Ты - мне, я - тебе

Пот тёк по лбу, костяшки на кулаках уже кровоточили, но удары всё равно так и сыпались на бедное чучело. Хотелось стать сильнее. Хотелось в спарринг. На полигон, в тир, на миссию, в конце концов! Но изматывать себя ему сейчас запретили. Он подчинился, даже не думая возражать. В голове было холодно и пусто. Так, как и должно быть. Так, как было всегда. Прошло уже много времени с тех пор, как он очнулся в палате госпиталя. Данзо рассказал ему про провальную миссию, аварию и кому. Потом поздравил с возвращением. Сказал, что они уже и не ждали, как-то странно при этом скривившись. Но слова – безликие, почти равнодушные – не трогали едва ожившего пациента. Ему, проспавшему так долго, почему-то хотелось только спать. Это было так смешно, что рядовой четыре-один, зайдясь истерическим хохотом, снова отрубился. А очнувшись на следующий день, принялся тренироваться. Что такое «смешно», он больше не понимал, и вчерашняя истерика, вчерашнее её понимание уже казались ему чем-то странным и чуждым. Чучело осталось тихонько «умирать» в одиночестве – так, как и положено врагу. Настал черёд клинка. Выпады, финты, взмахи, снова выпады. Соломенному «трупу» в углу снова пару раз досталось – так, на всякий пожарный. Чтоб не ожил, и, «как бы из последних сил», добираясь до горла врага, не натворил чего. Но жертва лежала тихо и мирно, как и положено лежать манекену с тремя дырками в башке и одной – в животе. Коротко выдохнув, рядовой четыре-один осмотрел плоды своих трудов и хмуро поджал губы. Чёртово тело ещё плохо слушалось после вынужденного пребывания в больнице. Были промахи. Если бы на месте «почившего в бозе» страшилы был сильный, опытный боец, пришлось бы туго. Такой враг сразу бы догадался, что самый простой способ победить его сейчас – просто измотать. Хотя для победы часто бывает нужен не опыт, а точность и напор. Сильный дух. Снова взглянув на развороченные внутренности тренажёра, рядовой четыре-один вытер пот со лба и, перейдя в соседнюю с тренировочным залом комнату, уселся за низенький столик. У боевых искусств и каллиграфии одна душа: спокойствие и уверенность. Вначале он написал «Отдых». Получилось хорошо. Руки, кисти – всё работало уже почти так, как надо. Даже пальцы перестали дрожать. Почти совсем. Потом он попытался написать «Мир» - не тот, что вселенная, а тот, который не война. Долго старался, и вышло вроде бы правильно, но чего-то не хватало. То ли толщина линий, то ли интенсивность цвета.… Не то. Тишины, покоя внутри себя тоже не возникло. Затем был иероглиф «Дружба». Его он стёр, опасливо покосившись на единственного зрителя и свидетеля своего позора. Трезубец-сай молча стоял в углу, тихо отблёскивая в лунном свете. Единственный побратим и товарищ, одно имя на двоих. Никогда не предающий, никогда не мешающий. Одна судьба. Он хотел, чтобы его судьба была такая же простая и прямая – подчиняться хозяину, выполняя назначенное рукой, в которой он зажат. Нет будущего, нет прошлого, нет ничего, кроме миссии… …и этих чёртовых глаз, которые глупые руки принимаются рисовать, стоит лишь отвлечься. Секунда – и контуры тонких бровей уже проступают на бумаге. Кисточка, карандаш, шариковая ручка – не важно. Снова и снова этот рисунок проступает перед ним на бумаге. Парень скомкал лист и со злостью швырнул его в угол. При попытке вспомнить, кому эти глаза принадлежат, в голове начинали стучать опасные молоточки, и следующие несколько часов он буквально не мог ничего делать: тело трусило от боли и тошноты. Вот и сейчас его скрутило, стоило попытаться представить: это кто-то знакомый, кто-то близкий, важный. Впрочем, возможно ли это вообще? И если возможно, то зачем? Эмоции – путь к ненависти. Ненависть – путь к войне. Есть только… А что есть? Миссии? Выполнение команд? Делай всё, как говорят – и будешь спокоен. Это и есть счастье? Если так, почему спокойствие не приносит облегчения? Почему глаза с рисунка смотрят так, будто пытаются уберечь его от чего-то, и это странным образом заставляет волноваться, пытаться вспомнить, снова, снова, и снова страдать от боли, злясь на себя за явную глупость. Не было ничего. Ничего не было. Нужно смириться, глубоко вдохнуть и снова повторить: нет имени, нет истории, нет содержания. Нет прошлого, нет будущего. Есть только миссия. Приказ. От медитации его отвлёк звук. В углу пиликнул коммуникатор. Сообщение: нападение на базу. Предатели, сбежавшие когда-то с проваленной миссии, нашли их новое пристанище. Кто-то помог им проникнуть вовнутрь и преодолеть защитные контуры. Задание: уничтожить всех. Выполнять. Рукоятка оружия удобно легла в ладонь. Что ж, отступники сами виноваты, что снова сюда сунулись. Они будут уничтожены. Этап первый: обнаружить цель. Начато. *** То, что показывают по телевизору – полная ерунда. Это Сакура поняла, как только всё завертелось. Ничего, похожего на бравых вояк, бегущих сквозь любые мировые катаклизмы. Они умудряются на ходу перекидываться солёными солдатскими шуточками и, в случае необходимости, облиться суровой мужской слезой. А на деле никаких суровых заклёпок, мужественно застёгивающихся пудовых пряжек и пяти автоматов за плечами. Наоборот. Серенькая такая формочка, ничего выпирающего, ничего утяжеляющего. Оружия не много, но это именно то, что может пригодиться. Если миссия провалится, пять автоматов лучше не брать – их засунут тебе же в задницу. И никаких тебе полосок на лице а-ля Шварценеггер. Не в джунгли едем, да. Ветер, поднятый вертолётными лопастями, заставил сморщить лицо. От стрёкота заложило уши. В кабине – дубарь. И укачивает ещё. От этих реальных, таких некиношных моментов, хотелось нервничать, но Сакура с удивлением поняла, что спокойна. Правда, каким-то не свойственным ей спокойствием, будто наблюдает за собой со стороны, а в кабине кто-то другой сидит и молчит, и даже немного улыбается. И всё же, когда вертолёт сделал первую остановку, когда опоры коснулись земли – может, резче, чем следовало бы – она вздрогнула. Дёрнулась, будто враг застал их врасплох, и в этом её вина. Поэтому весь оставшийся путь Харуно оглядывалась, прислушивалась к каждому шороху – и неожиданно заметила, что так ведёт себя каждый в группе. Все они, несмотря на боевой опыт, боялись провалить дело так же, как и она, новичок. Но рассуждать на эту тему - к добру ли это, к худу, к успеху ведёт или только заставит всех «перегореть» раньше времени и всё испортить, - Сакура себе запретила. Просто делала то, что должна, оставив эмоции на тот момент, когда они понадобятся. Так, как учил её Сай. По базе шли скрытно, согласно плану. Сакура то и дело поглядывала на секундомер. Главное – не допустить, чтобы их заметили раньше времени. А дальше – дело техники. Той самой, которую буквально по микрону проносили сюда ребята, желающие вырваться из цепких лап своей организации. Когда Неджи предложил ЭТО, Сакура вначале даже не поверила. Но это был один из тех немногих случаев, когда мистер «Я очень занят» пришёл к общему костру и даже сел вместе со всеми на землю, не боясь испортить костюм стоимостью с годовой бюджет Никарагуа. И первые же слова заставили всех изумиться. Снимай кто про этот вечер анимэ, «капля» была бы на весь экран. Но их перекошенные рожи были правдивее и живописнее любых картинок. Кто-то закашлялся, подавившись крекером, кто-то остался сидеть с поднятыми бровями и широко открытыми глазами, кто-то крутил пальцем у виска. Кто-то даже задумался. Спокойных не осталось. Кроме самого Хьюги, естественно. Он пил свой лимонад и невозмутимо разглядывал реакции присутствующих. Потом повторил: - Три группы, по разным направлениям. Занять позиции и ждать. Перехват камер слежения позволит это сделать, если не попадётесь никому на глаза. После того, как позиции будут заняты, специально показать, что «чужие в городе». Первым пришёл в себя Суйгецу. - Но почему, Хьюга-сан? Разве смысл не в том, чтобы найти Сая, ни разу не попавшись никому на глаза? Сидя мало что нароешь. Да и раскрываться… Все дружно закивали. Губы братца Хинаты исказила лёгкая улыбка. - Скажите, есть ли на базе посторонние? Гражданские? Лица, нуждающиеся в эвакуации? - Нет, - покачал головой Наруто, не понимая, к чему клонит его будущий шурин. – Готовка, уборка и прочая ерунда – это обязанности первых-вторых курсов. Все преподаватели, тренеры, администраторы – такие же бойцы. Не знаю, участвуют ли они в миссиях и как часто, но думаю, что да. - Почему? – поинтересовалась Хината. Удзумаки поморщился. - Потому что взгляд у них такой.… Как будто они про себя каждый раз решают, что проще - ответить тебе или шлёпнуть на месте. Так смотрят только те, кто не просто руки замарал, а кто залез по уши. И именно то, что они до сих пор плавают в этой субстанции, заставляет их смотреть на тебя, как на самую незначительную из своих проблем, у которой есть два очевидных решения – проигнорировать или вырвать сразу с корнем. - Это мучительный выбор, надо полагать… - задумчиво произнёс Хьюга. - При чём здесь это, Неджи-сан? – начал уже кипятиться Наруто. - При том, что мы не знаем, где комната Сая. Да и если узнаем её расположение на сегодня – завтра будет новая. У всех старше третьего курса они меняются не реже раза в неделю. - Но если мы будем просто сидеть и ждать, нас не выкурят, обнаружив укрытие? – хмуро поинтересовалась Харуно. Её Альтер эго, ещё более нахмуренное, согласно закивало. Неджи покачал головой. - Огнестрельное выдают только для миссии, холодное – для тренировок. Ну, или по особому распоряжению командования. Иначе бы все первокурсники на базе перестреляли бы начальство, старшекурсников и друг друга заодно. Зато в случае вторжения чужаков, ещё и неизвестно, в каком количестве… кто из вас знает, какими будут действия? Он оглядел всех присутствующих, и Сакура поняла, что он действительно долго раздумывал над этим предложением, таким обжигающим холодом искрились его глаза. - Ну, скорее всего, будут блокированы входы и выходы, включится сигналка, сработает общее оповещение… - пожала плечами девушка. - Точно знаю, что администраторы и электронщики должны все прибыть в центральную серверную, - поправил очки Шино. – У нас это было в инструкции прописано. По аларму там открывается сейф с огнестрелом. Это чтобы в общую оружейную не тащиться. Потом перегружаются каналы, проверяется, почему камеры не засекли объекты при проникновении. Ищется место перехвата. - Вот! – воскликнул Хьюга. – Каждый из бойцов базы по тревоге должен получить оружие и занять свою позицию, с которой заранее ознакомлен. А арсенал на карте обозначен только один. Все замолчали, переваривая информацию. - Хочешь не бегать в поисках по всей территории, а подождать, пока Сай придёт сам? – хмыкнул Сора. – Ну, мы же не присядем под дверью оружейной с табличкой «разыскивается особо кавайный командир»? Там претендентов целая толпа будет… И все – один краше другого. Хьюга снова ухмыльнулся. - Зато ключевых коридоров, ведущих к арсеналу, всего три. И в каждом туннеле можно найти помещения, из которых будет удобно наблюдать за проходящими мимо людьми. Даже если после аларма мы потеряем контроль над коридорными камерами, это можно будет делать вживую. Все снова замолчали, прикидывая, насколько это реально. Повисла пауза, и каждый из людей, молчащих в эти секунды, представлял, как это будет. И Сакура, хоть и не обладала никаким боевым опытом, неожиданно тоже почувствовала – она ТАМ. Сидит в засаде и пытается рассмотреть лицо любимого в стройных рядах бегущих за оружием людей. Конечно, искать вслепую комнату Сая и не попасться длительное время – это из области фантастики. Но то, что предлагал Неджи… А потом плотину молчания прорвало. Вопросы и ответы следовали один за другим, и сам спрашивающий, бывало, и сам отвечал. Первой «проснулась» Карин. - А если в толпе не разглядим Акаши? - Не думаю, что «военные» и «давка» - совместимые понятия. - Ну а вдруг? - Камеры сами распознают его лицо. Программа распознавания работает быстро, - ответил Шино, в миллионный раз поправляя очки на носу. И сам у себя же спросил: - А если потеряем контроль над камерами? - А мы его потеряем? - Нет, но случиться может всякое… - Тогда можно сделать портативную камеру, не подключённую вообще ни к какой сети. Глазок – меньше спичечной головки… - Известно это мне. И всё же… - Что? - Да нет, ничего. Момент технический меня встревожил. Но это разрешимо оказалось. В принципе, можно. Но… - А если не успеем выцепить Сая из идущих? – поинтересовалась Сакура. – Или поток будет для этого слишком густой? - Одна маленькая дымовая шашка, установленная в нужном месте, решит проблему, - фыркнул Дейдара. – Или заряд. Уж он-то точно замедлит идущих. - То есть надо будет завалить на толпу бегущих полстены, а потом поработать лопатой: этот - не этот, снова копаем? – ехидно поинтересовался Сора. - Да что ты понимаешь в точечных направленных взрывах, придурок? – оседлал любимого конька подрывник. – Это ювелирная работа, а лопату можешь засунуть себе… Продолжить ему не дали – перевозчик, вскипевший, словно радиатор на длительном перегоне по пустыне, попытался провести атаку и тем самым помешать развить мысль о соответствии отверстий своего тела и диаметра черенка лопаты, их бросились разнимать, и вместо «мозгового штурма» получилась обычная «пацанская» куча мала. - Тихо! А ну, сели все! Наруто неожиданно резко свистнул и хлопнул ладонью по коленке. Все оглянулись. Лицо у обычно улыбающегося паренька было таким, будто он сейчас превратится в зверя. - Операция уже скоро, и там будет то, с чем мы пока не знаем, как справиться. Вместо того, чтобы заниматься ерундой… Он неожиданно замолчал, будто перегорел, но Сакура знала, почему он замолчал, почему притихли и расселись вокруг остальные, немного смущённые из-за собственной выходки. Все слышали несказанное. «Там будет Сай – тот, каким он был раньше». - Продолжаем думать? – предложил Хьюга, всё так же невозмутимо попивающий чёртов лимонад. Удзумаки устало потёр лоб ладонью. - Да. В ту ночь они так и не легли спать. Но план - первоначальный, грубо смётанный, всё же приняли. А теперь единственное, что оставалось – следовать ему. Ничего лучшего у них не было. Впрочем, пока всё шло неплохо. Часовые на точке входа запаздывали ровно на те считанные мгновения, которые были им нужны для проникновения. На этом объекте всегда были сбои в расписании дежурств – самый дальний пост, слабый элемент системы охраны, о котором знали только те, кто работал в «Корне» и был его частью. Но, судя по точности плана, по отлично работающим жучкам и ретрансляторам, по тому, что ни одна группа не наткнулась на патруль, эти ребята совсем не хотели и дальше оставаться под землёй. Коридоры, коридоры, бесконечные коридоры. Унылые жёлто-коричневые стены. Скудное освещение. Писк навигатора. Бег. Ожидание, стучащее в висках: скоро начнутся жилые комнаты. Там риск быть обнаруженными раньше времени намного выше. Это пугало провалом, а провал - неизвестностью. Что делать в этом случае? Да, у них есть план эвакуации, но тот факт, что нелепая случайность в виде вышедшего из-за угла бездельника может погубить операцию, заставлял бежать быстрее и оглядываться – нервно, лихорадочно. В эти мгновения Сакура знала одно – она не пожалеет случайную жертву. Рука, замершая на курке, не дрогнет. Чья-то жизнь? Ну и что? Слишком много поставлено на карту, и не только она сегодня банкует. Что будет с ребятами, впустившими их сюда, если их группа попадётся? Харуно знала ответ. Он ей не нравился. Поэтому палец на спуске уже болел от напряжения. Хотелось заглянуть за каждый из углов, за каждую дверь, чтобы быть уверенным – всё получится. Неожиданно навигатор на её запястье пискнул трижды. - Пришли, - коротко бросил Шино. Он достал из рюкзака какое-то приспособление, подключил его к двери, и через несколько секунд электронный замок щёлкнул, открываясь. Они вошли в большое помещение, сильно смахивающее на… - Да это же спортзал, - хмыкнул Наруто. – Стоило столько бегать, чтоб из одной качалки прийти в другую. Шино достал очередной хитрый девайс, а Сакура сползла по стенке и выдохнула, прижав оружие, которое так и не понадобилось, к лицу. Рукоять у пистолета была тёплая. Ствол – холодный. Чувствовала она себя также, но могла только молчать и ждать. Рядом, стащив со спины рюкзак, плюхнулся Наруто. Судя по физиономии, у него на душе было то же самое. *** Коммуникатор пиликнул новым сообщением: «Заряды установлены». Шино, настроив программу распознавания, побежал во второй туннель. - Хоть бы он по дороге никому на глаза не попался, - буркнул Наруто. - Не попадётся. Он тёртый калач, - хмыкнула Сакура. Больше всего Харуно боялась совсем не провала Абураме – было в поведении этого молчаливого, путано говорящего человека что-то, вселяющее уверенность - он просто нажмёт курок. И чем больше Сакура наблюдала за ним, тем спокойнее за него становилась. А страшно было другое – что Сай пройдёт по параллельному пути, и другие две команды не смогут сделать то, что должны, а именно – вырубить его и вытащить отсюда, быстро и чётко. И ещё, что сыграет какой-нибудь джокер. То, о чём они не знали и не могли знать. Или просто случайность. Итог один – тупой провал, и даже пенять не на кого. - Блин, ещё немного, и я завою, - процедил Удзумаки. - Терпи. Сакура поплотнее надвинула импровизированную маску (бывшую вязаную шапочку, зверски искромсанную ножницами где-то в районе глаз) на лицо. Под ней хотелось почесать, но было боязно – вдруг бабахнет, а она тут чешется. Можно было, конечно, и без них, но на записях должны были остаться именно «неизвестные», а не старые знакомцы, вернувшиеся с того света, и она – приблуда при них. - Всё по плану? - снова не выдержав, зашептал Наруто. Она кивнула. «Ещё один вопрос, и я ему врежу, - решила суровая боевая часть Харуно – и так нервы на пределе, ещё и он...» - Хоть бы этот псих Дейдара не налажал, - опять заволновался напарник, - а то в прошлый раз он так переборщил с динамитом, что рыба всплыла на другом конце Атлантики… От расправы Наруто спас только писк коммуникатора. «Пуск». Через мгновение на экранах службы видеонаблюдения «Корня» забегали неизвестные в драных