Операция "Каталмач"

      Касавир стоял на мелководье. По его телу бродили тоненькие пальчики, гладили шрамы, их прикосновения были робкими, словно она боялась причинить боль. - Почему ты опять плачешь? - спросил он. Эллис действительно плакала. Уже не первый раз. Словно внутри неё накопилось целое море слёз и теперь вытекает наружу. - Они... эти лусканцы... гады! я бы их всех убила, но... - Забудь о лусканцах. И о Нашере забудь, хоть на время. То, что ты задумала, слишком жестоко и ударит не по Нашеру, а по простым людям. - Да знаю, - всхлипнула она и провела ладошкой по его плечам, испещрённым мелкими подживающими язвочками ожогов. - Но когда я вижу... это... я ненавижу весь этот проклятый мир! Скажи, я плохая? - Нет. Ты хорошая. Иначе бы я не пошёл за тобой так безоглядно. Ты солнце, Эллис. И не вздумай гаснуть! Ни от злости, ни от чувства вины. - Кара пошла за мной. Её бы Элани вылечила, а она... - Ну вот, опять... - Касавир обнял миниатюрную девушку в мокрой рубашке. Её плечи вздрагивали. - Элани сама призналась, что не успевает. За последнее время, как она сказала, Кара очень сдала. Иногда её глаза из зелёных становились оранжевыми, и тогда Элани боялась, что пламя вырвется на свободу и испепелит всё на лигу вокруг. И ей всё труднее было бороться с этим пламенем. Там, в подвале, Кара просто дала волю своему гневу, и... Я слышал этот звук. Грохот, как от грома, потом гудение, и шипение, как от плавящегося металла. Боюсь, что сама её телесная оболочка к тому времени истощилась, превратилась в хрупкий сосуд с зажигательной смесью. Я подозреваю, что её кто-то создал, как живое оружие. Которое однажды вышло из-под контроля. Её ведь пытались лусканцы захватить или уничтожить, помнишь? - Помню, - зябко поёжилась полуэльфийка, - еле отбили. И Гариус её хотел забрать. - В любом случае, её судьба сложилась... счастливее, чем могла бы. Она осталась человеком. - Когда-нибудь я разгадаю её тайну. - Если получится. А эту рубашку ты могла и не одевать... - Что? - Она намокла, и под ней всё видно...       Эллис успела увидеть, как разгораются глаза паладина - тем мистическим синим пламенем, от которого мурашки по коже и тепло в душе, от которого сердце начинает стучать быстрее и кружится голова... а в следующий миг их губы сомкнулись.       Он унёс её на берег, в заросли высокой травы, и оставшееся до заката время они вновь и вновь доказывали друг другу силу своей любви.       И не одни они. Где в это время пропадали Элани и Ганн, никто не знал, но вернулись красные и смущённые, с травой и соломинками в одежде и в волосах.       Это всё опасность, которая никак не отпускала команду. Келгар всё чаще хмурился и полировал топор, а Нишка насвистывала песенки с похабным содержимым, чего за ней не водилось и в худшие времена. Каждый развлекался как мог.       В первые дни, пока паладин восстанавливал силу, ещё было не так. Словно там, на площади, всё и закончилось. Но мудрый Ганн предупредил: - Ох, и хлебнём же мы горя с этими охранниками. Кто-нибудь да сообразит, что их надули. И хорошо если поленится выслать погоню. А ведь найдутся и карьеристы, и они захотят поймать вас обоих. Надо быть готовыми. Ты ешь, Касавир, и не морщись. Такому медведю надо питаться больше, чтобы окрепнуть.       Впрочем, Касавир восстанавливался довольно быстро. Ненавидимый им бульон сделал своё дело. Вскоре он смог легко поднять меч и даже повторить свои упражнения.       Тревога навалилась близ границы с окрестностями Невервинтера. И тогда-то все влюблённые в маленьком отряде самозабвенно отдались страсти, а Келгар и Нишка - пытались развлекаться по иному.       Келгар и обнаружил погоню. - Угадайте: кто в железе, с мечом и щитом по кустам ползёт? - задал он вопрос. - Разбойник, - ответила Нишка. - Вор, - ответил Касавир. - Следопыт, - ответил Ганн. - Всё правильно. Но: разбойники за жертвами не ползают, а засаду устраивают; воры - не таскают на себе щит; следопыты - не гремят железом. Так что, сдаётся мне, это погоня. Заслали вперёд самого шустрого, и вот он изо всех сил притворяется кустиком. Правда, подвижным, гремящим железом кустиком. Что очень смешно даже для такого тупого вояки, как я. - Может, и смешно, - Эллис вывернулась в объятиях Касавира, повернулась лицом к остальным. - Но теперь нам нельзя отходить далеко друг от друга и от фургона. Где один, там и двое. - Их и есть двое, - отозвалась Элани. - Я расспросила лесных птиц - они видели чуть поодаль второго, и вот тот опасен. Он легко вооружён, у него сильный боевой лук. - Ну, того, что ломится в железе, я, допустим, сниму. Но что делать с лучником? - задумалась Нишка. - У лучника можно стащить лук. А когда он поднимет шум и позовёт на помощь оболтуса с мечом, мы снимем обоих, - прищурился Ганн. - Правда стреляем мы все, как сапоги... - Зато я могу их связать лианами. А Эллис - усыпить песней, - заключила Элани.       