Sink

      Грета стояла у дверей, ожидая приезда Зейна. На часах было уже 17:10. Осталось ровно пять минут. Но секунды летели неумолимо медленно, а минуты были похожи на вечность… Грете хотелось скорее увидеть его, понять, что все так же, как и раньше. Ведь он уехал так скоро, что ей казалось, будто она совершила какую-то ошибку.       Руки ее дрожали, и она отбивала ритм на столике.       Где он? Где он?       И он приехал. Ровно в 17:15.       Зейн подходит к двери и стучит. Какое-то время Грета стоит неподвижно, чтоб он не понял, что весь этот час она ждала, как преданный пес. Но уже секунды спустя она поддается порыву и открывает дверь. Он стоит на пороге и смотрит ей в глаза. И Грета забывает, как дышать, словно маленькая влюбленная девчонка.  — Я хочу посмотреть фильм. — говорит он, и она просто столбенеет.       Он хочет посмотреть фильм, а она хочет его. Но он впервые что-то предлагает сам, разве может она отказать?  — Хорошо, я могу что-нибудь загрузить, если хочешь. — и она бежит в свою комнату, чтоб найти ноутбук. Но когда она возвращается в зал, Зейн продолжает стоять на пороге, слегка улыбаясь.  — Ты не поняла. — его ухмылка становится больше. — Я хочу посмотреть фильм в кинотеатре.  — Что же. Тогда я подожду тебя здесь.       Грета садится на диван. Она еще никогда не была так расстроена, как в этот момент. И все же что-то изменилось в их общении.  — Только ты не станешь ждать здесь. Ты едешь со мной. — серьезно, как никогда, объявил он.       Ее глаза распахнулись. Если это шутка, то ей она не нравится. А если он серьезно… Нет, этого не может быть. Впервые, за полтора года он предлагает ей пойти куда-то, а не просто остаться дома. Но она молчит, боясь, что если ответит согласием, он посмеется над ней и скажет, что просто пошутил. А если она откажется, то все окажется серьезным.  — Так ты едешь, или я уеду один? — он смотрел с нетерпением, но улыбка по-прежнему не сходила с его губ.  — Зачем? — вопрос сам вырвался из губ Греты, и ей так захотелось вернуть его назад, но сказанного не вернешь.  — Что значит «зачем»? Думаю, чтоб посмотреть фильм. — Зейн уже перестал улыбаться и смотрел со всей серьезностью. — Зачем зовешь меня? Ты никогда это прежде не делал. — Грета решила, что раз уж начала задавать рисковые вопросы, будет глупо останавливаться.  — Просто сегодня мне захотелось куда-нибудь съездить. И если ты будешь продолжать сыпать этими бессмысленными вопросами, я правда уеду один.       Грета пожала плечами и схватила сумку. Если выбирать между несколькими часами одиночества или просмотром фильма с Зейном, она конечно же выберет второе. Сев в машину рядом с водительским сиденьем, Грета нервно оглянулась. Зейн был совершенно невозмутимым, будто для него это ничего не значит. Но если бы он только знал, сколько различных эмоций испытывала она, он бы пришел в ужас. Разве может нормальный человек испытывать СТОЛЬКО эмоций одновременно?  — И что мы будем смотреть? — спросила Грета, когда они стояли у расписания сеансов.  — У нас не много выбора. И здесь одни девчачьи фильмы, так что предоставляю право выбрать тебе! — Зейн подмигнул, и удалился к очереди, стоящей за поп-корном.       Грета смотрела ему в след недоумевая. Только что он ей подмигнул, или это всего лишь сон? Но если это сон, она совсем не хотела просыпаться. Ведь если это сон — это самый потрясающий сон, который она когда-либо видела.       Спустя десять минут они уже сидели в почти пустом зале. Были лишь они двое на последнем ряду и компания из трех человек на четвертом ряду. Было довольно странно, что никто не пришел в такое время в кинотеатр.  — Судя по количеству людей, ты прогадала с фильмом. — тихо сказал Зейн, близко нагнувшись к Грете.       Его дыхание обжигало кожу ее шеи и вся ее спина покрылась гусиной кожей, и по телу прошла мелкая дрожь. Зейн не думал отклоняться от нее, двигаясь вдоль ее шеи не прикасаясь. Он смотрел из-под опущенных ресниц на то, как она дрожит от его недоприкосновений.  — Фильм начался, Зейн. — говорит она запинаясь.       