шапках, но с целыми пистолетами. Ещё через миг раздался оглушающий вой сирен, и в коридоре появились люди. Каждый из тех, кто сидел сейчас в засаде, глядел в монитор, пытаясь опередить программу распознавания. Но компьютер всё же справился первым. - Есть, - победно улыбнулся Удзумаки и нажал красную кнопку – быстрее, чем Харуно успела что-то ему сказать или рассмотреть на экране. *** От взрыва заложило уши. С потолка ещё сыпалась бетонная крошка, но от стен уже не отваливались куски, и это радовало. - Наруто? – прокашлявшись, позвала Сакура. Видно не было ничего. Пыль, стоящая в воздухе, мешала дышать. К счастью, шапочка, так и не снятая с головы, сыграла роль простейшего респиратора. Вот только Харуно никак не могла предположить, что бабахнет настолько основательно. «Интересно, это так и должно было быть, или это проклятие сельди с другого конца Атлантики? - не ожидая ответа, мрачно поинтересовалась боевая часть Сакуры. - Если это – небольшой «бум», то что же тогда «большой»? Сакура знала ответ. Мерзкий, противный, никому не нужный ответ. - Б@дь, б@дь, б@дь! – процедила она сквозь зубы и пнула большой кусок железки, бывший когда-то тренажёром. «А ещё случайные жертвы, и никакой гарантии, что под обвал не попали остальные ребята и Сай», - пришла в голову мысль, и от этого стало так тошно, что захотелось заорать – от бессилия, злобы, отчаяния. Они душили так сильно, что их ледяную хватку на горле невозможно было выносить. Но изо рта почему-то вырывалось только хриплые ругательства, и почему-то чем дальше, тем забористей. - Сакура, ты? – услышала она рядом сдавленный шёпот. - Наруто? - Да. Блондин, выползший к ней откуда-то из-под обломков, выглядел неважно, но, к счастью, как и она сама, отделался только царапинами. Пальцы, держащие её за горло, разжались. Картина в её голове, в которой она бродит одна среди обломков базы и трупов знакомых и незнакомых людей, рассеялась. - Идиот, ты какую кнопку нажал? – буркнула она, лохматя его шевелюру. – «Последний довод Дейдары»? - Б@я, Сакура, какую дали, такую и нажал! Удзумаки пошарил вокруг себя, встал, потёр ушибленную ногу и принялся заглядывать под обломки. - Наруто? - в голосе Сакуры послышалась угроза, ещё большая, чем раньше. – Только не говори мне, что… Удзумаки взялся за голову. - Рюкзак завалило. Харуно тихо зарычала и хлопнула себя рукой по лбу. Оставалось только искать и ругаться – совсем как тогда, когда всё ещё только решалось. А решалось всё трудно. Сакуре, сидевшей на очередном «мозговом штурме» казалось, что она, то ли недомедик, то ли недобоевик, с какого-то ляду принимает роды. Но «ребёнок» - вожделенный план действий на территории врага - никак не появлялся, а вместо криков роженицы были вопли её команды. И они уже достали! - Может, ваши шпионы всем в еду снотворное подмешают? – предложил Киба. – Пройдёте тихо и спокойно, как на прогулке. Дейдара промычал что-то под нос - даже многозначительней, чем обычно. Потом облёк в слова: - И как же ты пронесёшь на территорию базы такую слоновью порцию – человек на триста? Тут тротила лишние полграмма не протащишь… Думаешь, снотворное не вызовет подозрений? Никто не обратит внимания, что группа в полосатых купальниках подсела на СДВ? Инудзука насупился, но не сдался. Ему, как человеку, непосредственно в боевых действиях не участвующему, хотелось помочь по мере сил. Вот он и старался. - А может, у них после миссий нервишки пошаливают? Спят плохо, дёрганые стали и всё такое… - Это четверокурсники-то? Массово? Ну-ну… - Нет, ну бывает же! - Расскажи об этом Данзо. - А если ну очень сильнодействующее и совсем тайно? Их спор прервала Сакура. - Киба, кухня большая, людей много, кастрюль - тоже. Как будет выглядеть шпион, беспалевно бросающий что-то в каждое блюдо под недоумённые взгляды коллег? Или шпиону на раздаче нужно будет стать и каждому посетителю «подсолить» блюдо неизвестной приправкой? Типа рекламная акция: «Только сегодня - свежий глутаминат! В подарок от «Корня» трудолюбивым сотрудникам!»? - Ну ладно. А, может, ультразвуком их? Я тут в одном фильме видел – пара таких штуковин, и все засыпают. - Это бывает только в порнофильмах. Там ещё тентакли трахают потом всех без разбору. - Да ладно! А как же разведка? - Она тоже трахает всех. Но о-о-очень разборчиво... - Да я не про это! Сама идея как? - Есть три проблемы. Раз - этого не существует в природе. Два – если и существует, то нам не доступно (и хвала Ками! Знаю я тебя, извращенец!). Три - если и доступно, то не пронесёшь, потому как установка, накрывающая излучением всю территорию базы, должна быть нефиговых размеров. А там ещё экранированные зоны всякие… Ещё гениальные идеи есть? Под её пристальным взглядом Киба немного стушевался, но пыл не потерял. Ушёл думать. Напрасно все решили, что надолго. На следующий же вечер он снова фонтанировал идеями и даже был кровожаден. Наверное, ночь размышлений сделала с его мозгами чёрное дело. Например, устроить потоп и короткое замыкание одновременно. А если проводку не отыщут, ну, или из стены достать не получится (вдруг на военных объектах строители не халтурят и укладывают её как положено?) – тогда нужно много-много электрошокеров. А самим взять присоски на ноги, чтобы передвигаться по потолку и стенам. Как ниндзя, только ещё круче. И плевать на пробки-автоматы! Когда и эту – такую «перспективную»! – идею забраковали, решето прорвало. Наруто и Рок Ли, следую примеру друга, начали выдавать варианты один краше другого. Правда, все сводились к утопическому массовому воздействию по принципу «достанем золотую рыбку с помощью динамита в прорубь». Убитых водолазов не считать. Обосравшихся на берегу рыбаков и медведей тоже. Дольше всего ржали, когда Ли предложил вместо наркотиков – отравы – снотворного супер-комбо-препарат из рвотного и слабительного. Лидером ответов стал Суйгецу, предположивший, что солдаты Корня настолько суровы, что смогут сражаться, даже если фонтан будет двусторонним. Наоборот, деморализующий фактор. Их недуг потом как подвиг оформят. Посмертно. Правда, когда Сора изобразил суровое лицо солдата, дерущегося, слабеющего от непоправимых потерь, но мужественно не сдающегося, все не выдержали. После того, как истерика стихла, думать было тяжело, и заседание решили перенести на завтра. А на следующий день – о, спасение! – пришёл Неджи. Но план действий, предложенный им, как ни странно, не решил основной проблемы: что делать с Саем при встрече? - Он успеет нас нарезать тонкими ломтиками и подать к столу Данзо на завтрак, - кисло поморщился Сора. – Если не атаковать на поражение… - А если атаковать – где гарантия, что он останется жив? - возразила Тен-Тен. – Нет, можно, конечно, взять с собой автоматы и начать косить по нему от бедра, но тебе очень хочется дотащить в вертолёт вместо самого Сая фарш из него? Все покосились на Сакуру и промолчали. Впрочем, ответ и так был ясен. - А если нож в него кинуть? - предложил Ли. – Например, в ногу. - Не попадёшь, - вздохнул Удзумаки. - Попаду! - Именно в ногу? По бегущей мишени, которая не то, что свист рассекаемого воздуха слышит – от пули иногда успевает уклоняться, как какой-нибудь Нео притрушенный? – недоверчиво поднял бровь Наруто, более остальных знакомый со способностями своего друга. - А если случайно рассечь какую-нибудь бедренную артерию, знаешь, как быстро наступает кровопотеря? – мрачно добавила Карин. Рок задумался. И все – тоже. Но именно тогда их спор и приобрел конструктивное русло. Именно тогда изменился список оружия, с которым нужно было идти. Точнее, он разделился на то, с которым надо выходить «на всех» и на то, которое достаётся исключительно при встрече с Акаши. И наконец-то настал звёздный час Тен-Тен. После очередных прогулок по стене на присосках «почти так же круто, как Спайдермен» Неджи, всё так же случайно (или не очень?) забредший к ним на «военный совет», предложил перестать маяться дурью (то есть, мозговым штурмом, конечно, но когда основные штурмовые силы – Инудзука, Удзумаки и Рок, то смысл один). Он напомнил, что среди них есть специалист по вооружению, и будет тупо не выслушать действительно компетентное мнение. И, пока девушка, слегка смущённая комплиментом, готовилась к выступлению, подсел поближе к Сакуре и тихонько попросил либо изъять у «штурмовиков-пауков» траву, либо отсыпать и ему тоже. Чисто ради интереса. Впрочем, Тен-Тен не была многословна. Быстро отбившись от новых идей вроде газовой гранаты, электрошокера или тизера, она предложила использовать обрез винтовки с травматическими патронами. А чтобы вырубить окончательно, сделав цель транспортабельной – транквилизатор. - Для этого лучше автошприц взять, - предложила Карин, - его главное воткнуть, а там он сам нажмётся. Зная командира, он и раненый прыгать будет. Но медленнее, ткнуть уже будет можно. - Тогда лучше духовую пушку, из которых по диким животным стреляют, - добавил Киба, внеся первое дельное предложение за три дня мучений. – Чтобы привить без риска быть съеденным, например. - Да-да, у нас именно такая ситуация, - согласилась Такахаши. – Близко лучше не подходить. Идеально. В этот вечер Сакура сидела тихо и слушала. За весь вечер она произнесла от силы пару слов. Только дома, привычно сидя перед экраном монитора на сон грядущий и глядя в «мёртвый» Скайп, Харуно пробормотала: - Значит, М-90 и обрез… И написала в строке сообщения: PF: Всё же не Сид и Нэнси, извращенец. Кажется, Бонни и Клайд. Что ж, даже если всё закончится так же плохо, как у них, потом останется море хороших песен. У тебя нет знакомого композитора? Скайп молчал. Посидев ещё с минуту, девушка закрыла крышку ноутбука и пошла спать. Тогда ей снова приснился Сай – странный, весь в серой пыли, кашляющий. А теперь, вызывая странное ощущения дежавю, перед ней стоял почти такой же Наруто, только ещё и поцарапанный. Наверняка она и сама выглядела не лучше, но до этого ей сейчас не было ни малейшего дела. - Нашёл? - Нет. Ксо! - Ищи! - Ищу. Ксо! Ксо! Ксо! Рюкзак с оружием, который Наруто заботливо снял перед нажатием красной кнопки, пропал бесследно. - Посмотри ещё за тем обломком, - буркнула она, разгребая очередную кучу каменного крошева. - Ага, - так же хмуро ответил Удзумаки. То, что случилось потом, Сакура даже не успела заметить. Лёгкий сквозняк по щеке заставил обернуться, но крик застыл в горле. Нож, летящий в Наруто, был уже в пути. *** Вначале, только-только придя в себя после взрыва, он осмотрелся. Чистое везение – крупный кусок того, что раньше было стеной, удачно упал, не придавив его, но закрыв от мелких осколков. Впрочем, из-за висевшей в воздухе пыли видимость всё равно была нулевая. Жутко хотелось кашлять, но было нельзя. Выдать себя – лишить преимущества. Шум, доносящийся из-за руин того, что некогда скромно называлось третьим коридором, облегчал задачу. Послышались ругательства – хриплые, забористые. Свои? Чужие? - Идиот, ты какую кнопку нажал?! Голос был женским. Ругательства в ответ, и нечто вроде оправдания: - Какую дали, такую и нажал! Чужаки. Рядовой четыре-один осторожно выглянул из-за укрытия. Враги, проникшие на базу и устроившие весь этот бедлам, были на диво беспечны. Искали что-то, не удосужившись обыскать окружающее пространство на наличие живых. «Новички. Какой идиот готовил их к заданию?» Будь у него огнестрел, оба уже были бы мертвы. Прекрасные, крупные и медленные мишени. Даже плохая видимость не спасла бы. Но и без любимого пистолета цель не казалась трудной. - Ищи, ищи! Что ж, возможно, это будет самая простая миссия в его жизни. Достав нож, Сай приготовился к нападению. Поднял руку и замер, ожидая. - Посмотри ещё за тем обломком. - Ага. Мужчина, наконец, поднялся, и, судя по звуку шагов, двинулся в его сторону. Дальше – всё как по учебнику. Мгновенный выход из-за укрытия, бросок, и вновь назад. «Попал?» Ещё до того, как спина коснулась спасительного обломка, он знал, что промахнулся. Девушка, заорав дурным голосом, толкнула его мишень, и удар пришёлся вскользь. - Наруто, он там! Кажется, эта стерва успела увидеть, куда он исчез. Ну и плевать. Зато, наконец, можно было покашлять. *** Она сама не поняла, когда успела среагировать. Возможно, уловила какую-то тень боковым зрением, или сквозняк поймала. - Ксо, Сакура-чан, - простонал Наруто, приложившийся об какой-то угловатый обломок при неплановом падении. Но далее никаких обвинений не последовало. Ножик, пролетевший прямо над ним, он заметить успел. - Это он? - Понятия не имею. Особо не рассмотришь. В любом случае – это меткий и быстрый враг. Интересно, сколько у него ещё метательных ножичков? Они переглянулись и замолчали. Оба понимали – нужно вытащить нападающего из засады. Но как? Пойти к нему, попытаться атаковать одновременно с разных сторон? Харуно так бы и поступила, но Удзумаки, хитро прищурившись, вдруг показал ей знаком: молчи! И подмигнул, что не могло не насторожить. А потом Наруто достал из подсумка гранату и хихикнул. Сакура, не на шутку испугавшаяся нового взрыва, усиленно закрутила пальцем у виска. Но напарник, вместо того, чтобы внять этим явным сигналам, выдернул чеку и бросил за укрытие, демонстративно громко считая в обратном порядке. Харуно присела, закрыла голову руками и честно ждала большого «БАБАХ!», нового обвала, пыли, и, вероятно, неминуемой в связи с этим смерти. В голове успела промелькнуть одна-единственная мысль. Ничего умного. Самое обычное, усталое от чьего-то идиотизма и очень сожалеющее, что всё так тупо сейчас закончится, обречённое: «БЛ@ДЬ!» Но был только шум от прыжка врага и хитрый смех стоящего напротив неё придурка. - Обманули дурака на четыре кулака, - пробормотал он и бросился вперёд. Сакура поднялась. Уставилась на Наруто, бегущего вперёд, и, тоже доставая нож, пробормотала, офигевая и восхищаясь одновременно: - Этот идиот прихватил с собой пугач! – и бросилась за ним, боясь опоздать к началу настоящих боевых действий. И всё равно опоздала. Они уже обменялись первыми ударами, отпрыгнули друг от друга и теперь застыли, выжидая. Правда, когда она приблизилась, враг поменял стойку и взглянул на неё. Раньше она никогда не думала, что от одного взгляда – мельком, краешком глаза, у неё могут подкоситься ноги. На неё смотрел Сай – поцарапанный, пыльный. Кашляющий, но как-то удивительно собранно, не закрывая глаз и не сводя их с противника. Опасный. Совсем не такой, каким Сакура знала его. Раньше чудилось – из его глаз на неё посмотрит сама смерть, но теперь Харуно поняла, как далеко это было от действительности. Это была не смерть, это было безразличие. Она вдруг поняла, что такими должны были быть ангелы - те, что по приказу создателя уничтожали целые города с детьми и женщинами. Абсолютно ПУСТЫМИ. Абсолютно НЕВИННЫМИ. С какой-то тоской Сакура отмечала абсолютно ненужные, глупые детали: как сильно он похудел, осунулся. Лицо заострилось. Раньше, когда они с Наруто дурачились, и она наблюдала за этими шутливыми спаррингами, затеянными за право не выносить мусор, Сай двигался более плавно. Сейчас его стиль изменился. Удары стали резкими, нервными, но и силы в них прибавилось. Так бывает, когда много торчишь в спортзале, но мало стоишь в спарринге. Вероятно, восстановление после зачистки памяти не прошло даром. Она бы так и стояла, если бы Акаши, удачно поднырнув под локоть противника, не приложил его локтем в солнечное сплетение, и тот не отлетел на пару метров. Удар о стену вышел звучным, но ещё быстрее, чем Удзумаки очухался, быстрее, чем подлетел к нему противник, Харуно закричала: - Сай, не надо! Так, как кричала дома, когда они, заигрываясь, начинали переступать грань между «в шутку» и «всерьёз». Атакующий на секунду замер. Чуть прищурился, бросив на неё беглый взгляд. - Откуда вы знаете моё имя? - Мы – твои друзья, - не отводя от него глаз, произнесла она. - У меня нет друзей. - Ещё скажи, что помнишь последние три года, - фыркнул Наруто. Акаши сделал шаг в её сторону и остановился. - Что вам известно об этом? - Всё. Сай С самого начала было ясно, что ключ – она. Девушка в маске, которая командует бойцом, но сама дерётся, как новичок. Плохая подготовка? Или просто тупая сучка, ох@евшая от собственной крутости и потому рискнувшая сюда явиться? Учитывая пафос, с которым они проникли на базу, может быть и то, и другое. Но главное – второй ради неё сделает всё. И оружие сложит, и расскажет, что надо. Соврёт? Вряд ли. Такие, как этот, если врут, то запинаются. Главное – уметь задавать чёткие вопросы. Я умею. Даже если бы она не назвала меня по имени, я всё равно бы сделал так. Полшага вбок, резкий уход в сторону, прыжок… Да какая разница, как? Остриё у горла – лучшая мотивация к позитиву. - Положи нож на землю. Медленно. И подсумок тоже. Сопротивление? Нет, не слышал. Умный мальчик. - А теперь подробно. Откуда вы знаете моё имя? Его знают не так уж много людей, вы в курсе? Тем более что никакое это не имя. Но этот странный парень не пытается играть в молчанку. Почему у меня такое чувство, что он даже рад, что его спросили? - Ты сам мне его сказал, командир. Когда я тебя в первый раз из жопной дырки вытащил. - Какой ещё дырки? Если ответит что-то вроде «Жопной! Разве я не сказал?» - убью его подружку прямо сейчас. Но враг на диво прозорлив. Вначале чесал репу в явном умственном напряжении, потом выдал: - Хоть ты тресни, а не помню, как называлась та африканская деревня, в которую нашу группу отправили. Самбо-мамбо-чего-то-там-бамбия. Миссия числится успешно проведённой, но доступа к инфе по ней ты, скорее всего, не получишь. Угу. Сейчас можно врать, что угодно – проверить я вообще ничего не могу. - Кто руководил? - Ты. Потому и командир. Занятно. -Нефть? Алмазы? - Политика. Удобный транспортный узел. Аборигены, не знающие этого и не желающие покидать землю предков. - Зачистка? - Принудительное переселение напалмом. Пока ничего необычного. Кроме, конечно, человека, который смог уйти из «Корня» и не только остаться в живых, но и вернуться с приветом с того света. - И что? Ты отказался подчиняться и сбежал? - Обижаешь, командир. Я всё сделал согласно приказу. Но у кого-то из местных неожиданно нашлась граната. Осколок попал тебе в ногу, в районе бедра. Кровищи