На том и порешили.       Следопыт из Лускана очнулся первым. Он помнил, как какая-то рогатая тварь в темноте ловко сделала ему подсечку, вытащила из колчана все стрелы, потом, издевательски хохоча, принялась бегать по кустам. Бегала она быстро, и он позвал на помощь мечника. Но пока этот увалень добежал, тифлингесса доскакала до кустарника, ловко перемахнула через него, а когда его товарищ попытался рубить кусты, они вдруг пустили корни. Вверх. Последнее воспоминание, как он грянулся о землю и уснул от какой-то странной песни, звучавшей на пределе слышимости: есть ли, нет ли...       На него смотрела давешняя тифлингесса, щурила чёрные глаза и облизывала, как кошка, мелкие клычки. Он вспомнил её. Нишка. Лучший вор Невервинтера. Она так же была известна тем, что долгое время помогала Калак-Ча.       Сама Калак-Ча тоже тут была. Маленькая, изящная полуэльфийка, очень светлая и какая-то прозрачная. Как такая девчушка успела насовершать столько подвигов и заработать столь скандальную славу - неясно. Лицо её было задумчивым, она мурлыкала песню, от которой мозги шевелились лениво, как водоросли. - Поймали, да? - дерзко и зло произнёс он (вернее убеждая себя, что это звучит дерзко и зло). - Поймали, - весело ответила рогатая. - И теперь будем пытать. - А что меня пытать? Я ничего не знаю. - А мы просто так будем пытать. Как вы Касавира, - и она скосила глаза в угол. Следопыт посмотрел туда и увидел высокого человека с узорами на теле. В свете лампы не сразу и разглядел, что это многочисленные шрамы и ожоги. - Молиться было опасно, третий раз бы они что-нибудь поизощрённее придумали, - виновато объяснил человек неизвестно кому. - вот и пришлось подживать так. - Хочешь такие узорчики? - заулыбалась Нишка. - Нет,нет, - замотал головой следопыт. На миг все даже пожалели его: сразу видно - парень не участвовал в забавах, он просто боец из отряда, посланного за наглецами, посмевшими испортить чьи-то планы. - Кто за нами идёт? - жёстко спросила Нишка и сверкнула белыми клыками. В глазах её промелькнул алый сполох. Адское существо... - Отряд из полутора десятков, считая нас с Гарри, во главе - Мелкий. Ну, кликуха у него такая, а так он тоже Гарри. Он десятник, но пообещал нам денег и повышения. - Полутора десяткам бойцов? А он смел, - усмехнулся паладин. - Кто ему, интересно, даст столько мест в страже, когда там за каждое - жёсткая конкуренция? Куда они денут полтора десятка лейтенантов? Или он чей-нибудь сынок? Если нет, то вас надули, ребята.       Следопыт принялся безмолвно хватать ртом воздух. Тут заворочался второй пленник: - А? Что? Белк, где мы? - Гарри, мы в плену, и мы - лопухи, - прошептал Белка. - Почему лопухи? - Потому что Мелкий нас нае... - и Белка красноречиво описал ситуацию. - А теперь нас собираются пытать. Просто так. Как этого... Каталмача.       Гарри оказался сообразительным и умоляюще уставился на паладина. Тот ещё сохранял каменное лицо, но Эллис вдруг поняла: сейчас сломается. Ох и намаялась она в прошлом с его чрезмерно добрым сердцем... впрочем, сама такая. - Давайте отберём у них оружие и выпустим, - устало предложила она. - Пусть бегут на все четыре. Ясно, что от Мелкого им влетит. Но поскольку оба дураками не выглядят, а Касавир в воинской иерархии разбирается, то скорее всего, к Мелкому они не побегут. Себе дороже.       Понятно, что после этих слов обезоруженные стражи побежали куда угодно, только не к командиру. За этим проследили по очереди Нишка, Элани и Ганн. - Но эти - не последние. Ждите гостей, - предупредил Келгар. И красноречиво погладил секиру по рукояти.       Обещанные Келгаром гости появились ночью.       Были ли у них кони с самого начала, или они их украли - оставалось лишь гадать. Как ни старались Элани с Ганном, но лошадки, везущие фургон, не были предназначены для быстрой езды. Не говоря уж о самом фургоне - он был вместителен и неуклюж.       Несчастные коняшки и стали жертвами нападения, в них попали первые стрелы. К счастью, друзья были готовы к бою, даже Касавир, оставшийся без своего тяжёлого доспеха и вооружённый обычным двуручником, представлял собой грозную силу. А уж остальные...       Очень скоро ночные гости недосчитались половины, а из всей команды ранен был только Касавир, чьи раны зарастали с прямо-таки бешеной скоростью - сильна была его вера, а уж с любимой женщиной за спиной и подавно. И словно сам Тюр вёл его руку...       Сама Эллис тоже не лыком шита. Научилась за долгие странствия двухмечному бою - не подходи, перемелет, как мельница. Вдобавок ещё и поёт при этом, вселяя в друзей силу, а во врагов слабость.       