Может быть, это и есть любовь — возможность в близости с другим человеком раскрыть тайны совсем простых, но в то же время бесконечно сложных вещей, — тишины, утреннего тумана над рекой, света луны. Луис Ривера
Она долго рассказывала ему о своём мире, о стране эльфов, где, по слухам, она и родилась. Слушая её, Король гоблинов закрыл глаза. Он почти видел всё то, о чем она говорила. — …В Итиль Имрат можно с утра до ночи бродить по лесным полянам, по солнечным склонам холмов, по прохладным березовым рощам. Нет числа тенистым дремучим чащам и полным цветов полям. Мир там словно богатый сад. Одетые цветами кусты нежно и тихо перешептываются под дуновениями легкого ветерка, пересказывая друг другу легенды давно минувших времен. Покоем и радостью дышат таёжные леса. В их дремотной тиши тонко звенят прозрачные ручьи. Дубы со стволами в несколько обхватов с широкими кронами, прямые, как мачты, корабельные сосны, стройные, голубовато-серые стволы бархатного дерева, нехоженые зеленые поляны… В сентябре дикий виноград, что оплетает ветви кустов и деревьев, полыхает как закат. Осень окрашивает вересковую пустошь в багрово-красный цвет, и тогда кажется, что идёшь по невиданному роскошному ковру. Летом на полянах, окружённых зарослями малины, шиповника и орешника, оплетённых побегами ежевики, источают упоительный аромат ирисы — бледно-голубые, солнечно-желтые, лиловые, почти черные… В чашечках рыжих восковых лилий сверкает роса в лучах рассветного солнца. Шапки душистого дудника похожи на белые кружева. В лесах роскошные листья папоротника поднимаются выше человеческого роста, и в их изумрудной зелени полыхают дикие гвоздики. Бабочки неторопливо кружатся вокруг цветущего кипрея и веток пушистой розовой и белой таволги. Иногда пролетают жуки, блестя крыльями, словно это кусочки начищенной до блеска меди. В ночном безмолвии раздается стрекотание кузнечиков, наполняя окружающий мир уютом и прелестью, а сотни светлячков поднимаются в воздух, как будто веселые фэйри, и в легком танце кружатся, кружатся до зари. В зеленом полумраке чащи прозрачный туман поднимается по утрам, а закаты бывают золотисто-медовыми. Сюда, в Итиль Имрат, не проникают звуки людского мира. Перед рассветом поют иные птицы, их голоса наполняют сердце волнением и трепетом. Травяной ковер сверкает утренней росой, будто усыпанный мириадами крохотных алмазов, а между стеблями травы натянуты маленькие паутинки, сияющие, как волшебная радуга. По ветвям кедров, пихты, берёзы, черемухи и сирени скачут бурундуки-затейники, выпрашивая еду у путников. В дрожащей жаре полей, когда воздух полон ароматами мёда и мяты и лень шевельнуться, так приятно упасть в высокий стог сена, лежать неподвижно и смотреть на облака, плывущие неторопливо в густой синеве небосвода. Слушать песни эльфов и потягивать не спеша здравур, чистый, как слеза, и холодный, словно ключевая вода… Королю казалось, что каждое её слово уносит его в иной мир, что дышит неземным покоем. Она, Эрин, была частью этого мира. Это она была этими лесами, полями, звенящими ручьями и золотыми закатами… Её край был прекрасен. Но всё же он оставался гоблином, этого было не изменить. — Я не знаю ничего лучше, чем жить в гармонии со скрытой прелестью природы, с естественной простотой её красок и очертаний, — мечтательно заметила Эрин. В этой улыбке проглядывали терпение и мудрость Хранителей. Всё-таки она оставалась одной из них. — Да, конечно! — усмехнулся Джарет, открывая глаза. — Кокетничать с птичками и махать крылышками, как бабочка, бессмысленно порхая с цветка на цветок… — Ты тоже машешь крыльями. Как сова ты — часть природы. Сидя на мягком поручне его любимого кресла, она с улыбкой наклонилась к нему и заглянула в глаза, словно говоря: «Нет, ты меня не убедишь! Видишь, я всё знаю!». — Наш мир остался тем же, каким был до прихода людей, во времена Первой эпохи. Таким, каким его создали Валар. Мы стараемся оберегать его от влияния людской цивилизации. В неизменности и постоянстве покоится вечность. — Ты говоришь так, словно всё ещё можно вернуть. Почему вы так любите родину, ту, что была много тысяч лет назад? Ведь никто из вас её даже никогда не видел. — Есть память предков. Она течет в нас вместе с кровью. Какой-то своей частью мы помним её такой, какой она была когда-то. — Это я помню твой мир таким, каким он был. Поверь мне, теперь это уже не то место, где тебе следовало бы жить. Эрин удивилась. Помнит? Ах да… Пять тысяч лет назад, вероятно, многое было совсем другим. — А где мне следовало бы жить? Джарет выпрямился. Время шуток прошло, пора поговорить серьезно. — В Дарлионе, разумеется, где же ещё? Тебе пора подумать о будущем, Эрин. Я не могу обеспечить тебе полную безопасность, пока ты живешь здесь. — Безопасность? От чего? — она напряглась. — Мне что-то угрожает? — Да. Нам. В трех словах Король рассказал о том, что знал сам: о сговоре Хозяина