было… Пришлось тащить тебя на горбу аж до вертолёта. - Я приказал тебе это? - Ты приказал бросить тебя и завершать миссию. Ибо посчитал, что задержишь всю группу, мы опоздаем, и вертолёт улетит без нас. Ты ж не знал, что я не просто упрямый придурок, но ещё и выносливый, быстро бегающий, принципиальный упрямый придурок. В итоге вместо благодарности я получил отповедь. Типа мои принципы скоро меня убьют, и я сломаюсь вместе с ними. Я, конечно, в долгу не остался. А на следующее задание нас снова вместе определили. Случайно. Осколочный шрам на бедре у меня точно есть. И я абсолютно точно не помню, где его получил. Доктора сказали – в ходе последней миссии. Значит, этот тип как минимум видел меня раздетым. О чём это говорит? Да ни о чём. Пока, во всяком случае. - И меня снова ранили? И ты снова меня спас? Героический эпос в духе новичков. Они спасают мир, а командиры – лузеры, вечно попадающие под случайные гранаты непокорных зулусов. - Нет, гладко всё прошло. Но мы вроде как… разговорились. - Прямо вот так и разговорились? Неужели героика перерастёт в бабский роман? Стараюсь сделать язвительно-недоверчивую мину повыразительнее. Хотя лучшим выражением недоверия будет чуть напрячь руку – так, чтобы кожа под остриём сая натянулась. Смотри, болтун, ещё чуть-чуть и… - Ну ладно, не надо так нервничать! Говорил в основном я. Ты в основном матерился или молчал. Но молчал вдумчиво. И, наверное, привык к моей болтовне. - А что потом? Только не говори, что тебя и в третий раз ко мне в группу влепили. Как в сказке. Парень грустно улыбнулся и пожал плечами: - Это была очень страшная сказка, командир. Большая часть наших там и осталась. Кто-то сверху слил информацию. Это была ловушка. Редко, но случается. Что ж… Интересно, хоть кто-то выжил? А, впрочем, плевать. - Миссия была выполнена? - Нет. Ты предпочёл спасти оставшихся. А потом, не доходя до зоны возвращения, приказал рассыпаться и бежать. Забыть о «Корне». А сам пошёл отчитываться о потерях перед Данзо. - Я – что?! Если этот придурок говорит правду… Если только… Нет! Этого не может быть! В голове не укладывается. Не может быть. Нет. Хотя это многое объясняет. Амнезию – так точно. Но почему трёхгодичная? - Ты сказал Данзо, что уходишь, - спокойно пояснил противник. - Насовсем. Что тебе надоело быть просто оружием. И вообще… Слишком много крови. Когда в жизни появляется что-то, что хочется защищать, что-то ценное, выполнение приказов перестаёт быть смыслом существования. Крови всегда было много. Неужели в какой-то момент её стало ещё больше? Или я и вправду не выдержал? Нет. Не верю. Чушь. Чушь! - Получилось? – стараюсь говорить как можно более холодно и цинично. С той головной болью, что снова проснулась в моей черепушке, это удавалось довольно легко. - До ближайшей подворотни. - Почему я выжил? - Хотя ты и приказал мне тогда проваливать вместе со всеми, но друзья так не поступают. Пришлось вернуться. Думал, просто для того, чтобы сказать тебе «спасибо», а оказалось, чтобы найти в той подворотне возле нашей бывшей базы. Там, где бойцы организации «проводили» моего бывшего командира в бессрочный отпуск. Хирург сказал, что ты в рубашке родился. Только… Только я не понимаю, почему я так поступил. Если поступил, конечно. Ведь он врёт? Или нет? - Что? - Ты потом в полном неадеквате был. Ещё с полгода где-то. Смотрел перед собой и всё. Спишь, ешь, в туалет ходишь. И смотришь перед собой. - Поэтому ты сдал меня сюда обратно? - Нет. Я никогда не предаю друзей! Орёт. Больная тема? Блондин морщится, но потом улыбается, словно вспоминая что-то неприятное и приятное одновременно. - Я перевёз тебя в один город… Подальше, короче. Нашёл работу вышибалой в баре. Сутки через двое, плюс постель и кормёжка. Без денег, без документов – и это было раем. Тебе разрешили сидеть в уголочке. Тихонечко. Интересно, если они врут, кто сочинял им сюжет? Этому человеку надо медаль выдать. Столько мыла – и амнезия, и дружба. По списку остались любовь до гроба (моего, надо полагать), брат-близнец и потерянный ребёнок. Ну-ну. Посмотрим. - И что случилось? - Двое придурков с пушкой пытались не расплатиться за выпитое. Ты среагировал – то ли на оружие, то ли на грозящую мне опасность. Поломал горе-гангстеров и очнулся. - А потом? - Потом мы оттуда уехали. - И всё? - Нет. Это только начало. Он улыбается - беззлобно, даже ласково, как мимоходом, даже не замечая того, улыбаются настоящие друзья. Почему-то это начинает меня бесить. - Я уже начинаю терять терпение. Давай к сути, а то рука устаёт. Чуть нажимаю на рукоять. Девчонка тихонько пискнула, но дёргаться не стала. Что ж, может, она не такая уж дура, какой показалась вначале. - Ты захотел стать таким же, как все. Понять, что это значит – чувствовать. Начал рисовать. Пошёл на работу. Говорил, что это даже нужнее, чем бабло, которого у нас вечно был шиш. Потому что там есть «не-военные», с которыми можно нормально поговорить, - он обиженно шмыгнул носом, - не то, что со мной. - И что? Сейчас, наверное, будет сказка о трудовых буднях. Как я много трудился, читал книжки и исправился. Наверное, ещё в хор ходил. Церковный. Или даже кого-то спас. Ну-ну. - Ну… во всяком случае, не повредило. Ну, конечно! - Ведь до этого ты в основном нарывался, - вздохнул блондин, скорчив кривую мину. - По кабакам, по тусовкам всяким шарился… Специально в драку лез, чтоб отхватить. - Мне прощания с «Корнем» мало было? Кажется, я не смог сделать это замечание беспристрастным – слишком скептически и язвительно это прозвучало. Но мой враг, кажется, только обрадовался. Закипятился: - Я то же самое тебе всё это время говорил! Вот слово в слово! Но тебе же всё как об стенку горох! - И как я эту странность объяснял? Парень по имени Наруто запнулся, пытаясь подобрать слова. И вот чего я не ожидал сейчас – так это того, что заговорит девушка. - Ты говорил, что хочешь, чтобы твоё тело перестало реагировать ударом на удар. Избавлялся от бойцовских привычек. От того, что ты ненароком мог убить человека, даже не заметив этого. Тебе тому, каким ты был тогда, это казалось неправильным. Странный у неё всё же голос. Одновременно и резкий, и нежный. - Что ещё умного я сделал на этом тернистом пути? - Начал читать книги… Как предсказуемо. Сейчас про хор будет. - …но больше – рисовать. Правда, темы картин… Она засмеялась. Чёрт побери, как она может смеяться, когда я держу клинок возле её горла? Неужели думает, что это игра? Или надеется, что эта странная история что-то со мной сделает? Что-то, способное помешать выполнить приказ? Очень глупо. - Прости, - смех оборвался, превратившись в хрип. Ещё бы. Когда сай царапает кожу – это совсем не смешно. - Прости, - снова она, уже шёпотом. – Но ты рисовал очень уж забористую импрессу. Пикассо с Дали рыдали от зависти, взирая с небес на твои марсианские пейзажи. Небо в х@ях, земля с тем же орнаментом. И даже где-то в смерчах проглядывает… - Это я понял. Что ещё знаменательного я сделал на тернистом пути поиска себя? Давай уже про брата-близнеца. Потом я вас быстренько «выполню» и буду спокойно ждать подмогу. Колеблется. Что же я там такого насовершал? - Ну… Ты сильно расстроишься, если я скажу, что ты стал бисексуалом? Абсолютно безразлично - с кем. Никаких чувств. Если миссия требует, я буду таким, как нужно – хоть голубым, хоть розовым. Не иметь собственного цвета – хороший навык и полезная привычка. Особенно для «Корня». - Не сильно. Что-то ещё? - Ещё ты несколько раз уходил в запой, - снова подал голос блондин, - долго шлялся по барам… Ну, бл@довал попросту. Потом девушку себе нашёл. - И утихомирился? - Нет. Круто. Найти себе девушку и всё равно бл@довать – это по-нашему. Кажется, обратно в «Корень» я вернулся, чтобы вылечиться от букета венерологических заболеваний. - Нет, не в том смысле, - спешно принялся исправляться мой враг. – В том смысле, что ты хотел не просто «повстречаться – потрахаться». Не те отношения, которые сейчас среди молодёжи популярны. Тебе был нужен кто-то, кто сможет принять тебя со всем твоим прошлым. Принять полностью, а значит – понять и простить тебе его. Кто-то, кто сможет дать тебе новый смысл. Вот ЭТО действительно круто. Но очень наивно. - И как? - Та девушка тебя бросила, как только узнала, кто ты. Что и следовала ожидать. - А я? Сейчас, наверное, будет рассказ, как я, весь из себя ставший на путь истины, исстрадался. Плакал, пускал сопли, писался в полнолуние. Просил: «Друзья, поговорите со мной!» - а они все молчали, подлые. И ещё постил всякую ванильную х@ню в бложег. Но потом решил дать миру новый шанс. И мир дал его мне! Ну, или как там говорят в этих послеобеденных ток-шоу? - Ты ушёл в себя. Перестал появляться дома. Много пил. Правильно. Такому мрачному субъекту, как я, не подходят подобные истории «воскресения из пепла». Запой намного колоритнее. - Вот так просто? - Просто? – почему-то занервничал Наруто. – Я уже думал, ты всё… Того… Сдался! Сам решил… Я все морги оббегал! Все больницы! И это после того, что я твою кралю психованную ещё и домой вёз, и объяснял, что если она хоть кому-нибудь, хоть единым словом... Вот! - Что – вот? - Ты почти месяц не разговаривал, - сказала девушка. – Вообще. - Почему? - Потому что думал. Во всяком случае, так ты объяснял это потом. - И придумал – вернуться сюда? Типа «не поучилось – ну и ладно»? - Нет. У тебя всё получилось. Да я просто молодец. Я ох@енен даже в бреде! Но основной вопрос остаётся нераскрытым. Какого чёрта я здесь? - «Корень» всё же нашёл меня и похитил? - Ты вернулся сам. - Зачем? - Из-за денег. Большая сумма, необходимая, чтобы спасти человека, которого полюбил. Смешно. Я и забыл, когда в последний раз смеялся так сильно, что почти выпустил жертву из рук. - Думаешь, я поверил тебе? Вернуть cай на место было легко – девушка почти не сопротивлялась. Всё, что они рассказали… Может быть, я и поверил бы в это. В предательство. В своё очеловечивание. В дружбу. В то, что в жизни появилось что-то ценное. Смысл. Но в то, что я смог полюбить кого-то настолько, чтобы вернуться сюда… Это и впрямь будет самая лёгкая миссия в моей жизни. Приказ будет выполнен. *** Сердце колотилось просто бешено. Сакура понимала – ещё чуть-чуть, и он убьёт её одним лёгким, изящным движением. А потом прикончит деморализованного Наруто. Нужно было срочно что-то придумать. Что-то, что, возможно, не переломит ход разговора, но хотя бы оттянет время. За секунды до собственной смерти можно просить самую высокую цену. - Хорошо. Я передам ваши бредни Данзо, когда нас найдут – меня и ваших два трупа, - процедил он. Спиной (или всё же шестым чувством?) Харуно почувствовала, как Сай напрягся, готовясь к рывку. Ещё мгновение – и всё закончится. Остриё и так уже впивалось больно, и если она ничего не сделает… - Стой! - неожиданно выпалила она. - Ещё рассказы? В голосе слышалось презрение. Скажи она хоть что-то, воспринятое как «да»… - Обойдёшься. Сказки на ночь пусть тебе твои новобранцы придумывают – те, что с крохотными яйцами и малюсеньким членом. Нажим острия у шеи слегка ослаб. - Ты что, тоже из моей группы? Из той самой, что я отпустил на волю? - Нет. - Тогда кто ты? - Вторая удавшаяся попытка. Короткий, презрительный смешок за спиной. - Я так и думал. Карта «любовь всей жизни» всё же была разыграна. - Ничего подобного. Это была случайность. Я просто магнит для них. - Ничего, - слышится из-за спины фальшиво-сочувственное, - это скоро закончится. «Чёрт, чёрт, чёрт!» - Но ты мог бы хотя бы посмотреть на меня! - Зачем? «Чтобы дать мне умереть спокойной. Чтобы я знала, что у меня не было ни шанса. Что ничего не колыхнулось в твоей душе, когда ты меня увидел». - Любопытства ради. Чтобы убить ещё две минуты времени в ожидании. Чтобы посмотреть на ту, ради которой ты сюда вернулся. Чтобы доложить начальству, как никого не испугался. В конце концов, что ты теряешь? Он на секунду замер. Резко сжал её локоть - так, что она чуть не вскрикнула от боли и неожиданности. Но всё же сдержалась. Что-то подсказывало ей: он никогда не поверит в свою любовь к манерной, вскрикивающей дамочке. Нужно молчать. Нужно дать ему решиться. Пусть любопытство, скука и сомнения – вечные спутники того Сая, что она знала, сделают своё дело. - Плевать, - услышала она злобный шёпот из-за спины, - пусть будет «для полноты информации». И сразу же её резко крутанули, поменяв положение. Теперь она стояла к Акаши лицом, но стилет по-прежнему был там, где подбородок переходит в шею. - Давай, - дёрнул головой Сай. - Снимай. Маска упала на пол. Он вздрогнул. Меньше всего он ожидал, что это будут те самые глаза. Зелёные, большие, немного растерянные, немного испуганные. Живые – не такие, какими они выходили из-под карандаша. И без слёз. То самое лицо, которое он пытался нарисовать к ним, но не мог вспомнить. Ошибки быть не могло. Рука чуть дрогнула, будто сай, верный друг, не хотел её крови. Но у рядового четыре-один был приказ. Игру пора было заканчивать. Он и так заболтался. Отойдя на полшага назад, парень пытался выбрать. Точнее, попытался не делать этого. Подчинись приказу, рядовой четыре-один. Не думай. Делай. Один взмах – и всё снова проще некуда. Интересно, исчезнут тогда эти чёртовы глаза из его головы и поломанной памяти, или наоборот, мысли о том, кто же была эта девушка, сведут его с ума окончательно? Воспоминания, тревожащие, словно крошки на простыне, которые никак нельзя сбросить, или всё же спокойствие, стоящее за выполнением приказов без сомнений и колебаний? Правдивый бред, что несут эти двое, или логичная ложь, которой потчует его Данзо? - Ну же, Сай… - прошептала девушка. – Постарайся. Ты можешь. Вспомни меня. Вспомни свою Злюку. Что-то в этих словах не давало покоя, царапало сознание, заставляя вновь и вновь произносить про себя это слово. Злюка. Злюка. Злюка. Дурацкое прозвище. Но ей подходит. Наруто, заметив секундное замешательство противника, воспользовался шансом: резко дёрнул Сакуру назад, на себя, уводя от удара в горло, и с нижней позиции попытался сделать подсечку. Увернувшись, Сай снова принял бой, слегка удивляясь только новому кличу противника: - Ты – психованное марсианское трололо, делающее восковую эпиляцию перед монитором! В его глазах отразилось уважительное удивление, впрочем, не помешавшее ему успешно отбросить нападающего, неуловимо поднырнув ему под руку и сильно толкнув в сторону стенки. Сакура, воспользовавшись моментом свободы, вскочила на ноги. Но, вместо того, чтобы снова драться, обняла своего художника со спины, зашептав на ухо: - Pink Flower. Dirty Painter. На твоих картинах – одни пенисы, а у меня чёрное китайское платье с голой спиной. Кофе и сигареты, но мне нравится, как ты куришь. Голос в наушниках, буквы на экране. Вспоминай, владелец вездессущего питбуля. Я уже устала его кормить. Он жрёт один рамен. Сай, немного нервно дёрнув плечами, легко сбросил с себя её руки и швырнул об стену. Впрочем, Сакура готова была поклясться, что в последний момент противник сдержался – удар вышел не сильным. - Вы не самые сильные, но самые еб@нутые из моих врагов. Уважаю, - коротко бросил он и опять переключился на Удзумаки. Наруто, сообразивший, что разговоры закончились и начался, наконец, бой, собрался. Они двигались так быстро, что Харуно не всегда даже успевала различить приёмы, в стотысячный раз чувствуя свою ущербность как бойца. Было заметно, что последние полгода Акаши не терял времени, восстанавливая так старательно забытые им умения. Даже более того – теперь он их УЖЕ не забывал. Бой между бывшими друзьями завязался нешуточный. Удары, удары… Всё коротко, незрелищно, и очень смертельно. Пару раз попадёт – и всё закончится. Удзумаки очень быстро сообразил, что не надо никого щадить, потому что ответной жалости он не дождётся. Сакура, собравшаяся, было, прийти к напарнику на помощь, сделала шаг вперёд и, зацепившись за что-то ногой, не удержалась и упала. На этот раз сама. - Вот растяпа! – пробормотала она, потирая колено, в сотый раз за сегодня ушибленное. Но, внимательно рассмотрев, что же стало причиной этого падения, чуть не завопила от радости. Ручка рюкзака! Быстро убедившись, что противники сейчас слишком заняты друг другом, она начала тянуть сокровище из-под обломков, но плита, упавшая сверху, была слишком мощным прессом. Всё, что ей удалось – это чуть-чуть подвинуть и разорвать шнурок, связывающий горловину. Девушка попыталась просунуть туда руку, но обрез был на самом дне. Достать до него не получалось. - А это что? Вместо пушки-транквилизатора в её руках лежал обычный автошприц. То ли Тен-Тен, пытающая снарядить всех по максимуму, всё же положила его в набор, то ли сам Удзумаки, таскающий с собой на боевую операцию гранату-пугач, взял всё, что только может пригодиться, но это был шанс, хоть и крохотный, но всё же… Хрясь! Сакура вздрогнула и поднялась с колен. Осторожно приблизилась. Больше всего сейчас она боялась влезть и ударить не того, так быстро они перемещались. Неожиданно вспомнилась та глупая потасовка в парке, где она спасала какую-то девчонку, а Сай – её саму. Как легко Акаши расправился с теми амбалами. Ксо, если бы она тогда знала, что он может драться ТАК, напала бы на целую бригаду. Отобрала бы у них бизнес по крышеванию привокзальных рынков, их одежду и мотоциклы. И всё же надо было попытаться влезть в этот бой. Иначе опыт, как водится, побьёт грубую силу, и им настанет крышка. Но как? Как? Удары – холодные, заранее просчитанные, так и сыпались на Удзумаки. Постепенно тот перестал атаковать, перейдя в глухую оборону. И неожиданно Сакура поняла: всё же как на ладони. С самого начала Акаши рассказал об основной своей проблеме, и сейчас всё это снова с ним. - Наруто, уходим! Удзумаки споткнулся, пропустив от неожиданности хук справа, и, следом, рукояткой меча по челюсти. - Сакура, ты с ума сошла? – перехватил он кунай поудобнее. Бойцы замерли друг напротив друга, косясь на неё краешком глаза. Девушка пожала плечами, невинно улыбнулась и подошла к ним поближе. - Разве ты не видишь, что это безнадёжно? Он намного опытнее тебя. Ещё шажочек. И ещё. Непринуждённо, мягко, без «основы». Так, как ходят детки в песочнице. - Ну и что? – не сдавался Наруто. – Зато