всего, она не могла. Конечно, девушка хотела разорвать связь с Люциусом, но сейчас была не уверена, что это было ее самое сокровенное желание. Также юная ведьма всем сердцем мечтала вернуть себе прежнюю жизнь, родителей, друзей, работу. Мысли роились в голове, как пчелы в улье, совершено не давая ей возможности думать логически и остановить свой выбор на чем-то одном, самом важном. Ей очень хотелось изменить мир к лучшему, чего-то добиться в своей жизни. Искушение было слишком велико… И снова Гермиона увидела, что слова, написанные витиеватым готическим шрифтом, вот-вот растворятся, словно их никогда и не было, поэтому сама не заметила, как ее рука вывела всего два слова: «Ритуал. Малфой»… Она хотела дописать, но не успела — книга уже поглотила строки, а комнату заволокло едким густым туманом. Гермионе стало трудно дышать, она начала кашлять, пытаясь хоть что-то рассмотреть в этом мороке, но все ее попытки были безуспешны. Девушка хотела встать, но не смогла сделать и этого. Не понимая, что происходит, она решила позвать на помощь, но тут же ощутила сильный рывок, как во время перемещения с помощью порт-ключа, и в следующую секунду оказалась затянутой в книгу. Люциус спускался по лестнице, намереваясь посетить винный погреб, как вдруг почувствовал, что какая-то неизвестная ему сила тянет его вниз. Не успев толком ничего понять, мужчина оказался на небольшой лодке, дрейфующей в бескрайнем океане. Сказать, что Малфой был удивлен и разгневан — это ничего не сказать. Маг был вне себя от ярости, почти сразу поняв, что произошло, а когда рядом с ним упала Гермиона, то лишь убедился в верности своей догадки. — Дьявол побери! Я так и думал, что снова дало о себе знать ваше гриффиндорское любопытство! — буквально оторвав ничего не понимающую девушку от дна лодки и рывком поставив ее на ноги, сказал мужчина, с трудом гася вспышку гнева. — Что?! Где мы? — с ужасом осматриваясь по сторонам и видя вокруг них только воду, спросила Гермиона. — Мы в море? — Мы в Тихом океане, и если мои предположения подтвердятся, — бросил маг, также вглядываясь в даль, — то нам будет очень жарко, потому как вы снова влезли не в свое дело! — Я не хотела… — Кто бы сомневался! Гермиона, — закрыв на мгновение глаза, Люциус опять предпринял попытку утихомирить раздражение, что клокотало в нем подобно кипящей жидкости, готовой в любой момент перелиться за край, — вы помните, о чем я вас просил, когда мы оказались в Корде? — Конечно, — кивнула девушка, все еще не до конца понимая ситуацию, в которой они оказались. — Вы говорили, чтобы я оставила вас в покое, налаживала свою жизнь, но… — Это не все! Вы упустили самое главное — я просил не совать нос туда, куда вас не просят. А что сделали вы? — тучей нависнув над гриффиндоркой, грозно поинтересовался Малфой. — Вместо того, чтобы как любая нормальная девушка просто наслаждаться жизнью, окопались в библиотеке и нашли единственную книгу, которую находить было не надо. — Но… — Я вообще удивляюсь, как вам это удалось. Книга была защищена заклятием крови, — не давая девушке вставить и слово, продолжил Малфой. — Мерлин, какой же я дурак! — заключил мужчина и отвернулся, уперев руки в борта хлипкого корытца, в котором они бороздили необъятный океан. Гермиона какое-то время молча стояла, вперив раздраженный взгляд карих глаз в спину Малфоя, пытаясь осознать, что же случилось в библиотеке, и что за книга ей попалась, но ответов у нее не было. Конечно, девушка понимала, что стала причиной того, что сейчас они сидели в лодке у черта на рогах, но принять ситуацию она не могла. Слишком нереальным было это все даже для волшебного мира. — Вы можете объяснить, что произошло и что происходит сейчас? Как и почему мы здесь оказались? — поинтересовалась она, привлекая внимание своего спутника, который медленно повернулся и воззрился на нее тяжелым взглядом. — Спросите это у себя, мисс Всезнайка! — глаза цвета грозового неба стали почти черными, а в их глубине Гермиона увидела разгорающееся алое пламя, которое с каждой секундой становилось все больше, грозя поглотить в свой яростный огонь не только Малфоя, но и все вокруг него на многие мили. — Я лишь хотела ослабить заклятие, связавшее нас, — едва слышно пролепетала ведьма, предусмотрительно делая пару шагов назад. — Вы же понимаете, что так жить нельзя, когда даже мысли в голове принадлежат не только тебе. Книга, которую мы с Дени нашли, показалась нам последним и самым реальным шансом исправить ситуацию. Люциус зарычал, ударив кулаком о борт, а затем резко осел на дно лодки и покачал головой: — Гермиона, я просто уже не знаю, что и сказать. У меня создается впечатление, что вы совершенно не желаете слушать то, что вам говорят. Почему это происходит — для