Зла и Королевы вампиров. За себя он не боялся. Но первыми на очереди были сестры и оборотень, а прежде всего она сама. Хозяин не из тех, чьи планы ломает первая же неудача. Эрин долго молчала. Поглощённая собственными переживаниями до и после примирения с любимым, она совершенно забыла, что такое полная боевая готовность к нападениям разной нечисти. К слову сказать, за эти полгода их почему-то вообще мало кто беспокоил, как будто весь мир решил оставить их в покое. Но жизнь не стоит на месте. Её горизонт был чист, но где-то там, в недосягаемом для взгляда месте тучи сгущались с ужасающей быстротой. — Что толку убегать от опасности? Переселиться к тебе — не значит решить проблему, — выдавила она наконец. — Не значит. Но рядом со мной ты в целости и сохранности. К твоей семья я приставил охрану и усилили её втрое. С ними ничего не случится. — Ты в этом уверен? — Эрин, — устало выдохнул Король, — за последний месяц ты столько раз рисковала убиться и покалечиться… Только благодаря моим помощникам ты жива и здорова. Если кому-то не пришел срок умирать, грейвелины этого ни за что не допустят. К каждому из членов твоей семьи приставлено по тройке могильщиков. Они головой отвечают за них. — Даже к тёте Дженне и бабушке Тине? — удивилась дальновидности Владыки гоблинов Эрин. Джарет кивнул. Эрин внимательно посмотрела на него. В памяти разом всплыли слова Джина: когда смотришь на Короля гоблинов, всегда помни, что всё, что есть в каждом из его подданных, в десятки раз усилено в их повелителе. Это не просто гоблин — это самый главный гоблин. Это не просто домовой — это самый главный домовой. Это не просто грейвелин — это самый главный грейвелин. Гоблинская сила и коварство, злопамятность и корыстная позиция домовых «ты мне — я тебе», неуязвимость, бессмертие и способность к «убийству» грейвелинов — всё это он, глава своего народа! Какое же невероятное, непомерное могущество таится в нем, а ведь об этом и не скажешь, когда он смотрит на неё с нежностью или смеется над какой-нибудь из её шуток! — Обещай, что я никогда не потеряю тебя! — с категоричностью ребёнка потребовала она. Джарет звонко расхохотался, пересаживая её к себе на колени. — Нет на этом свете такого места, куда бы ты смогла скрыться от меня! Эрин сначала было порозовела от удовольствия. Ясное дело, никуда от него она бежать не собирается. Но если так, приятно знать, что её не отпустят… Однако кровь отхлынула от лица, когда она собралась с духом, чтобы сказать то, что хотела сказать уже давно, да не было случая. — Джарет, я не могу. Не сейчас. Давай подождём год-другой. Я не могу оставить свою семью. Тем более ты сам говоришь, что Хозяин что-то замышляет. — Это не значит, что он нападёт прямо сегодня или завтра. — Верно. Но мы должны быть все вместе. В одном месте. Ведь мы с тобой и так вдвоем. Мы можем встречаться в моем мире и в твоем. Я хочу вернуться туда, в Хиллгрэм, и увидеть всё, что есть там. Но насовсем переселиться туда я пока не могу, пожалуйста, пойми это. Однажды Дарлион станет моим домом. Но не теперь. Прошу, не настаивай. Джарет слушал её с хмурым видом. Пауза была довольно неловкой, поэтому Эрин встала с его колен и принялась расхаживать по комнате, убирая на место вещи, раскиданные в процессе подготовки к поездке. Чувствовала она себя неудобно, потому что замечала, что Джарет избегает даже смотреть на неё. Закинув на поручень кресла ногу в блестящем сапоге, он привычно похлопывал стеком по голенищу и рассматривал потолок. Она побаивалась его плохого настроения. И так-то он совершенно непредсказуем, а в гневе и вовсе мог натворить что ни попадя, хотя… Безупречный, вот он какой. Всегда безупречный, что бы ни сделал, думала она, вернувшись к нему на колени и зарывшись лицом в его пушистые светлые волосы. — Не сердись, любимый мой, — просительно сказала она. — Правда, я пока не могу. «Любимый мой!»… Если бы эти слова продавались на торгах, Джарет отдал бы за них всю свою сокровищницу, нимало не сожалея об этом. Но сейчас даже они были слабым утешением. — Не сержусь, — буркнул он. — Тогда улыбнись. Я люблю, когда ты улыбаешься. Король пристально посмотрел в её глаза. — Только ты редко помогаешь мне улыбаться. Она пожала плечами. Так как насчет небольшой прогулки по Лабиринту? Или… ей не стоит желать этого? Джарет наконец улыбнулся: непременно, завтра же.***
