She's a Witch

      Просыпаюсь, но не открываю глаза, сильно хмурясь, ведь чувствую сильную боль в боку, которой и быть то не должно. Ерзаю, пытаясь принять более удобное положение, но боль только увеличивается и создается ощущение, что что-то мне мешает, способствуя этой самой боли. Распахиваю глаза, смотря на причину своего беспокойства, которой является рука Лиама, обнимающая меня за талию, ерзаю сильнее, но понимаю, что боль мне доставляют его когти, которые впились в мою кожу, раздирая ее.       – Лиам, – тихо зову парня, но тот не реагирует.       Пытаюсь его позвать еще пару раз, повышая тон голоса, но тот не реагирует, лишь сильнее впивая когти в мое тело. Решаю разбудить парня, но как только моя рука касается его плеча, он распахивает глаза, которые светятся янтарным цветом. Резкое движение и я уже вжимаюсь спиной в матрац, а парень нависает надо мной. Данбар поднимает руку, сжимая кулак, и я понимаю, что он хочет ударить меня. Сильнее вжимаюсь в матрац, ведь если дернусь, то будет куда хуже. Смотрю на парня, тяжело дыша в ожидании его удара. Он замахивается сильнее – секунда – и когтистый кулак останавливается в сантиметре от моего лица. Перевожу непонятный взгляд с кулака Лиама на него самого, после чего облегченно выдыхаю, прикрыв глаза – он смог контролировать это. Замираю, затаив дыхание, когда чувствую нежное прикосновение на своей щеке. Медленно открываю глаза, сталкиваясь с таким печальным и извиняющимся взглядом парня. Пытаюсь улыбнуться и сказать, что со мной все в порядке, но я слишком взволнована происходящим и самим парнем, что так близко ко мне, поэтому все, что я могу выдавить – это нервную улыбку, которая на пару секунд дергает мои губы. Взгляд Данбара перемещается на мои губы, задерживая на них взгляд на пару секунд, и я слышу, как он сглатывает ком в горле, после чего снова возвращается к моим глазам. У меня перехватывает дыхание, а сердце начинает колотиться с бешенной скоростью, и я уверенна, что он слышит это. Лиам сокращает расстояние между нами до минимума, и я чувствую его горячее дыхание на моих губах. Тяжело сглатываю, продолжая рвано дышать, и не понимаю, почему он медлит, пока до меня не доходит – он ждет моего разрешения. Осторожно, словно боясь его реакции, беру лицо парня в свои ладони и, удивляясь свой, неведомо откуда взявшейся решимости, немного подаюсь вперед.       – О Господи, – до моего слуха доносится возмущенный голос Стилински, – ну не на моей же кровати все это должно происходить.       Мы с Данбаром, словно ошпаренные, отскакиваем друг о друга по разным концам кровати. Поднимаю виноватый взгляд на Стайлза, который уже хотел продолжить возмущаться, но ему это не дала сделать вошедшая в комнату Лидия:       – Школу сегодня никто не отменял, а вам еще нужно заехать за учебниками, – после этих слов девушка кивает головой в мою сторону. – Я тебя подвезу.       Киваю головой девушке и поднимаюсь на ноги. Мартин бросает Стилински что-то о том, чтобы тот довез Лиама до школы, после чего покидает комнату сына шерифа, и я следую за ней.       […]       Лидия останавливает машину у моего дома, но я не спешу выходить из нее.       – Все в порядке? – в голосе Мартин я слышу беспокойство, но даже сейчас ее звонкий голос звучит, словно на задворках моего сознания.       Мои мысли сейчас заняты тем, что произошло около пятнадцати минут назад, поэтому я даже не могу вникнуть в суть вопроса, что задала мне рыжая.       – Пейдж, – прикрикивает на меня Лилия, и я дергаюсь, возвращаясь в реальность.       – Нам вчера сказали, что вечером намечается какая-то вечеринка…       – Костер, – тихо произноси Лидия, заканчивая мое предложение.       – Ага, – киваю, переводя взгляд на подругу, – и я бы хотела туда пойти, да только понятия не имею в чем.       – Ты обратилась по адресу, – довольно улыбается Мартин и как-то по-детски прихлопывает в ладоши, словно ей три года и Санта подарил ей на Рождество самый лучший подарок на все свете.       – Спасибо, – улыбаюсь в ответ, ведь ее такая искренняя реакция вызывает во мне улыбку.       – Позвони мне, когда у тебя закончатся уроки, – продолжает Лидия. – Я приеду, и мы что-нибудь вместе подберем для тебя, чтобы ты понравилась своему парню.       – Лиам не мой парень, – хмурую брови, возмущенно смотря на девушку.       – Заметь, – улыбается рыжеволосая, – не я упомянула Лиама.       Выдыхаю, прикрыв глаза, и откидываюсь на спинку сиденья. Отрицать факт, что мне нравится Лиам бессмысленно, ведь все уже давно это поняли. Да и я хороша – успела привязаться к нему за тот короткий промежуток времени, что мы знакомы.       – Я позвоню тебе, когда у меня все закончится, – произношу, поворачивая голову в сторону Лидии и, дождавшись кивка, покидаю автомобиль подруги.       […]       На первый урок я уже опоздала, поэтому решаю прогулять его до конца, ведь отчитываться перед учителем, почему я прогуляла половину урока не очень то и хочется.       – Это что еще за…, – слышу возмущенный голос тренера и тут же бегу по направлению к его кабинету.       Замечаю у кабинета Финстока Лиама и Скотта, которые рассматривают какие-то листы, отчего брови обоих хмурятся. Заглядываю в кабинет и удивленно приподнимаю брови, когда вижу что весь пол в помещении заполнен какими-то листами бумаги, которая, тем не менее, все еще продолжает вылетать из принтера, а тренер пытается отключить принтер, но у него это не выходит, поэтому его ругань слышит вся школа.       – Что происходит? – хмурюсь, задавая вопрос парням.       – Принтер продолжает печатать список смертников сам, пока не кончится бумага, – отвечает мне МакКол. – Как только она заканчивается, он пищит, прося новую порцию, и продолжает печать. Единственный способ его остановить – выдернуть шнур из розетки.       – Но зачем? – задаю ответный вопрос, как только Скотт замолкает.       – Посмотри сама, – парень протягивает мне два листка со списком, и я принимаю их, начиная изучать.       Сильнее хмурю брови, когда понимаю что это два разных списка – один из них открыла Мартин, а второй слегка изменен. Во втором списке вычеркнуты имена погибших, а возле некоторых имен поменялась стоимость. Стоп. Цена жизни поменялась только у одного сверхъестественного существа – оборотня. Напротив имени Лиама больше не стоит значение «три», теперь напротив его имени стоит значение «восемнадцать».       – Дерек мертв? – спрашиваю, снова удивленно изгибая брови, когда вижу зачеркнутое имя Хейла.       – Нет, – качает головой Скотт. – Но с ним что-то происходит, и мы не знаем что именно.       Звонок с урока застает нас немного врасплох, и мы практически одновременно дергаемся. Шум и гам выплывающих из классов учеников мигом заполняет школьные коридоры и я, извинившись перед парнями, спешу ретироваться, ссылаясь на то, что мне нужно повторить материал перед уроком. Думаю, они оба поняли, что никакого материала мне повторять не нужно, но я просто не могла находиться в обществе Данбара, который так нагло игнорирует меня, особенно, если учесть то, что было утром.       Оставшиеся уроки летят незаметно, и я с облегчением выдыхаю, когда понимаю, что на сегодня школа закончена, и я могу смело звонить Лидии, чтобы она помогла мне с нарядом для вечера. Покидаю кабинет тригонометрии и направляюсь к своему шкафчику, как вдруг чувствую, как кто-то перехватывает мое запястье.       – Нам нужно поговорить, – горячее дыхание Данбара опаляет мое ухо и я прикрываю глаза, судорожно выдыхая.       Согласно киваю головой, ведь чертов словарный запас улетел в неизвестном мне направлении, когда он только коснулся меня. Выходим из школы и направляемся к одному из деревьев, что растут на школьной территории, где нас никто не услышит.       – Я хотел поговорить о том, что произошло между нами сегодня утром, – Данбар рушит тишину между нами, продолжая внимательно рассматривать меня, словно не видел долгое время.       – Ты о том, как мое лицо чуть было не было изуродовано твоими когтями? – приподнимаю брови и скрещиваю руку на груди, плечом опираясь на ствол дерева.       Лиам теряется на пару минут, ведь он явно не такого ответа ожидал от меня услышать, но говорить о нашем недопоцелуе я не хочу, ведь скорее всего он скажет, что это была ошибка и сего больше не повториться или что там обычно парни говорят в таких ситуациях.       – Я уже забыла об этом, – пожимаю плечами, стараясь придать голосу куда более равнодушный оттенок, нежели он есть на самом деле. Можешь не волноваться.       Отталкиваюсь от дерева и уже хочу сделать первый шаг по направлению к школьному зданию, но останавливаюсь, за что, возможно, буду проклинать себя позже, ведь решаюсь задать вопрос, который мучает меня не меньше недопоцелуя:       – Почему ты начал превращаться во сне?       – Мне снятся кошмары, – произносит парень после минутного молчания. – После вчерашнего столкновения с берсерком он снится мне. То, как он одерживает надо мной победу – хватает за горло и убивает, – Лиам прикрывает глаза, тяжело вздыхая, а я внимательно смотрю на него, не замечая, как подхожу ближе. Он вздыхает, как-то нервно усмехнувшись, после чего открывает глаза, а я торможу, надеясь, что он не заметил, как я подошла ближе. Он пробегает по мне взглядом, после чего продолжает:       – И все бы ничего. Подумаешь, кошмары, с кем не бывает. Но черт! Я вижу этого берсерка и наяву. Например, сегодня, когда я разговаривал с Мейсоном, то заметил того в толпе школьников. Он просто стоял и смотрел на меня, готовый в любой момент подойти и…       Данбар прерывается на полуслове, снова нервно усмехаясь, и с силой надавливает пальцами на веки. Я вижу, как ему сложно говорить об этом, поэтому не давлю и не вытягиваю – он расскажет сам все, что посчитает нужным. Подхожу ближе и беру его за руки, сжимая их. Мы оба слышим, как звенит звонок, но ни он, ни я не реагируем на него, а просто стоим так, продолжая смотреть друг на друга.       – У меня тоже бывают такие сны, – тихо произношу, надеясь, что это успокоит его. – Вот только это не кошмары, а, скорее, воспоминания. Я, папа…, мама…. Мне снятся отрывки из прошлого, когда я еще не знала о своих силах и жила как обычный подросток.       – А как ты узнала о своих способностях?       – Бабушка, – пожимаю печами. – Это она обо всем мне рассказала и стала обучать. Где-то через несколько месяцев после этого она умерла. Сердце просто перестало работать, – невольно улыбаюсь, на мгновенье вспоминая наши с ней посиделки. – Я пыталась освоить силу самостоятельно, но у меня это не выходит – она освобождается только тогда, когда я злюсь или в отчаянии, поэтому я забросила это дело, спрятала все книги и просто перестала этим заниматься.       – Почему ты с отцом переехала именно сюда?       – После смерти матери отец захотел сменить обстановку, чтобы было легче смириться с этим.       Всхлипываю, прикрывая глаза, ведь чувствую, как в носу начинает неприятно колоть, а глаза застилает пелена подступивших слез. Данбар замечает мое состояние, поэтому подходит ближе и заключает в свои объятия. Прижимаюсь к нему, продолжая всхлипывать, и вытираю слезы со щек, но воспоминания о том страшном моменте уже захлестнули меня, поэтому я просто продолжаю цепляться руками за парня, продолжая рыдать в его плечо.       Чертовы воспоминания, словно череда картинок проносятся перед моими глазами и я готова отдать все, лишь бы выжечь их из памяти, но не могу. Я будто снова захожу в дом, который встречает меня холодной тишиной и звуком льющейся воды где-то в глубине дома. Я снова нахожу мать на полу ванной с огромными порезами на руках, и я снова срываю себе горло, когда начинаю кричать слова отрицания и помощи. Вновь холодные стены больницы, выкрашенные в белый цвет ни капли не успокаивают, а противный запах лекарств разъедает легкие. Я тереблю пальцы в ожидании врача или отца, пока мать оперируют, и я дожидаюсь папу, который сообщает мне, что маму не спасли. Я вновь ощущаю чертову жгучую боль где-то в груди, словно у меня выжгли все, что только есть в этой области. Я снова ощущаю холод и жар одновременно, снова чертова истерия накрывает меня и успокоить меня смогли только тогда, когда ввели в вену какой-то препарат, от которого меня погрузило в сон.       Я понятия не имею, сколько мы так простояли с Данбаром, но в себя я пришла, когда слышала очередной звонок. Отстраняюсь от парня, шмыгая носом, и вытираю остатки слез рукавом своего свитшота, после чего все-таки снова поднимаю взгляд на Лиама:       – Извини за это. Я просто…., я….       – Все нормально, – перебивает меня Данбар, слегка улыбаясь. – Все это нельзя держать в себе.       – Спасибо, – тихо произношу, слегка растягиваю губы в улыбке, после чего перевожу взгляд на здание школы, из которого уже выходят ученики. – Я, пожалуй, пойду. Мне нужно еще с Лидией встретиться.       – Да, мне тоже пока, – как-то растерянно произносит парень. – У меня сегодня тренировка по лакроссу.       […]       По дороге домой я пыталась дозвониться Лидии, но она упорно продолжала не отвечать, и чертово ведьминское чутье подсказывало, что что-то здесь да не так. По приезду домой вновь пытаюсь набрать Мартин, но результатов это никаких не приносит, поэтому я решаю поехать к ней домой, что я и делаю, но дверь мне открывает миссис Мартин.       – Здравствуйте, – улыбаюсь женщине и задаю единственный интересующий меня вопрос. – А Лидия дома?       – Эм, – женщина улыбается, но она явно немного в ступоре, – нет. Она со Стайлзом уехала около десяти минут назад.       – Ясно. Спасибо.       Разворачиваюсь, спускаясь с крыльца, и торможу, прикусив губу. Если они уехали вместе, то может быть только одно место, куда они отправились – полицейский участок.       Дорога до участка заняла не так много времени, поэтому стоит мне переступить его порог, я тут же направляюсь вглубь и, как я и предполагала, нахожу друзей здесь, в компании помощника шерифа – Джордана Перриша.       Выдыхаю облегченно – они в безопасности, но ведьминское чутье продолжает подсказывать, что вот-вот должно что-то произойти.       Подхожу к столу, у которого столпились эти трое, но в последний момент, перед тем как я собираюсь сказать «Привет», спотыкаюсь, падая с грохотом на пол, отчего компания поворачивается ко мне.       – Что ты…, – хочет задать мне вопрос Лидия, но осекается, видимо вспомнив наш сегодняшний утренний уговор. – Пейдж, прости меня пожалуйста. Я так замоталась со всеми этими списками, что совсем забыла о тебе.       – Все в прядке, – поднимаюсь с пола не без помощи Стилински и отряхиваюсь. – Думаю, разобраться со всем этим сейчас важнее, чем думать о вечеринках.       – Ребят, – окликает нас помощник шерифа, – Я пробил все эти имена по базе.       – И что? – тут же задает вопрос Стайлз.       – Все эти люди погибли в течение последних десяти лет.       – Все? – удивленно произносит Лидия.       – Да. И все они погибли в одном и том же месте.       – Дом Эйкена, – тихо произношу, смотря на экран монитора, стоящего на столе помощника.       Телефонный звонок призывает Джордана ответить и мужчина, извинившись, выходит из кабинета, оставляя меня в компании Лидии и Стайлза.       – Нам нужно попасть в Дом Эйкена, – произносит рыжая. – Возможно, там мы сможем найти ответы на некоторые вопросы.       – Лидия, Дом Эйкена не библиотека, чтобы получить оттуда какие-либо данные, нам нужен ордер.       – Бабушка оставила мне список десяти суицидников, включая себя. Это не может быть просто так.       – Там есть кто-нибудь, кто может нам помочь? – спрашиваю у Стилински, ведь, если я не ошибаюсь, он был там раньше.       – Нет, – коротко отвечает парень, но после добавляет. – Но возможно там есть тот, кому мы можем заплатить за услуги.       […]       – Тысяча, – произносит Брунски, который и оказывается тем самым, кто берет плату за услуги со слов Стилински.       Идея заплатить Брунски мне разонравилась сразу, стоило мне переступить порог кабинета этого санитара. Уж лучше бы воспользовались моей магией, хотя ведьминское чутье только усилилось.       – Тысяча долларов? – у Стилински, казалось, глаза сейчас вылезут из орбит. – За один маленький ключик, который откроет одну маленькую дверцу с документами? Спятили?       – Кто ключам обладает, тот и цену назначает, – ехидно пропел Брунски, и мне захотелось выблевать все, что я сегодня ела.       – Вы думаете, у нас есть такие деньги? – приподнимая бровь, спрашивает сын шерифа.       – Я знаю, что у тебя их нет, иначе бы твой папочка давно оплатил бы счета, – Стайлз закатывает глаза на сказанное санитаром, а тот, не обращая на него внимания, кивает в нашу сторону. – Я говорил про них.       Мы с Мартин переглянулись, после чего обе полезли в свои бумажники.       – У меня есть только пятьсот, – произносит банши, кидая купюры на стол.       – У меня триста, – кидаю свою партию купюр на стол перед санитаром.       Брунски переводит взгляд на Стайлза, немного приподнимая брови, после чего разворачивается, меняя какую-то запись на магнитофоне, и вновь возвращает свое тошнотворное лицо к нам. Мужчина собирает купюры с руки и подносит их к лицу, вдыхая запах денег. Мои брови лезут вверх, ведь, кажется, этому человеку не помешал бы курс лечения в этом самом заведении. Мужчина улыбается, словно наркоман. Только что принявший дозу и, схватив связку ключей со стола, поднимается на ноги, покидая кабинет, и мы следуем за ним.       Проходим по нескольким коридорам, пару раз сворачивая за углы, и мне становится не по себе еще больше. Останавливаемся напротив какой-то двери, и я приподнимаю бровь – эта дверца поддалась бы не то что магии, а обычной шпильке для волос. Брунски вставляет один из ключей в замочную скважину и, повернув его пару раз, распахивает дверь, пропуская нас внутрь.       – Довольны? – спрашивает санитар и что-то в его голосе меня настораживает.       – Да, дальше мы сами, – отвечает ему сын шерифа, после чего поворачивается к Мартин. – Список у тебя?       Лидия кивает головой и отдает листок парню. Стайлз принимает его, но стоило ему опустить свой взгляд на список, как тот замер, нахмурив брови.       – Лидия, зачем ты вписала еще имена?       – Я е вписывала никаких имен, – хмурит брови девушка, оборачиваясь к парню.       – Но ведь это твой почерк.       – Зачем мне вписывать еще имена?       – Ты вписала меня и Пейдж. Зачем? – Стилински протягивает листок девушке.       – Может, это все из-за той записи на кассете? – произносит непонятно откуда взявшийся Брунски.       Хмурюсь, ведь я точно видела, как он закрывал двери, если только… он не закрыл ее с этой стороны, чтобы мы не заметили. Санитар быстрым движением подходит к нам с Лидией и отталкивает в сторону, после чего достает из кармана электрошокер и направляет его на Стилински. Я даже не успеваю среагировать, как сын шерифа оказывается на полу без сознания, ударяясь головой. Брунски довольно усмехается и оборачивается к нам с Лидией. Выставляю руки вперед, показывая, что буду обороняться, но это жест еще больше смешит мужчину. Санитар слишком резко и быстро умеет преодолевать расстояние, поэтому теряюсь, не успевая среагировать на его движение, когда он пускает заряд тока по моему телу, отчего я падаю на пол, теряя сознание.       […]       – На помощь! – прихожу в себя под звонкий крик Мартин. – Кто-нибудь, помогите!       Пытаюсь шевелиться, но понимаю, что связана, и любая попытка освободиться только сильнее сжимает цепи на моих запястьях.       – Лидия, – произносит Стилински. – в таком месте люди постоянно зовут на помощь. Не думаю, что кто-то услышит.       – Тогда предложи что-нибудь получше, – саркастично произносит Лидия. – Может ты и не заметил, но на самом деле все эти самоубийства настоящие, что ни на есть, убийства.       – Поэтому она и оставила тебе этот список, – было понятно, что парень говорит о бабушке Лидии.       – Она предвидела свою смерть. Она знала, что я все пойму…       – Как только предскажешь собственную смерть, – произнес Брунски, прерывая Лидию. – Но это были не убийства, я же не какой-то там серийный убийца.       – Нет, – сарказм Стилински никогда его не покидает, – ты просто ангел смерти.       – Я думаю, ты не понимаешь, насколько ответственно я отношусь к своей работе здесь, Стайлз, – санитар переключает свое внимание на сына шерифа. – Сюда попадают люди, которым нужно не просто лечение – им нужно освобождение. И я помогаю им. Я помог Лорейн.       – Ты убил ее, – шепчет Лидия и Брунски поворачивается к ней:       – Я помог ей. А теперь ты поможешь мне, потому что есть кое-что, что всегда беспокоит меня, – мужчина достает из кармана кассету и вставляет ее в магнитофон, нажимая кнопку «Play».       На записи мы слышим разговор Брунски и Лорейн, записанный, как оказалось позже, перед самой смертью бабушки Мартин. Пока санитар занят, я решаю попробовать освободиться с помощью магии. Шепчу заклинание так тихо, как только могу, еле шевеля губами, но не успеваю дойти и до половины, как мою щеку пронзает дикая боль от удара.       – Попробуешь выкинуть еще какой-нибудь такой фокус и одним ударом ты не отделаешься, – зло шипит Брунски и возвращается к записи.       – Лидия, – зовет девушку Стайлз. – Лидия, не слушай. Сосредоточься на моем голосе, хорошо? Просто отстранись и слушай мой голос, ладно?       Перевожу взгляд на рыжую, и понимаю, что она не слышит то, что говорит ей Стайлз. Девушка сильнее сжимает веки, начиная покачиваться, и вслушивается в предсмертные слова бабушки.       – Выключи запись! – кричит Стилински, срываясь, но мужчина явно не настроен на разговоры, поэтому он без слов подходит к парню и начинает бить его кулаком в лицо.       – Прекрати! – кричит Лидия, и я на миг жмурюсь от ее крика.       – Тогда слушай, – приказывает ей Брунски, – просто слушай. Вот она, та часть, которую я не понимаю.       Я не слушаю запись, пытаясь освободиться от своих оков с помощью заклинания, которое, на этот раз, стараюсь произнести мысленно, сосредотачиваясь на цепях. Первые попытки не увенчаются успехом, и только с пятой попытки я чувствую, как цепи спадают, но решаю пока не подавать никаких признаков. Поднимаю голову и вижу, как Брунски подходит к одному из шкафчиков, что-то извлекая из него.       – Многие подростки пытались залезть сюда за лекарствами. Большинству этого не удавалось, – мужчина разворачивается, и я вижу в его руках коробку белого цвета, в которой обычно хранятся медикаменты. – Но вы трое, оказались довольно сообразительными.       Санитар достает из коробки шприц с каким-то лекарством. У меня было огромное желание остановить его, особенно, учитывая тот факт, что я сейчас не связана, но чертов страх получить иглу в шею сковал меня, и я решила пока не двигаться, поджидая удобного момента и перебирая в голове подходящее заклинание.       – Должен признаться, Стайлз, – продолжает санитар, – у меня нет такого таланта как у Лидии, но я, почему-то чувствую, что ты скоро умрешь.       Брунски расплывается в ядовито-довольной улыбке, когда начинает приближаться к Стайлзу, демонстрируя перед собой иглу с какой-то субстанцией.       – Нет-нет-нет, – начала кричать Лидия, но санитар сделал то, что мы не ожидали – он резко метнулся в сторону, и приставил шприц к шее самой Мартин, и уже очередь Стилински была кричать слово «Нет».       Вскакиваю с места, начиная шептать заклинание, но в этот момент дверь распахивается и на пороге показывается Джордан Перриш, который тут же направляет дуло пистолета на санитара.       – Отведи большой палец от шприца и медленно убери иглу от ее шеи.       – А, юный помощник шерифа, – Брунски убирает иглу от шеи девушки и поворачивается к Джордану.       Пользуюсь моментом, с помощью магии вырываю шприц из рук санитара и отбрасываю его в сторону. Кидаюсь к Стилински, пытаясь распутать его цепи.       – Ты как ребенок, – продолжает Брунски, не обращая на меня внимание. – Да у тебя даже кишка тонка, что вы…       Голос санитара глушит выстрел, и мужчина падает на пол. Я сглатываю, испуганными глазами смотря на Стилински, а тот лишь кивает головой. Краем глаза вижу, как Перриш бросается к Лидии и помогает ей распутать цепи, а я тем временем все-таки умудряюсь распутать оковы Стилински.       – Это он убил мою бабушку, – дрожащим голосом произносит банши, когда Джордан помогает встать ей на ноги. – И это он контролировал Мередит. С ее помощью он создал список смертников и узнавал, кто из ни…       Со стороны Брунски послышался хриплый кашель и смех, и Лидия оборвалась на полуслове, когда мы все обернулись в его сторону.       – В… вы… вы думаете, что это я ее контролировал? – хрипит, захлебываясь кровью, санитар. – Глупцы. Это она контролировала меня.       – Что, – хмуриться Перриш, – что ты имеешь в виду?       Помощник шерифа подходит ближе к санитару, но тот уже перестал дышать и его последние слова, по видимому, поняла только Лидия.       – О, Господи, – шепчет Мартин. – Это не он. Он не Благодетель.       – Да, – из-за стеллажей слышится чей-то голос, и мы все оборачиваемся на него и видим Мередит. – Он не был Благодетелем, и его не было в моем списке. Но он был плохим человеком.