Рядом пляшет другая такая мельница - рогатая тифлингесса, эта с подковыркой. Зевнёшь, она тюк тебя в чувствительное место, и ты уже не боец.       А маленький гном с топором? Этот вообще зверь. И бьёт-то всё по ногам, по ногам, плюя на правила, когда ниже пояса нельзя.       Друидка поодаль вроде ничего не делает, даже к луку ни разу не притронулась. Но стоит ей пошевелить ладошкой, и все враги кашляют и чихают, да путаются в невесть откуда взявшихся лианах. А стоило им сообразить, откуда опасность, и атаковать эльфийку - на месте её возникла громадная свинья с колючим хребтом, и разметала всех, как котят.       И невесть откуда взявшийся парень непонятного происхождения не отстаёт. Вдруг наложил на каждого из своих по заклятию, и они стали как новенькие, словно не касался их вражеский меч. А подойти к нему страшно - вокруг него сгрудилось какое-то призрачное зверьё, на вид очень опасное, да и на ощупь... ой, мама, спасите-помогите!!!        Никто не помог в ту ночь охотникам за головами, да и не собирался. Предупреждал ведь их мудрый тюремный надзиратель, да не послушались. Будут теперь своим богам об этом рассказывать. Если в Стену Неверующих не угодят. - А Мелкий где?       Единственный выживший супостат мычал и закатывал глаза. Главный виновник ночной шумихи удрал и лошадей увёл. Оставив одну-единственную перепуганную кобылёнку. Прощай, фургон - некому теперь тебя тащить.       Нишка деловито копалась в трупах. На войне как на войне, это даже паладин понимает, хоть и закатывает глаза. Наконец нашла что-то подходящее: - Иди сюда, Касавир. Примерь. Не отпускать же тебя в мир голым.       Скрепя сердце, паладин примерял трофей, получив в довесок щит и меч - не бог весть что, но получше того, чем дрался. - Вот и прекрасно, - ухмыльнулась Нишка. - Пойдём-ка мы с Келгаром в Невервинтер. Да вот он, совсем близко. Скажем, что выловили в лесу лусканских бандитов. Пусть с ними разбирается кто угодно. Остальным советую двигать прямо в порт. Касу лучше пока не светиться, а Эллис и шаманы... то есть друиды... найдут, куда его спрятать. - И куда? - не поняла Эллис, и тут до неё дошло. - Западная Гавань, солнышко, Западная Гавань, - мурлыкнула тифлингесса. - Кстати... Келгар, подь сюды, обними друзей. Не скоро мы с ними увидимся. Хорошо, если зимой... - Пора мне... Крепость нашу, На-Перекрёстке, навестить, - виновато проговорил гном. - Ты ведь официально ещё в правах не восстановилась. Я похлопочу, конечно, но это требует времени, и вы можете прятаться, сколько хотите. А мне позарез надо вернуться, а то тревогу забьют. Она ведь, наёмница наша, неопытная совсем... - Да и я, как оправдание за все грехи получу, тоже в крепости зазимую, - добавила Нишка. - Тяжело мне в тех болотах, неуютно, давит моя нечистая составляющая...       Обнялись на прощание, поплакали, да и разошлись. Гном с тифлингессой - в казармы городской стражи, а остальные - в порт, и до Хайклиффа.       Гарольд Шейн, по прозвищу Мелкий, страдал от морской болезни. И оттого, что супостаты, скорее всего, тоже маются, ему было не легче.       А ведь как всё здорово начиналось! Думалось: поймает двух зайцев в одну ловушку, и станет жить-поживать да ордена подсчитывать. Ан нет...       Двое засланцев ночью дезертировали. То ли раскусили примитивную ложь Мелкого (Не, ну правда, кто даст повышение сразу тринадцати рядовым!), то ли испугались чего-то. Пришлось догонять всем оставшимся отрядом.       И весь отряд полёг на моховое покрывало, а из вражеских потерь - два невинных конька пегой масти. Тут вспомнились Мелкому слова мудрого надзирателя: "Касавира мы взяли, потому что без сознания был" - да поздно...       Гарри Шейн и сам не помнил, как оказался в глухом лесу с половиной отрядных лошадей. Только пришёл себя, только подобрал цену, за которую он их продаст, да куда после этого сбежит, - а волки тут как тут! Огромная стая реальных, живых волков! Чудо, что Мелкого обезумевшие кони не затоптали да волки не съели. До утра он на берёзе сидел, пока вся эта жуть лесная не убралась поздорову. Видимо, кони показались им вкуснее обделавшегося от страха лейтенанта...       Слез бедолага, постирался в речке, да вслед за несостоявшимися жертвами припустил, большим кругом обойдя поляну, на которой уже толпились невервинтерские стражники. Зачем? Не съесть, так понадкусывать. Хоть одного, да убить. Отомстить за все муки.       Вот и прятался он в трюме, вдыхал запахи солонины и селёдки, прогорклого лука да вина, а у его супротивников были уютные каюты с гамаками, да солнце в люверсах. И никак не приходила в голову Гарольда Шейна простая мысль: во всех своих бедах виноват он сам...       