Этой ночью Эрин с криком проснулась. Это был первый случай после их воссоединения, когда ей снова приснился кошмар. Только Джарета в нем уже не было. Вот теперь-то она вспомнила всё, что заботливое подсознание на время предпочло скрыть от неё. Мрак, боль, ужас прошлого года… И эти ужасные глаза с желтым блеском и кошачьими зрачками … Как она могла забыть об этом, когда случившееся так потрясло её! Увидев, что Джарет поднимается с кресла, чтобы подойти к ней, она выскользнула из кровати и направилась к нему. Они сошлись на середине комнаты. Джарет собирался нежно погладить любимую по волосам и узнать, что случилось, но, увидев перекошенное от гнева и боли лицо, предпочел дать ей возможность высказаться первой, лишь вопросительно посмотрел в её глаза. — Джарет, прошлая осень в Ирландии… Гоблины вырезали три человеческих города. Скажи мне, что это не ты отдал такой приказ! Лицо Джарета буквально окаменело. Это ещё что за новости! Несколько секунд он молча смотрел на девушку, затем медленно прошёлся по комнате. Наконец, резко повернувшись, он произнес: — Я никогда не отдавал таких приказов. И… что там произошло? — Люди поймали и уничтожили одного гоблина. Насколько я помню, он у кого-то что-то стянул, вот его и повязали. В ответ гоблины напали на три небольших городка на юге Ирландии. Они перерезали всех, кто там был. Даже грудных детей не оставляли в живых, — Эрин говорила с трудом, потому что события тех дней вставали у неё перед глазами, её трясло и от ужаса голос срывался. — Каждый день уничтожали по городу. Мы подоспели слишком поздно, никого спасти не удалось. Но мы разбили их отряды и загнали в норы. Там они и отсиживаются до сих пор. Джарет! Они не просто убивали людей. Они пытали и истязали их. И всё это за одного? Джарет кивнул в знак того, что принял её информацию к сведению. Она видела, что он всё ещё раздумывает над её словами. — Между нами и эльфами заключен договор о невмешательстве и отказе от военных действий по отношению к кому бы то ни было. Времена не те, и мы не нападаем ни на кого. То, о чем ты рассказала, могло привести к войне. А она не нужна ни мне, ни Эриану. — Кому же? Королю гоблинов Ирландии? Брови Джарета удивленно поползли вверх. — Король у гоблинов только один — я. Иных нет. Есть только наместники. — Я была там и своими ушами слышала, как их воины кричали: «За короля Хормера!». Прости, имя помню неточно. Какое-то время он смотрел на неё, прикидывая, что теперь делать. Новость, сообщенная его подругой, была слишком значительна для однозначной реакции. Он верил ей, бесспорно. Но сейчас речь шла не о них двоих, а о политике, а в делах политических доверять до конца нельзя никому. Здесь и друг может на деле оказаться врагом. На этот случай у него было одно беспроигрышное средство проверки искренности собеседника, своеобразный «детектор лжи». Проведя ладонью по лицу своего визави, он мог видеть его глазами. Разумеется, Джарет ни разу не проделывал такой трюк на Эрин. В том, что она знает об этой его способности, он не сомневался. Вопрос был в том, как она отреагирует на это — обидится насмерть на его недоверие или поймёт правильно? Но он решил рискнуть. В конце концов, её слова должны быть проверены. Эрин не солгала. Её глазами он увидел тысячи и тысячи гоблинов, шнырявших по городским улицам. Они спокойно перешагивали через трупы людей, занимаясь грабежом. Увидел, как заполыхали дома. Как стройные ряды эльфийских воинов подошли тихо и неожиданно к самым окраинам города. Как гоблины собрались в отряды и как неровной линией протянулись, загораживая эльфам подступы к разграбленному поселению. Долго стояли они друг против друга. Джарет видел и её, Эрин. Она стояла во внешнем ряду, с обнажённым мечом и ветром в волосах, на губах её играла презрительная улыбка. И как кто-то из передних гоблинов бросил клич: «За Хормера! За короля Хормера!». Эльфы не ответили, но плотнее сомкнули ряды, готовые к атаке. Битва началась. Эльфы сражались хладнокровно и умело. Им не впервой было отбрасывать гоблинское отродье. В предрассветном сумраке звенели мечи и слышались крики победителей и побежденных. Эльфы бились честно. Гоблины использовали всевозможные подлые приемчики. Джарет смотрел на Эрин и словно в первый раз видел её: не спокойной и мягкой, какой она бывала обычно, а подобной богине войны. Мстя за павших друзей-сородичей, бесстрашно схватилась она с самим Хормером, славившимся своей беспринципностью, вероломством и жестокостью. Отражая удар за ударом, она оттесняла его к городским воротам, в глазах её читалось неумолимое решение покончить с этой гнусной тварью. Поединок длился довольно долго. Видимо, Хормер устал и отчаялся победить свою противницу, потому что вдруг развернулся и побежал вслед за своей армией. Немало эльфов полегло в ту ночь на поле боя с кинжалами в спинах. И всё же ряды нечисти дрогнули, гоблины бросились врассыпную, и долго ещё преследовала их рать Эриана… Нет, Эрин не обиделась. Понимая всю серьёзность своего заявления, она знала, что заявление это требует проверки. Она права и бояться ей нечего. — Кое-кто ответит за это. Идём, надо разобраться. Джарет решительно двинулся в сторону окна, намереваясь перенести её в Хиллгрэм прямо сейчас, не дожидаясь утра. Дело не терпело отлагательства. И без того прошло слишком много времени. Но Эрин удержала его. Раз они снова идут в Лабиринт, да ещё посреди ночи, ей надо одеться, и на сей раз пусть