Мятежный Ферелден

Персонажи: Мэрик Тейрин, Роуэн Тейрин, Логэйн Мак-Тир, Фархар Мак Энриг Категория: джен, ангст Рейтинг: R Бета: Herr_Tatzelwurm Цитаты: «Логэйн втайне ликовал. Он заметил также, что никто из баннов не смотрит ему в глаза. Мэрика они обожали, но Логэйн для них был не более чем убийца. И самого Логэйна это вполне устраивало». «Мэрик … отомстил за смерть матери, но не чувствовал ничего — только холод. — Зато теперь никто не сможет прятаться за отговорки. Всем придется принять чью-то сторону и платить за выбор, а еще им придется понять, что я никого не стану прощать. Отныне — никого». (Д. Гейдер. «Украденный трон») 1. Роуэн. По стылому залу гуляли сквозняки, и Роуэн против воли зябко передернула плечами. Ремонт во дворце затянулся — слишком много неотложных дел скопилось у законного, свежекоронованного короля Ферелдена. Одно из них и собрало в этой уединенной комнате трех лидеров получившей долгожданную свободу страны. — Так что он тебе ответил? — подогнала она надолго замолчавшего мужа. Тот вздохнул. — Ничего. — Ничего? — Голос королевы окрасился возмущением. — Оглох он что ли? — Уверен, банн Ферхар прекрасно меня расслышал, — отозвался Мэрик. — Я говорил довольно громко. Но он развернулся и ушел на свой корабль. — Может, стоило отдать приказ его задержать? Король невесело усмехнулся: — И на что бы это было похоже? Самодур-Тейрин прямо на глазах у изумленной публики вяжет Штормового Великана, героя сражения за Гавань? Сейчас, когда в Денериме полно послов, мы должны хотя бы выглядеть едиными… — Где он сейчас? — лязгнул безмолвствовавший до этого Логэйн. — Уплыл, — пожал плечами Мэрик. — Хотя я посылал гонца с предложением поговорить… — Это просто наглость! — Она сурово свела брови. — Надо было отправлять не приглашение, а приказ. Тогда он не посмел бы… — И осеклась, увидев, как Мэрик смущенно качает головой. Он бездумно переставил на столе чернильницу и стаканчик с перьями, и только потом возразил: — У него флот, Роуэн. Мы же не хотим нового мятежа? Еще со старым-то толком не разобрались… — Даже так? — Мак-Тир скривил губы сумрачной улыбкой и сложил на груди руки. — Думаешь, он пойдет на открытый конфликт? — А как еще понимать его уход от ответа? — воскликнула королева, подаваясь вперед. — Ему предложили публично объявить эту пиратскую шайку объединенным флотом Ферелдена, а он взял и уплыл! Мэрик опять глубоко вздохнул, с силой потер виски. Роуэн с тревогой подумала, что он выглядит слишком убитым для человека, который стал символом победы. — Это еще не все. По дороге меня перехватил киркволльский посол. Всячески выражал обеспокоенность нашим затянувшимся ответом. Ну, я опять соврал, что всё под контролем. Попросил, чтобы пересмотрели количество выдаваемых им пиратов. Снизили хотя бы до трех кораблей, например… Он дал мне неделю на раздумья. И если наши опять на них нападут, плакали все договоренности… Все трое замолчали. Киркволл сделал Ферелдену очень простое и очень заманчивое предложение — марчане предоставляют солидный займ и торговые преференции, а Мэрик раз и навсегда решает проблему с пиратством в Недремлющем море. Вот только это оказалось не так-то просто… Наступившую тишину нарушал лишь треск дров в камине. Запах дыма становился все более заметным, и Роуэн сделала себе пометку — приказать, чтобы здесь прочистили дымоход. — Мак Энриг не посмеет, — уверенно произнесла она, справившись, наконец, с вскипевшими эмоциями. — Как бы то ни было, он из старой гвардии. Такие, как он, не предают! Он делом доказывал свою верность все эти годы: его рейдеры щедро делились с нами серебром. И именно они помогли нам добраться от Гварена до Западного Холма, а потом спасли Денерим от орлесианского флота. — Тогда почему он ушел? — спросил король, поднимая на нее печальный взгляд. — Потому что он может говорить только за себя, — подал голос Логэйн. — А ты сделал предложение всем им. Штормовой Великан обсудит это со своими людьми. И только потом даст ответ. Но я думаю, он согласится с мнением большинства. — Это плохо, да? — с беспокойством