я упрямее. И сильнее. Мягкое выражение лица. Немного наивного сожаления в глазах. Маска тупой, но милой овечки, без слов говорящая, что сдаться – это «ничего страшного, правда?» - Мы не сможем побить его. Нужно уходить, пока операция не провалена окончательно. Уже совсем близко. Маленький инсулиновый шприц не заметен даже за мизинцем. -Ты что, Сакура? – закричал Удзумаки. – А как же мы? А как же вы? Я не позволю… Больше всего на свете ей хотелось сейчас стукнуть «братика» в лоб. Так, чтоб он улетел на другой конец земли, будто в мультике. Но девушка была всё так же делано-беззащитна и беззаботна. Как миллионы дурочек, которые живут, сидят в кресле за компьютером и в глубине души полагают, что ничего такого с ними произойти не может. Ведь есть кнопка «Save» и «Replay». Сакура старалась улыбаться так же искренне и спокойно, как они – ведь оставалось всего пару шажочков. - Перестань. Увидев нас, он ничего не вспомнил. Тот человек, которым он стал… …ещё полшажочка… - …никогда не смог бы… Замах был коротким, но этот удар был одним из лучших в её жизни. Прямо в шею! Почти как у настоящих ниндзя. Или даже у Декстера. Фальшивое выражение мгновенно слетело с лица, сменившись привычной прищурено-серьёзной миной. - …никогда не смог бы отличить ложь от правды в моём исполнении, - закончила она фразу, усаживая уже почти отключившегося Сая на пол. - Ты обманула меня! – прошипел он, отключаясь. – Эта чёртова улыбка… Харуно не без гордости кивнула. Потом, подумав, всё же достала из подсумка верёвку. Транквилизатор транквилизатором, но вдруг очухается слишком быстро? Кто их разберёт, этих Нео? Тем более таких притрушенных… *** Они сидели на полу за самым большим из всех тех циклопических обломков, что образовались после взрыва. Кажется, когда-то это была стена, а теперь от неё осталось не больше метра в высоту. Вообще, разрушение было сильнейшим. Заваленные входы-выходы делали их победу несущественной: всё равно выигрывал тот, чьи первыми проберутся к двери ним. Правда, проиграй они Акаши, их друзьям пришлось уходить бы ни с чем. А точнее – без двоих своих товарищей. - Они вытащат нас, Сакура. Я уверен. Наруто говорил спокойно, будто произошедший взрыв был какой-то досадной мелочью, а не аварией, запершей их на вражеской территории. - А если не вытащат? Если их перебьют по дороге сюда? - Тогда нас раскопают ещё раньше, - подал голос пленник. – Какого хера вы вообще сюда лезли без нормального плана действий? - Очухался, - вздохнул Удзумаки. - Он и так долго провалялся, - махнула рукой Сакура. – Два часа – это предел. - Так что насчёт плана? - У нас был план… - произнёс Наруто. - Но вы его скурили? - Нет, мы… - Начал было кипятиться Наруто, но тут же одёрнул себя. – Знаешь, я уже и забыл, какой ты был задницей. Ничего тебе не скажу, вражья морда. Только если вспомнишь, при каких обстоятельствах мы с тобой в первый раз подрались. - Хочешь сказать, этот раз был не первый? – нахмурился Сай. - Если бы я не знал большинство твоих финтов, то вряд ли бы продержался против тебя так долго. Пленник нахмурился ещё сильнее. Ещё во время боя ему показалось странным, что его обычные атаки не дают результата, но он списал это на опытность противника. В конце концов, ему противостоял такой же боец «Корня», каким он был сам. Но сейчас, снова и снова прокручивая их сражение в голове, он понял – они точно раньше стояли в спарринге. И всё же… Чтобы рассказывать о своём стиле боя кому-то, нужно как минимум быть уверенным, что это не используют против тебя. А уж выдавать слабые места атак… Вероятно, друг - слово, значение которого он слабо себе представлял, - был именно тем человеком, которому такое можно сказать – чтобы тебя подстраховали там, где сам не можешь. - Вы хотите меня убедить, что мы были друзьями? Но девушка опередила ответ блондина, с той же мягкой улыбкой поинтересовавшись: - А ты что, вспомнил, что это значит? Сай прищурился. Пока разговор шёл между ним и его недавним противником – явно простодушным, не способным лгать как дышать, всё было относительно просто. Заболтать или выведать информацию не представляло труда. Но чего ждать от особы, отправившей его в нокаут, было неизвестно. И потом, эта глупая фраза: «Вспомни свою Злюку…» Нет, с тем, что она мымра ещё та, он абсолютно согласен, но какого чёрта она ЕГО? - Некрасиво перебивать чужие разговоры. - Некрасиво, - согласилась девушка. - Но ведь и мы не по Национальной Галерее гуляем, выставку фаллического мировосприятия шерстим. - Какую ещё выставку? - С твоими картинами. Не только твоими, конечно, но именно твой стиль стал главенствующим в той экспозиции. - Какой – той? - На которую ты пригласил меня. Наше первое свидание. Он видел, что девушка пытается говорить об этом отстранённо, как о неком абстрактном событии, байте информации, который надо усвоить, но у неё плохо получалось. - Хочешь сказать, мы встречались? - Да. Он хмыкнул. Карту дружбы и амнезии враги уже разыграли. Теперь пошла в ход любовь. «Интересно, до братьев-близнецов дело дойдёт или эта сучка сразу заявит, что у нас родился ребёнок, который теперь очень скучает по папе?» - мелькнула презрительная мысль. - Брось. Я ни за что бы не стал встречаться с такой уродиной. Очередная горькая улыбка. Сакура видела, что Сай просто пытается вытащить из них информацию, не понимая, что они с Наруто сами были готовы выложить все эти события в любой удобной форме. Но рассказывать о том, как всё начиналось, всё равно было немного горько. - Ты забил мой мейл спамом. Сара Девис из Иллинойса, будь она неладна вместе со своей чёрной собакой. Разошлите всем, не то поправитесь на двадцать килограмм. А пять из них я уже наела и без твоей помощи. Я ответила. Ты не остался в долгу. В общем, отчёт для Психологического клуба, задание которого ты выполнял, пришлось корректировать. Информация, полученная от этих ребят, пока что казалась ему бредом помешанных. Какие-то его картины, выставки, фаллическое мировосприятие… Друзья, девушки. И даже Сара Девис с её чёрной собакой. Складывалось впечатление, что они знают его двойника из параллельного мира, потому что он, лежащий в коме последние три года, никак не мог всего этого делать. И всё же было в этом бреде что-то цепляющее, не дающее расслабиться, но от попыток, понять, что именно, голова начинала болеть с каждым мигом сильнее. Он стиснул зубы. Рано или поздно эта боль сведёт его с ума. Но пока есть время, нужно пытаться. Сай вскинул голову. - И что? - Я одна из всех твоих респондентов не сорвалась на мат даже после прямого адресного оскорбления. Одна оказалась способна управлять своими эмоциями. Но не вполне, конечно… Мне было плохо. Меня бросил парень. Я страдала, жалела себя и жрала мороженное. Ты предложил помочь решить мою маленькую проблемку. А когда мы разговорились, попросил помочь тебе с твоей. - Что, развёл на потрахаться за справку из википедии? Харуно хитро ухмыльнулась. Стиль общения Акаши не мог оставить её равнодушной. - Нет. Ты попросил меня помочь тебе научиться понимать человеческие эмоции. Сай замолчал. Видно было, как он судорожно пытается то ли вспомнить, то ли понять, как эта девушка узнала об этой его особенности. - Ты сам мне сказал, - улыбнулась Сакура, на этот раз печально. – И – да, я умею читать мысли по твоему лицу. Я очень старалась научиться это делать. - И как? Получилось? - Научиться? Или с эмоциями? - И то, и другое. - Да. Получилось. - И что же это такое? Харуно стала серьёзна. - Это – плюнуть на них, чтобы оплатить мне операцию. - По откачке пяти килограммов жира? Или по пересадке мозга, чтобы хоть немножко заработало? - По восстановлению позвоночного столба. Не помнишь? – она присела на корточки рядом с ним и положила руку на его лицо. Зелёные глаза, не дающие ему покоя, стали близко-близко, и Сай неожиданно понял, что они совсем не зелёные, они могут быть любыми. И он видел, абсолютно точно видел, как закатное солнце, отражаясь в стекле, делало их охристыми, даже медовыми, а розовые волосы казались… Пленник зашипел сквозь зубы. Картинка пропала так же быстро, как и появилась, оставив во рту только привкус крови из прокушенной щеки. Молотки в голове превратились в шипастые шары. Под веками от усилия удержаться в сознании заплясали радужные точки. Сакура, не убирая руки, покачала головой. - Не помнишь, - горько улыбнулась она. - Англия, разлука, расчленённый миллионер в чемодане. Вечеринка, куча народу. Наша румба. Балкон. Я соскучилась, но ты соскучился ещё больше. Любимый. Её голос словно размылся. Он слышался тихо, вкрадчиво, откуда-то издали… Голова заболела просто нещадно. Если бы он мог, то сжал бы виски, пытаясь прогнать надсадную, пульсирующую боль, которая становилась сильнее с каждым словом этой странной девушки. - Я не умею скучать, - скривившись, выдохнул он. - Ты не умеешь лгать. Так толком и не научился. Кончиками пальцев она прикоснулась к его лбу, потом погладила виски, чуть надавливая. - Здесь? Терять, кроме неприятных ощущений, было нечего. - Да. От рук веяло прохладой и спокойствием, и она явно делала это не в первый раз. Боль стала меньше. - Что было дальше? Что случилось на той вечеринке? – спросил он. После приступа, почти вывернувшего его мозги наизнанку, появилась злость и какой то азарт, требующий разобраться во всём том бреде, что, не скупясь, лили на него эти горе-диверсанты. Сумасшествие? Давай! Психоз? Отлично, поехали! Главное – разобраться. Пусть или доболит до конца и прекратится, или исчезнет. Доказать кому угодно – себе, этим ребятам, Данзо, всему миру, - что за завесой из боли либо всё, либо пусто. И будь что будет! Если то, о чём эти люди говорят, правда, то надо сконцентрироваться на ней, представить, и… Усмешка девушки, назвавшейся Злюкой, стала совсем горькой. - Мы занялись любовью. Прямо там. Сошли с ума так, как даже в первый раз… Просто заперлись на балконе, задёрнули шторы… Чёрт, глупости какие-то в голову лезут… Голос незнакомки неожиданно начал подрагивать. Куда-то делась уверенность, кажется, она даже смутилась. - Вот как про это рассказывать? – пробормотала она. – Не про то же, как ты на мои чулки смотрел. Или как торопился, когда бельё с меня стаскивал – новое, красное. Я его никогда после этого… Бред! - Бред, - согласился он. Представлять своего врага в чулках и эротичном красном белье… Действительно, а что тут такого? – Но что тогда главное? Не поза же? Где я лежал? Или мы сидели? - Стояли, - пробормотала девушка, и, кажется, чуть покраснела, косясь в сторону своего напарника. – Ты был сзади. Хотя… Не только. Я… так помню всё это. Твоё дыхание на затылке. Как крепко ты сжал мою ладонь, когда мы вместе… - Испытали оргазм? Она кивнула. Поглядела на него, будто на что-то решаясь, преодолевая какие-то внутренние барьеры. Немного помолчала, вздохнула, слегка успокоилась. Потом всё же сказала: - Словно стоп-кадр: моя рука на запотевшем стекле, и твоя сверху. Так надёжно, будто всегда так было всегда и так должно быть. Смешно… - А потом? - Потом… Потом мы наспех оделись, вышли с балкона. Пошли в душ. Я первая, ты следом… Коричневая дверь. Скрипучая ручка. Парочка, которую ты оттуда согнал. Мир лопнул. Голова раскололась на два полушария, и во вспышке боли Акаши ясно увидел: жёлтый кафель с большими ярко-синими бабочками. Раковина с каким-то пахучим мылом. Душ. Знакомый тихий и вкрадчивый шёпот в ухо: «Не задерживайся». Ощущение поцелуя на шее. И ещё что-то странное, неуловимое, какая-то мысль или ощущение, за которое он попытался ухватиться, но у него не получилось, и боль вернулась, умноженная этим провалом десятикратно. Потом видение исчезло, оставив в голове только атомную вспышку. Очнулся он тогда, когда незнакомка (знакомка?) колола ему что-то в руку. - Что это? Голос был чужим и отказывался повиноваться. - Болеутоляющее. Она была встревожена. Было заметно, как трогательно, как нежно девушка вытирала пот с его лба. Рядовой четыре-один не понимал, почему. За что? Она что, и вправду думает, что он мог кого-то полюбить? - Ты каждый раз так выпадаешь, когда пытаешься вспомнить? Он молчал. Всё и так было ясно, но говорить о странностях своей амнезии, выдавая тайны потенциальному врагу, было глупо. - Тебе будет очень больно. Слишком, - в её голосе сквозило отчаяние. – Наруто, код рассчитан так, чтобы он был либо прежним, ничего не знающим, либо мёртвым. Тело не выдержит. Сай попытался повернуть голову, чтобы оценить, в каком состоянии находится противник, но тот сам облегчил задачу - подошёл и присел рядышком. - Командир, ты должен выдержать. Ты выдерживал и большее. Я верю в тебя. Сакура резко поднялась. На секунду пленник даже подумал, что она ударит своего напарника, но нет. Не ударила. Только процедила сквозь зубы: - Иди ты на@@й со своей верой. Прими цианид и бурчи своему телу, что типа ты веришь, что оно выдержит! Удзумаки заметно погрустнел. - Всё так плохо? - Да. Нужно забирать его отсюда таким. Возможно, потом, понемногу, у нас получится. Сейчас это его убьёт. - Может, вколоть ему ещё транквилизатора? - Если будет сопротивляться. - Он будет. - Не буду, - простонал он. Харуно хмыкнула: ещё бы он пообещал другое! Быть в сознании намного выгоднее, ведь всегда остаётся надежда сообщить координаты врага своим, сбежать, запомнив дорогу, вырваться. А поизображать строптивого глиста всегда можно успеть. Правда, сейчас их пленник и на покорного глиста не очень-то тянул. Бледный, с каплями пота по лицу, он был похож на горячечного больного. Сакура покачала головой. Ребята из группы много рассказывали о том, какими бодрыми могут оказаться «типа больные» из «Корня». И ещё было подозрение, что когда он прекратит пытаться вспомнить, занявшись привычной своей деятельностью, здоровье резко пойдёт в рост. - Ты думаешь, я тебе поверила? - сказала она, снова присаживаясь рядом. Улыбнулась, но стало понятно, что эта гримаса не обещает ничего хорошего. – Извращенец, иногда ты бываешь просто невыносимым. Она погладила его по голове, вначале мягко, потом вцепилась в волосы, дёрнув на себя. На какую-то секунду её лицо оказалось буквально в миллиметре от лица связанного. - Почему ты называешь меня Извращенцем? – абсолютно невозмутимо спросил он. - Я что, был склонен к переверзиям во время половых актов? Сакура на секунду замерла, а потом засмеялась. Сама фраза – «переверзии», «половой акт»… Было забавно. ЕЁ Грязный Художник никогда бы так не сказал. Были бы скорее «вы@боны во время траха». Ну, или как-то так. Сай смотрел, как она смеётся ему в лицо, смеётся над ним, над его слабостью. Злился? Нет. Даже внутри себя - нет. Не было чувства униженности. Возможно, потому, что эта странная девушка, даже издеваясь над ним, не ставила себе такой цели – унижать, и он видел это так же ясно, как ощущал сейчас её дыхание на своей коже. Иначе не было бы этого предательского румянца, когда говорила о чём-то очень личном. Она пахла горьким кофе и мятной жвачкой. Запах был смутно знакомый, будто где-то когда-то он его ощущал уже, и ему это нравилось. Рядовой четыре-один не совсем понимал, что «это», но в то же время было странно, и так знакомо ловить её дыхание своим ртом, дышать вместе с ней, дышать ЕЙ… Неожиданно он осознал, что хочет, чтобы её губы прикоснулись к нему. Было непонятно – зачем? Сбить противника с толку? Позлить? Заставить потерять концентрацию? Это абсолютно не имело смысла, как не имеет смысла желание пошевелить ампутированной рукой. И та же самая память тела упорно твердила, что он делает что-то, для себя обычное, простое и важное, очень важное. Смех оборвался. Пленник просто наклонил голову чуть вперёд и поймал её выдох - словно смех, словно боль, которая объединяет, и которую он уже почти разделил с ней. Девушка вздрогнула и широко распахнула глаза. Потом замерла, только кулаки сжимались и разжимались, сжимались и разжимались. Сай неожиданно понял: сейчас ей мучительно больно, но почему, он не знал. Зато ощущал, что весь его предыдущий опыт поцелуев, техничный и холодный, здесь абсолютно не годится. Ложь в очередной раз будет распознана, да и зачем? Единственное, чего хотелось – это продолжить момент. Потому что в этом странном прикосновении ему виделось нечто большее, чем обычные эротические прелюдии, которые большинство людей не стесняются использовать для достижения каких-то своих целей. Сейчас это был скорее символ понимания, странного, почти мистического. Одно на двоих дыхание, общий кислород. Это был знак того, что тебя принимают любого. И это было так странно, но так чертовски знакомо, что вспышки боли в голове стали сродни атомным. Сакура не знала, что делать. Она понимала, что сейчас её целует незнакомец, которому плевать на всё, кроме дела, и они враги, но его губы… Такие родные, такие тёплые, так знакомо и нежно прикасающиеся… Как будто Сай – ЕЁ Сай! – только что проснулся и тянется к ней, ещё не продрав глаз. Вкус его кожи… Для неё это был даже не поцелуй, это был скорее вопрос, тихий и растерянный: «Скажи, почему я это делаю?» Это было не нагло, не провокационно. Это не преследовало никакой цели и было так не похоже на обычные поцелуи её Грязного Художника... Но это так напоминало их разговоры, его вечные исследования человеческих эмоций! Это был он, он! - Ты совсем разучился целоваться, - скривилась она, и, прежде чем Сакура отвернулась, Сай увидел, как из уголка глаза поползла маленькая капелька, почти незаметная, но почему-то он следил, как она стекает по щеке, и как темнеют глаза этой странной девушки, которая может свалить его одним метким ударом, но не хочет причинять боли. Он смотрел и понимал, что так не должно быть, и он не хочет, чтобы она плакала из-за него. И вообще – тоже не хочет. Почему-то от этого где-то в груди стало очень горячо и больно, и в голове тоже, а потом боль была везде, но из тех цветных пятен, что плясали под веками, начала вырисовываться картинка, а собственный скулёж стал похож на звук. Странный, но всё же… «… - Ты что, рехнулся? У тебя и так здоровья с гулькин нос осталось, а тут ещё и… Голос уставший и немного злой. Блондин сидит на кровати напротив и вертит пальцем у виска. Комната – обшарпанная, тёмная, но это мелочи. - Миллионы людей курят. - Миллионы