Мятежный Ферелден

Персонажи: Мэрик Тейрин, Мойра Тейрин, Роуэн Геррин, Рэндорн Геррин Категория: джен Рейтинг: G-13 Примечание: таймлайн 8:92 Цитата: «Все восемнадцать лет своей жизни он провел в лагерях мятежников либо отдаленных замках, в бесконечных переходах и маршах, неизменно в свите матери. Он даже представить не мог, что можно жить как-то по-другому, — сама мысль об этом была Мэрику совершенно чужда». «Король? Мальчишка, удостоившийся стольких обеспокоенных взглядов и досадливых вздохов? Сопляк, за которого матери так часто приходилось оправдываться?» — Мэрик, познакомься, это Роуэн Геррин. Роуэн — принц Мэрик Тейрин. — Голос матери был ласков, но за этим шелком, как обычно, скрывалась сталь. Сегодня ему предписывалось быть дисциплинированным и производить хорошее впечатление. Пока он переодевался к ужину, Мятежная Королева тщательно и вдумчиво проинструктировала его — точь-в-точь как одного из своих полевых командиров. Эта мысль была лестной. Больше ничего хорошего в предстоящем мероприятии Мэрик не усмотрел. На выходе из комнаты мать внимательно его осмотрела, как разглядывала снаряжение накануне боя. Пригладила ему вихры и прошептала: «Выглядишь милым. Будь таким и дальше!» И вскользь поцеловала в висок. От мимолетной ласки, по которой он успел соскучиться, защемило сердце. «Я не подведу!» — хотел сказать он, и, как обычно, промолчал. Но намерение сделать все, что она хочет, переполнило принца, словно мех забродившим вином. Однако выглядеть милым оказалось труднее, чем он думал. Этот замок — слишком большой, пафосный и богатый — не нравился ему до печеночных колик. Не нравился хозяин, посмевший посадить его мать в темницу, угрожать ей выдачей врагам, а сейчас потчующий их экзотическими фруктами и даже на вид дорогущим вином. Не нравились его дети, потому что… Не нравились, и все тут! И материнские инструкции не помогали. Принц исподлобья взглянул на девчонку, которую ему только что представили. Рыжая, большеротая, тощая — сплошные локти и коленки. Смотреть абсолютно не на что. Эрлова дочка сделала книксен и чопорно улыбнулась: — Рада знакомству, Мэрик. Голос у нее был писклявым и противным. — Угу, — буркнул он и, поймав леденящий взгляд Мойры, поправился. — В смысле, тоже рад, Роуэн. — Подросток отвесил быстрый неуклюжий поклон. — Э-э… Как дела? Воротничок нового камзола нещадно натирал шею. Она внезапно зачесалась так, словно ткань была сплетена из ползучей крапивы. Да-да, лучше думать о воротничке! А не об этих неприятных и заносчивых людях… «Я милый, я, демоны меня раздери, такой милый, что уже тошнит!» — внушал себе Тейрин. — Спасибо, хорошо, — излишне коротко, но хотя бы вежливо ответила ему девчонка. В ее серых глазах плескалось нескрываемое любопытство, и Мэрика против воли передернуло. Она разглядывала его, как какого-то забавного зверька! И зачем он здесь?.. Потому что желание королевы — закон. Так, кажется, говаривал Хирем? Нет-нет, он не сдался! Юный принц тяжело вздохнул. Второй пункт инструкций гласил: «Чаще улыбайся эрловой дочке!» И он послушно растянул губы в улыбке столь же обаятельной, что и оскал подзаборной дворняги. Роуэн вздрогнула, а Мэрик, довольный произведенным эффектом, тихо фыркнул. Третий пункт: «Развлеки ее разговором». — Э-э… Погода нынче неплоха, — осторожно начал Тейрин, пробуя на вкус роль записного дипломата. Гадость, но есть можно. — Исключительно красивое небо сегодня. Такое синее. И дождей давно нет, дороги окончательно подсохли. — Он задумался над продолжением. — И это, в самом деле, прекрасно, значит, не застрянем опять в какой-нибудь глухомани, в грязище по пояс, мокрые и голодные. Он замолчал, удовлетворенный своей краткой и образной речью, но, заметив предостерегающе выгнутую бровь Мойры, понял, что ляпнул что-то не то, и снова сник. Он медленно прогулялся с девчонкой по залу, полному народа, терпеливо снося зуд, внимательно следя за тем, чтобы не поскользнуться на отполированном паркете или не столкнуть с места