Sink

      В понедельник Грета была особенно рассеяна. И это было заметно по ее походке, выражению лица и отсутствующему взгляду.       Она вновь опоздала на пару к мистеру Джекенсу, не обратила внимания на его нравоучения, чем заметно его удивила, а так же не удосужилась даже краем уха послушать его лекцию. Но так же она не обернулась на то место, где, предположительно, сидел Зейн.       Грета игнорировала Зейна, мысли о нем, и витающий вокруг нее запах парфюма, принадлежащий ему. И все это через силу. Так хотелось поддаться порыву и кинуться к нему. Но строгий голос говорил «Нельзя!», и она ему полностью повиновалась. Через силу. Через боль.       А рядом сидит подруга, которой не терпится все разузнать. И она чувствует прожигающие взгляды большинства в этой аудитории. Но Грете все равно, что от нее хотят или что о ней думают. Потому что сейчас она тихо умирает в своем крошечном мирке, построенном из иллюзий и в одночасье превратившимся в пепел.       И только один человек, возвращение которого в свою жизнь она никак не ожидала, стал ей моральной и физической поддержкой прошлым вечером. Лиам пришел так неожиданно. И так неожиданно он проявил к ней заботу.       А ведь он тот самый друг из детства, который часто ее дразнил, обижал. Это от него ей была нужна защита. Она и подумать не могла, что этот противный мальчишка, которого она все равно любила, однажды придет в самый нужный момент и станет залечивать ее душевные раны. По своему. Неумело. Но он все равно будет рядом. — Расскажешь, что произошло? — просит ее Джулиет.       Но Грета не слышала. Да разве и могла она хоть что-то услышать, погруженная в мысли об одном важном, нужном, как воздух, человеке. Он причинял боль, но Грета в нем нуждалась. Зейн — ее никотин, наркотик. Вредная привычка. — Грета, что у вас произошло? — снова пытается добиться ответа подруга. — Ты такая странная сегодня, на тебя смотреть страшно. И Зейна нет. Что-то случилось, да?       И ее слова стали для Грета громом среди ясного неба. Неожиданная живость, вернувшаяся в ее тело, заставила девушку встрепенутся и оглядеть всю аудиторию. Косые взгляды теперь не волновали ее. Ей было важно убедиться в правдивости слов подруги, ведь если это так…       А что значит это «если»? Грета вновь поникла, убедившись, что такого нужного ей парня и правда нигде не оказалось. «Если это так». Какая странная фраза, будто бы хранящая в себе остаток какой-то теплящейся надежды, которой, как оказывается, нет. — Грета! — уже требовательно заговорила Джулиет, отчего Грете захотелось в грубой форме ее послать.       И, возможно, она бы это сделала, если бы не вибрирующий телефон, уведомляющий о новом сообщении. В глубине ее души появился огонек надежды. Что, если это Зейн, который понял, что… Какая глупость, Грета! Такое случается лишь в глупых романтических фильмах, где все заканчивается ванильно-радужно. «Сегодня мы с отцом ждем тебя на ужин. Твое появление даже не обсуждается!»       И ведь казалось, что хуже уже быть и не могло. Но стоило Грете решить, что их разрыв с Зейном добил ее окончательно, как на горизонте появляется мама и семейный ужин, которые никак не вписывались в ее состояние.       Девушка и не заметила, как пролетела пара по психологии. Неожиданно все просто стали собираться, а подруга просто толкнула ее в плечо, пытаясь привести в чувства. — Знаешь, — сказала Джулиет, когда обе девушки вышли из аудитории. — ты выглядишь больной. Может тебе стоит уйти домой? А вечером я бы пришла к тебе. «А вечером я бы пришла и выпытала из тебя все, что случилось на выходных.» — именно это и услышала Грета в словах подруги.       Ей совершенно не хотелось видеть сегодня хоть кого-то. Просто бы лечь в постель и тихонечко умереть. — Салас! — раздался звонкий голос недалеко от девушек. — Что за упадническое настроение? Соберись, тряпка!       Лиам.       И снова он появился тогда, когда был нужен больше всего. Грета и сама не осознавала до этого момента, как сильно ждала встречи со своим… другом? Просто чтоб выплакаться. — Привет, Лиам. Знаешь, сегодня меня ждет самое ужасное, что только могло со мной произойти. Я бы лучше оказалась на ведьмином костре, чем на… — Ужине? — перебил ее парень и даже не удивился, когда девушка кивнула. — Да, я тоже иду. Но знаешь, если выбирать между посиделками с родителями и самобичеванием, ты должна выбирать первое и вприпрыжку бежать к ним домой.       Грета закатила глаза. Жизнерадостность этого парня ее окончательно добивала. Но ведь еще в ночь с субботы на воскресенье он сам переживал из-за своего расставания с девушкой, изменяющей ему направо и налево. — Почему ты такой веселый? Ты что-то куришь перед парами? — Грете снова стало плохо от одной ухмылки на лице этого парня. — Ты расстался с девушкой, ты должен страдать. Разве нет? — Это уже было давно, Салас. Я иду дальше. — Давно? Ты серьезно? Это было день назад! — девушка стояла в ступоре, глядя на парня удивленными глазами. — Я отходчивый! — и Лиам сделал непонятный жест руками, видимо, желая отделаться от меланхоличной подруги. — И вообще, бери пример с меня.       Грета снова закатила глаза. Она не понимала, как ей брать пример с этого парня, ведь в его ситуации он является жертвой, в ее же ситуации она преступник, пострадавший от своей же глупости.       Может это и отличало их друг от друга — Лиам не совершал глупых поступков. И он наверняка не стал бы спать с девушкой, которая ему нравится, но для которой он был бы просто одним из многих. Ведь это так? Подмывало спросить, но она не решалась. Ведь кто они друг другу: друзья, приятели, старые знакомые? Все это было отдаленным от того, кем они на самом деле приходились друг другу.