пробормотал Мэрик и снова понурился. — Сам понимаю, что да. Слишком много таких, кому морская вольница ударила в голову… Но нам так нужны эти договоренности! — продолжил он подавленно. — Поля потоптаны, казна пуста, и без помощи мы не выживем… Слова снова канули в тишину полупустого кабинета с затхлым, несмотря на сквозняки, воздухом. Роуэн в прыгающем свете свечей смотрела на двух дорогих ей мужчин и с тоской размышляла, что даже в самом страшном сне не представила бы победу… такой. Холодной, одинокой, зыбкой и неверной. Как просто было на войне! А как сейчас понять — кто друг, а кто враг? — Что мне делать? — нарушил молчание Мэрик. В его голосе явственно слышалось отчаяние. — Я так и знал, что не справлюсь… — Я думаю! — Мак Тир грубо оборвал уже опостылевший ему монолог в самом начале. Роуэн понимала: видеть друга и короля беспомощным, тонущим в унынии, было для него так же нестерпимо, как и для нее. Логэйн нахмурился и медленно поднял голову, словно принял какое-то решение. Его серые глаза сейчас были черны и пусты, как две дыры в бездну. В ломком взгляде королевы, направленном на мужчину, забрезжило ожидание: он что-то придумал! Генерал снова ссутулился под гнетом этой надежды и заговорил глухо, отрывистыми фразами: — Вам не понравится моя идея. Меня и самого уже тошнит… Но это быстро и действенно. Может сработать. Мне немедленно нужно в Штормовые земли, успеть к капитанской сходке. Забираю два трофейных корабля и людей Сигарда и Хоу. Мне нужна бумага, подтверждающая полномочия. Самые высокие из возможных. Глаза Мэрика сверкнули в полумраке, словно кошачьи. Он, едва не перевернув стул, выскочил за дверь и тут же вернулся с писарем. Клерк схватил перо и принялся строчить приказ. Роуэн слушала торопливый скрип по бумаге, глядела на застывшего каменным изваянием генерала и с болью и раскаянием думала, что ни король, ни она сама, ни за что не спросят Мак-Тира — что именно он задумал. Супругу эта мысль даже не пришла в голову — настолько он обрадовался шансу разрешить тягостный конфликт. А ее саму ужаснули мрачная решимость на лице Логэйна и жестокие складки, рельефно проступившие у его губ. Но еще больше — понимание, что мирного решения проблемы не будет. Король развязал своему генералу руки. Королева дала на это молчаливое согласие. И теперь эти руки обагрятся кровью… 2. Ферхар Мак Энриг Банн Ферхар пребывал в смятении. Ему не слишком нравился молодой король, но предложение, им сделанное, казалось целесообразным. Не преследовать и не распускать отбившееся от рук вольное братство, а всего лишь немного его ограничить — сменить флаги, подбавить дисциплины, сузить круг возможной добычи… Старый пират скривился, как от зубной боли. И тогда вольница перестанет таковой быть. Добрая четверть капитанов скорее умрет, чем согласится на это. Отрог Брандела способен приютить многих, его доки вместят минимум дюжину мелких, но маневренных пиратских кораблей, а сложный фарватер, ведущий к острову, уже давно стал надежной защитой от внезапных гостей. На борьбу со взбунтовавшимися прибрежными баннами уйдет не один год… Мак Энриг, едва заметно прихрамывая, прошелся по палубе. Семнадцать его широких шагов от высоко поднятого носа, украшенного волчьей головой, до рулевого весла. Он боготворил свой корабль, свою «Хищницу», как суровую и непокорную любовницу. И был бы счастлив встретить смерть на ее просмоленных досках. Но, видно, судьба распорядилась иначе. Честь не позволит ему противиться воле Мэрика, но он не сможет дать королю то, чего он хочет. Значит, все, что ему остается, это сойти на берег. Именно поэтому он задержался, возвращаясь домой — проклятая старческая сентиментальность! Хотел напоследок насладиться морем… А дома уже поджидала беда. Два боевых орлейских корабля и кнорры его сыновей с трудом разместились в небольшой гавани. Сердце пропустило несколько ударов, прежде чем он разглядел флаг со вздыбленными мабари на мачтах чужаков. Ферхар нахмурился. Кем бы ни были незваные визитеры, добра он от них не ждал. Он был готов к долгим и нудным переговорам, к