* * *
Чудесный полдень ласкает мир и приносит счастье, а ненастные мысли сжигает. Волшебное лето… Каждый бы мечтал выпить его без остатка, чтобы вечно душа благоухала. Августовское солнце играет со снежинками, как котёнок с игрушечной мышью. Зима вполне себе без зазрения совести может ворваться в лето, решает хохочущий Ледяной Джек, пока сидит на садовой ограде и болтает ногами. С ним рядом — возмужавший Джейми. Он с восхищением глядит, как друг наколдовывает ледяные фигурки Хранителей — духов, которые верно защищают детство. — Северянин с каждым днём поражает всё сильнее, — попутно рассказывает он, — сам всё бубнит беспрестанно про свой кодекс, про то, что надо его соблюдать и всё такое. И даже что ни к чему устраивать снежные бои! А вчера знаешь, что? Сам же — на спор! — заставил меня закатать в сугроб одного шаловливого мальчишку. И прямо на пляже. Кхм, прямо на глазах у плещущихся в водичке взрослых — ну и других детей. Было весело. — И ледяная фигурка Северянина — не в привычных тулупе и ушанке, а пляжном обличьи — потешно тыкает пальцем в воображаемого шалуна. Август и Джейми слушают ещё много всякого разного. И вот когда солнце зевает и клонится к земле, Ледяной Джек спрашивает: — А давай мы тебе устроим встречу с Хранителями? — Да ты что! — восклицает Джейми. — Ещё спрашиваешь! Ледяной Джек радуется: здорово встретиться со старинным другом и увидеть, что он ни капельки не изменился: — А Софи возьмём? — Я ж забыл сказать! — стучит тот себе по лбу. — Она на каникулах, у бабушки. Родители сегодня за ней уехали, поэтому я один. — Значит, ты не захотел навестить бабушку? — хмурится Джек — но весело, понарошку. А всё-таки укоризна в его словах слышится настоящая. — Да нет, конечно, я хотел! — спешит оправдаться Джейми. — Просто мне про тебя сон сегодня приснился. Будто впервые за десять лет ты пришёл. Вот только… Ты был как призрак. И побитый какой-то, сказать мне хотел что-то важное. — Ерунда! Не обращай внимания, сны не только хорошими бывают, правда? — улыбается Джек и отводит взгляд на небо. — Не кисни! Не будем портить тоской такой чудный вечер. Ледяной Джек просит крепко схватиться за посох — путь предстоит очень и очень неблизкий, а Джейми не слишком лёгок, чтобы тащить его за шкирку, как раньше. И вот, оба, вопя от восторга, взлетают. Небеса встречают дружелюбно, нежно теребят макушки, а земля сбегает от них… И вот заветные огненные глаза города всё ближе и ближе. — Подумать только! Шанхай! — восклицает Джейми, уже с трудом держась за посох, ещё и ветер бьёт, отнимает силы. — Всё, мы уже скоро, терпи. Так… где же там прячется наш Хранитель Снов? Они вглядываются в окошко небоскрёба, в которое стучится песочный кит-сон — как будто знак подаёт. Говорят друг другу, это значит, что там их поджидают. Ветер хихикает, всё так же теребя макушки, а друзья перелезают через подоконник в заветную квартиру. А внутри темно, и лунного света, как назло, нет. И беззвучие дикое, только скрежет… И устрашающее дыхание. И голос: — Попались в мышеловку несчастные душонки… Джейми ёжится, а Ледяной Джек кашляет слишком похоже на подавленный смех и, вконец, не выдерживает — после того как страшный голос говорит: — Готовьтесь прощаться с прежней жизнью, ведь начнётся сплошной у-у-ужас… — О! — восклицает Ледяной Джек. — Ну ты дал, Северянин! Бедный… как только с твоим брюхом… а, нутром! — под кроватью уместился. Вылезай давай. Актёр из тебя бездарный. Свет чмокает Джейми и Ледяного Джека нос, расползается по всей комнате. Они видят Песочника– Хранителя Снов, который с улыбкой колдует бабочку, умилённого Северянина — Хранителя Детства, который оттряхивается от подкроватной пыли, ничуть не смущённый. Джейми обнимает их, как старых друзей. — О… — слышится восхищённый вздох. Хранители и Джейми оборачиваются и видят мальчика с соской и в ползунках. Он обнимает игрушечного эльфа и ошарашено открывает рот. Пустышка выпадает, мальчик покачивается — вот-вот упадёт… Ледяной Джек подбегает к малышу, берёт на руки, и тот внимательно изучает незнакомца, щупая лицо. — Так вот у кого сегодня был первый сон. Интересно, какой для тебя Песочник, наш Хранитель Сновидений, подготовил? — говорит