Мальчик, который не хотел расти

POV Эмили Я видела чудесный сон о доме, о родителях, братьях, и впервые ощущала себя такой счастливой. Я не была лишней в этой семье. Я была её частью. Мачеха наконец-то смогла полюбить меня, отец вспомнил о моем существовании, а братья стали прислушиваться ко мне. Но это был лишь сон. Даже во сне я понимала, что это невозможно. Этого не будет никогда, ведь я не в силах изменить то, что строилось годами: после смерти мамы, отец женился во второй раз и у них родились близнецы. Отец всегда мечтал о сыне, а тут их сразу двое. Я перестала для него существовать. Он изредка вспоминал обо мне, когда кто-то из его друзей или коллег заговаривал обо мне. Я знала, он хочет отправить меня в самый далекий интернат, или поскорее, более выгодно для его кармана, выдать замуж. Через два года у него могло бы все получиться, если бы мне стукнуло восемнадцать. Но я сбежала. Сейчас я осознавала, что оказавшись в Неверлэнде, мне сделали услугу. Я должна быть благодарна Питеру за то, что он позволил мне здесь находиться. Так я должна была думать. - Доброе утро, принцесса. Хорошо ли спалось тебе? - услышала я голос Пэна. Сон оборвался, и я нехотя открыла глаза. - В чем дело? - нахмурилась я и огляделась. Я лежала на небольшой кровати, сделанной из дерева. Постель могла бы быть жесткой, но все исправляла достаточно толстая и мягкая перина. Кровать стояла внутри маленького, настолько невысокого дома, что будь Пэн на фут выше, то задевал бы потолок головой. Окон не было, а дверью служила старая занавеска. Рядом с кроватью стояла тумба, на которой располагался, как я предположила, мой обед и деревянная кружка. - Хитра, как лиса, - улыбнулся Пэн так широко, что я могла увидеть весь ряд его белоснежных, прямых зубов. Пока он говорил, я села на кровати, сложив ноги по-турецки. - Я уж было подумал, что тебе конец, но нет. Ты провела меня. Я впечатлен. - О чем ты? - недоумевая спросила я, позабыв о своей маленькой шалости с Киллианом. - О твоей ране на руке, конечно, - юноша все еще улыбался, глядя на меня то ли с восхищением, то ли с удивлением. - За такую проделку, я решил наградить тебя. - Ты ведь испугался? - улыбка на лице Питера померкла, уступая раздражению. - Я ничего не боюсь. И если бы ты и правда поцарапалась о Мор-Шиповник, то не стал бы горевать по тебе, - закончив говорить, Пэн сжал губы в тонкую полоску. Он был недоволен, что я напугала его, но сделал вид, что и он играл свою роль, и снова улыбнулся. - Я разрешу тебе позавтракать в кровати. Но лишь сегодня, - говорил Пэн, снова улыбаясь и играя бровями. - Но, когда закончишь с трапезой, мы с тобой снова сыграем, - продолжил говорить Пэн. - И не торопись. Завтрак ты проспала, а ужин, я еще подумаю, заслужишь ли, или нет. Он был похож на хищника, который одним взглядом пытался загипнотизировать беззащитную жертву. Он всегда таким был, даже когда радовался или злился. Я разглядела ямочки на его щеках, которые не замечала прежде. Нет, он определенно был не просто привлекателен, а красив, но его красота была смертельно опасной. Я вспомнила о цветке, название которого не помнила. Он закрывал внутри себя насекомых, едва они опускались на его раскрытые лепестки. Жертва оказывалась в западне, в клетке и переваривалась хищным растением. И тут я подумала о сне, что видела этим утром. - Почему этот сон был таким нереальным? Ты заставил меня видеть его? - спросила я Питера. - Не совсем так, - ответил Пэн, раздумывая. - Я проник в твой разум и показал тебе ту картинку, которую ты хотела видеть. - Но зачем? - Чтобы ты понимала, что реально, а что нет. Приятного аппетита, - бросил