- XI -
28 июля 2018 г. в 00:09
Франция встречала ее прохладой сентября, длинными тенями и непривычным гортанным говором. Казалось, у всех здесь болит горло. После мягкой текучести кастильской речи...
Яркие платья придворных дам, слишком много округлых плеч, слишком глубокие вырезы, бесстыдно выставлявшие на показ припудренные формы. Привыкшая к скромности испанского двора, Элеонора сама себе казалась монашкой попавшей в тот круг ада, где правит сладострастие. Французский двор придавался любви повсеместно и с огромной охотой. И ее супруг был главным заводилой. Пожалуй таким же чужим на этом празднике жизни был ее старший пасынок. Вероятно, четыре года жизни в качестве "гостя" ее брата наложили свой отпечаток на его вкусы и пристрастия. Он отверг приготовленный к его приезду гардероб, сшитый по последней французской моде. Ему также была ближе строгая элегантность испанской знати.
- Хочу быть французским дофином, а не диковинным петухом.
Фрейлины одна за другой склонялись в реверансе перед новой королевой. Любопытные взгляды из-под ресниц. И едва слышные перешептывания.
- Совсем и немолода...
- Вовсе и не красавица...
- И говорит чудно... словно слова во рту перекатывает...
Ближе всех к ней стоит хорошенькая белокурая девушка. Фарфоровая кожа, длинные ресницы, голубое платье богато украшенное золотым шитьем. Чистый ангел....
- Ваше величество, - глаза цвета весеннего неба, но нет в них кротости. Смотрят прямо и дерзко. - Анна де Писсле....
Отшатнулась. Что-то изнутри поднималась горячей обжигающей волной, почувствовала, как к горлу поднялся крик, а рука взлетела наверх... Но за секунду до развязки представила, что, наверное, такой была мать - в этом было ее безумие. И горячая волна схлынула, оставив после себя сухость и горечь на губах.
- Вероятно, очень удобно быть фрейлиной королевы и ублажать при этом короля...
Снова дерзкий взгляд голубых глаз. Совсем не ангельский - наоборот.
- Король на мою службу не жалуется, ваше величество. Полагаю, значит и вы должны быть довольны.
*****
Пустая спальня. Холодная постель. Ненужная королева. Всего лишь часть договора. Страсть Франциска длилась недолго - представление, впечатлившее столь неопытную после первого замужества Элеонору, продлилось лишь несколько ночей. Но вполне достаточно, что из ее первых писем брат понял, что она нежется в блаженстве в объятиях супруга. Остальное его тут же перестало интересовать. Гораздо больше его беспокоили турки, слишком активно притязавшие на господство в Средиземном море. Ему некогда было думать об уже решенной судьбе сестры. Она королева Франции, его рука на пульсе Франциска I. Хотя скорее просто рука на подлокотнике соседнего с ним трона. Ведь на его пульсе, как впрочем и на прочих частях монаршьего тела, блуждали другие ручки...
Надежда зачать ребенка таяла, как туман с восходом солнца. Если нет супруга в постели, нет и дитя в чреве... Она решилась хриплым от волнения голосом... В те редкие минуты, когда оставалась с мужем наедине. Хотя казалось, что наедине они не бывают никогда. Всегда рядом любопытные уши, всегда напротив широко раскрытые глаза...
- Возлюбленный супруг мой...
На его губах ироничная улыбка, а глаза ледяные. И смотрит вроде бы сквозь нее.
- Душа моя, опустим сантименты. Всем известно, что наш союз не скреплен узами любви. Он мне навязан, и я им связан. Но не имею намерения притворяться ни на людях, ни наедине.
- Наедине вы давно не притворяетесь! - Снова горячая волна разгоняет кровь, ударяет в голову, расцвечивает красками лицо. Хочется вцепиться ногтями в его холеные щеки, сорвать берет, украшенный роскошным пером. Это пламя материнского безумия! Дыхание перехватывает, пару раз растерянно моргает. - Вам больше по душе объятия моих дам. Которая из них сегодня греет ваше ложе?
Его, вероятно, забавляет бессильная ярость жены.
- Которая? Вы и правда считаете, что я так слаб? Что ж, спешу вас уверить, что моей страсти хватит на двух, а то и трех. Желаете помочь мне выбрать счастливиц?
- Кобель!