Ледяной Джек, сияя. Песочник кивает, наколдовывает маленькую балерину и развевает по воздуху. — Тогда ты же не будешь против принять от меня что-нибудь на память? — серьёзно обращается Джек к малышу и дышит ему в лицо инеем. Джек вместе с заснувшим малышом уходит в другую комнату, а Джейми смущённо посматривает на Северянина и Песочника: вдруг они знают, что это было. — Джек заморозил воспоминание мальчика про первый сон, чтобы он ещё долго его помнил, — улыбаясь, объясняет старший Хранитель, задумчиво почёсывая бороду. — Этому Джек научился, став одним из нас. — А почему ребёнок уснул? — Ты что, не заметил, как Песочник дунул на малыша сонным песком? — удивляется Северянин, и Песочник пожимает плечами. — Чтобы он отпустил нас. Обычно после встречи с Хранителями дети не хотят расставаться с ними… с нами. Плачут… Джейми это знакомо — грустно опускает голову, понимая, что вот-вот радости придёт конец — и Хранители исчезнут. И Джек пропадёт, а ведь впервые навестил его за почти десять лет. — А почему вы не появлялись так долго? — вздыхает Джейми, и два Хранителя печально переглядываются. — Мы бы хотели, правда, уделить каждому ребёнку как можно больше времени. Но так нельзя, — говорит Северянин, а Песочник кивает. — Да ещё тут и… Эх… Джейми, ты же заметил, что долго нет луны? Поняв по его растерянному виду, что юноша нисколько не понимает, Северянин прочищает горло и вкрадчиво, мягко, рассказывает, как рассказывают грустные сказки: — Испокон веков Луноликий помогал Хранителям. Он создал их, и они не мыслят себя без него. Долгое время всё было хорошо, но кое-что случилось. И теперь окаянная тишина в небесах предрекает беду. Пухлым сизым одеяльцем перекрывают путь на землю лунным лучикам тучи. Свет в ночной тьме — Луноликий — едва успел поведать Хранителям, в чём дело. В неудачное время, в неудачном месте зло и обида одного недоброго духа соединились и стали угольком. Уголёк прыгнул одной девочке в глаз, когда она переворачивала дрова в камине, и ослепил наивную душу. И девочка ведь необычная — сама полудух, владеет силами Солнца. Полная решимости отомстить за чужие поражения, за всё, что можно и что нельзя, девочка наслала беду на Луноликого. И теперь в опасности не только он, и чудеса, которые без его лучиков испарятся за пару дней. Детство исчезнет. И только Хранители могут это исправить. Вот только и их судьба незавидна — если не успеют справиться с тем, что натворил уголёк до новолуния — то и они пропадут. Они ведь и сами — чудеса. А чтобы чудеса жили без чудес — такого быть не должно.* * *
Ледяной Джек укладывает малыша в кроватку как можно тише, чтобы не услышали спящие родители, и боль пронзает его невидимой тенью. Подло и совсем не вовремя — Джек едва устаивает на ногах. Поспешно отшатывается от людей, чтобы не задеть, и садится на корточки, крепко сжав посох. Долго нет Луноликого, долго ими, Хранителями, владеет эта боль –всё оттого, что иссякают их силы… Даже кошмары, приспешники Кромешника, не показываются, значит, и для него настали не лучшие времена. Хотел бы Ледяной Джек всем помочь, но пока он сам не способен ни на что другое, как оставить о себе тёплые воспоминания. На всякий случай… Если вдруг Луноликий так и не появится. Он вспоминает, что лучше поторопиться, пока ночь ещё не на исходе, пока не настал полдень — тогда Хранители договорились собраться в «штабе» на Северном полюсе. Осторожно покинув спальню, Джек возвращается к друзьям и застаёт их взволнованными. — С Луноликим горе, да? — спрашивает опечаленный Джейми, а Ледяной Джек вздыхает. Считает, не вовремя, совсем не вовремя рассказали парню про их — Хранителей — проблемы, какое уж теперь веселье. Джейми, насколько Джек его знает, только и думать будет, как о их бедах. — Ха-ха, да они же пошутили, ты не принимай их слова всерьёз! Нет у нас горя, так, мелкие неприятности. Ребята, вот вы молодцы, сочинители, что зря пугаете нашего друга? — говорит Джек, а Хранители смущённо переглядываются. — Скажите мне, Песочник и Северянин… А ничего если я покажу нашему юному другу магазин живых игрушек? — Что? — смеётся юноша. — Игрушек? — Да, возьмёшь что-то для Софи, — шепчет Джек, не сводя глаз с