напоследок Пэн и оставил меня наедине со своими мыслями. Несмотря на то, что аппетита почти не было, я набросилась на еду, будто давно не ела. Мясо было слегка передержано на костре и оказалось немного жестким, зато яичница была очень даже вкусной. Буквально сметая все на тарелке, даже сладкие ягоды, похожие на малину, я ощутила, что не хочу слезать с кровати и выходить к Пэну, чтобы поиграть. Но я изменила свое мнение, сделав глоток немного горьковатого чая. Во мне будто прибавилось храбрости и я решилась сыграть с Пэном. И уже придумала условие, если одержу победу над мальчишкой. Игра вторая - Если я выиграю, то стану равноправным членом твоей шайки,- заявила я Пэну, когда мы пришли к начальной точке. Я решила сразу обговорить условия победы и проигрыша. Моего проигрыша, который был просто недопустим для меня. - Не слишком ли многое просишь? - почти с нескрываемым лицемерием произнес юноша. - Нет. В самый раз, - усмехнулась я. - Тогда, если снова выиграю я, то ты весь завтрашний день будешь делать то, что я прикажу. Есть работенка для тебя. И не хочу выслушивать жалобы на этот счет. И игра закончится, если я тебя поймаю, или ты найдешь древо Дум и дотронешься до него. - Хорошо, - согласилась я, - но на этот раз добавится еще одно правило. - Не слишком ли много правил? - нахмурился Питер и вскинул брови. Я успела заметить, как на его носу появилась мимическая морщинка от недовольства. - Лишь на эту игру, - поспешила я его утешить. - И что же за правило? - все еще недовольным тоном говорил Пэн. В ответ на его вопрос, я лишь протянула ему черную повязку, которую оторвала от старой рубахи. - Твои глаза тебе не будут помощниками в этой игре. Будешь искать, надеясь на интуицию. И никакой магии. - А если я со скалы упаду? - Боже, я прошу тебя, не утрируй. Ты ведь знаешь этот остров вдоль и поперек. - Мне так лестно, когда ты умоляешь меня, - усмехнулся юноша и подошел ко мне. Питер не отрывал от меня своего взгляда и я делала тоже самое. Будто столкнулись две ледяные глыбы. Проиграть, уступить - смерть. Возможно, я сейчас преувеличивала, но мне было неизвестно, как поступит со мной Пэн, когда игры подойдут к концу. Мне захотелось узнать, чтобы появился стимул играть лучше и придумывать развлечения поинтересней. - Что будет со мной, когда игры закончатся? Все семь? - спросила я у Пэна. - Я еще не решил. Думал о том, чтобы убить тебя, оставить здесь как личную прислугу, или вернуть домой, чтобы ты до конца жизни жалела, что я не позволил тебе остаться здесь, в моем райском месте, - злорадно ответил мне Пэн. Я фыркнула, едва он закончил говорить. - Что опять не так? - Не важно. Потом как-нибудь объясню, почему ты не отпустишь меня просто так. - Нет уж, говори сейчас, - нетерпеливо произнес Питер. - Если бы ты хотел, то давно бы убил меня. И прислугой своей ты меня не сделаешь, потому что она вам на острове попросту не нужна. Порядок и чистота - вам наплевать на это. У вас свои правила и мальчишкам не захочется, чтобы кто-то устраивал здесь свой уклад. А уж что касается того, что ты вернешь меня домой, то я и вовсе не верю в это. - Ты так говоришь специально, чтобы я прямо сейчас тебя домой отправил? - Нет. Я чувствую, что ты так не поступишь. Никогда не поступал, а тут позволишь какой-то девчонке уйти. Это не в твоем репертуаре, Пэн. - Возможно. Но если ты не будешь послушной девочкой, я превращу твою жизнь в ад, если захочу, - произнес Пэн, взяв мой подбородок указательным и большим пальцами. Так нежно и мягко. - Моя жизнь стала адом после смерти мамы. Не думай, что можешь сделать её еще хуже, - с сомнением произнесла я. - Ошибаешься, еще как