- А мне казалось, что вам именно это во мне и нравится. Впрочем, не грустите. Возможно, в скором времени я, так и быть, напомню вам, каков я бываю по ночам.
- И не только по ночам...
Смех острым ножом ранит ее терпение. Боже, укрепи, пошли смирение!
- А вы недурно изучили меня, дорогая. Кстати, вы и впрямь дорого обошлись французской казне.
- Не дороже, чем мадемуазель де Писсле*!
- Что ж... мадемуазель вполне заслужила подобную щедрость. На все воля короля, не так ли?
Повернулся к ней спиной, показывая, что разговор окончен.
- Прошу вас... - от страха, что он уйдет, жаркая волна возмущения отхлынула, свернувшись где-то в глубине ее естества. - Разумеется, на все воля ваша. Я лишь хотела просить вашего разрешения на приезд моей дочери, принцессы Марии. Я так давно разлучена с ней...
- Что ж, если вам угодно поиграть в мать семейства, у меня предостаточно детей**, вы можете заниматься ими сколько вашей душе угодно!
- Но...
Но он уже не слушал.
*****
Весь двор надрывался от смеха. Анна де Писсле вышла замуж. Теперь все гладко и пристойно, ведь мужа*** выбрал сам король. Герцогиня д'Этамп. Мадам...
Она была так очаровательна в своем свадебном платье. И голос был так нежен, когда она клялась у алтаря в любви и верности супругу. Теперь у него есть земли и титулы, а у нее статус официальной фаворитки короля. И все счастливы.
Все ли? Элеонора потерялась на этом вечном празднике жизни. Слишком траурными были ее платья, слишком неповоротливыми движения. И все чаще хотелось ворваться в покои супруга - кричать и крушить все, что попадается под руку.
Дети Франциска считали мачеху слишком скучной. Элеонора же порой воображала, что Мадлен ее дочь. Они были практически одного возраста с ее Марией. Помнит ли дочь еще ее лицо? Вряд ли.... К тому же вследствие хрупкого здоровья французская принцесса редко принимала участие в дворцовых развлечениях. Она чаще других задерживалась в покоях Элеоноры. И далеко не обрадовалась тому, что герцогиня д'Этамп была назначена воспитательницей ее и ее младшей сестры Маргариты. Общество мачехи было ей приятнее компании отцовской фаворитки, которая чаще всего говорила только о куртуазном искусстве, которое поможет принцессам стать вполне счастливыми в любом браке.
- Мужа любить вовсе необязательно. Вокруг столько приятных кавалеров, готовых распахнуть свои объятия навстречу прекрасной даме, - щебетала фаворитка.
- Но ведь в романах пишут...
- Ах, ваше высочество, в романах пишут про что угодно, только не про жизнь.
Мадлен с надеждой смотрела на мачеху, заброшенную мужем королеву.
- Ты вольна верить в то, что угодно тебе. Ты же принцесса, - смутно улыбалась Элеонора.
Мадлен улыбалась в ответ и верила. Но Элеонора точно знала, что любовница мужа права. Жизнь - это вовсе не роман... И уж принцессы точно не имеют права выбора.
___________________________________
* - Анна де Писсле получила от Франциска I два замка с землями; дворец на улице Ласточки в Париже; приносившие большие доходы земельные угодья в Шеврез, Анжервилье, Эгревиле, Дурдане, Ла Фертеале, Бузет, Бретонкуре… Помимо этого, Анна пользовалась своим влиянием на короля, чтобы проводить назначения на высокие должности, получая за это немалые компенсации.
** - на момент заключения брака с Элеонорой Австрийской у Франциска I было 5 детей от первого брака (две старшие дочери умерли до заключения этого союза):
Франциск (1518—1536), дофин Франции,
Генрих (1519—1559),
Мадлен (1520—1537),
Карл (1522—1545),
Маргарита (1523—1574).
*** - Жан IV де Бросс (ум. 27 января 1564), называемый Бретонским — герцог д'Этамп и де Шеврёз, граф де Пентьевр, французский придворный и военный деятель. Различными способами пытался вернуть родовые владения, отобранные ещё при Франциске II Бретонском — графство Пентьевр и другие сеньории в Бретани. Добился своего путём женитьбы на любовнице короля Франциска Анне де Пислё, которая благодаря этому браку смогла занять официальное положение при дворе.