людей – идиоты. - И это говорит мне человек, питающийся исключительно быстрорастворимой лапшой? - Лапша хотя бы не воняет на всю комнату. - Ещё как воняет! Ты же её, урод, с луком ешь! Вначале воняет рамен, потом лук, потом ты. И каждую ночь я этим дышу. А ещё твой кишечник, будь он неладен! Зарин с ипритом отдыхают. После той просроченной пачки «С копчёной курицей» я могу честно говорить, что провёл ночь в газовой камере. И выжил! Так что потерпишь. - Уж лучше лук, чем эта дрянь. Как это вообще можно в рот брать? Они же горькие! Фу! Шелест обёртки. Пачка в руке. Дешёвая марка. Китайская зажигалка, купленная в ближайшем ларьке – там же, где и сигареты – режет глаз кислотной розово-зелёной расцветкой. Когда станет лучше с деньгами, надо будет перейти на что-то получше. Огонёк слабо мерцает в темноте. Собственный голос, быстро севший с непривычки, кажется чужим. - Зато то дерьмо, из которого я никак не выберусь, кажется чуть более сладким… От дыма режет глаза. Лучше закрыть. Всё равно, на что смотреть в этой убогой комнатёнке? Картины? Они и так известны до последнего штриха. И всем им чего-то не хватает. Если скоро будет очередной переезд, будет не жалко бросить. Очередное дерьмо, оставленное позади. Только кучка поменьше. Пьеза шаркает по кремню. Щёлк-щелк. Красно-голубой газовый огонёк в одной руке, чёрно-багровый сигаретный – в другой. - Успокаивает? - Успокаивает. Два огонька среди тёмной, грязной комнаты. Не освещают. Не греют. Бесполезные вещи. Тогда почему на них так хочется смотреть? Снова и снова. Дым. Щёлк. Щёлк…» Хлоп! Открыв глаза, Сай понял, что последний звук – это Сакура лупила его по щекам. Он попытался сказать, что не надо, больно же, но понял, что только хрипит. - Не надо, Сай, пожалуйста! Харуно поднесла к его губам флягу и заставила сделать несколько глотков. - Не вспоминай больше. Ты убьёшь себя. - Моя жизнь – это жизнь оружия, - хрипло прошептал он знакомый девиз, ощущая сильный привкус железа во рту. Нижнюю губу жгло. Кажется, он сам прокусил её во время приступа. - Нет имени, нет эмоций, нет сомнений. Есть только приказ и его выполнение. Почему-то именно сейчас эти слова показались ему лишенными смысла. Спокойствие и уверенность, приходившие с ними раньше, исчезли. Пустота, образовавшаяся на этом месте, пугала. Фразы распадались на отдельные слова, слова – на буквы, а те разлетались, прятались, не желая больше составлять смысл. Просто звуки, производимые его горлом, тусклые и бесцветные на фоне тех пятнышек, что всё ещё пляшут под веками. Как стон. Смысла – столько же. Никакого. Ещё и голос, неожиданно охрипший. Телу, вспомнившему о курении, снова захотелось ощутить во рту горечь затяжки. Казалось – так станет лучше. Не спокойнее, но всё же… - А как же защита того, что важно для тебя? – послышалось сбоку. - Нет ничего важнее приказа. Сай закрыл глаза. После короткой, но такой яркой вспышки в голове стало ясно: не было никакой комы. Всё это время он где-то был и что-то делал. Но что? Так «закрыть» память могут только в том случае, если это вредит «Корню». Но предположить, что он, знающий только эту работу и этот образ жизни, предал свою организацию… Что это было – то воспоминание? Очередное притворство? Задание? Нет. Мозг судорожно работал, сопоставляя детали, но выходило только одно – этот странный парень говорит правду. Он был (есть?) его другом. Потому что так общаться он мог только с близким человеком. Не с подчинённым, не с товарищем-агентом, не с «целью», с которой, например, ему надо было подружиться ради дела. Он не умел так играть. Сейчас, во всяком случае. Всё эти интонации… мысли… память о них… На задании он никогда бы не миндальничал с подчинённым. Дрался – может быть. Доводил до бешенства – весьма вероятно. Приказывал, ожидая беспрекословного подчинения – чаще всего. Но уговаривать не есть просроченную лапшу? Оправдываться в каких-то своих действиях? Да и потом, какие такие «свои» действия на миссии? Работаешь в соответствии с легендой. Нужно курить – будешь курить, и это не «хорошо» и не «плохо», это - «надо». А такого понятия, как «дерьмо, в котором я живу» вообще не могло возникнуть. Среда обитания, не хуже и не лучше других. Без оценок. Приказы не оцениваются. Но в голове слишком хорошо отпечаталось: он хотел, пробовал. Картины, которыми он не был доволен. Его картины. Что-то имело для него смысл. Снова. Он не помнил этого, но даже такая мелочь, как тень воспоминания УЖЕ начала менять его. - Ничего важнее приказа? А как же твоя книга? Ну, та, которую ты нарисовал для Шина? - Откуда ты… А, не важно. Она потерялась. Сай закрыл глаза. Шин не укладывался в последние три года. Он был с самого начала, но, несмотря на это, рядовой четыре-один никогда не пытался дать оценку тому, что произошло тогда на экзамене. Даже когда брата хоронили… Было непонятно, что изобразить. Скорбь? Слёзы? Брату было уже всё равно. Данзо? Его не обманул бы этот спектакль. Остальные бойцы? Они, тоже прошедшие через подобное, понимали, но им было почти так же всё равно, как и Шину. А главное, было непонятно, как к этому относиться внутри себя. Кто он – теперь? Ушёл тот единственный человек, что мог дать определение его существованию. С того момента жизнь стала неопределённой. - Это ты потерялся. А тетрадь – вот она. Книжка шлёпнулась на колени связанному. Акаши, стараясь не выдать волнения, рассматривал её. Заломленный уголок на обложке. Пятнышко на переплёте. Чуть стёртые буквы на форзаце. Последние сомнения, что это подделка, исчезли. - Откуда она у вас? Сакура покачала головой. Она явно злилась, не желая очередного приступа. Её напарник шептал ей, что к трём забытым годам этот предмет отношения не имеет. В конце концов, она просто сдалась и с хмурым видом достала ещё один шприц с транквилизатором. Удзумаки, переводя взгляд то на тетрадку, то на пленника, всё же сказал тихонько: - Ты забыл её, когда уходил сюда. Открыть? «Зачем? Я и так знаю, что середина – пустая. Так же, как и у меня внутри». - Прикольная графика. Вы там такие крутые ниндзя, хоть в мангу! Они, как нарочно, листали медленно. Почему-то именно сейчас пленник ощутил, что эти ребята – не враги. Непонятно кто. Но враги не ведут себя так странно и так… дружески? Хотя, что он знает о дружбе? И об этих людях, кроме любви к вонючему рамену последнего? Что он знает о друзьях вообще? Кто они? Какие они? Какими качествами должен обладать человек, которого так назовут? Что это значит лично для него? Какие-то слова? Действия? И как это потом работает? Слишком сложно. И всё же… Посредине книжки рисунок, дорисовать который не получалось с того самого дня, когда Шин крикнул: «Беги!» С той самой минуты, когда он, бледный и кашляющий, рассказал о своей болезни. О том, как тяжело было скрывать её так, чтобы Данзо ни о чём не догадывался. Потому что всегда, с самого начала брат знал о выпускном экзамене. Старик сказал ему об этом почти сразу, делая ставку на то, что это поможет ему не привязаться к странноватому, тихому и замкнутому ребёнку, которого поселили с ним в одной комнате. Делал ставку на лидера. С того момента, когда Саю не пришлось убивать своего самого близкого человека, чтобы избавиться от ненужных эмоций и мешающих сомнений, рисунок не мог быть закончен. Потому что он всё равно умер тогда. А чувства… …Улыбка Шина на картинке ярче, чем была на самом деле. Она больше похожа на улыбку этого белобрысого идиота, который запрещал ему курить. Но, если приглядеться, у этих двоих больше общего, чем кажется на первый взгляд. Раздолбаи. Профессионалы, действующие как идиоты, но всё равно выкарабкивающиеся из самых крутых задниц, в которые сами же себя и отправляли с завидным упрямством. Те, кто никогда не бросал своих. Два солнца. …Крутые ниндзя, два рисованных героя держатся за руки. Щурятся от радости и улыбаются так, как притворяться невозможно. Неожиданно становится ясным, что именно так Сай и планировал завершить эту историю, с самого начала. Потому что Шин и дружба с ним были единственным, что имело смысл в жизни. Он никогда бы не прошёл выпускной экзамен. Или вышел бы таким же живым трупом, как остальные выкормыши Данзо. А сейчас он кто? Сай перевёл взгляд на тех двоих, что пришли его спасать. Он их не помнил – почти. Но, оказывается, себя он тоже не помнил. Не того, каким он был эти три стёртых года, а того, каким он был всё это время на самом деле. Того, кем не имел права быть, чтобы жертва брата не стала напрасной. - Знаешь, - сказал белобрысый неожиданно тихо, - мне всегда казалось, что Шин не хотел, чтобы ты забыл, что такое дружба. Да, возможно, это подставило бы тебя, и, соответственно, обесценило его смерть. Но, по-другому… Это ведь обесценило его жизнь, пойми! Рядовой четыре-один закрыл глаза. Было невыносимо видеть, как они все – и эта девочка с зелёными глазами, и этот парень, и даже, кажется, Шин с того света, хотят, чтобы он что-то понял. Что-то, сейчас ему недоступное – потому, что он сам так решил, а может, так получилось. Они все хотели эту случайность исправить. Почему для них это так важно? Как профессионал, Сай смеялся над дилетантской организацией операции. Лично он бы вколол пленнику снотворное или наркотик, доставил по назначению, и тем самым освободил себе руки для дальнейших битв. В том, что они будут, сомнений у него не было. Так нет же… Почему? Те воспоминания, которые, словно взрывы сверхновой, раскурочили ему сознание, разбросав привычный мир по кусочкам, не врут. Он, лежащий под обломками того, старого здания, рухнувшего в одночасье, знал, каждой клеточкой ощущал, что всё промелькнувшее в голове было с ним. Он – человек, он – сотрудник, он – друг… От этого нового понимания «всего-на-свете» его трясло, словно в лихорадке, но осознать всё это одномоментно и остаться нормальным было просто невозможно. А отложить… Неожиданно ему стало страшно – операция этих чудиков провалится, и никогда больше яркие огоньки не вспыхнут в голове чем-то обжигающим, запретным и сладким. А ведь она провалится, потому что… Стоп. Руки на лбу, прохладные, облегчающие боль. Почему глаза закрыты? Открыть. Глаза, с которых началось его падение в цветную бездну, были так близко, что с них можно было писать картину. На этот раз – настоящую. - Вы правы, идиоты, - прохрипел рядовой четыре-один. - Я действительно потерялся, но... Что-то внутри него фыркнуло, будто просыпаясь ото сна. На какой-то момент ему показалось, что он видит себя со стороны – с разбитой губой, фингалом на скуле и начинающим заплывать глазом. Это продлилось недолго. А потом в голове возникла простая, логичная, но абсолютно чуждая мысль: «Жить, понимая жизнь. Работать, иметь друзей, любить. Быть самому себе хозяином. Выполнять только свои приказы, делать, что хочешь. И для начала – понять, чего же ты хочешь. Сам, без приказов. Не подставляя никого под огрехи чужих ошибок, нелепых случайностей, шальных пуль». И следом, шквалом: почему «сломавшийся меч» приняли обратно? Как продолжать вести себя – с Данзо и с этими «освободителями»? Что делать с тем, что «Корень» стремительно переставал быть домом, а его правила - единственными жизненными ориентирами? Снова предательство? Кого предавать на этот раз? Себя? Друзей? Организацию? Вопросы возникали в голове один за другим. Ложь наслаивалась на ложь, сомнение на сомнение, но даже само их наличие было вызовом тому воспитанию, той формулировке, что была усвоена с молоком: «Нет чувств. Нет эмоций, привязанностей и предпочтений. Нет имени, памяти, сомнений. Ты просто одна из рук «Корня» - невидимый миру отросток, в темноте поддерживающий великое дерево. Есть миссия и её выполнение. Вне её тебя - нет». Эти слова крутились в голове, словно торнадо, мощное, заполняющее собой всё сознание. И маленькие светлячки-занозы, облепившие смерч со всех сторон, только делали его ещё больше. Путь разрешения был один – туда. В центр воронки. - Я найдусь. Ждите. Кажется, Сакура снова кричала. Он уже не слышал, что. Он плыл навстречу своей боли. Он плыл навстречу своей жизни, а может, и смерти. Он плыл навстречу себе. *** Самые серьёзные неприятности всегда начинаются неожиданно. Детский лепет с «подстелить соломки» заранее профессионалы оставляют за полем боя. С учётом того, что поле боя у них – везде, это очень и очень серьёзно. Данзо был не просто профи. Профи, даже супер-профи – это те, кто ему подчинялись. Он был человек, способный за мгновение продумать операцию на десятки ходов вперёд. А уж какой-то бой с двумя начинающими сопляками (что бы они там о себе не думали) и одним обморочным полудохликом должен был стать для него обычной бойней, где он, естественно, выступал в роли мясника. Поэтому, когда Удзумаки понял, как ему повезло, он благословил злосчастный взрыв. Запер их здесь? Да. Но зато и количество осколков и обломков было таким, что подобраться без малейшего шороха не получалось. Именно такой звук заставил Наруто, отошедшего от Сакуры с Саем, повернуть голову, а в итоге пуля просвистела буквально в миллиметре от уха. Дальше – на автомате. Уход за укрытие. Руки сами находят на ноге бэкап – маленький пистолет, «последний довод», который нельзя терять ни при каких обстоятельствах. Знак Сакуре: молчи! Та, оторвавшаяся от больного, тоже достала оружие. Одними губами спросила: «Кто?» Удзумаки точно так же беззвучно ответил: «Данзо». И показал, что делать. Впрочем, это Сакура и так понимала. Их укрытие – большой обломок стены – не было идеальным. Его можно было обойти. В конце концов, оно не было таким уж высоким. Прежде, чем враг доберётся до них с какой бы то ни было стороны, они должны успеть первыми обойти его и взять в клещи. Из одного ствола он не успеет сработать на две стороны сразу. Главное – внезапность. - Эй, ребятишки, в штаны наложили? – неожиданно послышалось из-за укрытия. – Размножаете свои принципы с помощью вонючих запахов, которые те не могут не издавать? Харуно увидела, что сейчас Удзумаки ответит. Он уж набирал воздух в грудь, чтобы сказать что-то вроде достойной отповеди (хотя какая, к чёрту, достойная отповедь? Это же Наруто. Брякнет что-то героическое и полезет на рожон, как пить дать!), когда Сакура пнула его ногой. Он оглянулся и сразу наткнулся на адски злой взгляд девушки, которая одновременно крутила пальцем у виска и грозилась кулаком. Казалась, что от неё прямо таки исходит демоническая аура. Парень поёжился и кивнул: всё понял. Молчу. Ползу. Тихо-тихо, не издавая ни шороха. Или всё же издавая? И тогда Харуно решилась. В конце концов, даже если ей не удастся отвлечь нападающего от атаки, то звуки её голоса хотя бы скроют то, что её напарник уже начал обход препятствия, и, возможно, замаскируют направление. Её роль всё равно простая – мгновенно вынырнуть из-за препятствия и открыть огонь одновременно с Наруто. И молиться, чтобы всё получилось. - Ничего подобного. Мы белые и пушистые. И вообще, мы несём справедливость во имя Луны. Вот. Удзумаки оглянулся и показал ей большой палец вверх. «Отвлекай его, отвлекай! Умница, что догадалась!» Та кивнула. - Так вы там все в матросках? Что-то на видео вместо девочек в коротких юбках были какие-то страшные типы с автоматами. Или с пистолетами? Сакура вслушивалась так, что, казалось, мозги сейчас затрещат. Судорожно сжимая пистолет, она глядела то на Сая, то на Наруто, жалея, что никогда не была особо ушастой. В детстве радовалась, дурочка. «Лобастая» – всё же лучше, чем «ушастая» или, например, «губастая». Сейчас она бы дорого отдала за плюс десять к слуху. - С гранатомётами, - нарочито-пафосно заявила она, радуясь, что перепалка пока идёт бессмысленная, и можно сосредоточиться на том, кто куда передвигается. Ей показалось, что голос нападающего стал немного громче. – А ещё с плазмомётами и скипетром добра. Плюс артиллерийская установка с ракетами типа «земля-земля» и «земля-воздух». - Которые в этой комнате будут абсолютно бесполезны, - засмеялся голос с другой стороны обломка стены. Как раз с той, куда сейчас полз Наруто. Чёрт. Сакура поглядела на Сая. Бледный, почти зелёный, он всё ещё был в отключке. Вначале, сразу после того, как он решился всё вспомнить, его трясло так, что Харуно, не размениваясь больше на обезболивающие, вколола наркотик. После этого стало чуть лучше, а потом и температура спала. Теперь оставалось только ждать, когда он придёт в себя, верить в него и избавляться от проблем в виде старичков с пистолетом. - Зато они страшные и красивые, - сказала девушка весело и громко. Она подобрала несколько мелких камешков и стала бросать их в сторону, противоположную движению Удзумаки. - Как ваше проникновение сюда? – снова послышалось из-за стены. – Зачем вы это сделали, если не секрет? Кто вас послал? Голос донёсся с другой стороны. «Сработало», - с облегчением подумала Харуно. - Нас послала Луна. А ещё Марс, Меркурий и Венера. Ещё пара камешков, чтобы наверняка. - Юпитер и Сатурн остались не при чём. Обидно, обидно. Прекрасные планеты. Будь моя воля, отправил бы всю вашу компанию туда и … Неожиданно Сай застонал и пошевелился. Стал бормотать что-то бессвязное, потом снова умолк. Голос на секунду затих, потом раздался, как показалось Харуно, совсем близко. - И вашего командира, этого придурка, рядового четыре-один, я бы отправил туда же. Интересно, это вы его в процессе обороны, или всё же психокод сорвало? У Харуно в голове мелькнуло слегка паническое: «Откуда он знает?» Но ответ нашёлся неожиданно быстро, и вовсе не был сверхъестественным: увидев Наруто без маски, Старик, естественно, узнал его. Конечно, пока Акаши не застонал, оставалась версия диверсии конкурентов или просто ненавистников, нанявших их группу, но когда предположительный враг вместо того, чтобы быть убитым, лежит за укрытием и стонет, количество вариантов резко уменьшается. Как раз до двух, высказанных Данзо. Но, учитывая то, что враг отлично знает характер Удзумаки, его принципы и жизненную позицию, а ещё, наверное, где и с кем Сай жил в последние годы… - Зачем он вам нужен, этот мусор, а? – снова раздалось с другого края. – Четыре-один – отработанный материал. Он был им с самого начала. Напоминание всем, что из «Корня» не уходят. Урок новичкам: мне надоело