могу, - усмехнулся мальчишка, встав ко мне вплотную, не выпуская моего лица из своей руки. - Ты совсем не знаешь на что я способен, - дыхание юноши обжигало мою кожу. - Ты не способен на что-то кроме убийства, развлечений, мести и злорадства, - ответила я, понимая, что мой голос дрожит. - И снова ты ошибаешься, - произнес Пэн, начиная наклоняться ко мне. Его лицо было все ближе и ближе к моему, а я ничего не могла поделать. Я замерла, не в силах пошевелиться. Наши лица были на расстоянии двух дюймов, затем, одного дюйма, и лишь когда он почти коснулся своими губами моих губ, я подалась ему навстречу. Я совершила самую большую ошибку. Пэн отстранился, злобно хохоча. - Вот видишь, как легко заставить девчонку полюбить. А я ведь даже не старался, - смеялся Пэн мне в лицо. - Я испытываю к тебе лишь ненависть, - прорычала я, и, на удивление, сказала я чистую правду. - Можешь не лгать мне. Я знаю, что не безразличен тебе. Я молчала, не желая ему отвечать. Он издевался лишь потому, что это веселило его и я решила не отвечать на его выпадки. Пусть думает то, что ему угодно. - Хоть я не из тех, кто топчет нежные чувства, но хочу тебе сказать сразу, что между нами ничего не будет. Посмотри на себя: ни капли магии, красоты и грации. Ты уродливое, беспомощное существо. Как такое можно любить? - Повернись спиной, - прошипела я сквозь сжатые от ярости зубы. Как же мне хотелось придушить Пэна, заставить его страдать, видеть угасающую жизнь в его глазах. Я хотела принести ему ту же боль, что приносит он мне. Он заставлял меня играть на жизнь, заставил переживать самые потаенные страхи, но едва затронул мою внешность - внутри меня загорелась самая настоящая ярость. Я хотела расчленять его на маленькие кусочки, заставляя кричать от боли, хотела срывать с него кожу, причинять как можно боли, но я знала, что физическая боль ему не страшна. А вот душевная была для меня недоступной. Едва юноша повернулся ко мне спиной, я завязала ему глаза, стараясь сделать узел более тугим. Проверив, что Пэн ничего не видит, предварительно показав ему неприличный жест пальцами, я убежала, гонимая яростью и болью. Болью не от того, что Пэн считал, что любим мной. А от того, что он назвал меня уродцем. Как любой девушке подобное было слышать очень оскорбительно. Убежав на приличное расстояние, я достала карту, отданную Феликсом и нашла древо Дум на ней, хоть и не сразу. Дерево находилось достаточно далеко от поселения, далеко от начальной точки, но если успею оказаться там раньше, то смогу зажить нормальной жизнью на этом острове. Я заметно похрабрела, когда начала думать о том, как смогу бродить в лагере без надзора Пэна и его оболтусов. Они не станут уважать меня и слушать, но тем не менее, это была в каком-то роде свобода. Я пробежала пол пути, когда меня вдруг осенила мысль. А что если и правда прикинуться влюбленной в Пэна? Конечно, он скорее попробует убить меня, чтобы я не досаждала ему, но что если таким образом я смогу получить свободу? Я остановилась, раздумывая. С одной стороны мне была отвратна мысль, что придется лгать и делать вид, что Пэн что-то значит для меня, но с другой, это была всего лишь игра. Оставалось лишь сделать так, чтобы Пэн поверил. Я сверилась с картой еще раз, проверяя верное ли направление держу, и убедившись, что с пути не сбилась, продолжила бежать в сторону дерева Дум. Я увидела древо за сотню метров. Но разглядела не только его. В нескольких метрах от дерева стояли Потерянные Мальчишки, и все, как один, уставились на меня. Пэна не было видно, значит, он еще не появился или прячется с другой стороны дерева. Мне было все равно. Буквально сотня