***

— Такое чувство, будто сейчас меня вырвет. — нервно шепчет Грета, оглядываясь по сторонам.       Они с Лиамом сидели за большим столом в доме родителей Греты. Ужин уже давно начался, и родители этих двоих уже во всю обсуждали успехи своих детей так, словно они и не сидели за столом. Ведь еще буквально пару минут назад миссис Салас заявила Лиаму и его семье, что ее дочь самая правильная и никогда бы не стала спать с какими-то проходимцами до свадьбы, и что еще в юношестве она надела кольцо непорочности. — А я удивлялся, что это от тебя так и веет целомудрием. — тихо захихикал Лиам, когда Грета была готова провалиться под землю. — Еще хоть слово, и я тебя убью!       А ведь Лиам был прав, когда сказал, что это отвлечет ее ото всех переживаний. Тогда, по дороге домой, Грета не верила, что это как-то поможет. Но теперь она убедилась, что чувство стыда и гнева полностью перекрыли отчаяние и боль.       Она действительно забыла о Зейне. Пусть и только на час, но это случилось, и жить так оказалось намного легче. И желание набрать его номер пропало. А ведь еще дома, сидя в своей комнате, она крутила в руках телефон, то набирая, то сбрасывая вызов. И только приезд Лиама помешал ей завершить начатое. — Почему Зейна не было сегодня? — стараясь узнать «как бы между прочим», Грета устроила допрос в машине на пути к дому семьи Салас. — Я не уверен, что ты хочешь это знать. — Лиам говорил это куда спокойнее, чем сама Грета. Ей было сложно усидеть на месте, когда разговор шел о Зейне. — Он был с девушкой, да? — и дрожащий голос выдает ее полностью, Лиам видит, что она на грани истерики. — Я не об этом говорил. — Лиам пожал плечами, не отрывая глаз от дороги. — Я не уверен, что ты должна интересоваться его жизнью. Но если тебя это успокоит, то нет, он был не с девушкой.       И она вздохнула с облегчением. Ей было приятно думать, что он не с девушками лишь потому, что ему горько от их разрыва. И пускай это лишь ее мечты, от них становилось теплее на сердце. «Я не хочу страдать в одиночестве. Пусть и он страдает!» — кричало ее внутреннее «я», которое оказалось жестоким и злопамятным.       Губы Греты растянулись в легкой ухмылке, что не осталось замеченным у большинства собравшихся за столом. Девушка была полностью погружена в свои мысли и даже думать забыла о том, что в комнате кто-то был. — Грета, отчего ты так улыбаешься? — добродушно заговорила мать Лиама. — Ты либо влюбилась, и улыбаешься теплому воспоминанию, либо ты злорадствуешь какому-то обидчику.       Грету передернуло. И не от того, что ее застали на месте преступления. Просто то, как говорила мама Лиама ее раздражало. Начитавшись классических книг, что мать Греты, что миссис Пейн стали говорить на дамы 19 века. А это заставляло Грету чувствовать себя главной героиней романа, на чью судьбу выпали испытания, которые она непременно пройдет и, конечно же, встретит свою любовь. — Нет, Карен, просто мышцы свело. — сказала первое, что пришло на ум, отчего Лиам засмеялся. — Что ж, — говорит Роза, оглядывая своих гостей. — может ребята отнесут грязную посуду, зачем им сидеть с нами?       В ответ было громогласное «ну конечно», а Лиам и Грета в свою очередь настороженно переглянулись. Они оба росли вместе, а значит оба знали Розу Салас как строгую женщину, не дозволяющую сделать никому и пары лишних шагов. А здесь им доверили ее любимый столовый набор. Но они не стали возражать, им самим дают свободу, только глупый откажется.       И они, как послушные дети, носят расписные тарелочки из столовой на кухню, периодически кидая друг другу парю фраз. И они даже не подозревают, что их родители в этот момент, сидя в гостиной на мягких диванах, обсуждают, какой прекрасный союз составили бы их дети, и как много с этого могли выиграть их компании.