От ненависти до любви

Отношения с отцом у нас не клеились, сколько себя помню. Казалось, он возненавидел меня, как только я родилась. Я тогда маленькая еще была, не понимала многого, но уже знала, что мама – любит, пожалеет, поговорит, поможет, а к отцу лучше не подходить. Я не знала, да и до сих пор не знаю, чем я ему не угодила. Может, хотел мальчика – наследника, может, просто тараканы какие, в прочем, не важно… Когда мне было пять, у меня родился брат, Гилиар. И тогда всем стало не до маленькой принцессы. Нет, мама обожала меня, но младенцу приходилось уделять намного больше времени. А отец души в Гиле не чаял, и после его рождения уже вообще меня и не замечал как будто. Мне было скучно с кучей нянечек, сидя в своих покоях перебирать платьица и побрякушки. Я, чем могла, помогала маме с Гилом, уже тогда я точно знала, что он – мой брат, самое родное и дорогое существо, но отец странно неодобрительно смотрел на то, что я верчусь рядом с его любимым сыном, и скоро я стала стараться держаться в стороне. В общем, было скучно. Непоседа пяти лет, конечно, я искала, чем развлечься. И однажды наткнулась на потайной выход из дворца. Я никогда раньше не бывала на улицах города. Нет, с процессиями, со свитой – это не считается. А именно на улицах, среди простых людей. На маленькую девочку в цветастом платьице косились, но дела до нее никому не было. Я старалась не заходить далеко, что бы найти дорогу домой. Спустя некоторое время прогулки, я забрела в небольшой закуток, где играли четверо ребят примерно моего возраста. Все перепачканные, в грязи, с разбитыми коленками и руками, с фингалами под глазами, тогда они вселяли в меня ужас. Я, принцесса, наученная манерам и знавшая, что любая игра должна быть аккуратной, не понимала вот этого… Ребята заметили меня. Быстро бросили свои дела, встали напротив меня в полукруг и начали рассматривать: - Ты кто такая? – спросил на вид самый старший. - Плинцеса, - тихо прошептала я. Парнишка слегка пугал. Детвора дружно расхохоталась: - Принцесса? – продолжил все тот же парень, - о да! Это из тех, которые приказывают и сами делать ничего не могут? «Я принцесса, понесите меня, я не помню, как ходить»! Парнишка корчился и дурачился, откровенно надо мной издеваясь, а заодно и над всеми принцессами и девчонками вообще. А его «свита» хохотала над каждым его движением. Я совершенно не привыкла, что бы кто-то позволял себе так со мной общаться, и мне было обидно. Дико, страшно, не скрываемо обидно. Я вспомнила, что мне всегда говорили: «слезы – оружие женщины». Но плакать не хотелось. Вместо этого я сделала шаг вперед, к потешающемуся мальчонке, и стукнула его. В слабой ручонке силы, конечно, не было, и парень и не почувствовал, наверное, даже, но смеяться прекратил: - А ты не так проста, принцесса, - вдруг серьезно проговорил он, - как тебя звать? - Галолия, - удивленно ответила я. - Длинно и сложно, будешь Лори, - покачал головой парнишка, - Ну что, Лори, дружить будем? С тех пор я убегала из замка каждый день. Того, старшего и главного, звали Дариан, или Дар. Остальных – Наэль, Талик и Алакар. Иногда к нам присоединялась сестра Наэля – Лиана. Дар учил меня всему. Нет, не тому, чему учат нанятые отцом учителя, как правильно ходить и говорить, что бы показать, что ты из высшего общества. Нет, Дар учил меня выживать, драться на мечах, бегать и прыгать, уходить от погони и преследовать. Конечно, он и сам многого не знал, скорее мы учились вместе, но, как-то так выходило, что он был моим наставником. Уже чрез пол года нашего общения я совершенно перестала носить платья, переодевшись в более элегантную версию мужского костюма, бегала с деревянным мечом, разбитыми коленками, фингалами под глазами и совершенно этому не ужасалась, а скорее наоборот, радовалась. Мама не слишком это одобряла, но позволяла. Отцу было, как и следовало ожидать, наплевать. А я уже не представляла себе другой жизни, и носить платье, смущенно опуская глазки, и использовать слезы, как главное оружие, уже казалось мне страшной глупостью… Мне было тринадцать, когда все рухнуло. На тот момент у меня родился еще один брат, ему не было еще и года, и он захворал. На краю города в небольшой хижине жил целитель, и мама, взяв небольшую свиту, с двумя