ругани и даже к аресту — но не к тому, что из родового замка навстречу ему выйдет мэриков генерал в сопровождении сотни солдат. — Нехорошо уклоняться от разговора с королем, Мак Энриг, — насмешливо растягивая слова, сказал он вместо приветствия. Люди за спиной банна тихо зашелестели оружием — им тоже не понравилась открывшаяся картина. — Спокойно, — хриплым басом бросил капитан «Хищницы» и Мак-Тиру, и им. — Зачем пожаловал? — Вот эта грамота делает меня голосом и рукой Мэрика Тейрина, — Логэйн небрежно взмахнул какой-то скрепленной красной печатью бумагой. — Я намерен закончить вашу так и не начавшуюся беседу. И проверить, что означало твое молчание — слабость или… предательство? — Ты умеешь читать? Удивлен, — обронил Ферхар с презрением. — Что ж, поговорим. Но только с глазу на глаз. Пусть твои люди останутся снаружи. Где Хальс и Асмунд? — Твои сыновья здесь, — пожал плечами генерал. — Ждут тебя. Своих людей тоже оставь. Отдав команде приказ быть наготове, пират вошел в ворота. Мак-Тир последовал за ним. На душе Мак Энрига было неспокойно — на этих кораблях Логэйн мог привести с собой до трехсот бойцов. А их, даже вместе с командой сыновей, почти вдвое меньше. Королевские корабли не выглядели покинутыми, но это не означало, что в замке не скрываются возможные противники. Единственное, что заставляло банна идти, подставляя спину этому выскочке-простолюдину — вера в нерушимость слова короля. Если Мэрик хочет с ним говорить, значит, это будет лишь разговор. Генерал следовал за ним, храня невозмутимое молчание, пока Ферхар не провел его в свой кабинет. Там он по-хозяйски развалился в кресле, похлопывая свитком по закованному в броню колену, и спросил в лоб: — Так почему ты уплыл? Банн сел за свой стол, откинулся на высокую резную спинку и высокомерно процедил: — Ответ даст Сход капитанов. Не я. — Спрашивали тебя! — возвысил голос Логэйн. — Ты поднял паруса этой морской банды. Ты был ее вождем. Тебе за нее и отвечать. — Эта банда не так давно спасла Денерим! — язвительно напомнил Штормовой Великан, пристукнув широкой ладонью по столешнице. — Война окончена, Мак Энриг. Пришло время раздавать награды и приговоры. И тебе решать, кем ты теперь станешь — героем или преступником? Что тебя ждет — звание адмирала или плаха? Если твои люди продолжат разорять торговые пути, второе более вероятно. И знаешь почему? Потому что Ферелдену нужна эта торговля! И препятствовать ей — измена! — Я не могу говорить за всех, — повторил банн, храня непроницаемое выражение лица. — Но я в море больше не выйду. Это все, что я могу сделать для короля. Кулак Мак Тира сжался, сминая бумагу. — Значит, родина для тебя — ничто? И твой клич: «За Ферелден!», которого так боялись орлейцы — пустой звук? — Банн сузил глаза, многие из его команды предпочли бы сейчас сбавить обороты и не злить Штормового Великана. Но тэйрн Гварена продолжил заколачивать гвозди. — Для чего ты прикидываешься бессильным старцем, Мак Энриг? Мы оба знаем, что твое слово много значит для капитанов. — Нельзя надеть намордник на волка! — надменно бросил пират. — Морская вольница не встанет под королевскую руку. Логэйн медленно поднялся и подошел к столу, нависнув над Ферхаром. — Так ты предпочтешь тешить свое хреново самолюбие, вместо того, чтобы спасти страну от голодных бунтов? — низким и угрожающим голосом спросил он. — Значит, ты все-таки предатель? — Глупец! — зарычал банн, отвечая взглядом на взгляд, как будто парировал удар — так, что, казалось, вот-вот посыплются искры. — Неужели ты не понимаешь, что они меня не послушают! Если я сохраню нейтралитет, позже, поодиночке, смогу уговорить их сменить флаги, заняться торговлей или уйти в Лломерин! Но на Сходе этот номер не пройдет! — У нас нет на это времени! — Стальная перчатка генерала с грохотом обрушилась на стол. — Ответ нужен в течение недели, иначе мы не получим помощи Вольной Марки! Ты, боевой капитан, своей нерешительностью убиваешь тысячи невинных! — Как я, по-твоему, должен их убедить?! — не выдержав, заорал Штормовой Великан. — Это тебе не сухопутные