какую-нибудь вазу или парадную алебарду. Что там дальше по списку? Проводить Роуэн к ее месту? Принц подал ей руку и деревянной походкой зашагал к длинному столу, уже уставленному разными яствами. Дойдя до него, немного замешкался, сообразив, что завел свою даму не с той стороны, снова вздохнул и с тоской посмотрел на кусающую губы мать. И что же делать дальше? Снова вести ее через весь зал? Возникла неловкая пауза. Мэрику казалось, что все гости Рэндорна, позабыв про свои важные разговоры, глазеют именно на него, и ему с новой силой захотелось убежать и спрятаться в каком-нибудь темном сарае. Эрлова дочка хихикнула: — Спасибо, дальше я сама! — и бочком протиснулась через гостью и отца к своему месту. Мэрик обреченно сел рядом с матерью. Сейчас должна начаться самая страшная часть этой пытки — ужин. Принц не был деревенщиной, он знал наизусть все правила этикета, но только в теории. Гораздо чаще ему приходилось ужинать у костра, торопливо выскребая подгоревшую кашу из котелка, чем за изысканно сервированным столом. И он с удовольствием променял бы на эту проклятую кашу все деликатесы Тедаса, лишь бы не отбывать сейчас эту ужасающую повинность в Редклифе! Эрл Рэндорн встал и произнес длинную и полную патриотической патетики речь, во время которой Мэрик из всех сил старался не клевать носом, не теребить скатерть и не катать в пальцах хлебные мякиши. Получалось не всегда. Потом заговорила Мойра, и юноша сразу же проснулся. Принц жадно впитывал ее завораживающие интонации, напоминающие ему звучание виолончели, услышанной в детстве в чьем-то поместье — глубокие, бархатные, ласкающие слух. Завладевающие вниманием, уводящие за собой. Материнский голос околдовывал не только Мэрика — гости Герринов смолкли, внимательно глядя на Мятежную Королеву, захваченные ритмом ее речи и силой ее убеждения. А потом королева звучно провозгласила свой любимый тост, как будто в атаку подняла: — За свободный Ферелден! И все повскакивали с мест, подхватывая этот клич. И Мэрик тоже. Но лучше бы он этого не делал — от излишнего воодушевления принц неловко взмахнул рукой и… разумеется, опрокинул на себя полный кубок. Но в краску его вогнал не смех, который раздался вслед за этим, а огорченный вздох матери. Такой красивый момент испортил… Налетевшие слуги мигом вытерли вино полотенцами, избавив Тейрина от необходимости убегать и приводить себя в порядок. Багровый, как геральдический мабари на щите матери, Мэрик боялся оторвать взгляд от своей тарелки. Попытка быть милым только что с треском провалилась. И почему она не попросила его быть смешным? Это у него получается гораздо лучше. Скольких обеспокоенных взглядов и досадливых вздохов он удостоился за свою жизнь — и не упомнишь… Несомненно, он испортил все, что только смог — и красоту выступления матери, и торжественность момента, и впечатление о Тейринах… Он всегда все портил. Глупый шут при прекрасной королеве-воительнице, ее вечный позор и несбывшаяся надежда… Только вот он никогда не просил на него надеяться! И никто его не спрашивал — хочет ли он быть принцем украденного королевства! Он мечтал об обычной жизни — подсмотренной украдкой между вечными разъездами и окольными дорогами. Дом, собственная комната с собственной кроватью, неторопливые беседы за завтраком, прогулки по саду, охота ради удовольствия… Друзья-ровесники, в конце концов! Всего этого он был лишен, сметенный праведным желанием Мятежной Королевы вернуть трон Тейринам. И ему. Стыд и гнев жгли Мэрику глаза, отчаяние невыносимо терзало сердце, и принц сдерживал подступающие слезы только из чистого упрямства. А потом почувствовал, как его колена коснулась материнская рука, и успокаивающий шепот прошелестел над ухом: «Все хорошо, милый. Успокойся. Ты обязательно справишься». И отчаяние разжало свои отравленные когти. Мэрик поднял голову и расправил плечи. «Да, мама», — прошептал он в ответ. Он вытерпит эту пытку, будет и дальше пытаться быть милым. Он обещал — пусть и не вслух. Он не сдастся.