это будет подходящая одежда. Не слишком-то удобно лазать по стенам в узкой юбке и на каблуках. Кроме того, в этот раз она предусмотрительно попросила своего могущественного спутника остановить время в человеческом мире. Ей не хотелось снова пропасть на десять суток. Но и попасть в хиллрэм всего на десять минут — тоже. На сей раз она намеревалась получить удовольствие от посещения того мира. Пока она переодевалась в джинсы, кроссовки и удобную кофту, Джарет терпеливо ожидал её на балконе. Он был благодарен Эрин за то, что она открыла ему глаза. Между ними не должно быть недомолвок. Кстати, пора внести ясность, кто он ей. Она должна знать это абсолютно точно. Прежде всего он глава государства. Это больше, чем только их дело. Однако ведь это настоящий заговор. Мало того, что Хормер напал на людей без его ведома и приказа, так ещё и королем себя объявил. Переворот задумал, значит! Что ж, будет ему переворот.***
Хормер стоял перед троном своего Повелителя, позёвывая и удивляясь, что тому понадобилось в такой час — в Ирландии стояла глубокая ночь, и Хормер уже видел не первый сон, когда услышал зов своего Владыки. — Хорн… — обратился к сановному подданному Джарет. — Я Хормер, Ваше Величество… — шепотом подсказал наместник. — Хормер… — демократично исправился Король. — Расскажи-ка мне, что у вас там произошло в Эрине* прошлой осенью. Сердце наместника пропустило удар. Черт! Он надеялся, что Джарет не узнает о той резне, что началась в Терри-Лейк прошлым сентябрём и перекинулась на два близлежащих городка. Кто же донес ему? — Люди поймали одного из моих людей и убили его. Всего лишь за то, что он увел со двора барана. Они такое сотворили с ним… Мы вступились и наказали обидчиков, а заодно и тех, кто встал на их защиту. — Что-то мне не верится, что за одного ты пролил кровь многих и многих. — Повелитель, это был мой сын… — опустил голову Хормер. — Да хоть бы и ты сам! — не испытывая ни малейшего сочувствия, презрительно бросил Король. — Рассказывай дальше! Джарет узнал много интересного. О том, как дотла были сожжены эти города после благородного победного грабежа. Как стройные ряды эльфов подошли к самым воротам городов. Как на улицах кипело сражение. Как бились гоблины с эльфами-захватчиками, и как та дрянь, что стоит сейчас рядом с Его Величеством, убила стольких его воинов, что за её голову объявлена огромная награда (этим Хормер надеялся перекинуть пламя королевского гнева на мерзавку-эльфийку и хоть немного спасти себя самого)… — Ты объявил награду за голову моей невесты?! — Джарет схватил на воротник виновного и приблизил его лицо к своему. Хормер побледнел. Проклятье! Значит, эти слухи правда! И тут они оба впервые услышали, как Джарет зарычал. По-настоящему. Негромко. Но этот рык пробирал до костей. Уловив в его жёлтых глазах неподдельный ужас, Джарет неожиданно выпустил его ворот из пальцев и кругами стал обхаживать трясущегося наместника. Его почти совсем не впечатлили подробности убийства людей (ну разве что детей, ведь один из них рос сейчас в его замке), зато куда как волновали вопросы политики. — И что мы тут имеем? — его голос звучал так, словно это были размышления вслух. — Ты организовал нападение на людские поселения, не поставив меня в известность и не получив на то моего приказа. И даже позднее не сообщил мне о случившемся. Ты уничтожил три людских города, потому что убит твой сын, который как был вором, так им и остался! Как и все вы. Если уж тащите, тащите так, чтобы никто за руку не ловил… Кроме того, ты обещал награду за поимку моей любимой. Ты объявил себя королем ирландских гоблинов, и они служат тебе, словно ты уже носишь королевскую корону… — Это наглая ложь, Ваше Величество! — закричал Хормер в отчаянии. Оказывается, и это ему известно! — Эльфийка лжёт! Она втёрлась в Ваше доверие, потому что это выгодно её королю! Джарет мельком посмотрел на Эрин: она вся пылала от ярости. Ещё слово, и она прыгнет на Хормера. — Хормер, не усугубляй своего положения, оно у тебя и без того незавидное, — как-то чересчур любезно предупредил Король. А любезность его для подданных была много страшнее откровенного гнева. — Ты чуть не начал войну между мной и Эрианом. Полагаю, ты хотел ослабить трон, чтобы самому захватить его. Ты хотел рассорить нас и стравить друг с другом. Теперь мне понятна неприязнь эльфийского короля. Удивляюсь, почему его войска ещё не окружили Хиллгрэм… И всё это твоих рук дело! Джарет снова с милой улыбкой посмотрел в глаза своему наместнику. Со стороны это выглядело так, будто речь шла о каком-то развлечении вроде совместной рыбалки, ночной пирушки или безобидной шалости. — А знаешь… Ведь это настоящий заговор против меня. И что мне с тобой делать теперь? Эрин отвернулась, краем глаза увидев, как наместник падает на колени перед Джаретом. Это его не спасет, подумала она, уже немного знакомая с характером своего любимого