А если бы...

Один. Два. Три. Четыре. Пять. Миша один за другим целует подушечки пальцев лежащей рядом Алисы. Алиса прижимается к его плечу, украдкой прикасаясь губами, и смотрит так бесстыдно счастливо, что Куликов прикрывает глаза. В ярком солнечном свете фарфоровая кожа Алисы кажется действительно высеченной из гладкого камня. Миша засомневался бы, если бы только что не прошёлся по ней несколько раз губами и руками. Один. Два. Три. Четыре. Пять. - Почему ты не давал о себе знать… - шепчет Алиса. - Мы оба знаем, что если бы я это сделал, ты отправилась бы меня искать, - вполголоса отвечает Миша. Алиса молчит. Алиса согласна. - Расскажи мне всё, - просит она наконец. - Потом. Потом, Алиса. Сейчас это не главное. Мише хочется тишины. Алиса целует его плечо, ключицу, шею. Проводит кончиком пальца по губам, улыбается тому, как колется щетина. Сутки назад Алиса отдала бы жизнь за эти ощущения, а теперь её Миша здесь, рядом, такой же, как всегда. За просто так. Бесплатно. - Я хочу, чтобы ты запомнил, - её дыхание щекочет его ресницы, - ты не один. И ты больше никогда не будешь один. У тебя теперь есть я. Миша открывает глаза. Миша кладёт ладонь на затылок Алисы и целует её так, что все высшие смыслы, о которых она жаждала ему сообщить, бесследно пропадают во вкусе его губ и терпковатом запахе кожи. Единственный, думает Алиса. Алиса хочет оставить на нём свои поцелуи навсегда. Мише это не надо. Миша и без того знает, что никто не целовал его так, как она. От окутавшей нежности и сладкой тоски из-за невозможности быть к нему ещё ближе Алиса улыбается. Она любит Мишу, любит так, что глаза слезятся. Она путается в мыслях. Так чувственно. Так по-настоящему. Она и не думала, что Миша умеет быть таким. Миша медленно и аккуратно касается пальцем её переносицы, прикрывает ладонью глаза, целует кончик носа. Просто целует. - Познакомишь меня с матерью? – почему-то спрашивает она. Миша невесело хмыкает. - Ага. А ты меня – с отцом. Алиса хмурится. Опускает глаза, выбирается из его объятий. Ищет на полу своё нижнее бельё. Миша не дурак. Он помнит, какая у Алисы фамилия. Нашёл в кого влюбляться, Куликов. - Алиса. - Да? Она не обернулась. - Алиса, иди ко мне. Со вздохом Алиса садится рядом, берёт его руку. Смотрит в его ожидающие глаза. - Ты ведь понимаешь, что нам ни единой минуты не будет легко. Алиса тысячу раз права. Миша не чувствует, что его рука стала чуть холоднее. Зато чувствует она, Алиса. И когда в глазах Миши появляется неозвученный вопрос, она отвечает на опережение: - Я люблю тебя. Сердце у Миши увеличивается в несколько раз, ему становится тесно в груди. Ладонь на её щеке, и он глухо просит: - Повтори. - Я люблю тебя. - Ещё раз. - Я люблю тебя. Прохладные тонкие пальцы скользят по широким плечам. Он и она снова падают на кровать, Алиса целует Мишу сама, и у него кровь приливает к голове, бухает в ушах, несётся, не оставляя вокруг ничего. Только Она. Алиса. Бельё снова отправляется на пол. Миша снова чувствует под пальцами горячий бархат. Его любят. Ему так редко говорят что-то подобное. Почти так же редко, как в Лондоне выходит солнце – такое, как сегодня, медовое, по-русски осеннее и тёплое. - Алиса, я люблю тебя, - смакуя каждое слово, шепчет Миша и прикусывает мочку девичьего ушка. Утомлённый долгой дорогой Миша Куликов находит свой дом.