меня тайна за семью печатями. Возможно, вы считаете себя слишком умной, чтобы прислушиваться к другим, возможно, слишком глупы, чтобы опять же… — Да что вы себе позволяете?! — взорвалась гриффиндорка. — Я, конечно, понимаю, что… — Да ни черта вы не понимаете! — с досадой в голосе сказал Малфой, привалившись спиной к борту. В это время с севера налетел ветер, принесший с собой и несколько темных грозовых туч, что тут же нависли над хлипким суденышком, которое, овеваемое порывами бриза, скользило по уже неспокойной водной глади. — Что происходит? — опять тот же вопрос сорвался с уст девушки. Подобные изменения погоды, не сулившие застрявшим посреди бескрайнего океана людям ничего хорошего, испугали девушку не на шутку. — Вы решили пообщаться с Ктулху, * насколько я могу судить, — отозвался Люциус. — Ни с кем я общаться не собиралась, я всего лишь читала книгу, а потом написала пару слов… — Что вы сделали? — если бы волосы Малфоя не трепал ветер во все мыслимые стороны, то они встали бы на голове аристократа дыбом от услышанного. — Гермиона, — он дернул девушку за руку, заставив сесть рядом, — вы хоть знаете, что за книгу читали? — Не совсем, там не было названия, ни на обложке, ни на первой странице. Там были лишь… зубы, — Люциус снова застонал, прикрыв глаза. — Что? — Это был Аль Азиф или «Вой ночных демонов», — устало выдохнул мужчина. — Некрономикон? — ошарашенно переспросила девушка, не веря своим ушам. — Я-то думала, что это просто Книга Мертвых или что-то подобное, содержащее древние заклятия и практически безобидное. — Вы издеваетесь? — Нет, — просто ответила девушка. — Правда, я не думала, что могут быть такие последствия. — Вас ничему жизнь не учит? — вернул Люциус слова гриффиндорки, сказанные девушкой ему во время их ночного разговора. — Вы дважды наступили на одни и те же грабли. Не находите, что это уже перебор? — Я не могу все знать или предвидеть. Я не Трелони, — слегка обижено ответила девушка. — Надеюсь, объяснять не надо, какого демона вы выпустили, тем более в неурочное время, — с плохо скрытым сарказмом поинтересовался мужчина, вернувшись снова к непосредственному обсуждению их нынешней ситуации. — Нет. Хотя в том отрывке, что я прочитала, речь не шла ни о каких демонах. Там говорилось, что ритуал, который нас связал, можно отменить, — пробормотала Гермиона. — А вы говорили, что это сделать невозможно. — Говорил и продолжаю на этом настаивать, — произнес Люциус. — Гермиона, такие книги нужно не просто читать, их нужно понимать, чувствовать, если хотите. Вы, уверен, как и в прошлый раз не дочитали абзац до конца, — утверждение, не вопрос, отчетливо прозвучало в голосе Малфоя. — Я не успела, — попыталась оправдаться ведьма. — Вот отсюда и все ваши — точнее, наши — беды. — Кстати, а откуда у вас экземпляр этого гримуара? — решив немного сменить неприятную тему, спросила девушка. Она была категорически не согласна с Малфоем, но доказывать ему сейчас что-либо она не видела смысла. — Хотя, чему я удивляюсь — ведь в мире существует девяносто шесть копий этой книги, почему бы одной из них не оказаться у вас. — С начала семнадцатого века, — сказал Люциус, — как бы ни старались последователи всевозможных магических культов и маггловских религиозных организаций уничтожить Некрономикон, в мире по-прежнему постоянно вращается одно и то же количество рукописных копий. Однако лишь семь из них имеют реальную ценность, то есть могут служить вратами в другие измерения: три на арабском языке, одна на греческом, две на латыни и одна на английском — та, что вышла из-под пера моего далекого предка Джона Ди.** Остальные копии несут в себе какие-то дефекты. — Теперь понятно, каким образом эта книга попала к вам в библиотеку. Потому что я слышала, что Некрономикон сам выбирает своего владельца, — она замолчала, с ужасом смотря на Малфоя, только сейчас осознав, что натворила. — И что же теперь? — Честно сказать, понятия не имею. Аль Азиф — это, как я уже говорил, своеобразный проход в измерения ада. Поздравляю, вы его успешно открыли. Вы загнали нас в ловушку, сделав марионетками, и бросили на милость одного из самых древних существ в магическом мире, которое еще никому, кроме его создателя, не удавалось усмирить и вернуть обратно в глубины океана. А еще вы связались с истоками черной магии, уходящей корнями ко времени, не знаю, возможно в эпоху, когда землю населяли атланты, а может и еще раньше. — Я читала, что… — Читали? Читали, мисс Грейнджер? — зло переспросил Люциус, снова теряя терпение. — Чтение книг еще никогда никому не приносило вреда, — парировала девушка. — Неужели? И вы с этим согласны даже сейчас? — ответом ему было молчание. Гриффиндорка уронила голову на колени, действительно понимая, что