А в Хайклиффе словно все восстали из мёртвых. Дел рабочим да магам - разгребать завалы, убирать проплешины тьмы, высаживать новые растения вместо погибших. И люди, как от сна очнулись - ходят, озираются: тут ли я, жив ли я? - Надолго мы тут не останемся, - и Эллис с печалью осмотрела рябинку, на которой проявились первые огненные прядки, да проклюнулись оранжевые серьги-грозди. - До холодов надо успеть. А в Западной Гавани, небось, уже Праздник Урожая отгуляли... - Вряд ли им сейчас до гулянок, - вздохнула Элани. - Ведь деревеньку твою первой выкосили... Странно, что кто-то, кроме Дэгуна, там поселился. - Свято место, оно пусто не бывает, - ответила Эллис, неожиданно побледнев, и провела ладонью по лбу. - Что-то я и впрямь устала. Давайте ночь переночуем в гостинице, а наутро - в путь.       Друидка с шаманом обрадовались - всю дорогу их мучила морская болезнь, и хоть ночь поспать на нормальной кровати им показалось наградой свыше. Но Касавир с тревогой всмотрелся в Эллис, и в голову ему пришла одна мысль... Этой ночью и все последующие он был чрезвычайно нежен с полуэльфийкой, словно та была хрустальным сосудом, и он боялся её разбить.       А в грязном, оборванном нищем, одетом в форму неизвестного происхождения (теперь даже цвета Лускана на ней угадывались с трудом), который выполз, как крыса, из трюма корабля и завалился спать между бочками, при желании можно было бы узнать Гарри Шейна. Но ни у кого такого желания не возникло. Как бы блох не подцепить, думали люди, и обходили его стороной.       На пути к форту Локк зарядили дожди. Дорога шла через болотистую местность, впрочем, ещё относительно сухую, мимо старых могильников. Помнишь, Эллис? Ничего, Касавир тебя в обиду не даст. И Элани с Ганном. Да и сама ты не лыком шита. Только что за слабость накатывает по утрам, отчего вдруг стало знобить от пока ещё тёплых дождей?       Всё глубже и глубже ведёт дорога в бывшие владения Короля Теней. Ночами неспокойно - горят огоньки на покосившихся плитах, шевелятся в темноте неясные тени и доносится мерзкий запах. Но Ганн и Касавир не дремлют. Один духов отгоняет, другой молитвами кладбищенскую нежить выпроваживает. А Элани с тревогой смотрит в спину подруге. Идёт она, такая маленькая, хрупкая, и вроде бы несгибаемая, но что-то не то с ней в последнее время происходит. Какая-то она бледненькая, слабая, голосок дрожит, по утрам еле встаёт, кутается в три одеяла да всё время норовит к паладину под бочок подкатиться. Тот, конечно, счастлив по уши, да всё тревожится. Словно тоже думает, что...       Вдруг Эллис покачнулась, как белая берёзонька, и соскользнула в сырую траву. Ганн оказался быстрее всех и успел её поймать. - Глаза закрыты, пульс слабенький... Бедненькая, ей отдыхать надо, и много, а она тащится по непонятно какой дороге, - вздохнула Элани. - Ничего, форт Локк близко. - Это я виноват, - вздохнул паладин. - Не сдержался... - Сердце не камень, - мудро изрекла друидка. - А тебя уж точно никто не осудит. Просто теперь придётся за ней приглядывать в двенадцать глаз вместо шести. Ты же хочешь, чтобы твой ребёнок родился здоровым? или хотя бы вообще родился?       Шейн простудился. Из его носа лили настоящие водопады, в глаза как песку насыпали. О чём он думал, когда потащился за отрядом в глубь болот? да ещё осенью? Теперь и не свернуть. Кругом могильные склепы да воющая нежить. Сыро, мрачно, страшно. Остаётся одно: ковылять прямо по следу врагов, благо паладин со своими молитвами и чудной шаман разогнали нечисть на целую лигу. А в ночи подползать близко и ночевать за пределами освещённого круга от костра. Авось не заметят. Один раз чуть не спалили - полночи сидел на корявой берёзе да молился всем известным богам, чтоб не слопал какой-нибудь мертвяк.       Тем временем в Невервинтере... - Ну что ж... Предупреждение и нота протеста уже отправлены в Лускан. За смерть Касавира им ещё и пеня полагается. Или я что-нибудь неправильно понимаю? - Всё вы правильно понимаете, - ответил Келгар Айронфист, член Невервинтерской Девятки. Он в упор, без особого уважения, мерил взглядом Нашера Алагондара. - Раз они имели место без спроса и предупреждения проникнуть на нашу территорию и напасть на наших граждан, в число коих входит и леди Эллис... Или уже не леди, раз считалась мёртвой? - Титула с неё никто не снимал. А вот то, что она опрометчиво отреклась от членства в Девятке, в этом есть и моя вина. Кажется, пора мне в отставку, раз я такой дурак, что наступаю на те же грабли... - Не просто на те же, - безжалостно закончил Келгар. - Допустим, Фенвик и впрямь помогал врагу, хоть и невольно. Но Касавир-то сохранил вам верность. Да и я тогда рассказывал вам о том, что они с Эллис стали... более чем друзьями. Но вы пропустили всё мимо ушей. И буквально отдали одного из своих защитников врагам. Купили мир ценой его жизни... Но вы ведь не предполагали, что