гоблина. И не ошиблась. Сверкнула молния, оглушительно грянул гром, и в зале стало пусто. Остались лишь они вдвоем. — Значит, ты нанесла серьёзный урон моему войску, — Джарет наклонил голову, цепко поймав её взгляд. Оказывается, у неё в запасе много сюрпризов. Как интересно! Эрин на миг струхнула, как будто теперь настала её очередь держать ответ перед Королем. Джарет почувствовал холодок страха, что пробежал по её коже, и это доставило ему удовольствие. Отлично! Она и должна бояться его! Бояться, трепетать, преклоняться и любить! Большего ему и не нужно. За это он может дать ей всё, что есть в людском мире, ничтожнейшем из миров. И в своем тоже. — Ты знаешь, что в случае войны все мы берем в руки оружие. Все, кто может его держать. И я — не исключение. А врагов ведь и ты не щадишь! — она прямо смотрела ему в глаза, как и подобало любому подданному Эриана, не имеющему грехов за душой. — Ну, знаешь ли… Начинать войну из-за барана… — задорно рассмеялся Король. — На это ещё решиться нужно! Сам себе он говорил: гоблины тупые, их можно и не опасаться. Стоп! Тупые-то тупые, а ведь хватило у Хормера ума организовать такое дело! Это неспроста. Кто-то надоумил его. Кто-то за этим стоит…***
Эрин чувствовала неудовлетворённость. Всё должно было быть не так. В прошлый раз Тронный зал стал концом её путешествия, заслуженной наградой. А сейчас, видимо, началом. И началом весьма неприятным, поскольку романтикой тут и не пахло. Разумеется, Джарет прав, разбираться с предателем надо сразу же. Она и не ждала, что наместник начнет превозносить её до небес. Но такая откровенная наглая ложь, якобы она втёрлась в доверие к Королю гоблинов, являясь шпионкой своего собственного короля… А это его заявление, что она убила так много его воинов и этим она виновна и должна быть наказана, что на неё должен пасть королевский гнев! Просто слов нет. Она не собиралась отказываться. Да, меч в её руках славно поработал в те ужасные дни. Но скольких же героев потеряли Эльдар из-за этой гнусной шайки! А сколько людей было убито! Только уважение к Королю, в чьем замке они сейчас находились, помешало ей вызвать на бой эту тварь. Возможно, он не боится сразиться с ней один на один? Впрочем, что теперь кулаками махать… Джарет сделал всё, что нужно. Эрин мало интересовало, куда отправил Король предателя. Извинившись, он исчез куда-то на пару минут. Эрин с облегчением осталась одна. Она присела на карниз, стараясь успокоиться. Неприятные дела сделаны. Теперь можно сосредоточиться на более интересных вещах. Тронный зал… Всё тот же. Ничто в нем не изменилось. Вот знакомые часы с тринадцатизначным циферблатом. Как же она когда-то боялась движения их стрелок! Вот извилистые карнизы — верхний, узкий, и нижний — пошире. Только теперь она заметила, что это на самом деле изображение струящихся на ветру лент. Вот каменная корона с гнездом, обитатель которого улетел неизвестно куда. Отверстие люка почти перед самыми ступеньками трона. Два округлых окна, дверные проёмы без дверей, небольшой балкон и лестница, уходящая на другой этаж. Каменные холодные серо-коричневые плиты стен и пола… Королевский трон… Каждое из этих воспоминаний было дорого и любимо. И теперь она снова видит всё это, но на этот раз ей некуда торопиться! Какой-то мелкий гоблин в грязноватом плаще радостно влетел в зал, крича на ходу: — Ваше Ве… — он осекся, постоял секунду с открытым ртом. — Ой! И тут же вылетел обратно. Тишина в замке сменилась громкими стуками, хлопками, криками. Как будто до этой минуты всё здесь спало крепким сном, а теперь пробудилось. Эрин почувствовала себя шпионкой во вражеском стане, которую только что обнаружили и теперь по лагерю врага идёт тревога. Она только надеялась, что о ней здесь мало кто знает и помнит. Тронный зал… Вот кресло, в котором она сидела тогда. Оно стояло на том же самом месте, где она оставила его, словно ждало её. А там что? Между двух плит пробился березовый прутик. Ей почему-то показалось, что о нем здесь заботятся… — Даже не верится, что ты снова здесь и не спешишь сбежать от меня, — над самым ухом прозвучал любимый голос. Король неслышно подошел сзади, обвив её руками и целуя куда-то в шею. — Да… — задумчиво кивнула Эрин. — Это то же самое, что вновь через много лет пройтись по местам боевой славы: места те же, а ты уже безвозвратно другой… Она права. Они оба давно изменились. Как весело тогда всё начиналось. И как нерадостно теперь. Они обрели друг друга, но нет покоя, а счастье какое-то терпкое, горьковатое, неполное, как будто в преддверии новой разлуки. — Ты предупреждал меня, что будут последствия. Что я стану другой. Я помню. Прости, что не слушала и не слышала тебя тогда, — покаялась Эрин. Джарет негромко засмеялся, от этого смеха у неё перехватило дыхание. — Ты всегда была непослушной. От этого я люблю тебя не меньше. В первый раз он произнес это слово. В первый раз в её и