Она сказала, но сама мечтала, чтоб он не останавливался. Ей хотелось почувствовать его губы на своей коже. Грета хотела, чтоб его горячие руки оказались на ее спине. Ей так сильно его хотелось…  — Ты права. — тихо говорит он, вновь обжигая ее горячим воздухом. — Нужно смотреть фильм.       Но Зейн продолжал сводить ее с ума. И теперь Грета закрыла глаза от наслаждения. «Не останавливайся! Не отдаляйся! Не отдаляйся от меня…» — шептало ее сознание.       Ее руки непроизвольно двинулись в его сторону. Грета накрыла своей ладонью его голову и притянула к себе, накрывая его губы своими. Ей было плевать на все правила приличия рядом с Зейном. Плевать, если их заметят. Она хочет его здесь и сейчас. И пусть половина университета думает, что она его шлюха. Пусть они называют ее подстилкой. Главное, что она его любит, и сейчас он здесь, рядом с ней, целует ее так страстно, так горячо.       Зейн положил свои ладони на ее беда, и даже через ткань джинсов она чувствовала его горячее прикосновения. Он с силой и нежностью перекинул ее левую ногу на свои, и теперь Грета сидела на нем, прижимаясь всем своим телом ближе., но даже этого было мало. Хотелось стать его частью, его существом. Зейн нежно и настойчиво гладил ее спину под футболкой, прижимая ее ближе.       Воздуха так предательски не хватало, но ей не хотелось разрывать этот поцелуй. ей не хотелось останавливаться. Только не сейчас. И Зейн, словно прочтя ее мысли, неразрывно перешел от ее губ к шее, останавливаясь чуть ли не на каждом миллиметре кожи, оставляя мокрые следы.       Грета чувствовала его эрекцию через слой ткани, и в голове так неожиданно всплыли слова Лиама сказанные парой часов ранее: «Есть девушка, в которую он влюблен.»  — Зейн. — задыхаясь, произнесла она. — Зейн, стой.  — Что не так, детка? — не отрываясь от поцелуев       «Детка» окончательно заставило ее остановиться и отстраниться. Ей так хотелось, чтоб он хоть раз назвал ее по имени, ведь это не сложно. Ведь не мог он забыть ее имени спустя каких-то два часа. Если он мог вспомнить, как ее называл мистер Джекенс несколько дней назад, то мог и вспомнить ее имя, произнесенное несколькими часами ранее.  — Ты знаешь мое имя? — спросила она, задыхаясь от обиды, но не слезая с его колен.  — Что на тебя нашло? — Зейн отклонился к спинке кресла, оставляя свои ладони на бедрах Греты, сильно и нежно сжимая их.  — Просто я хочу знать, что ты знаешь мое имя. — говорит она, отводя в сторону взгляд.  — Тебя волнует, помню ли я твое имя? — строго спросил он. — Да. — тихо, еле слышно произнесла она.       Зейн молчал. Только фильм заглушал повисшую между ними напряженную тишину. Ей так хотелось встать и уйти, но она была не в состоянии, ведь его руки все еще лежали на ее бедрах. Она была слабой, чтоб откинуть их, чтоб послать его. Она его любит. — Нет. — ответил он, глядя ей в глаза. — Не помню. Я не знаю имени ни одной из тех девушек, с кем сплю.       Удивленный взгляд Греты не мог укрыться от парня. Зейн впервые заговорил о других девушках в ее присутствии, и она не могла упустить этого шанса. Ей нужно было узнать хоть какую-нибудь деталь. Ей все еще хотелось надеяться, что она отличается от них чем-то, помимо часов, проводимых Зейном в ее компании. Так хотелось, чтоб она оказалась особенной. Ведь она его любит.  — Почему? — ее голос задрожал.  — Детка… — он глубоко вдохнул, но ни его лицо, ни его глаза ничего не выражали, а ей так хотелось узнать, что он чувствует сейчас. — Я не запоминаю имена не потому, что мне так угодно. Я не хочу, чтоб каждая из вас привязывалась ко мне…       Он не договорил, вовремя прикусив язык, но Грета поняла, что он хотел сказать еще. «Я не хочу привязаться ни к кому из вас.»       И это еще раз доказывало, что ни она, ни какая-то другая из его «девушек» не были особенными. Грета лишь придумала сказку, в которой мечтала стать принцессой. Но Зейн не был принцем ее сказки. Она просто оказалась одной из многих. Его сердце было уже отдано другой. Не Грете.  — Мне не нравится этот фильм. — сказал Зейн спустя минуту молчания. — Поехали отсюда?       Он аккуратно столкнул ее с колен, поднимаясь следом. И Зейн пошел вперед. Грете ничего не оставалось, кроме как последовать следом за ним.       И осознание того, что она все испортила пришло к ней почти сразу.