вернётся Эллис? Что ваш поступок доведёт её до исступления? Слава Тюру, она не Арибет. Но её поступок был очень рискованным. - И где она теперь? - На пути к Западной Гавани. Вместе с Элани, этим парнишкой из Рашемена - Ганном - и Касавиром. - Что?! - Касавир жив, иначе бы меня здесь не было. Но жив он только для нашей команды... и для вас. Поэтому я с вами ещё разговариваю, ваше предательство не успело убить его. Но на всякий случай мы сплавили их подальше от вас. Пока точно не будет ясно, что вы не задумали новую подлость. - Келгар, не будьте максималистом... Эллис была толковым капитаном-рыцарем, да и Касавир... или кто он теперь... станет ей надёжной опорой. Понятно, что на службу Невервинтеру они не вернутся, и это мне, старому дураку урок. Но больше подстав не будет, - и старый невервинтерский лорд потёр виски. Он жутко устал. - Мне и самому невыгодно, чтобы моё имя трепали на всех перекрёстках. И так после того случая паладины избегают моего города: кто-то рассказал историю Арибет и Фенвика в том виде, в каком её знал мой бывший слуга... тот самый, что победил королеву ящериц. - Всё тайное становится явным. Мой лорд, ещё одна такая ошибка, и ваш город обречён. У меня две просьбы: верните Эллис её место капитана-рыцаря, восстановите её документ, подтверждающий право владения. И вторая. Этот фургон, со всем реквизитом, сохраните для нас. И подыщите лошадей для него. - Я так понимаю, Эллис вернётся сама, и найдёт, на чём путешествовать через болота. Зачем вам фургон? - А фургон нужен мне, - и девушка, скрывавшая лицо под капюшоном, сняла его и встала рядом с гномом. - Нишка?! - Да, Нишка, лучший вор Невервинтера и спутник Эллис, - кивнула она. - Знаете, мой лорд, Эллис изменила меня. Я вдруг поняла, насколько это тоскливо и бессмысленно - воровать у лопухов и обносить чужие дома. С ней моя жизнь наполняется смыслом. И я была счастлива, когда мне аплодировали на площади Лускана. Почему бы не делать то же для жителей Невервинтера и других городов? Свяжусь с Гробнаром, и воскресим Огненную птицу. - Вот значит как... Тем лучше, можно не платить за твою поимку. Завтра передадим тебе свидетельство о помиловании. Что-то ещё? - Нишка, возможно, останется здесь, а мне нужна свежая лошадь, - сказал Келгар. - Вернее пони. Я должен вернуться в Крепость-на-Перекрёстке как можно быстрее...       Надо ли говорить, что все документы были оформлены в самый короткий срок.       Форт Локк третий день находился практически в осаде. - Нежить или разбойники? - деловым тоном уточнила Эллис. - Нежити много, но ведёт себя тихо и сама почти не лезет. Заползёт какой зомбик - мы его отстреляем, и снова тишина. А разбойники... что-то их много стало в последнее время. И откуда поналезли? Из-за них порой носа не высунешь. Немного нас после Короля Теней, и сама крепость полуразрушена. Одно радует - с нежитью воюют постоянно. Но и тут оборотная сторона - из них тоже нежить получается. - С вашей нежитью мы сразимся, - молвил паладин. - А вот с бандитами придётся вместе как-то. Ну ничего, стратегию разработаем. Но сегодня нам нужен покой. - И то верно. Что-то командирша у вас бледненькая, под глазами круги... Не захворала ли? - Непраздная она у нас, - уточнила Элани, не обращая внимания на показанный исподтишка кулачок полуэльфийки. - Беременная ба... пардон, женщина идёт в бой? - поразился начальник гарнизона. - И вообще, шастает по болотам? А куда муж смотрит? - Муж с ней в одном отряде, - кивнул Касавир и показал на себя. - Но я её стараюсь беречь... если это возможно. - Ладно господа, сейчас вас поставим временно на довольствие. Как бишь вас там? - Элани, Ганнаев-из-Грёз, Эллис... и Кай Север.       Свежепоименованному Каю Северу хватило ума не делать большие глаза.       Позже, в комнате, предоставленной гостям. - Кай Север, значит? - Муж, значит?       Паладин и певица смерили друг друга взглядами и откровенно расхохотались. - Естественно, муж. Хочешь, колечками обменяемся, у нас их по два на каждой руке. Только мои с тебя спадут, а твои мне не налезут. Эллис, сама понимаешь, не жениться на любимой женщине, которой сделал ребёнка, оно как-то... недостойно паладина. А почему Кай Север? - Потому что похоже. Да ты на себя в зеркало глянь - вылитый Кай Север!       В пути паладин потерял бритву, у него выросла аккуратная чёрная пушистая бородка с серебряными нитями в усах и на подбородке. Волосы тоже отрасли, их он начал завязывать в хвост. К тому же исхудал и покрылся загаром - непривычным для его белой кожи. И только глаза - холодные голубые топазы - сияли магическим светом на этом благородно-разбойничьем лице. Типичный Кай Север. - И впрямь, - улыбнулся паладин. - Что ж, мы все меняемся, и я уже не прежний Касавир. Такое чувство, что он погиб в подземельях Лускана, а я занял его место. - Ты - это ты, - рассеянно откликнулась Эллис; паладин чуть склонился к ней, его белая рубашка - только что смененная после бани - оказалась в непосредственной близости от её шаловливых пальцев, и она принялась выводить на ней круги и спирали.       