в своей жизни. Она понимала, что это многое значит. Но насладиться этим мигом она не успела. Он всё ещё стоял позади неё, и она не увидела его насмешливой улыбки. Зато отлично почувствовала в его голосе колючие ироничные нотки: — Но теперь ты снова здесь, в моём Замке. И я могу просто не выпустить тебя отсюда. Тебе придётся изрядно потрудиться, чтобы опять найти Выход. Она засмеялась, понимая, что он всего лишь шутит. Что ж, настало время стать друг другу ближе. Видимо, Лабиринт и Замок были всё-таки необходимыми элементами их отношений. В самом прямом смысле, эти места связывали их двоих особенными узами. Нельзя было покидать этот мир так надолго — всё пошло вразнос. — Мне торопиться некуда, ведь ты остановил время, — она опустила голову на его плечо. — Но не вздумай устроить так, чтобы я пропустила Рождество дома! — Не обещаю, — многозначительно усмехнулся Король. Эрин неожиданно повернулась. В её голосе не было упрёка, но прозвучал намек на то, что неплохо бы ему извиниться. — А ведь ты чуть не убил меня там, в своём подземелье! Эти твои штучки — огонь, дурман… — Ты меня тоже чуть не убила — своим упрямством, — он снова улыбался, как в первый раз, насмешливо, но вполне дружелюбно. Словно говорил: «Хочешь поиграть? Отлично, поиграем!». — Ты же меня похитил! — не сдавалась Эрин. — Ведь ты сама меня просила. — Временами ты меня немножко пугаешь, — искренне призналась она. — Так и должно быть.***
— Тебя искали, — через какое-то время вспомнила Эрин. — Знаю. Весь замок зудит новостью о твоем возвращении, — усмехнулся Джарет. — А где же Дориан? Можно его увидеть? — Эрин хотелось всего и сразу. — Я отослал его с поручением. Он скоро вернётся. Ей хотелось так многого: прогуляться по чудесному королевскому саду, посидеть возле фонтана, погулять по Замку… Но Король, как ни странно, был настроен на решение наиболее важных проблем. Джарет удивлялся сам себе: сейчас бы бросить все дела и отдаться романтике настоящего момента. Наконец-то ему удалось заполучить сюда Эрин! В прошлом он даже мечтать о таком не решался, и вот она снова здесь, и снова по своей воле. Теперь следовало бы показать ей всё то, что есть в его королевстве, всё, что он мог бы дать ей. Всё, что он хотел показать ей тогда… Она просто не захочет уходить отсюда ещё раз. Ведь и тогда не хотела, и теперь не торопится. Если приложить достаточно усилий, она сама захочет остаться здесь навсегда! Что им за дело до людского мира! Её Дом здесь! Однако у них ещё будет на это время. Прежде придется сообщить ей то, чем ему не хотелось бы огорчать её, но и не сказать об этом нельзя. Только что он получил новое донесение об Эйдане. Ничего существенного, по крайней мере, пока. Летучая мышь сообщила, что, вероятнее всего, Эйдан рассорился со своей госпожой. Уже третий день он почти никуда не выходит из дома. Королева прислала к нему гонца с предложением вернуться, если он раскаивается в своём скоропалительном решении. Эйдан отказался. Как бы благородно на первый взгляд это ни выглядело, само по себе это ещё ни о чем не говорило, а мышь не умела заглядывать ни в чью душу. Королевский трон оказался вполне вместительным для двоих. Проклятье, какое неподходящее время! Но медлить больше нельзя, только здесь можно поговорить наедине. В доме Эрин вечно кто-нибудь суется в самый нужный момент. — Как давно вы знаете Эйдана? Голос Короля прозвучал холодновато, и Эрин вздрогнула от неожиданности. — Месяца четыре. Он друг Бэт, они встречаются, — пояснила она, ещё не понимая, к чему был задан такой вопрос. — Это мне известно. А что о нем знаете вы? — Да, в общем, немногое. Он служит в полиции. Живет где-то на окраине. Приятные манеры, грамотная речь. На маньяка не похож. Производит хорошее впечатление. Джарет фыркнул. Если бы только маньяк… — Почему ты спросил? — насторожилась Эрин. Джарет никем зря не интересуется. Такова уж прерогатива королей — кто попало их не волнует. Джарет выдержал эффектную паузу — так скорее обычно доходит. — Эйдан — вампир-еретик. Эрин вскочила как ужаленная, едва не рухнув со ступенек, но, кое-как удержавшись, выбралась на середину зала. Уже одно то, что Эйдан вампир, не сулило ничего хорошего. С вампирами она была знакома. И с хорошими, и с плохими. Порой даже с лучшими из них не чувствуешь себя в безопасности. Обнимает тебя такой, а сам только и слышит, как в тебе по венам переливается кровь. Это ещё куда ни шло. Но еретик… О таких она слышала. Они были легендой и ужасом всего магического сообщества. — И мы впустили его в дом! — прошептала она. — Теперь понимаю, почему меня так насторожила эта его заминка на пороге… Он не мог войти без приглашения… А теперь может — в любое время… Джарет не спеша кивнул и тоже поднялся на ноги. Хорошо она соображает, но до главного ещё не дошла. — Что теперь делать? — от страха у неё даже голос куда-то пропал. — Ставить надежную защиту. — А ты сможешь? — Да. Но