сыновьями отправилась к нему. Я играла с парнями неподалеку, мы отрабатывали какой-то сложный и странный удар, который Дар подсмотрел у стражников. К тому времени мы все уже очень неплохо обращались с мечом, и деревянные постепенно заменили настоящие клинки, но совершенствоваться мы не переставали. В рог затрубили внезапно. Мы все знали, что это означает – нападения кочующих племен в то время были не редкостью. Они грабили, сжигали дома, забирали в плен. Но в тот день они подожгли лишь одну хижину – ту, в которой была моя семья. Я бросилась внутрь, схватила Гила и вытащила его из огня. Кинулась снова, что бы помочь маме. Передо мной рухнула балка, и я не смогла ничего сделать, только смотреть, как отрезанная огнем моя мама сгорает заживо, сжимая в руках уже не шевелящийся сверток – мой младший брат почти сразу задохнулся от дыма. Меня из горящей хижины едва успел вытащить Дар. Я не могла пошевелиться, перед глазами стояла та картина… Немного придя в себя, я разрыдалась, уткнувшись в плечо лучшего друга. А он первый раз не сказал, что «воины не плачут». Потом все как в тумане: поминки, похороны… Я старалась поддерживать Гила, все время проводила с ним, улыбалась и говорила, что все будет хорошо, хотя сама в это совсем не верила. Спустя пару дней мне стало совсем паршиво, Гил уснул, и я убежала к отцу. Да, отношения у нас были… но все же, он мой отец, и я думала, что смерть мамы сблизит нас. Ну, или, что он хотя бы раз выслушает меня, погладит по голове и скажет, что все будет хорошо: сделает то, что я делала для Гилиара. Оказавшись под дверью, я услышала голоса. Решила не мешать и подождать. Я не хотела подслушивать, но слух у меня был хороший, а они говорили не слишком тихо… Я давно знала одну тайну отца. Он обожал золото, периодически нападал на соседние государства, что б его получить, да и свой народ нещадно грабил… И у него была тайная сокровищница. А вот где она – не знал никто. Кроме моей матери, которую Адир когда-то любил, и которой доверил свой секрет… Когда кочевники напали, отец вдруг понял, что мать в зоне их досягаемости, что ее возьмут в плен и узнают, где его гребаное золото… Первое, о чем он подумал, что мать и сыновей надо спасать, послать за ними патруль. А потом решил, что риск слишком велик, ведь патруль может не справиться. Я сидела под дверью и слушала, как он говорит советнику уничтожить все следы своего приказа. Эта тварь убила мою мать! Это он отдал приказ, это по его милости сожгли хижину! Я сбежала. Выбежала на улицу, нашла Дара и все ему рассказала. Потому что мне надо было выговориться. Мы просидели с ним до полуночи, он обнимал меня и пытался поддержать, но помогало слабо. Потом я вернулась во дворец. Оставила записку Гилиару, что-то в роде: «мне слишком тяжело, скучаю по маме, уезжаю на поиски приключений, что бы отвлечься», собрала немногочисленные вещи, схватила меч, и просто сбежала. Да, низко, просто бросила брата, но оставаться там я не могла. На утро меня нагнали ребята. Дар сразу понял, что я намерена делать. Я пыталась уговорить их остаться, ведь я даже не знала, куда пойду, да и долго ли протяну вот так, скитаясь. А Дар сказал, что я их королева, и они за мной на край света, и на смерть. А на вопрос «какая я королева без королевства», он рассмеялся и прозвал меня «Королева Дорог». И это прицепилось. Пять лет мы с ребятами жили вот так. Скитались, бывали там, где уму непостижимо, охотились на орков, лазали по скалам… И это были пять самых счастливых лет в моей жизни. Когда мне исполнилось восемнадцать, я решилась вернуться в Ареин. Отец принял меня на удивление хорошо, даже взял мою четверку в гвардию, а Ли сделал придворной лекаркой. Потом я поняла, почему: он намеревался продать меня подороже, выдать замуж за самого богатого. Первое, что я сделала, помирилась с братом. Правда тот и не сердился, как оказалось, только скучал. А когда понял, что с отцом у нас не все гладко, ясно дал понять, что будет на моей стороне. Правда, я не рассказала Гилу про мать… Пока ему знать не стоит. В открытые противостояния с королем я старалась не вступать. Молчала, терпела и ждала момент. Уж не знаю, за что он ненавидел меня всю жизнь, но за что я ненавижу его – я точно знаю. Убийство матери ему с рук не сойдет…