Касавир охнул и поймал её руку, прижал к своей груди. И Эллис услышала, как быстро-быстро стучит его сердце. - Ты - это ты, - повторила она. - И я люблю тебя любого. С любым именем. - А я - тебя. И теперь люблю ещё больше. - Касавир с опаской огляделся. - Ганн и Элани вернутся не скоро, - шепнула полуэльфийка, - время у нас есть...       И он был с ней так нежен, что казалось, она умрёт от счастья. Или вознесётся на седьмое небо. Грязный, дрожащий тюк был сброшен к ногам атамана: - Во... на надгробии сидел. Упырей мы побили, хотели и этого, только зырим - живой.       Атаман пошевелил носком кучу, оказавшуюся человеком, брезгливо поморщился: - Да он, никак обгадился? - Так точно, ваше сиятельство, - по военному гаркнул один из разбойников. Из армии он дезертировал, а привычка осталась. - Что ж, суньте это... в бадью, кому не противно. Тряпьё принесите, какое не жалко. А потом мы с ним поговорим по душам...       Гарри Шейн понял, что пока его жизнь вне опасности. - Как звать тебя, крысёныш? - спросил атаман. - Гарольд я... Шейн... а кличут Мелким. - Мелкий ты и есть. Да не трясись, никто тебя жрать не будет. Не упырь же я, в самом деле. Моё дело телячье: пограбил - и в тюрьму. А пока на воле - гуляй, поле! Так что готовься, будет тебе задание от батьки-атамана...       "Кажется, я поспешил с выводами", - подумал Шейн.       Если бы разбойники знали, что их маленькой армии осталось существовать не более суток, они бы плюнули на поганца, оставили его одного и смылись поближе к морю. Но...       Когда духи погибших животных внезапно встают из болот и идут шеренгой на лагерь, даже коренной рашеменец испугается. Телторы белые и пушистые, если к ним не присматриваться. Но когда они близко, скалятся и рычат, и видны их полуоблезлые, мокрые шкуры, водоросли и грязь в ушах - это страшно. А наши бандиты рашеменцами не были. И они побежали...       ...чтоб сразу наткнуться на копья солдат гарнизона форта Локк. - У страха глаза велики, ребятушки! Наддай! - вскричал капитан.       И они так наддали, что махом положили половину разбойников. Только тут атаман сообразил, что их взяли на испуг. Повернул к лагерю, а там призраки - волки, медведи, рыси, кабаны, барсуки... - Сейчас я сломаюсь, - пожаловался Ганн, давно ему не доводилось вызывать столько духов зараз. Ещё немного, и придётся перейти на простую магию. Как у Элани. Как у любого священника. - Подсобите!       Элани вступила первой. Трава, не по-осеннему живая, оплела ноги неудачникам, а против везучих встала медведица размером вчетверо против обычных, с тяжеленными лапами... Стрелы застревали в её густой шерсти, а огромные лапы сметали людей, как игрушки и ломали, как спички.       Потом над болотом зазвенел потусторонний голос - прекрасный и тревожный, страх на миг сковал ноги разбойникам, и они упустили шанс вырваться из боя. Когда песня изменила тональность, и в бой вступили двое - тоненькая полуэльфийка и высокий человек с бородкой и тёмным хвостиком, их оставалась едва четверть. А эти два воина стоили многих. При том, что мужчина оказался ещё и паладином...       Да, у страха глаза велики, и двое, сражавшихся спина к спине, показались разбойникам несокрушимой скалой, героями из прошлого. Так оно и было...       Сдавшихся увязали верёвками в мокрые и окровавленные тючки и сунули в тюрьму. Ничего хорошего их, ясное дело, не ждало. Но в суматохе некоторые сбежали, в том числе и болотный найдёныш по кличке Мелкий. Ему было особенно плохо. Только что он опять остался один, больной, голодный, замёрзший и никому не нужный. И виновата была во всём проклятая Калак-Ча!       Бессильная злоба закипела в нём и принялась искать выход. Он вновь пополз по болотному кустарнику вслед за уходящими солдатами. Те подсчитывали потери - к счастью невеликие, а потому не обращали внимания на крадущегося по кустам. Зверь ли, птица ли...       И Гарри Шейн своего добился. Он оказался внутри крепости, окружённый врагом, но зато спина полуэльфийки была совсем близко... так соблазнительно близко...       Только что Эллис стояла, весёлая и усталая, улыбалась, обсуждала со всеми прошедшую битву, и вдруг её лицо застыло, помертвело, и она начала валиться на спину...       На этот раз успел Касавир. Поймал любимую у самой земли и ощутил на руках липкое и горячее, а под пальцами твёрдое. Перевернул. Медленно и осторожно вытащил кинжал, приложил к ране руку, а сам с запредельной жутью слушал: не остановится ли тоненькая ниточка пульса, жива ли его Эллис или уже мертва, и тонул в безнадёжности... - Кас, уступи - постучала ему по плечу Элани. - У смерти ты её выдернул, а дальше я сама...       