убеждать пряником. Демонстрация работы кнута куда более убедительна. Но вам-то он зачем, госпожа Харуно? Сакура горько усмехнулась. Было наивно ожидать, что Данзо не знает, куда пошли его деньги. И кому. И, уж конечно, он сможет предположить, кто пришёл с Наруто. - Вы ведь знали, что он не вспомнит вас? Знали, что его здоровью будет причинен непоправимый вред, если попытаетесь? Так в чём дело? Он спас вас. Неужели так сложно принять этот дар? Этот выбор? Как там говорят среди вас и вам подобных… «Выбор любви»? Голос отдалялся. Ещё пару секунд – и Наруто вынырнет из-за стены. Дальше дело решат мгновения. - Это… это… Сакура знала, ЧТО надо сказать. Например: «Это ваша вина. Теперь мы это исправим». Или: «Сейчас нажмём «Назад» и всё вернётся на круги своя». Но она почему-то задыхалась. Не могла сказать этого, просто вытолкнуть из себя эту ложь. Не могла и всё. Это была правда. Она была виновата. Она знала о риске, о психокоде, но надеялась, что всё же обойдётся. Наивно? Беспечно? Смертельно? Да. Да. Да. Но оставлять его здесь было хуже. Рано или поздно он смирился бы с тем, что в его памяти есть провал. Она знала, как это происходит. Каждый вечер на неё саму смотрела из зеркала простая истина, которая говорила, что Сая рядом нет. А может, и не будет. У этой истины была целая куча свидетелей: усталость, чёрными кругами расписавшаяся под глазами – кажется, они теперь будут там всегда. Обречённость во взгляде. Тело, вздрагивающее, когда какой-нибудь мужчина в метро случайно касался её. Нужно было только смириться. Согласиться с выбором Акаши – да, так лучше. Я есть, а тебя нет. Я живу, а ты… А ты скоро оживёшь в своей прежней ипостаси. Окончательно. Смиришься с головной болью. С лёгкими нервными тиками при виде зеленоглазых девушек. Нужно всего ничего: пара новых миссий пожёстче. Таких, что заставляю забыть всё, кроме слова «выжить». Тогда вспоминать о каких-то лёгких глючках посттравматического периода просто не захочется. Даже больше: себя, снова безэмоционального, равнодушного, расчетливого, ничем не дорожащего, придётся принять залпом или умереть. - Это не неприятие его выбора, - выдохнула Сакура, снова пытаясь напрячь слух. - Это – двойное предательство. Словно вытереть грязные ноги о его мечту. Наплевать на того человека, с которым мы всё это время… - Чушь, - голос уже был совсем рядом. – Самообман юности. Вы даже не знаете четвёртого. Понятия не имеете, какие у него внутри ниточки, и как за них дёргать. - Не собираюсь быть его персональным кукловодом! Он хотел жить без этого! - Он не смог жить по-другому, поэтому и вернулся. Как только припёрло по-настоящему, он снова стал безвольным идиотом, жалким четверокурсником, который, не в силах смириться с поражением, принёс свои перлы начальству. Кажется, в голосе Данзо послышалась злость. - Он – только моё оружие, забывшее своё предназначение, а в итоге ставшее пугалом для первокурсников, живым примером того, что из «Корня» не уходят. Нельзя, и всё тут! Кучка вопящего человеческого мусора на столе у психиатра. Знаешь, раньше он был более… тихим. Сакура тяжело сглотнула. Этого человека хотелось не просто убить. Таких, как он, просто не должно существовать. Но если она сорвётся, то всё погубит. И Сая тоже. Она бросила на него короткий взгляд. Сейчас он был похож на обычного спящего. Как после тяжёлого ОРВИ. Сердце сжалось от боли. «Потерпи, Лобастая, осталась немножко. Ещё чуть-чуть, и Наруто доберётся. Голос рядом с тобой – значит, далеко от Удзумаки. Атака пройдёт правильно, внезапно и сильно…» - Раньше этот недоумок просто рисовал что-то в своей книжице и успокаивался. Он понимал слово «цель». А потом из-за всяких тупых соплей о том, что нужно защищать своих близких, а для начала, конечно же, неплохо бы их заиметь, из-за этого бреда моё оружие поломалось. Дрянь. Мусор. - Люди вам не мусор! Не прощу! Харуно увидела только его спину. Успокаивая себя, она не подумала, как эти же слова действуют на напарника. Что он реагирует на них намного глубже и острее. Потому что мог стать таким же, как Акаши – поломавшимся. Без права на перезагрузку. В отличие от Сая, у него не хватило бы гибкости для того, чтобы снова собраться. Поэтому каждое слово Данзо было для него как удар: он допустил. Не сумел понять чувства друга, и в итоге… Удзумаки уже выбегал из-за обломка стены, похожий на неудержимую оранжевую молнию. Оставалось только следовать плану, а значит, прикрывать. Упруго выстреливая своё тело вверх, она всё ещё полагала, что этот порыв не погаснет бесследно. Пусть и без такой уж внезапности, но это всё ещё атака по двум направлениям. Клещи. И сразу – взгляд старика. Ещё до того, как выстрелить… …до того, как поняла, что в руках у Данзо не одна, а две пушки, и всё это время он приближался, держа на мушке одновременно их обоих… …до того, как осознала, что матёрый профессионал играл с ними в кошки-мышки, на самом деле ни разу не вышел из себя, а просто говорил то, что обязательно бы вывело кого-то из них из себя… …до собственных выстрелов, почти безнадёжных, хлипких даже на звук… …ещё до того, как успела испугаться… Она наткнулась на взгляд Старика. Тот самый, из сна, равнодушный ко всему, кроме чего-то, для неё неясного. Иногда, когда Акаши просыпался ночью в бреду, его глаза были такими же. Этот взгляд говорил, что игра проиграна, и была такой с самого начала. Обратное падение за преграду не спасёт от пули, уже выпущенной в её адрес. Все выстрелы – свои, Данзо, Наруто - слились в один. Умри, девочка. Всё. *** Огоньки под веками плясали всё быстрее. Они смеялись, дразнились и жгли. Но больше всего смеялись, спеша сделать этим больно. Но как смех, чёрт побери, может сделать больно человеку, лишённому чувства юмора, вытравившего его из себя вместе с последним криком над телом мёртвого брата? Злоба, поднимаясь откуда-то из живота, рождала крик. И Сай кричал – внутри, снаружи, везде, кричал от ярости, заставившей схватить красный, самый большой огонёк, мигающий ярче всех, и бросить им в остальные. И те, всё так же заливисто хохоча, ответили взрывами сверхновых в его сознании. И когда эти пятна наконец-то сложились в одну картину… «… - Ничего тебе не дадут эти книги, - бурчит Шикамару, рассматривая мой стол. – «Поведенческие императивы» приблизительно равны «Сборнику шуток для Ханами». Всё правильно, и всё, по идее, должно работать, но в итоге всё нелепо и странно, как и ты сам. Убогость какая-то. Он умный. Этот парень реально может вычислить пароль от базы данных Пентагона не прибегая к вычислительной технике, но ему лениво. Поначалу удивлялся: как это военная разведка не наложила на него свою цепкую лапу? Ну, или какая-то контора типа моей. Потом понял: лень – его оберег. Парень нигде не засветился – ему лень. Ни во что не вляпался – это так проблематично. Ничем опасным, предосудительным или подсудным не занялся – лучше он поспит. Повезло человеку. - Ты знаешь какой-то другой способ, кроме книг? О моих проблемах он знает то же, что и все: детская травма, проблемы с восприятием эмоций. Ничего не знаю, но пытаюсь понять. На работе врать просто. Здесь не принято копать глубоко. - Тебе не понравится, - кривится Нара. Сегодня его посадили ко мне в закуток. В его тёмном сонном царстве прорвало батарею. - И всё же? Он внимательно смотрит на меня, сложив руки куполом. Потом качает головой. - Нарываться - это не для тебя. Будешь битым, и часто. А работу надо сдавать в срок. Да и клиентам показываться неудобно. Будто у нас тут филиал бойцовского клуба, а не обычная контора, где можно «поиграть с формой квадрата». Кстати, это была шутка. Можешь улыбнуться. Улыбаюсь. Не оттого, что понял, просто из вежливости. - Ты, главное, не пытайся смеяться с того же, что и собеседник. В итоге все смеются с чего-то своего. Кому-то достаточно, чтобы рядом пукнули, а кому-то кажется забавной исключительно форма кварков. - Но есть же то, с чего улыбается большинство. Иначе никто не снимал бы комедии. - Твоя ошибка в том, что ты пытаешься стать как все, а не как ты. С чего смеются все, с того буду и я. - А как надо? - Есть что-то, кажущееся тебя забавным? Парадоксы, несостыковки, ляпы? - Нет. Не понимаю, что забавного в неправильном. Что, вообще, значит это слово? Он задумался и закурил вторую. Дым красивыми колечками поднимался к потолку. Завтра уборщица опять будет орать, что это я порчу мебель и побелку, а этот лентяй и не проснётся от её воплей. - Знаешь, есть такая книга, «Чужой среди чужих». За исключением паранормальных данных, ты чертовски похож на того марсианина. Он очень хотел понять людей. Не просто понять, а ощутить, проникнуться… Там есть слово, которое обозначает это всё вместе. Марсианское. - Получилось? - Только тогда, когда он понял смех. - Мне следует пукать, быть битым и читать больше сборников? - Прочти книгу. Если лень идти в книжный, скачай из сети. Остаток рабочего дня проходит в предвкушении. Потом – словно запой. Боль в глазах. - Сдурел? Ложись спать! Который час? Цифры на экране видятся не так чётко, как текст перед глазами. …«Ты - человек, выращенный среди людей, воспитанный людьми, а я – нет. Я вроде щенка, который вырос среди людей, не видя других собак: стать похожим на своих хозяев он не может, а стать похожим на собратьев своих по крови – не умеет. Мне пришлось учиться. Сегодня я сдал последний, самый главный экзамен – я научился смеяться». - Четыре утра, Наруто. Спи. …«Я понял, почему люди смеются. Они смеются, потому что им больно и смех – единственное, что может заглушить их боль». - Завтра… Сегодня подниматься через три часа! Какого хрена, даттебаё? …«попробуй вспомнить что-нибудь смешное – анекдот, шутку, всё что угодно, лишь бы было по-настоящему смешно, вызывало хохот, а не так, лёгкую улыбку. А потом посмотрим, нет ли там какой-нибудь неправильности – и стали бы мы смеяться, если бы её там не было». - Да так… Книжка интересная попалась. …« Раньше я думал – мне так говорили – что забавное происшествие – происшествие благое. Но это не так. Забавное происшествие далеко не забавно для того, с кем оно приключилось. Взять, скажем, того же шерифа без штанов. Благо – не в самом происшествии, а в смехе. Я грокаю в смехе отвагу… и участие… и единение против боли, горя и поражения». Сбоку доносится бурчание, уже из-под одеяла: - Какого чёрта человек, умеющий размазать пяток противников по стенке мелким слоем, оказался обычным ботаном, зубрилкой и книголюбом? - А какого чёрта ботан, зубрилка и книголюб оказался человеком, умеющим размазывать людей по стенкам тонким слоем? Наруто ругается матом, много чего говоря о лампочке, свет которой мешает спать, и о местах на моём теле, куда он планирует её ввинтить, если этот самый свет сейчас не погаснет. Но я в любом случае уже действительно хочу спать, а осмыслить (огрокать?) всё прочитанное сегодня уже не смогу. Добредаю до кровати и проваливаюсь в сон как в черноту. Сегодня в ней много светлых пятен…» … И эти пятна, ставшие совсем другими, почти убили его. Почти. *** Наруто стрелял, и ему казалось, что воздух превратился в кисель, который держит его ноги и его пули. Что это какой-то особый дар врага – вот так затормаживать противника. Он обещал спасти их всех. А что в итоге? Данзо переиграл их. И всё равно… Удзумаки знал: пока жив, пока сердце не остановилось, до последнего вдоха – нельзя сдаваться. Ты труп не тогда, когда в тебя попали, а тогда, когда попали, и ты остановился. Поэтому он орал, бежал и молился одновременно. Выстрелы слились в один. Бах! Бах! Бах! Бах! – без перерыва… …Пусть будет чудо. Крик обжигает горло. А-а-а!... …Пусть случится чудо. Он знал, что не попадает… …Пожалуйста, пусть будет чудо. *** Сай продолжал падать. Продираясь сквозь боль, он продолжал вспоминать, но картинки перестали складываться. Маленькие огоньки, показывающие картинки из прошлой жизни, рассыпались и убегали. Они боялись смерча, который рос, ширился, не давал им остановиться на одном месте и показать что-то, имеющее отношение к нему – настоящему. В голове снова раздался голос той девушки: - …Код рассчитан так, чтобы он был либо прежним, ничего не знающим, либо мёртвым. Тело не выдержит… «Код, значит. Вот как он выглядит изнутри…» Огоньки, набравшиеся в воронку смерча, начали плавиться, и рядовой четыре-один на секунду испугался, что первыми сгорят самые важные, самые нужнее ему сведения. Плюнув на осторожность, он бросился туда, где сейчас было хуже всего – наверх, в центр, где огоньки воспоминаний уже светились прощальным светом. «Я должен успеть!» Уже прыгая в центр бури, Сай понимал, что теперь сможет вынырнуть лишь с обратной стороны. Но это его уже не волновало. Он увидел… …«Это даже смешно… Розовые волосы. Как в мультике каком-то. «Барби и марганцовка». И мысли с бодуна: «Зачееееем?» Перекрасила? Интересно, для меня? Или раньше? Может, для бывшего? Но всё равно… Всё равно красивая. - Сай? О чём она сейчас думает? Что сделает, если я не отвечу? Рискнуть? …Какой взгляд! Надежда, сомнение, решимость… И одновременно что-то жалкое. Вроде как ожидание пинка и одновременно: «Не надо, пожалуйста, не надо!» Нет, не буду. С ходу такие вещи делать вообще не стоит, а в её случае… В её случае лучше вообще не рисковать. Успеется ещё с опытами. - Конечно, мымрочка, мне хотелось сказать, что ты ошиблась и посмотреть на твою реакцию, но… Жаль, что сигарета закончилась. Можно было бы ещё с минуту просто стоять здесь и смотреть на неё. Продлить мгновение – такое простое и светлое: ко мне на свидание пришла девушка. И я ещё верю в то, что она сможет стать ТОЙ САМОЙ. Сказать ей это? Нет. Слишком длинно. Не поймёт. - Не важно. Замёрз нафиг, пока тебя ждал. Идём. - Идём. Всё просто, как линии её платья. Строгость и вкус. И скука. Монашка. Нет. Платье с двойным дном. Монашки не ходят с голой задницей на выставки картин, изображающих пенисы. А Харуно Сакура – ходит. Интересно, сколько таких сюрпризов меня ждёт сегодня? Неужели вечер и вправду будет интересным? Нет. Вечер УЖЕ стал интересным. Это первое свидание в моей жизни, на котором мне не надо играть. Ни свою роль, ни в игры, которые так любят все девушки: «заставь парня понервничать», «угадай, чего я хочу». Или так: «развлеки меня» и сразу же «это не интересно, давай что-то ещё». А Харуно здесь, похоже, нравится. Вначале шарахалась, потом даже улыбаться стала. И всё же осталась собой. Уставилась на изображение пениса-марсохода и даже не пытается притвориться, что ей нравится. Шепчет: «Бедный «Curiosity», за что они так с тобой?» Укоризненно качает головой. В глазах – печаль, нежность и сочувственное участие. Прямо так и хочется на место этой железяки. Хотя и место за спиной Сакуры меня тоже устраивает. Отличный вид. Куда лучше Марса. Хорошо, что она не видит, куда я пялюсь всё время. Или видит? Может, догадывается? Хм. Догадывается – и молчит. Всё равно? Или наоборот, именно этого она и добивалась, надевая такое платье, и потому теперь спокойна? А если специально показать ей, куда смотрю? Что я теряю, если она обидится и уйдёт? Всего лишь несколько часов призрачной надежды. Но она не обижается. Она улыбается и игриво грозит пальцем, бурча что-то про «всех этих мужиков». Но в глазах загораются какие-то огоньки. Нравится быть желанной? Или нравится, когда именно я хочу тебя? А я хочу? Не только тело, всю эту странную личность под именем Харуно Сакура? Краем глаза ловлю своё собственное отражение в зеркале, свой взгляд, которым ещё мгновение назад смотрел на неё и понимаю так ясно, как никогда: я хочу её до дрожи в коленках. Почему? Потому что счастлив уже два часа шестнадцать минут и пятнадцать секунд. Шестнадцать… Семнадцать… Улыбаюсь в ответ - по-настоящему, без притворства, и у меня это получается. Как ты это делаешь со мной, Сакура? А, впрочем, не важно. Не останавливай счёт. Не останавливайся». Картинка рассыпалась. Остались жалкие крохи света, но, уже ныряя в остаток видения, Сай понял, что это кусочек чего-то иного – того, что психиатры из «Корня» поспешили забрать у него первым. « - Сакура… Голова кружится. Сердце стучит так сильно, что, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. А мыслей всего две: «Она знает. Она не боится», - и эти мысли такие непривычные, такие сладкие… - Не надо… Ложь. Хочу больше жизни. Но, кажется, не должен. Она целует меня так нежно, будто не понимает, что будет дальше. Или просто не осознаёт, каким я могу стать? Нет. Понимает. Просто не боится. А я – боюсь? Да. Боюсь сорваться. Не могу остановиться. Её губы, прикасающиеся к моей руке… Мои пальцы касаются её языка… Мокро. Приятно. Боже… - Помоги мне. Рука уже на её макушке. Волосы – розовые, мягкие, пушистые… Надо остановиться, но сил на это просто нет. Закончились в тот миг, когда она начала целовать мои шрамы и плакать. И сами ласки… Ни в одних мечтах я не мог представить что хотеть меня можно так… так… всеобъемлюще? Нет слова. Зато есть чувства, которые теперь мои, от начала и до конца. А теперь я хочу всё. Быть понятым. Быть принятым. Запредельное счастье. Слишком сладко, чтобы отказываться. - Ещё, ещё! Тону, тону… Хочется кричать. Двигаться, ощущать тепло её рта ещё полнее и не задумываться больше ни о чём. Забыть о том, что было когда-то. Теперь всё начинается заново. - Ещё, Сакура! …Восемнадцать, девятнадцать… Нет. Больше нет смысла считать. Надежда стала уверенностью – она ТА САМАЯ. Отныне и навсегда...» Картинка почти рассыпалась. Трещины, идущие из самой сути, разорвали её на созвучия и краски, не оставив ничего, кроме последнего, совсем уже сонного моего понимания той нашей первой ночи: «…кажется, сегодня я стал человеком. Совсем». Потом был крик. Кажется, это орал Наруто. Открыв глаза, ещё не помня себя от боли, почти сковавшей тело, Сай увидел, как Сакура поднимается из-за укрытия, стреляет. Бах! Бах! Бах! Но её лицо… Он видел только профиль, и всё же был уверен – это был взгляд, которым люди прощаются с жизнью. Харуно знала, что промахнулась. А значит… Времени на эпохальный крик «Нет!» не оставалось. Да и сил тоже. Всё, что он мог сделать в своём теперешнем состоянии – прыгнуть. Один, последний раз. Толкнуть эту дурочку, вечно лезущую на рожон так, чтобы линия атаки