дело не только в этом. — А что ещё? — пролепетала она, чувствуя, как всё в её мире выходит из-под контроля. — Он появился здесь не по своей воле. Его послала Лилит, их королева. — А ей-то что от нас понадобилось? — Не знаю. Но выясню. Джарету не хотелось пугать её раньше времени. Собственно, что у него есть? Догадки. Этого слишком мало, чтобы утверждать что-то наверняка. И потом, Эрин и так уже напугана. Сказать ей больше — совсем ночами спать перестанет. — Надо возвращаться домой, — прошептала она. — Придётся рассказать обо всем Бэт. Король вздохнул, перенося её обратно в её спальню. Часы внизу пробили два часа ночи. Эрин до утра просидела на кровати, сжавшись в комок, пока Джарет ставил магическую защиту по периметру дома. Что это было, она не спрашивала, просто верила на слове.***
По утру, так и не сомкнув глаз за всю ночь, она решила принять душ. Она обожала воду такой температуры, какую можно едва терпеть, и обычно в её присутствии в ванной комнате до самого потолка клубился водяной пар. Горячие струи расслабляли и успокаивали, и под ними она стояла долго. Теперь бы подогретого молока с медом и лечь спать по-настоящему… Выключив воду, Эрин открыла дверцу душевой кабины и ступила на резиновый и довольно колючий коврик. Услышав позади себя щелчок захлопнувшейся двери ванной комнаты, она откинула за спину мокрые волосы и едва успела запахнуть махровый банный халат, как вдруг наткнулась на что-то темное и высокое. Джарет. Он стоял прямо перед ней, даже не подумав отвести глаза ради приличия. Эрин растерялась — то ли от его внезапного появления, заставившего сердце стучать, как колокол, то ли от этой откровенной мужской наглости. Хоть бы извинился! В его глазах прыгали весёлые искорки. — Стучаться надо, когда заходишь в комнату девушки, — буркнула она, затягивая туже пояс. — Вот ещё! Передо мной двери не закрывают. — Между прочим, я не разглядываю тебя, когда ты выходишь из душа, — недовольно заметила Эрин, про себя засомневавшись, имеется ли вообще такое благо в Хиллгрэме. Ну, ванна-то ведь есть. — А следовало бы. Не кота в мешке покупаешь. Эдакий ответ так смутил её, что она не сразу нашлась. — Где твои скромность и добропорядочность?! Ты же король! — наконец выдавила она из себя. Сочетание его нахальства и того, что она до сих пор стоит перед ним в довольно-таки влажном халате, а пора бы уже и переодеться во что-то более подобающее, отнимали у неё всякую способность мыслить здраво. — Ну… — Король сделал вид, что задумался. — Помнится, присутствовали в комплекте, но в ходе эксплуатации потерялись. Эрин раздражённо фыркнула, и Джарет с демонстративной неохотой отвернулся и посторонился, давай возможность пройти мимо. — Да, видимо, и дамы твои придворные не давали тебе по рукам за такие штучки! Джарет изумлённо уставился на неё: за кого она его принимает, в конце концов? Он — король, но, принимая титул и государство, он не давал монашеского обета. Он — мужчина и, естественно, предпочитает общество красивых женщин обществу некрасивых. Вот только за греховодника его считать не надо. Мало удовольствия заполучить легкодоступную женщину. Куда интереснее покорить высокую вершину. Эрин рассвирепела от такой откровенности. — Я тебя сейчас стукну! — пригрозила она, топнув ногой и шагнув вперед. Король с легкостью сгрёб её в охапку. Но он больше не улыбался. В глазах его застыли острые осколки льда. В них она увидела предостережение: ты испытываешь моё терпение! — Так ты драться хочешь? Хорошо. Сойдут рапиры или возьмём что потяжелее? Эрин понимала, что тут бы ей примирительно засмеяться, но неожиданно для себя она брякнула на полном серьёзе: — Ты заставишь меня мыться в одежде! Она чувствовала, что разговор принимает слишком серьезный характер и в воздухе попахивает ссорой. Джарет до сих пор великодушно превращал всё сказанное ею в шутку, но сейчас вполне может и взорваться, и кто знает, что он сотворит в приступе ярости! Очутиться в Лабиринте в одном халате и босиком ещё хуже, чем в костюме для похорон и на шпильках. Но остановиться было трудно. Однако Джарет просто пожал плечами: — Ради Бога! Могу оставаться невидимым. — Невидимым?! Мы так не договаривались! — Душа моя, мы пока что вообще ни о чем не договаривались. А пора бы уже. — Что ты хочешь этим сказать?.. — Эрин напряглась: доигралась! Король, напротив, сообразил, что водные процедуры — не время для разговора о серьезных вещах. Это может и подождать. Как может подождать и всё остальное. Его начало разбирать зло: что-то Эрин с утра не слишком-то приветлива, грубит, явно намеревается поссориться. Такое спускать нельзя. Надо сказать, он и не собирался соблазнять её или делать какие-то намёки. Он лишь вернулся успокоить, что пока дому ничто не угрожает. Этот разговор она начала сама. И разговор, притом, весьма нелюбезный. И это после всего, что он делает для неё и её семейства, хоть и не