прыгнула выше себя, связавшись с древней как сам мир магией, которую не в силах обуздать. — Даже Темному Лорду в свое время хватило ума не вступать в контакт с этими силами, хотя он слушал почти так же, как и вы, и был просто одержим жаждой знаний и власти. Тем временем бриз уже перешел в самый настоящий шторм, заставляющий мелкое суденышко вовсю раскачиваться на высоких волнах. К тучам на небесной тверди присоединились их собратья, устроив натуральный ливень. Низкое темное небо то и дело разрывали яркие серебристые молнии, а гром мгновение спустя раз за разом оглашал все вокруг своими раскатами. И снова очередная волна накрыла лодку, окатив с головы до ног сидевших в ней магов, а пронизывающий ветер заставил их тут же застучать зубами от леденящего холода, пробирающего промокших насквозь людей буквально до костей. — Идите сюда, — Люциус притянул Гермиону к себе и обнял ее, пытаясь хоть немного укрыть девушку от порывов ветра и согреть теплом своего тела. — Спасибо, — выдохнула Герм, с трудом восстановив дыхание после принудительного купания, и прижавшись к мужчине. — Простите, — добавила она едва слышно. — Поздно просить прощения, — бросил Малфой. — Оно ничего не изменит. К тому же вам не за что извиняться, я уже не знаю, кто виноват больше: вы или же я, по глупости оставивший книгу на прежнем месте, совершенно выпустив из виду ваше неуёмное любопытство и жажду приключений, а также забыв, что теперь мы с вами одной крови. Вот почему вы смогли не только найти эту книгу, но еще и вообще взять ее в руки. — Знаете, она мне сопротивлялась сначала, — тихо произнесла девушка, растворяясь в объятиях Малфоя. Несмотря на весь ужас ситуации, Герм готова была так сидеть вечно. Все вокруг для нее сейчас просто не существовало. — Но вы бы не были Гермионой Грейнджер, если бы просто поставили книгу на место, — усмехнулся Люциус, крепче прижимая девушку к себе. — Я поражаюсь, как вы до сих пор живы с вашей-то способностью притягивать неприятности. — Наверное, благодаря другой способности — выходить сухой из любой ситуации. — Боюсь, что в этот раз она вам не поможет. На нас нет и дюйма сухого места, — печально заметил Малфой. — К тому же избежать гнева Великого Ктулху нам вряд ли удастся. — Я и правда его разбудила? Но это же… — Имеет поистине страшные последствия, но поправимо. Жаль, у нас нет под рукой книги, я точно не помню нужные символы, — сказал Люциус, с трудом поднимаясь на ноги и произнося режущее заклинание. — Вы же говорили, что совладать с Древним может только его создатель? Или я ослышалась? — Нет, не ослышались, — произнес Малфой, отчетливо понимая, что времени у них не осталось. Лодка, терзаемая штормом, кренилась так, что еще чуть-чуть, и они окажутся в воде, где их уже поджидало потревоженное, но еще не полностью проснувшееся божество. — Я был зол, поэтому немного преувеличил риск. Аль Азиф ведь является порталом в обе стороны, так что шанс выбраться хоть и небольшой, но все же есть. «У одного из нас», — мысленно добавил он. Гермиона вскрикнула от неожиданности и ужаса, когда заметила огромное щупальце, что появилось у того борта, где они еще несколько минут назад сидели. Оно по-хозяйски вползло в лодку и стало шарить по дну в поисках добычи, так неосторожно предложившей себя ему на обед. — Что вы делаете?! Что означают эти знаки? — Гермиона от шока застыла, словно соляной столб, во все глаза наблюдая, как Люциус, что-то бормоча, быстро рисует по всей лодке кровью какие-то непонятные и абсолютные незнакомые ей символы. — Это не имеет значения. Вы все равно не поймете, а времени на лекции у нас, сами понимаете, нет. Прощайте и постарайтесь как-то объяснить Дениз мой поступок! С вами будет все в порядке, поверьте! — с этими словами Люциус, ухватив растерянную и ничего не соображающую Гермиону за руки, заставил ее прижаться ладонями к двум центральным из начертанных им знаков, после чего спрыгнул в воду. — Нет! — закричала Гермиона и наклонилась так, что едва не вывалилась за борт и не перевернула хлипкое суденышко, пытаясь удержать Малфоя. — Люциус! Нет! — из глаз градом потекли слезы. — Вы снова преувеличили? Но ответом ей был полный штиль, что тут же успокоил водную гладь Тихого океана, стоило Люциусу скрыться под водой, и вернул волнам привычный мерный бег. Огромные кроваво-красные щупальца, что грозились сломать лодку, словно ореховую скорлупу, исчезли так же внезапно, как и появились. А мгновение спустя девушку опять окутало едким белесым маревом и выбросило из книги в библиотеку. Портал действительно был двусторонним, только вот цена, которую Гермионе пришлось заплатить за свое спасение, была неимоверно велика. Это была последняя связная мысль гриффиндорки перед тем, как она отключилась.