И паладин отошёл, и взмолился богу справедливости, что не допустил Её гибели. Что уберёг Её... и его, непутёвого слугу своего.       А Элани водила руками над полуживой, не понимающей ничего Эллис... постепенно ведя её обратно в жизнь.       А непривычно злой Ганн держал за шкирку мокрого и скулящего Гарри Шейна, которого вязали воины гарнизона, и шипел как дикий кот.       Три дня приходила в себя Эллис, но выкарабкалась, и ребёнка не потеряла. И с нежитью её друзья воевали без неё.       Три дня горевал в тюрьме Гарольд Шейн, теряя остатки здоровья и разума...       А на четвёртый день со стороны Западной Гавани пришла первая подвода с мясом и овощами. И вот-вот должен были появиться караван из Хайклиффа...       И тогда друзья покинули форт Локк. До родной деревни Эллис оставалось всего ничего... - Зачем вы взяли с собой эту мразь?! - негодовал Касавир, которому ещё аукалась та страшная ночь нервно подёргивающимся веком. - Я его покажу учителю. Может запрёт в теле какой-нибудь зверюшки, - виновато отвечала Элани. - Тогда пусть выберет зверька помельче, - прищурилась Эллис и зашипела - неловкие движения всё ещё причиняли боль, вдобавок от холодной погоды она усилилась. - А то получим медведя с таким характером, и будет кошмар для всех лесов и болот.       Ганн не удержался и хрюкнул. Видимо, представил, во что учитель Элани может превратить незадачливого убийцу.       Да, они прихватили с собой Гарри Шейна. Вернее, то существо, которое когда-то было Гарри Шейном. Жалкое, трясущееся, сопливое и совершенно невменяемое. Ненавидимое всеми без исключения в маленьком отряде. Но Элани отчего-то решила проявить милосердие. Странное милосердие, сказать по правде.       И вот они на поляне со знакомым дубом. - Ну вот ты и вернулась, - поприветствовал её Неван. - Ты много сделала для нас, Орден постепенно восстанавливается. И твои спутники тоже во многом нам помогли. Но вот этот парнишка нам незнаком. Хотя его сила близка нашей. Он друид? - Шаман. И мой... жених.       Неван присмотрелся к Ганну: - У этого молодого человека странное прошлое и такая же судьба. Он очень силён, но и боль его сильна. Зла в нём не вижу, но и света вижу мало. Не боишься? - Нет. Я его уже приняла и полюбила. Со всей болью и всей силой. И готова на всё. - А ты, юноша? - и Неван пристально взглянул в глаза шаману. Тот без страха встретил взгляд Верховного Друида. Ему стало не по себе. Его, сноходца и сновидца, вдруг разложили на мелкие части, сломали и починили, вынули все потаённые мысли на солнышко и запихнули обратно. - Правильный выбор, Элани, хотя и трудный, - произнёс друид. - Благословляю вас, чада. А это кто с вами? - наконец-то разглядел он маленькую скрюченную фигурку Шейна.       Выслушав сбивчивый рассказ друзей, он нахмурился? - Не представляю, куда это... можно запихнуть. Любое животное кажется благороднее его. Может вы подскажете старику, а? - лукаво взглянул он на них.       Все переглянулись. - Вы же помните Бишопа? - первым произнёс Касавир. - Как я ненавидел этого человека... Но он оставался человеком до конца - злым, жестоким, но человеком. А это... червяк, да и только. - Причём червяк ядовитый, готовый сожрать добычу втрое больше, чем он сам, - продолжила Эллис. - Хитрый, упрямый, но совершенно безвольный. В его голове нет ничего, кроме грязи, - продолжил Ганн, успевший заглянуть в сон Шейна. - И я впервые вижу того, чья смерть принесёт мне радость. Он отравляет воздух вокруг. Что мне делать с собой, учитель? - жалобно вопросила Элани. - Значит, гибрид червяка, ужа, крысы и клопа-вонючки, - подытожил Неван. - Осталось придумать, как это всё воплотить в один образ...       И тут нервы Шейна не выдержали. Он завопил что-то нечленораздельное, вырвался и со всех ног поскакал по болоту. С кочки на кочку, с кочки на кочку, с кочки на коч...       Плюх!!!       Все обескураженно смотрели на тонущего Шейна. На то, как он в ужасе барахтается и тщетно цепляется за скользкую болотную траву. - Как глупо, - произнёс Ганн. - Да пристрелите его кто-нибудь, чтоб не мучился! - простонал Касавир и отвернулся. Даже его доброта была не бесконечной, и спасать Мелкого он тоже не рвался. - Значит выбор сделан, - произнёс Неван и щёлкнул пальцами. - Коак? Квааа! Брекекек! - Жаба? - отозвался хор из четырёх голосов. - Ну, как от жабы, от него будет больше пользы, чем как от человека. Пусть комаров ловит, а то развелись... кровососы... - и Неван хлопнул себя по шее. - К сожалению, он так и умрёт жабой. Это заклинание необратимо.       Все махнули рукой. Жаба, так жаба. Судьба Шейна больше никого не интересовала.       