прошла мимо жизненно важных точек. И, уже в полёте, буквально краем глаза зацепив картину происходящего, понял, что всё кончено. По крайней мере – для него. Первые, самые главные установки психокода для «возвращенцев» и тех, кому полностью не доверяют: запрет на действия, влекущие за собой угрозу операциям и жизни руководства, а также переход на сторону врага. Он нарушил сразу все. Смерч в голове захохотал и, расширившись до размеров вселенной, вырубил его окончательно. Последнее, что он помнил – огромные, зелёные-презелёные глаза Харуно Сакуры. Сай хотел сказать ей, что было бы здорово смотреть в них вечно, но времени не осталось. Зато у неё оно теперь было. *** Они сидели уже полчаса, и все эти полчаса ничего не происходило. Тихо сопел Наруто, в десятый раз проверяющий пистолеты – один свой и два тех, что принадлежали Данзо. Тихо промокала от крови повязка на руке Сая. Его редкие вскрики тоже были каким-то слабыми, тихими, словно он вспоминал что-то, а не мучился в агонии развернувшегося психокода, добивающего сейчас остатки его и без того хрупкой психики. Тихо остывал на полу труп когда-то великого человека. Возможно – великого. Но - абсолютно точно! - остывал. Эта мнимая тишина, это ожидание, готовое в каждый момент взорваться новой атакой какого-нибудь забредшего супермена (как он пробрался, кстати?) заставляли дёргаться и плакать. Сакура держалась, заставляла себя менять бинты, колоть новые и новые лекарства – миорелаксанты, обезболивающее… Потом морфин. Потом будут смеси на его основе, ещё более сильные. Что делать, когда они перестанут помогать, Харуно не знала. Она заставляла себя держаться. От осознания того, что она, одна или с друзьями – не важно! – сделала, убивало. Из-за её слабости, из-за того, что недооценила Данзо, Сай… Он в очередной раз её спас, пожертвовав собой. В голове постоянно пульсировало: «Ты поражена? Признайся, ты поражена?» Голос Сая повторял это снова и снова. Совсем как в тот раз, когда он отхватил фингал под глазом в парке. «Ничто не производит на девушку такого впечатления, как самопожертвование. И лучше всего, если остаются следы». - Ксо, ксо, ксо… Она кусала предательски трясущуюся нижнюю губу, говоря себе, что нужно успокоиться. От её истерики сейчас пользы не будет. А от чего будет? От самопожертвования. Со следами… - Ксо, ксо, ксо… Он опять сделал это. Уже в третий раз Сай отдавал свои жизнь и здоровье за неё. Поражена? Нет, она не была поражена. Хотелось бы сказать, что она, как тогда, в первый раз, была в ярости на него за это. Но ярость растворялась, стоило взглянуть на Акаши. Всхлипы-стоны, кровь, бледность, судороги… Слёзы всё же потекли. Сакура, отвернувшись от Наруто, пыталась не плакать, но ни черта не получалось. И от этого было ещё хуже. Даже взять себя в руки не может. - Это нормально, - послышался из угла голос Наруто. – Это нормально – плакать, Сакура-чан. Тебе сейчас так нужно. Вот и не заморачивайся. Главное – продолжать делать то, что нужно. Если слёзы не помешают тебе драпать отсюда с командиром на плечах, то всё нормально. - Ты не понимаешь, - прошептала она едва слышно. - Я понимаю. Уже было так, что я плакал, орал в одном из грязных переулков возле нашей бывшей базы, понимая, что ВСЁ. Командир умер. Но он выжил. И сейчас выживет. Ведь код должен был убить его быстро – так, чтобы у врагов не было ни шанса откачать его и получить информацию. А он ещё дышит. Значит – борется. И пока это так, мы должны верить в него. Ты – веришь? Всхлипнув в последний раз, Харуно вытерла слёзы. Вспомнилась тётя, которая всегда, пока был хоть малейший шанс вытащить пациента, билась до последнего. Скальпелем, дефибрилляторами, руганью и молитвами – всем, чем умела, до последней секунды. «Ты уже не Будущий Великий Хирург Харуно Сакура», - с грустью напомнил ей собственный внутренний голос. Она сжала кулаки так, что заболели даже плечи. Плевать! - Я всё равно ученица Великой Цунаде-сама! – закричала она. – И вытащу его хоть с того света! И, уже потише, но всё так же недовольно, добавила: - И вообще, где этих идиотов носит? Которые должны вытащить нас отсюда? Впрочем, на этот вопрос ответить было некому. Оставалось ждать, верить, и не сдаваться. На сколько её хватит? И, самое главное, на сколько ещё хватит Сая? Сакура набрала в шприц морфин, стравила воздух и, протерев место укола спиртом, ввела иглу. Там, у себя в сознании, в месте, где сны становятся явью и наоборот, Сай сейчас дерётся - за себя, за свои воспоминания. Единственное, что она сейчас реально может – сберечь его тело. Выиграть время для нелёгкой битвы. И верить. Упрямо? Глупо? Наивно? Да. Но, иногда, это всё, что остаётся. Всё, что у тебя есть. И это значительно больше, чем ничего. *** На шорох, раздавшийся в углу, реакция была одинаковая и у Сакуры, и у Наруто. Выхватив пистолеты, они одновременно выскочили из-за укрытия и открыли огонь. Теперь уже у обоих, благодаря Данзо, было по два пистолета в руке. Бах! Бах! Бах! - Не стреляйте, идиоты! Свои, м-м-м… Свои же. - В друзей своих стрелять не стоит всё же, - раздался второй голос. - Шино? Дейдара? Оба, и Удзумаки, и Харуно, на радостях готовы были расплакаться. Даже не потому, что их теперь вытащат. Просто: это был не новый терминатор, присланный по их души. Ребята подошли поближе. - Ого… - тихонько пробормотал Цукури, глядя на труп Данзо. – Теперь понятно, чего это они такие нервные. Он подошёл к телу, всмотрелся в лицо мёртвого, покачал головой, бормоча что-то себе под нос. Потом распрямился, постоял несколько секунд и вдруг неожиданно, с размаху ударил Старика ногой. Раз, ещё раз. - Сука, как же я мечтал это сделать! – бормотал он, продолжая бить. – Весь первый год. И потом, оставшиеся три… Сука! Сука! Сука! Удар, удар, снова удар. Подрывник буквально прыгал на трупе, и никак не мог успокоиться. Выглядело это дико, странно, но Сакура, спокойно наблюдающая за этой запоздалой вспышкой ярости, ловила себя на мысли, что та, прежняя девушка, с которой познакомился в Интернете Грязный Художник, уже бросилась бы с криками оттаскивать подрывника, не допуская глумления над умершими. Но сейчас она смотрела на это спокойно, даже не думая останавливать Дейдару. Как и все остальные. - Это ты его, Наруто? – поинтересовался Шино. - Я, Сакура и командир, - пробормотал Удзумаки. – Данзо развёл нас, как щенков. Показал только один ствол при первой атаке, а когда мы отвалили за укрытие, достал второй. Знал, что мы попытаемся взять его в клещи при одновременной атаке. Даже нашёл удобную точку… Он бы так и расстрелял нас. Вначале Сакуру, потом меня. - Почему вначале Сакуру? – деловито поинтересовался Абураме, поправляя очки на носу. Он уже открыл ноутбук и что-то там печатал. - Потому что не дурак был. Именно она была для Сая катализатором распада. - Распада чего? - Морального облика. Его согласия с судьбой «просто оружия». А, впрочем, не важно. Только вот всё пошло не по плану. Вырубившийся командир неожиданно очнулся, понял, что к чему, прыгнул, толкнул Сакуру, подставился под пулю сам… Этим же слегка отвлёк внимание Старика. Я таки достал его. А может, первая была всё же Сакура и именно её пуля прикончила мудака. Сейчас не скажешь. - Будем забирать его труп? – поинтересовался остановившийся таки Цукури. - Чтоб и другие попрыгали? - Да, - довольно осклабился он, но, увидев, как сощурился Удзумаки, быстро стёр эту мину с лица. - Нет. Чтобы его записали не в погибшие, а в пропавшие. - Если будут думать, что мы забрали его живого, нам планета с лоскуток покажется. - А если будут уверены, что мёртвый? - Тоже, наверное, - Наруто сплюнул сквозь зубы, показывая своё отношение к грядущим трудностям. - Но так они будут заняты поисками действующего руководителя, чтоб, мать его, руководил. Спасать будут. А так – выборами нового, которому месть за старого может показаться не очень-то нужной. Вдобавок, сам факт того, что кто-то пришёл, завалил Самого Главного Мудака и свалил отсюда живой… Как думаешь, как отреагируют оставшиеся ребята? Все замолчали. Даже Сакура, никогда не учившаяся в заведениях казарменного толка, понимала, что это создаст руководству, новому или старому, проблемы. Может быть, до открытого бунта и не дойдёт, но железная дисциплина начнёт стремительно ржаветь и превращаться в труху. Власть, основанная на страхе перед начальством, страхе за свою жизнь и за жизнь близких, на безнадёжности, на отсутствии другого пути, безусловно, пошатнётся. Возможно, именно на это и рассчитывали те ребята, что помогали им с проникновением сюда. Но с этим они разберутся потом. - А командир, он… - заикнулся было Дейдара. - Он очнётся! – рявкнула на него Сакура. – Я вытащу его. И вообще, если бы каждый делал своё дело так, как должен, то этого бы не было. - Намекаешь на обвал? – завёлся он. – Да что ты вообще понимаешь? - Я понимаю то, что если бы не он, мы бы не были тут заперты. - Неправа ты, Сакура-чан, - неожиданно вступился за подрывника молчащий до этого Шино. – Каждую случайность никто предсказать не в силах. При закладке взрывчатки никто не мог знать, что рядом дублирующая система газоснабжения окажется. Пустая она была. Только при тревоге включается. Сакура сжала кулаки. Опять случайность, чёрт бы её побрал! - И что теперь? – прошептала она. – Как теперь выбираться отсюда? Снова надеяться на случай? Но Цукури только усмехнулся. - Твоя забота – сделать шефа транспортабельным. Потому что во второй раз всё пройдёт гладко. Не успела Сакура спросить – когда это «во второй раз», как сверху стала осыпаться штукатурка. Опасаясь нового взрыва и, естественно, новых случайностей из серии «невозможно предусмотреть», Харуно кинулась на Акаши, стараясь закрыть его от падающих камней, но тревога была напрасна. - Вы что думаете, пока вы тут дрались, мы сидели сложа руки? - Думали, вы нас откапывали. - Вас откопать было не сложно. Там через соседний зал проход небольшой остался. А мы заряды устанавливали. Те, которые нельзя было установить тайком и заранее. Так что… Что было «так что» Сакура увидела сама. На этот раз подрывник и вправду не подвёл. Взрывы были не сильные, но частые. Крошек сыпалось на диво мало. Уже через несколько минут, когда бетонная пыль осела, они увидели небо. Даже странно – оно было голубое. Когда они начинали операцию, была глубокая ночь. Пришёл новый день, а они даже не заметили. - Вот это я называю чистой работой, - довольно улыбнулся Удзумаки. – Пробить несколько перекрытий прямо над нами, не вызвав обвала всего здания! Молодец, Дейдара! - Моё искусство… Но дослушать очередное высказывание про «бум» не получилось – послышался стрёкот вертолёта, а ещё через секунду в отверстие спустилось несколько верёвок. - Ну что, возвращаемся? Ответа и не требовалось. Обвязав тросом Сая и себя, Харуно почувствовала, как их поднимают. В голове было только одно – вот она обнимает его, и он ещё дышит. Только бы он выжил. Скорее бы добраться до нормальной больничной аппаратуры, до запаса медикаментов, до нормальных инструментов и стерильных условий. Хотелось буквально влить в него частичку своих сил и здоровья, обнимая как можно крепче, но вместо этого по щекам снова начали бежать солёные капли. На крыше ветер снова ударил по лицу, совсем как тогда, при посадке. Прежде, чем их втащили в транспортную кабину, все слёзы с её лица успело сдуть и высушить. Впрочем, даже если бы было и не так, Харуно решила внять совету Наруто и просто делать своё дело. По рядам сидящих там людей прошёл шёпот. «Четыре-один, Сай, как же так, он…» - Он просто в отключке, - бодрясь, сказала Харуно. – Он поправится. Помогите мне положить его на носилки. - А рана? - Рана не серьёзная. Заживёт. - Тогда что с ним? – спросил какой-то паренёк из угла. Сакура посмотрела туда, откуда шёл голос. На неё глядели большие карие глаза, но, вот странное дело, в них совсем не было испуга, ни сочувствия, ни страха - а вдруг Акаши всё же умрёт? Только сосредоточенность, готовность отражать атаку, и – на самой глубине, - какая-то серая тоска, пустота и беспросветность. А потом заметила, что такой взгляд почти у всех, кто здесь присутствовал. - Как тебя зовут? Тот немного помедлил с ответом. - Рядовой семь-пятнадцать. - А на самом деле? Тот внимательно посмотрел на неё. Отвернулся, посмотрел на окружающих... Харуно поняла, что никто из них, даже будучи связанным жизнью, смертью, совместными миссиями и этим побегом, не доверяет друг другу. Их так научили, насовсем научили. Но всем им хотелось верить в Сая. - Конохамару, - неожиданно произнёс парнишка, задирая голову. – Сарутоби Конохамару. Так меня зовут. То, как он это сказал… Сакура не смогла не улыбнуться – легко, вымучено, но всё же по-доброму. Он сказал это так, будто послал к чёрту весь «Корень», все его установки, все его порядки: нет имени, нет личности, есть только приказ… Имя, не порядковый номер. И – да! – вон он, я. Знакомьтесь: личность, вырвавшаяся из-под гнёта. - Слишком много любви за один присест, Конохамару, - ответила девушка. – Если создание слишком сильно модифицировано здешними правилами, то это тяжело принять. - Он вспомнил себя - прежнего? - Частично. Но даже и это – очень много. - У него есть шанс снова вписаться в жизнь? В гражданскую? – спросил кто-то ещё. «Так вот что всех их беспокоит…» - Если он сам этого захочет, то да, есть. А я помогу ему. - Мы поможем, - раздалось сзади. В кабину забирались остальные члены их штурм-отряда. - Наруто – нисан? – раздалось из угла. Обернувшись на звук, Удзумаки застыл на месте. - Конохамару? Ты что здесь делаешь? - А ты как думаешь? – равнодушно пожал плечами тот. - Ты – из «Корня»?! Кивок, такой же спокойный. - Да как же это… Я же тебя с дедом оставил! Да что же… - растерянный Удзумаки хлопал ртом, не зная, что и сказать. Он явно не ожидал встретить здесь этого человека. - Да закрой уже двери! – рявкнула на него Сакура. – Поехали, а то они зенитками по нам начнут лупить. Все в сборе? - Да. - Помоги погрузить Сая на носилки. И вперёд, чёрт бы вас побрал! Теперь дорога каждая минута! Уже сидя над Акаши, всё так же бредящим, по-прежнему слабеющим, Харуно повторяла про себя: «Пожалуйста, Господи, спаси его. Забери все, что хочешь, только спаси его. Или забери меня вместе с ним. Потому что если… Тогда я всё равно не смогу – так. Он не заслужил… Они все – не заслужили! Да, я знаю, что в жизни нет такой вещи, как справедливость.… И всё же, умоляю, Господи! Пусть он проснётся! Пожалуйста!» Она всё повторяла и повторяла это, словно впадая в какой-то транс. Мерные звуки, потряхивание вертолёта, монотонные, спокойные голоса, каждый из которых чем-то неуловимо напоминал ей голос Сая, ругань Наруто на его, как оказалось, старого друга… Сакура смотрела на бледное, горячечное лицо своего Грязного Художника и просила о чуде. Она не знала, что лучшее чудо – это то, что человек делает сам. Сейчас тем человеком, что сделал его, был Хьюга Неджи. Он не знал, что подтолкнуло его уговорить Сенджу Цунаде поехать с ним. Наверное, побоялся, что будет слишком много раненных, и это слабая часть его плана. А может, это была просто интуиция. Просто среди ночи взял и позвонил ей. Сказал, что Сакуре нужна её помощь. Представился другом, а, чтобы успокоить, назвал своё имя. И та поехала, не задавая вопросов и ничего не спрашивая, даже когда они сели в вертолёт. Почему надо встречать их на промежуточной базе, парень и сам не знал. Но отчего-то был в этом почти уверен. И не ошибся. Когда, не замечая посадочный ветер, из транспорта понесли носилки, а Цунаде буквально ринулась навстречу исцарапанным Наруто и Сакуре, то понял, что не ошибся. И, если уж его планы так хорошо воплощаются в жизнь, то пора составлять новый. *** Мир взорвался, окончательно и бесповоротно. С того самого момента, как он в последний раз открыл глаза и увидел Старика с пистолетом и Сакуру, собирающуюся вынырнуть из-за спасительного обломка стены с жалким травматическим обрезом против явно боевой «Беретты», прошли, наверное, века. Рядовой четыре-один стоял у входа в комнату. Дверь не открывалась. Замок щёлкал, ручка проворачивалась, но что-то мешало изнутри. Он оглянулся. За спиной бушевал только что взорвавшийся вулкан, и если бы не голос, позвавший его из ниоткуда, магма, что была везде, кроме крохотного пятачка перед странной дверью, сожгла бы его за доли секунды. - Сай! – снова позвал голос. По спине побежали нехорошие мурашки. Было слишком похоже на то, как он говорил сам. Те же властные интонации, то же ощущение, что, если не откликнешься – тебе конец. Бегом, бегом, быстро! Как это объяснить, было непонятно. Но путь был один: за спиной по-прежнему бушевала лава, почему-то не причинившая ему боли. Ещё была чёткая уверенность – это была ЕГО смерть. Продуманная, беспощадная и неумолимая. Что спасло его от такой судьбы? - Сай! Он вздрогнул. Пятачок земли у порога двери неумолимо уменьшался, но увидеть сидящего за этой дверью всё равно не тянуло. - Дубина! Если простоишь здесь слишком долго, тело умрёт. Шевелись! «Тело? А я тогда кто?» - мелькнула мысль, но привычный скептик внутри него покрутил пальцем у виска, недвусмысленно намекая на то, что в эпицентре извержения вулкана у него не было бы времени предаваться сомнениям. В настоящем эпицентре – там у него вообще ничего не было бы. Он туда бы даже не добрался! «Значит, игры разума.