крысы, а просоленные морские волки, знающие себе цену! В море каждый сам по себе! Если я буду на них давить, они плюнут мне в морду и изберут другого вожака! — Так ты этого боишься? — зловеще-спокойно вздернул бровь Мак-Тир. — Утратить власть? Ты не только предатель, но и трус, Ферхар. Мак Энриг, вскочил, наливаясь дурной кровью. — Да как ты смеешь упрекать меня в трусости, ты, беспородный щенок?! Логэйн смерил его пренебрежительным взглядом. — Как бы тебе самому не потерять породу. Одно слово Мэрика — и твой род навсегда лишится этой земли. Люди запоминают победителей. Ничтожный разбойник или герой? Выбирай. Банн схватил ртом воздух и опустился обратно в кресло. Его ярость погасла так же быстро, как и вспыхнула. — Твои угрозы бессмысленны, — негромко сказал он. — Они не переубедят капитанов. Я могу уговаривать, приказывать, запугивать — и меня послушают лишь три четверти моих людей. Остальные уйдут, и мы их не найдем. — Значит, не надо убеждать. — Логэйн отошел от стола и принялся мерить шагами кабинет, в такт им роняя слова. — Четверть капитанов. То есть, примерно сто двадцать человек вместе с командами. Против почти четырехсот тех, с кем можно иметь дело. Не самый плохой размен, Мак Энриг. — Он остановился, вперив в пирата ледяной и мертвый взгляд. — Вы соберетесь на Сходе отпраздновать победу. Ты пригласишь на пир меня и моих людей. И заранее предупредишь тех, кому доверяешь, чтобы действовали с тобой заодно. Ты произнесешь речь о верности короне, а я потребую от капитанов вступить в объединенный флот и прекратить пиратствовать, и спровоцирую их на конфликт. А потом мы вместе нападем на неблагонадежных. Их имена и приметы ты назовешь мне прямо сейчас. Это убедит сомневающихся, что с Мэриком лучше не шутить. И они прямо там, за столом, принесут ему присягу верности. А приму эту присягу я. — Мак Тир резко бросил на стол измятый свиток с королевской печатью. Ферхар с трудом сглотнул застрявший в глотке воздух. — Ты сумасшедший… — его глаза сделались больными и безумными. — Ты же понимаешь, что я никогда на это не пойду? Лучше сдохнуть бродягой без дома и родины, чем… чем… Он так и не смог подобрать слов, в бессильном бешенстве уставившись на генерала. Тот бестрепетно встретил прожигающий взгляд и снова положил руки на столешницу, со скрежетом процарапав ее сталью перчаток. — Война закончилась, Мак Энриг. И началась политика. А это грязная и гнусная игра. И знаешь, что повышает в ней ставки? Ты решаешь не только за себя. Он подошел к двери, распахнул ее и крикнул кому-то: — Веди! Штормовой Великан почувствовал, как по его спине ручьем бежит холодный пот. Он знал, что сейчас произойдет, но не смог даже пошевелиться, охваченный незнакомым ему страхом. В кабинет зашел солдат Логэйна, ведущий молодого воина с крепко скрученными за спиной руками и кляпом во рту. Глаза его гневно сверкали, а к горлу был прижат кинжал. — Асмунд… — прошептал банн. — Этот капитан тебе все-таки немного дороже, чем остальные, да, Мак Энриг? — холодно спросил генерал, подходя к пленнику. — Кровь — не водица… Вольная Марка просит о выдаче самых злостных пиратов. Твои парни успели заработать себе имя, те же киркволльцы примут их с радостью. Боюсь даже представить, насколько большой. — Лицо Мак-Тира на мгновение исказила судорога, но он продолжил все тем же равнодушным голосом. — Жаль, твой младший не успел дожить до такой славы. И, как назло, Морской Волчицы не оказалось дома… — Заткнись! — взревел Ферхар, вскакивая и хватаясь за меч. — Да как ты смеешь угрожать мне в моем доме, подлый щенок?! — Сядь. Можешь оскорблять меня, сколько угодно, — ответил Логэйн, не меняя тона. — Я выполняю свой долг. Выполнишь ли ты свой? Вопрос все тот же — герой или предатель? А твои сыновья? Герои или преступники? Подумай. Смерть и позор твоих близких или гибель кучки самовлюбленных подонков? Мак Энриг обессилено опустился в кресло. Он встретился с Асмундом взглядом, и увидел в нем ответ. — Я возьму тебя на Сход, — устало сказал он. Некогда зычный голос Штормового Великана навеки треснул.