От обители болотных друидов до Западной гавани идти - всего лишь пару суток. И вот... - Эллис? - Папа!       Раньше Дэгун и его приёмная дочь не могли позволить себе вот так повиснуть на шее друг у друга. Но теперь они многое поняли... - Пойдём, дочь, - Дэгун очень быстро разобрался, кто есть кто в маленькой компании, по взглядам Эллис он очень легко определил, что высокий человек с бородкой, кого-то смутно напоминающий, для неё больше чем друг. - Пойдём. И друзей с собой зови. Нам многое надо обсудить... - Люди к нам селятся - не промах. Руки у всех растут из нужного места. Твой друг Бевил женился и подругу себе нашёл под стать, сейчас за командира в отрядике, охраняющем нас от нежити. И друиды вернулись - благодаря тебе, Элани. Но эти земли всё ещё полны тьмы. Иногда такое вылезает... Конечно, ты, дочь, и твой друг Ганн здорово подразогнали нежить, но сейчас она возвращается, и нам бы не помешал божий воин... - Я паладин, - отозвался Касавир, и Дэгун узнал его. - Помню. Видел тебя в крепости. Ты был жутко самоуверенным молодцем, пылал таким благородством, что аж глаза резало. И ты по-прежнему такой же светлый, но твой свет смягчился, а глаза стали... мудрее, что ли. - Не приведи вас боги помудреть моим способом, - горько усмехнулся Касавир. - И кстати, зовите меня теперь Кай Север. Тот самоуверенный мальчишка погиб в Лускане. - Печально. Наслышан я о твоей истории. Но дочь мою по-прежнему любишь? - Люблю. И хочу на ней жениться.       Дэгун поднял брови. - А она согласна? - и усмехнулся ехидной улыбочкой прежнего Дэгуна. Того самого, до Войны Теней. - Согласна, - улыбнулась Эллис. - Тем более, деваться мне некуда. Всё, допелась.       И она погладила свой пока ещё незаметный живот и положила голову на плечо паладину. - Значит свадьбе быть, - подытожил Дэгун. - Двум свадьбам, - добавил Ганн и поднял над столом руку Элани, переплетённую пальцами с его собственной рукой.       Свадьбы сыграли по первоснежью. Одну за другой. Келгар приехать не смог, как и Гробнар, но оба написали письма с поздравлениями. А вот Нишка всё-таки преодолела свой страх и приехала погулять на свадьбах друзей. И впервые сыграла им на дудке. Мелодия пока выходила неловкой, но всё же.       До зимы все дружно ходили гонять нежить. Сначала с Эллис, потом, когда её живот перестал влезать в доспехи, без неё. Впрочем, ей и по хозяйству хватало забот, а песнями она приучилась залечивать раны.       Когда зима переломилась, украсили дерево и отпраздновали новый год. Тьму не без помощи Касавира успешно загнали в болота, вдобавок, из Хайклиффа прибыл новый священник. А значит, деревню теперь можно было считать по-настоящему живой.       Вместе со священником Касавир и Ганн ходили исследовать руины цитадели Короля Теней. Земля в этом месте провалилась, болотная вода просачивалась сквозь толщу камня, и найти в образовавшемся озере труп Бишопа не представлялось возможным. Касавир ограничился тем, что вкопал в землю простую табличку с надписью: "Охотник Бишоп. Прощаем и отпускаем", а священник прочитал молитву. Ганн умолчал о том, что видел гладкую поверхность стены на месте души следопыта. Кто знает, может она не вся там растворилась, и бродяга получит свой шанс?       Когда снег растаял и болота стали совсем непроходимыми, друидка и шаман ушли исследовать дороги, а у Эллис родился сын. Светлоглазый, как отец. Касавир подарил ему своё имя, превратившись окончательно в Кая Севера. И целый месяц он и Эллис были безмятежно счастливы. Жили, наслаждались солнцем и друг другом, чинили попорченный войной и непогодами дом Дэгуна вместе с ним, помаленьку помогая ему и в других делах.       А потом подсохли дороги, и прибыл гонец...       Дэгун обнял дочь и зятя, расцеловал внука, взял с них клятву наведываться в гости. Ганн и Элани проводили их до Хайклиффа, посадили на корабль.       В Невервинтере их встретила Нишка. Легенду для Кая Севера придумали железную, к тому же он утратил всякое сходство с прежним Касавиром. Если Нашер и узнал его, то виду не подал. Паладин из далёкого города с труднопроизносимым названием получал те же права на Крепость-на-Перекрёстке, что и Капитан-рыцарь Эллис Полуэльфийка. А маленький Касавир - права наследования. Летом на башенках Крепости вывесили флаги: Капитан наконец-то вернулась, и теперь всё будет прекрасно. А Келгар смог, наконец, оставить свои утомительные обязанности леди Эллис и лорду Каю, тепло попрощаться с ними и уехать в Невервинтер, нести свою службу в Девятке. А там, чем чёрт не шутит, передать свой плащ кому-нибудь другому и вернуться в клан Железный Кулак...       И на этом, вроде бы, всё, но время идёт, дети растут, и, возможно, их ждут новые приключения. Но это - совсем другая история.