шагов отделяли меня от победы. Примерно, пятьдесят шагов. Двадцать. Всего десять. И тут Питер возник передо мной, выйдя из-за древа. Я так и думала, что он прячется от меня. - Ты так топаешь, что тебя слышно даже с завязанными глазами, - произнес Пэн, но я не ответила. Я старалась как можно тише ступать к древу, надеясь, что юноша меня все же не услышит. - Я слышу каждый твой шаг, Эмили. Не думай, что я не успею схватить тебя. Я остановилась, думая, как бы лучше поступить. Можно попытаться обойти древо, надеясь, что Пэн не последует за мной или пойти напролом и попытаться вывернуться из цепких рук Пэна, чтобы он не сумел задеть меня. Мальчишки молчали, не спуская с меня глаз. Ко мне пришла мысль, что Потеряшки могли быть его глазами. - Пусть все закроют глаза, - произнесла я, выдавая себя. - Не нравится, когда на тебя пялятся? - усмехнулся Пэн. - Нет, так надо. - Ты не в том положении, чтобы ставить условия, - произнес Пэн и сделал пару угрожающих шагов ко мне. И этого было достаточно. Вскочив с места, я побежала на Пэна, будто играла в футбол и хотела сбить его с ног. Но вместо этого, подбежав к юноше, я наклонилась, избежав цепких рук юноши. Всего два шага, и я дотронулась руками до древа Дум. Я ощущала сладкий вкус победы. - Неплохая попытка. Но не в этот раз, - произнес Пэн. Я повернулась к Питеру, не понимая, с чего он произнес подобные слова и ахнула. Несмотря на то, что я дотронулась до древа, Пэн почти поймал меня, за подол рубахи. Нас разделял всего шаг, поэтому я не заметила его цепкой руки. И все же, сдаваться я не собиралась. - Я дотронулась до древа, как было оговорено. А вот ты не дотронулся до меня! - возмущалась я, понимая, что скорее всего блефую. На этом острове мне никогда не дадут выиграть.

***

POV Феликс Эмили и Питер еще долго бы препирались, если бы я не вмешался в их спор. Конечно, все мальчишки, включая меня, были на стороне Питера, но девчонка не желала признавать поражение. - Да киньте монетку, чтобы разрешить спор, - предложил я Пэну, на что он недоуменно посмотрел на меня, не сразу поняв о чем я говорю. Лишь проникнув в мои мысли, он улыбнулся и согласился со мной. - Феликс, дай монетку. Ту самую, с пингвином, - произнес Пэн, и, покопавшись в карманах, я нашел старую, ржавую монету, на которой был нарисован какой-то лысоватый уродец. - Выпадет орел, победа моя. А если решка, тогда тебе лучше не попадаться мне на глаза, - нахмурился Питер и большим пальцем взметнул монетку. Упав на песок, верхним ребром, она показывала того же павлина, который так раздражал меня. - Я выиграл. - Не спеши, - произнесла Эмили и подняла монету. Улыбка сошла с моего лица. Она догадалась в чем дело. Повертев монетку в руках, она прорычала. - Ты соврал! - Не соврал, а немного обманул. Орел ведь, - невинно улыбнулся Пэн девчонке. Но я знал, за этой улыбкой стоит гнев. - С двух сторон! Ты лжец, Пэн! И посему, я лишаю тебя победы во второй игре и присуждаю победу мне! - прокричав, и бросив монету в Пэна, она ушла, как я предположил, в лагерь. Непокорная, пылкая, желанная. Желанная Питером, словно какое-то редкое сокровище. Я ощущал, как Пэн желает её видеть на своём острове и не думает даже отпускать. Ему завидовали все мальчишки, включая меня, ведь только Пэну позволялось играть с ней. - Ты ведь знал, что она не поверит, - сказал я Пэну, думая, что тот разгневается пуще прежнего. Но он ухмылялся. - На то и расчет, Феликс. На то и расчет, - Пэн не поведал мне своих замыслов. Мне пришлось просто поверить ему. Победа девушки изначально была подстроена. Пэн специально позволил ей победить. Но зачем? Мне оставалось лишь только гадать.