Хранителей. — Думаю, Джейми Беннет держать тайны умеет, — снисходительно кивает Северянин, ощупывая карманы. — Портал нужен? — Нет, мы так, — вымученно улыбается Джек и покачивается, а Джейми и два Хранителя встревожено дёргаются с места. — Всё нормально, вы чего! — возмущается Джек. — Идите лучше, вон, работайте. Тебе, Северянин, до Рождества осталось всего-то сто восемьдесят дней, а с подарками не очень хорошая ситуация. А ты, Песочник, вообще халтуришь: сны кто рассылать будет, пока тут балерин песочных лепишь — без обид. Нет, ну правда, мир ждёт! — Ну ла-а-адно, — с вызовом отвечает Северянин, хлопает Песочника по плечу: — Видал, да? Как ловко приказы отдаёт! А мы тут за него пережива-а-аем… Ладно, ладно! Ну что, поработаем, Песочник, а? Халтурщик ты эдакий! Ну, я тебя! — и хохочет так, что трясутся стены. Из спальни проползает свет. Слышится встревоженный шёпот и осторожные шаги. — Ну, опять Северянин всех выдал, — как по обыкновению говорит Джек, облокотившись о посох. — Смотаться бы отсюда. Особенно это нужно Джейми, ведь на него подумают первым делом, не на Хранителей — их, скорее всего, и не увидят. — Ой, — по-детски выдаёт Северянин и достаёт из кармана портал, бросает об пол, и, когда проход-буря открывается, замирает в полушаге от него и удивлённо глядит на остальных: — И? На Песочника это действует, и он выскальзывает через окно. Шаги становятся ближе и ближе. Джек закатывает глаза, машет Северянину, и, предложив Джейми ухватиться за посох, вылетает из квартиры. — Олухи, — улыбается Северянин и шагает в портал.* * *
Здорово Джейми шлёпать по мокрому асфальту. Лужи смеются, брызжутся. А ночь обволакивает сердце, шепчет молитвы — чтобы никогда не забывался этот момент. Фонари проводят по дороге, не позволяя мраку отвоевать только с виду одиноко бредущего человека. Два друга идут, прислушиваясь к балладам моря, что танцует прямо под ними, под мостом. Оно дерёт с камней печаль и тоску, без жалости топит в пучине. Мстит за отнятый свет и счастье. — Как пусто, — вздыхает Джейми, ёжась от холода. — Ни души. Где это мы? — В крохотной деревеньке под Шанхаем, — отвечает Ледяной Джек, волнуясь, как же вернуть Джейми былую бодрость духа. — Жаль, что не успел показать тебе город. Он очень красивый. Может, в следующий раз? — Ты же сам знаешь, — хмуро проговаривает юноша и замирает, вытягивая шею, чтобы видеть, как терзается море: — Не будет следующего раза. Ты больше не придёшь. Истошно лают псы. — Джейми… — Ледяной Джек задыхается от негодования, — почему ты так решил? — Наверное, потому, что скоро стану взрослым… А взрослые же вам, Хранителям, не нужны. Джек в растерянности кладёт руку Джейми на плечо. — Ты чего? — улыбается, заглядывая в грустные глаза, в которых всё ещё плещется отчаянное детство. — Я всё думаю… Отчего встреча с вами, Хранителями, так сильно повлияла на меня? — Джейми вымученно отворачивается от моря, встречаясь взглядом с Джеком. — Я про то, что… Вот все мои друзья — тех, Кромешниковых времён — выросли… Они мечтают о чём-то… ну… о чём-то обыденном: жениться, хорошо зарабатывать, воспитать детей и… всего-то. Нет, это нормально, я знаю. Но не то. А как же путешествия? Далёкие страны? Великие свершения? Более смелые мечты? Джек слушает — не верит. И улыбается всё шире и шире. Это похоже на него самого — мальчика из прошлой жизни. — Джейми. Ты прав. Мечтать нужно о высоком, — оживлённо кивает Джек. — Так мир становится светлее. Но зря ты так про то, что взрослых Хранители не любят. Сколько бы ни было человеку лет, если он чудесен — он наш. Не нужно бояться взрослеть, ведь для этого мы, Хранители, и нужны. Мы очень стараемся, что когда вы станете большими, то у вас будет хватать сил, чтобы справляться с трудностями. В обыденных мечтах нет ничего плохого. Никто же не заставляет тебя превратиться потом в буку и сидеть с надутыми губами, пока другие будут путешествовать и творить великие свершения. Просто у тебя прибавится дел, будет тяжелее, но интереснее. Вот теперь ты и знаешь наш с Хранителями секрет — мы всё время стремимся к тому, чтобы ребёнок повзрослел. Но повзрослел правильно, не разочаровавшись в себе, в других, в мире. Вот так. И море утихает: кажется, избавилось от всех невзгод. Усталое, ложится спать, укрываясь мелкой рябью. И Джейми улыбается, а взгляд веселеет. — В магазин живых игрушек? — гордо распрямляется, явно готовый покорять новые горизонты. — А мы почти на месте, — усмехается Джек. И спрыгивает с моста. Джейми и не думает пугаться, знает, что для друга море не опасно. Оно покрывается толстой коркой льда. — Прыгай! — кричит Джек, и Джейми слушается. Дико красивое зрелище — полузамёрзшее, полусонное море. Оттого и сердце юноши переполняется гордостью от знакомства с редким чудом. — Так… Где-то тут должна торчать железяка. Кролик сказал, нужно три раза топнуть около неё ногой, — бормочет Джек и находит выглядывающую из-за льда кочергу. — Держись, — говорит он Джейми. Топает три раза. Море обрушивается в водовороте.* * *
Мокрый Джейми и покрывшийся льдом Джек кубарем скатываются по кроличьей норе. Поворот — и вперемешку с хохотом впивается в зубы песок. Ещё поворот — наивно дерутся речные камешки, запрыгивая в глаза. — Спокойно, капитан! Почти прибыли… — кричит Ледяной Джек, откашливаясь от мусора, угодившего в рот. — Ну Кролик! Экстремал! Уши бы ему поободрать за такие неудобные норы. Джейми оттряхивается от песка — весь чумазый и со слипшимися волосами, пришлось сначала в водице искупаться. А Джек, старательно отдирая ледяные руки-ноги друг от друга, тревожится за посох, который нечаянно примёрз к спине. — Чудо, что не сломался, — облегчённо выдыхает, когда освобождает его. В горнице теснится тусклый свет от лампады. Поскрипывают деревянные половицы. Каменная кладка лишь там, куда упали Джек и Джейми — у незажжённого камина. За окном поёт ветер, скрипит шпажками по окну восходящее солнце. Шторы скрывают деревянную дверь и утаивают полки, сплошь уставленные игрушками, от чужих глаз. — Магазин живых игрушек, — улыбается Ледяной Джек. — А что за дверью? — Извини, но провести тебя туда не получится, дружище. Хранители мне голову оторвут, — добродушно усмехается Джек, но подмигивает: — Хотя… знаешь, однажды я попытаюсь тебе устроить экскурсию по ту сторону двери. Когда переполоха будет меньше. — Ловлю на слове! — радуется Джейми, а в глазах сверкает детский огонёк. — Да… Я попросил, чтобы никто не потревожил нас. Видишь, как меня слушаются, — довольно проговаривает он. — Так ты заранее всё продумал? — Разумеется, капитан. Ещё бы я не размышлял о том, куда отведу друга, которого не видел так много времени. Ну же, выбирай что-нибудь для сестрёнки. Джейми теряется: много всего стоит на полках, и каждую игрушку хочется взять себе. Улыбается — знакомое чувство. Далёкое, полузабытое. Когда, маленький, стоишь в магазине, весь в слезах, потому что ну очень хочется взять этот волшебный мир с собой. А нельзя. И тут его взгляд цепляется за плюшевую зубную фею. И руки сами тянутся за ней. — Софи понравится, я знаю. Она была в восторге от неё, когда впервые увидела. Живую и настоящую, — говорит Джейми. — А где она? И Пасхальный Кролик. — Все в делах, Джейми, — грустно говорит Ледяной Джек, разглядывая игрушку. И по глазам друга Джейми понимает: всё. Это конец их встречи. — Ты обещал, — с нажимом произносит Джейми, — показать, что за дверью. — А ты и не надейся, что не сдержу слово! — пытается развеселить друга Джек. — Ну и что, каким путём предпочитаешь добраться до дома? Наша туристическая компания «Хранитель Веселья Джек» предлагает не такое уж обширное количество вариантов, к сожалению: либо по воздуху — жутко неудобно! — либо по подземным ходам нашего великого спонсора Пасхального Кроля. Тоже неудобно. И опять жутко, ага. — Что же, фея, — говорит Джейми плюшевой игрушке, странно посвёркивающей глазками-пуговицами, — нет у нас с тобой выбора. Норы, так норы. Потому что засунуть мне тебя некуда, а одной рукой удержать нас обоих за посох не сумею, прости. И оба — Джек и Джейми — снова улыбаются. И просыпается заря, наливаются солнечным румянцем воды, вглядываясь с подозрением в чистые небеса. Ни тучи. Слух пустили звёзды, что по ночам что-то ужасное творится: разъедает плотная завеса неба беспомощную луну. Но люди — словно слепы. Не замечают, что луна пропала. Только для тех это очевидно, кто отчаянно верит в чудо.