… Ну, что ж. Хоть это оружие пока ещё со мной». Он навалился на дверь и почувствовал, как та поддаётся. И ещё немного. И ещё… Когда щель стала достаточной для того, чтобы протиснуться, парень снова замер. Из комнаты тянуло сигаретами и кофе. - Пробирайся уже! Стоишь там…. То, что заперло дверь - это был стол. Обычный такой, ДСП-шный, никакого пафоса. Три царапины на боку, дырка под провода, следы от ботинок на внутренней части. Рабочий элемент, всё как у всех. Но в ту же секунду, что прикоснулся к нему, рядовой четыре-один понял: это ЕГО стол! Тот самый, с работы. Да, не было привычных деталей: по центру должен быть монитор с клавиатурой, чёрные, справа – мышка, тоже чёрная Коврик с изображение грудастой эльфийки – подарок озабоченного начальства на какой-то юбилей компании. Слева – стакан с ручками-карандашами. Просто стакан. В тумбочке – блокноты и черновики, заначка сигарет и пара чистых носков. На всякий случай. Всего этого не было, но стол был тот самый. Рядовой четыре-один неожиданно осознал: теперь он помнит всё то, что связано с этим предметом. «Поиграться с формой квадрата?» - Пожалуйста. «Дайте поспать, уроды, всю ночь за вами ляпы исправлял?» - Без проблем. «Закончу этот кусок – и в Интернет. Надо разгрузить голову тем, что загрузить её кому-нибудь ещё?» - Сколько угодно. Стало страшно: сейчас вернётся боль, что терзала его, когда Наруто и Сакура заставили его память проснуться, но голос, звавший его из самого тёмного конца комнаты, сказал: - Здесь нечему болеть. Кроме души, разве что... Иди. - У меня нет души, - привычно ответил боец, отодвигая стол в сторону. - Ну-ну, - язвительно усмехнулась темнота, и сейчас же исправилась, снова став серьёзной и властной: - Ты иди, иди… И он пошёл. Стулья, одежда, кровати. Шкафы – сколько раз мы прикасаемся к предметам, забывая, что они видят нас так же, как мы их? Знают, зачем ты достаёшь свою лучшую рубашку, зачем бреешься на ночь глядя, зачем чистишь зубы не один раз, как обычно, а три, в кои-то веки сетуя сигаретам за запах изо рта. Для чего достаёшь деньги из кошелька – чёрного, кожаного, без застёжки. Как его содержимое туда попадает и как уходит. …Нарциссы в ноябре - бешеная цена. …Такси в другой конец города, к ЕЁ дому. Счётчик неумолим. …Ужин в кафе – мелочь, но всё же… Вот и пусто в кошельке. Зато в голове у бывшего бойца «Корня» стало полным-полно мелочей, взглядов, запахов, звуков. Трудностей, поддержки, дурацких шуток Наруто, сонного бормотания Шикамару («Какого чёрта я знаю, кто это?»), всей его прошлой жизни – вперемешку и в любой последовательности.… Всё это неумолимо становилось частью рядового четыре-один, и он абсолютно не знал, что делать с этой кучей хлама, горой возвышающейся посреди «комнаты-с-голосом». Потому что теперь эта куча была так же важна, как рука или нога. Или даже больше. К боли от ампутации можно привыкнуть и не замечать её, но как быть с отросшей третьей ногой? Как быть с чувством, которое появилось в нём, когда он (или всё же не он?) осознал, что вот они – новые, совсем другие люди, не агенты и не бойцы, и никого из них не нужно убивать? Как быть с тем, что в голове – рой голосов, и часть из них твои собственные, разные, а до этого ты и не знал, что твои голоса, даже внутренние, могут говорить такое… …главное – там платят прилично. И не обязательно всё время сидеть в офисе. Интересно, что там за команда? Дружная? И что это значит для них? …маленькая книжка в руках. Улыбка Наруто. Непривычная, но не кажущаяся ни оскалом, ни маской - своя собственная. «Неужели я тоже могу?» И – первый раз, когда это получилось само собой. Блин, это была такая глупость! Всего-навсего… …копоть, оседающая на лице после взрыва. Плечо болит от отдачи. Чей-то истошный крик откуда-то сбоку. Свой? Чужой? Уже не имеет значения – миссия провалена. Кто-то ошибся, составляя для них план передвижений. Уходить? Или всё же завершать задание? «Беги, Сай…» - шепчет кто-то сбоку, и от этих простых слов по голове бегут мурашки. Наруто. Он всё-таки дополз…. …дождь по лицу. Парк. Облезлая лавка. «ОНА не придёт больше. Никогда. Ты – никто для неё». Капельки наушников в ушах. Грохочет: «Всё катится в пропасть, уже не в первый раз, и равен нулю смысл дружеских фраз». Пустота… Пустота… Пустота… …Давка. Спать хочется. «Все едут домой, только я – на собеседование. Ксо…» Но Наруто сказал, что будущий работодатель – какой-то родич его деда-воспитателя. Нормальный мужик, и к странностям работников относится с оптимистичным пофигизмом. Главное – не спрашивать, что у него в сигарете. Прикольная, наверное, контора… …буквы, слова. Пляшут по монитору, новые и новые. Они не знают, что на самом деле кричат: «Я хороший, я всё делаю и знаю правильно, поэтому достоин любви, достоин!» Остальное – способы это доказать. Сколько эмоций, сколько людей, и они тоже ищут тепла и понимания. Хотят, чтобы их кто-то принял. Брызжут ради этого виртуальной слюной, горячатся из-за каких-то пустяков. Человеки обычные – мелкие, тупые засранцы. Интересно, а что будет, если сказать им об этом? Вольюсь в струю? …Чёрный. Пистолет не блестит. Всё просто: есть угроза – нет угрозы. Во второй раз я не дам лишить себя самого дорогого для меня человека. Наруто не должен пострадать. У меня к нему слишком много вопросов, и первым будет… …она противоречивая натура. Но это не мешает ей жить в гармонии с собой. …«Так нельзя», - скрипит голос Данзо. Плевать. «Ты пожалеешь», - обещает его взгляд. Никому нельзя доверять, Старик. Серьёзную работу всегда надо делать самому... …запах краски совсем не похож на запах копоти. Тогда почему красный всё равно пахнет, как горящий напалм? … «Где мы?» - «В заднице», - слышится откуда-то сбоку. Какой-то мужик в бандане со шрамом через всю рожу аккуратно забирает у меня пистолет. Не сопротивляюсь. Мне не нужно оружие. Надеюсь, больше не нужно. Я… НАДЕЮСЬ? …Рисовать хочется много. Кисточка пляшет в руках и тогда кажется – живём! Понимаем! Чувствуем! Но почему тогда стоит только отойти от холста, как приходит непонимание. Что это было? И почему, когда принюхиваешься… … Наруто не может объяснить, почему на форуме «Культура» при обсуждении фильма куча людей ничего не обсуждают, а совсем не литературно обзывают друг друга. Да так, что даже я почерпнул для себя много нового. Только с важным видом мычит: «Артхаус, даттебайо!» Пытался вчитаться, но вижу только… …Глаза у неё зелёные, немного злые. Но и тёплые тоже. Как так может быть? Разве что… - Чего застыл? – вывел его из лёгкого транса голос. – Думаешь, нашёл себя, так можно остановиться? Рядовой четыре-один повернул голову в сторону звука и зажмурился. - Почему я не умер после того, как спас Сакуру от выстрела? – пробормотал он. – Если все эти воспоминания – я, то… - Иди дальше, - снова послышалось из угла. Почему-то казалось, что голос печален. - Только не наступи на то, что у тебя под ногами. Он посмотрел на пол и увидел, как там что-то блеснуло. - Очки? – удивлённо спросил он сам у себя, рассматривая неожиданную находку. И вдруг понял… вспомнил… почувствовал… - Это же ПОДАРОК! Его будто ударили под дых. Воспоминания о Сакуре – не той, глупой девчонке, с которой он только-только начал общаться по Скайпу, а о самом близком на свете человеке кислотой жгли его изнутри. - Ну что, ты ещё будешь утверждать, что у тебя нет души? Он сидел на полу, держался руками за голову и раскачивался вперёд назад, словно китайский болванчик. Он понимал, что так и случилось, но был не готов получить так много. И, конечно, не ждал такой боли. …Её тело, изломанное тело на снегу… …Вой «Скорой», крики бригады медиков… …Машины в окне: въезжают-выезжают, въезжают-выезжают… - Ну, хватит уже, - снова донеслось из угла. – Она жива. Жива. Радуйся. Рядовой четыре-один прекратил раскачиваться. Оглянулся, встряхнул головой. - Она жива, - выдохнул он. – Да, жива. Всё нормально. Сделав глубокий вдох ещё раз, он выпрямился и, немного подумав, добавил: - Она жива и она отправила меня в нокаут. - Она жива, и она пришла за тобой, - раздалось в углу. Парень встал и пошёл на звук, уже без страха. Было темно, но теперь он точно знал, что увидит. - Нет, Сай, - сказал он своему отражению. – Она пришла за тобой. Словно в ответ там, за тонкой плёнкой реальности, замелькали кадры его прошлой жизни. *** - Как это произошло? – спросил он у двойника в зеркале, когда «кино» закончилось. – Как ты смог полюбить? - Не знаю, - честно признался тот. «Даже не задумался при ответе, - мелькнула мысль у рядового четыре-один. – Значит, не врёт? Или научился это делать более мастерски?» Прислушавшись к своим новым ощущениям, понял – не врёт. - Когда мы только начали общаться, всё казалось обычным. Ну да, чем-то она зацепила… Чем-то… Б@@дь, «чем-то» тебя цепляет любая мало-мальски оригинальная, неглупая и симпатичная девушка. Особенно поначалу. Может, дело было в том, что она никогда не лгала мне? Или в том, насколько нетипичными казались её суждения, поступки, мысли? Я много раз спрашивал себя – чем? И, хотя времени на раздумья у меня было много, ответа также нет. Но, возможно… Она не была похожа ни на кого, с кем я пытался заводить отношения раньше, в ком видел свой шанс. Или это её выводы из произошедшего, реакция на неприятности… - И всё? - Нет. Куча мелких, ничего самих по себе не значащих факторов. Улыбка, пожатие руки, понимающий взгляд. И в следующую секунду ты понимаешь, что хочешь, чтобы это было у тебя всегда. - А ещё через одну видишь, что полюбил? - Нет. Но когда понимаешь, что она не ищет выгоды для себя, кроме, разве что ощущений… Что тебя любят – для тебя… Что-то сдвигается. Иногда очень медленно, постепенно, по миллиметру. Но для души и миллиметр – это гигантское расстояние. Иногда всё случается быстро, даже не понимаешь – как? Но, оглядываясь назад, ты понимаешь, что уже не тот. К прежнему нет возврата. - Ну и как это? Здорово? Восторг? - Чушь. Это больно. Это страшно. Это как предать себя старого ради ещё неясного, невнятного себя нового. И никакой уверенности, что всё получится, только вера, только глупая, наивная надежда, за которую ты сам себя ругаешь, как новобранца-первака. Но за неё же и хвалишь. И расстаться с ней уже не можешь. Знаешь, чем самообман отличается от надежды? - … - Ничем. Их отличает только результат. - Но получилось же? Значит, всё дело в усилиях? Отражение как-то горько улыбнулось. - Всегда есть случай. Даже когда всё получается хорошо, всё может закончиться. Он потёр шею рукой, словно пытаясь снять невидимую верёвку, накинутую на неё, и снова скривился. - Вероятно, в этом и был изначальный смысл. Всё вернулось на круги своя. Я – здесь, ты – там, Сакура – живая. Рядовой четыре-один смотрел на себя – другого. Это было странно, понимать, что твоя жизнь и ты сам – совсем не то, что привык думать и чувствовать. Или НЕ чувствовать. Дыра в душе, где должны были находиться эмоции, при взгляде в зеркало начинала чесаться и болеть. А раньше Сай не имел и понятия, что это может случиться. «Наверное, именно так я пришёл к тому пути, что увёл меня из «Корня», - мелькнуло в голове. - Но за бортом – она. - И что? Что она – для тебя? - А кто – я? Отражение угрюмо уставилось на него из своей пыльной зеркальной глубины. - Оружие «Корня»? - Да. И всё? Он смотрел прямо в глаза своего двойника – так долго, что тот не выдержал, отвёл. - Именно с этой мысли мы и начали разделяться, правда? – прошептал двойник. - Кто теперь скажет, что есть во мне – твоего, а что осталось в тебе от меня? Они замолчали, но каждый в этот момент понял одно – что-то сдвинулось. В очередной раз. К прежнему нет возврата. Для них обоих – нет. - Есть ли значение – любить по-прежнему или влюбиться заново? - Никакого. Значение имеет только её счастье. - Но ей нужен ты. Сай-в-зеркале усмехнулся, вспомнив удар, уложивший его-их на лопатки. Прокрутил в голове разговор между рядовым четыре-один и Сакурой, заставивший абсолютно нечувствительного к внешним воздействиям человека снова стать на тот путь, что прошёл он. Но так быстро.… Это говорила другая, незнакомая ему девушка, и всё же… Она оставалась той самой Злюкой, ради которой он существовал. Пусть даже в виде фантома в сознании. Мы все полагаем себя чем-то очень существенным, незыблемым – наш образ жизни, такой правильный, наши суждения, такие обоснованные, - пока не оказывается, что это только привычка, легко разбивающаяся о случайности и обстоятельства. - Кажется, теперь мы понадобимся ей оба, - абсолютно серьёзно ответил он, протягивая себе-настоящему руку. Тот приложил ладонь к поверхности зеркала. Помимо холода не было ничего. - Давай вместе? - На счёт три. Раз. Рука сжалась в кулак. Будь оно всё проклято. Они выберутся отсюда, чего бы им это не стоило. Два. Замах. Напряжение почти разрывает мышцы, но это лучше, чем сгореть в огне сорванного кода. Три! Удар! Кровь на стекле – с обеих сторон. Стёршаяся амальгама делает картинку похожей на потрескавшиеся розовые очки. От крови из сбитых костяшек поверхность становится тёплой, но разбиваться упорно не желает. - Ещё? - Ещё. Боль – вернейшее средство не слететь с катушек. А двойная боль? Может ли она стать тем мостом, что объединит - их обоих, воспоминания, их сознание, в котором теперь не будет запоров и клеток? - Ещё? - Ещё. Они оба чуть улыбаются. На вершине светящегося вихря воспоминаний – Сакура, и это её слово, которое она почти всегда говорила, когда они занимались любовью. «Сколько угодно, Злюка», - шепчут оба. - Давай до конца. - Без перерывов. В ритм с сердцем. - Начали. И тогда, когда ритм их сердец стал чем-то одним, чем-то большим, чем просто стук в неизвестность, когда они оба перестали понимать, где заканчивается удар одного и начинается удар другого, именно тогда по стеклу пошла первая трещина. И ещё одна, и ещё… …А потом боли не стало. Он (они?) открыли глаза и поняли, что всё стало с ног на голову. Небо – так точно. Оно было южным и таким красивым. Таким… живым. *** Сакура лежала на кровати и смотрела в потолок. В голове, словно рыбы в аквариуме, медленно плавали сонные, уставшие мысли. Тихо пикал кардиограф. Пик. Цунаде-сама сказала, пару дней в запасе есть. Пик. Если кома продолжится… Что делать? Пик. Не брошу его. Что-нибудь придумаю. Пик. Что? Пик. Что? Что? Пик. Пик. Пик… Она сама не заметила, в какой момент моргнула слишком медленно. Сон был похож на бодрствование. Такие же мерные сигналы аппаратов. Такие же мысли. То же тело под боком. Вот только… Губ коснулось что-то нежное, почти невесомое. Ей снилось, что кто-то гладил её лицо кончиками пальцев, и это было самое чудесное видение за последние полгода. Потом из коридора послышался звук шагов, хлопнула дверь. Знакомый голос прошептал: «Тихо, разбудишь». Спустя минуту замок щёлкнул снова. А после этого кто-то тёплый обнял её, и в этих объятиях было столько успокаивающего, столько смутно знакомого, что Харуно уснула окончательно. Разбудил её солнечный луч, скользнувший по глазам, и ужас. Что если с Саем что-то случилось, а она… Буквально подскочив на кровати, Сакура сразу споткнулась о спокойный, немного сонный взгляд чёрных глаз. - Раньше ты просыпалась как-то более мирно. «Он…» Она сидела и молчала, боясь пошелохнуться и узнать, что ещё спит. Что двинулась на фоне перегрузок. Что померещилось. - Знаешь, если бы в наш первый раз ты вот так вот подскочила, я бы решил, что ты меня при знакомстве обманула. С твоей физической формой полный порядок. Никакого целлюлита. Из глаз потекли слёзы. Капли стали ручьями, и она вытирала их кулаками, но не могла заставить себя прекратить. Организм не слушался команд. Оставалось просто глотать их и сидеть тихо. Потому что чувство, что двинешься – и всё пропадёт, не отпускало. - Надеюсь, ты плачешь по потерянным килограммам, а не из-за меня. - Почему? - Кажется, я как-то обещал тебе, что больше не заставлю плакать. - Не помню. - Кто из нас двоих терял память? - Ты, - всхлипнула она уже тише. - Думаешь, это заразно? - Не знаю. Он демонстративно наморщил лоб. - Не знаешь, они тут к психам как относятся? Кормят или сразу в расход? Улыбнувшись, девушка пожала плечами. - Я тут, конечно, уже не первый день, но ещё не ела. - Почему? Спешно убирала последние избыточные килограммы перед встречей со мной? Снова улыбка. - Просто не до того было. Он отвёл взгляд. - Долго я тут провалялся? Сакура вздохнула и, окончательно успокоившись, легла к Акаши под бок. Писк кардиографа – мерный, уверенный, теперь звучал для неё, словно песня. - Дня три. Нажми на кнопочку на стенке. Сай послушно ткнул пальцем. - Сейчас прибегут Чип и Дейл? - Ага. Два Чипа, три Дейла, Вжик и четыре Гаечки. И Оранжевый Плащ. - Не Чёрный? - Нет. Тут тропики. Аборигены любят яркие цвета. А герой, та самая жвачка, прилипшая к вашему ботинку, решил сэкономить. Кстати, Скрудж, оплативший всё это безобразие, улетел утром в своём большом вертолёте. Обещал быть к вечеру. Акаши, неожиданно повернувшийся в её сторону, притянул девушку к себе и принялся целовать. - А кто такой этот Скрудж, узнать не хочешь? - Не сейчас, - пробормотал он, покрывая лицо Харуно поцелуями. - Осторожно, катетер вырвешь! - Плевать. На секунду отстранившись, он приподнялся на локте и, став серьёзным, сказал: - Пока вся эта компания сюда не заявилась, я обязательно должен сказать тебе что-то важное. - Что? – улыбнулась она, присаживаясь. В голове мелькнула мысль, что теперь он, наверное, всю жизнь будет бояться не успеть сказать ей это. Даже если это будет сказано уже много раз. - Я люблю тебя, Сакура. Харуно закрыла глаза. Отсчитала до десяти, чтобы не расплакаться снова, но получалось плохо. Обняв его так осторожно и нежно, как это только было возможно с человеком, утыканным проводками, она прошептала. - Я люблю тебя, Сай. Поцелуй, поцелуй, поцелуй… - Не умирай больше, хорошо? «Господи, как же хорошо…» - Хорошо. Только ты тоже больше не умирай. «Лучше целуй меня… Ещё… Ещё…» Со стороны двери раздалось дружное: - И мы тоже, так и быть, будем живы! Ввалившись в палату с воплями «А круто мы им момент испортили, да?» и «Нет, а чего это мы не должны были видеть то, ради чего всё затевалось?», посетители принялись толкаться возле кровати больного и поздравлять с возвращением. Впрочем, явившаяся следом Цунаде выпроводила всех, кроме Сакуры, и приступила к осмотру. А все отправились к бассейну – праздновать. Ну а что ещё делать, когда цель, наконец, достигнута, а спиртные напитки и красивые девушки имеются в избытке? Конец P.S. Уже под вечер, незаметно улизнув от всеобщего ликования, Наруто надел свой новый оранжевый плащ и пошел к берегу океана. Хината знала, что когда он идёт с таким лицом, лучше не останавливать. Даже ему, самому общительному и дружелюбному, иногда надо побыть одному. Просто для того, чтобы посидеть возле воды, посмотреть на круги, идущие по ней и прошептать куда-то в пространство: - Ты видишь это, Саске? Ты - мне, я – им.… Эта связь никогда не прервётся. Даже там, за чертой… Ты ведь знаешь это, правда? И откуда-то оттуда услышать одному ему слышимое: - Знаю.