обязан. — Всё, что мне захочется сказать, я скажу в своё время, — холодно произнес он, обходя её. — Надеюсь, твоё настроение скоро изменится в лучшую сторону. Король уже собирался исчезнуть из виду, когда Эрин схватила его за руку. — Не уходи! Мне показалось, что… — Что я собираюсь изнасиловать тебя в душевой кабине? Нет уж, прости, здесь места маловато. Мой Замок для этого лучше подойдёт, — он смотрел на неё снизу вверх, и его голос звучал презрительно и холодно. — Возможно. Когда-нибудь. С этими словами он исчез. Эрин грустно покачала головой: вот и первая размолвка. И подумать только, из-за какой ерунды! Разумеется, оба они хороши. Но ей следовало держать себя в руках. В конце концов, Джарет и впрямь не только король и гоблин, но и мужчина. И было бы весьма странно, если бы он не интересовался своей любимой как женщиной. Надо же, как неловко получилось… И что это на неё нашло — такие неприличные выражения! Совсем уже! Впрочем, она решила отложить этот вопрос до более подходящего момента. Сейчас главное — выспаться. Она вполне обойдётся и без молока. Нырнув с головой под одеяло, она забылась долгим сном почти без сновидений.***
Эйдан долго размышлял над тем, что ему теперь делать. Нет, о том, чтобы вернуться под власть Лилит, и речи не могло быть. Теперь, когда он понял, что всё это время, больше четырех сотен лет, она создавала лишь иллюзию любви и при этом умело манипулировала им, он не хотел больше видеть её. Никогда. Вопрос был в другом. Бэт. Девушка рассчитывала на него, верила, что любима им так же, как и он ею. Оставить её в этом неведении было подлостью. Но как сказать ей об этом? Она нравилась ему своим озорным нравом, милой непосредственностью и искренностью чувств. Но можно ли это назвать любовью? Исчезнуть безо всяких объяснений? Этим он причинит ей боль, а она этого не заслужила. Рассказать ей означало потерять её доверие. Но пусть уж лучше так, чем продолжать лгать ей и себе. Молчание Джарета его не обнадёживало. Оно долго не продлится. Король слишком боится потерять свою возлюбленную, чтобы утаить от неё такую информацию. С твердой решимостью поговорить с Бэт откровенно Эйдан подошёл к дому сестер. Не сразу он решился протянуть руку к звонку. Пока он этого не делает, ещё есть шанс остановиться. Но это малодушно. Эйдан снова протянул руку к пуговке звонка… Его пальцы натолкнулись на какую-то невидимую взгляду преграду. Это было похоже на прозрачную непроницаемую стену. Он попытался было подойти к двери ближе и не смог. Стена преграждала ему путь. Обойдя вокруг дома, он понял, что вход в этот дом отныне для него заказан. Возможно, Бэт пока что ничего не знает, но кто-то уже в курсе. И этот кто-то — не только Король гоблинов. Кому ещё он мог сообщить об этом, как не Эрин? Что ж, остается последняя возможность поговорить с Бэт — пригласить её на свидание. Если она не в курсе последних новостей, проблем не возникнет. Бедная девочка…***
Когда эльфийка наконец открыла глаза, уже смеркалось. В комнате было довольно сумрачно, окна совсем не пропускали последнего предвечернего света. Подойдя к ближайшему окну, Эрин увидела, что всю улицу заволокло туманом. Совсем как в Лондоне, подумалось ей. Тусклыми разноцветными пятнами зажженных ёлочных гирлянд светился внизу снег. Рождество совсем скоро, через четыре дня… Десять дней прошло с тех пор, как Джарет снова вошёл в её жизнь, на этот раз вошёл тихо, словно через дверь, а не ураганом ворвался, как в прошлый раз. А ощущение было, что это случилось не меньше месяца назад, что за это время произошло столько всего! Они расстались только утром, но она уже начала скучать. Все эти дни он почти не покидал её. С ним было тепло, уютно, весело, но при этом чувство опасности приятно щекотало нервы. Ей иногда казалось, что она ходит по краю пропасти: один неосторожный шаг — и… — Джарет… Белая сова ударилась крыльями в оконное стекло, требуя, чтобы её впустили, и Эрин поспешила распахнуть раму и посторонилась, пропуская птицу. — Постой! — остановила она. — Не превращайся пока. Иди ко мне. Она протянула руку, и Сова, покружив, осторожно опустилась на неё, крепко вцепившись когтями в пальцы девушки. — Всегда хотела подержать в руках настоящую живую сову! Эрин уселась в кресло и посадила Сову на колени, но держаться птице было толком не за что, и она, шажок за шажком, перебралась поближе и снова уселась на левую руку. Эрин долго перебирала мягкие белые перья с темными кончиками, гладила птицу по голове. Потом осторожно взяла в обе руки и нежно прижала к сердцу. Сова почти не шевелилась, принимая непривычную ласку. — Милый мой, прости, что утром испортила тебе настроение… Ты столько делаешь для меня. Ты был рядом всю мою жизнь. Ведь я знаю! Это ты подарил мне тогда перо, ты навещал меня время от времени… Ты всегда знал о нас двоих куда больше, чем я, а я только и делала, что противилась тебе. Прости. Постараюсь впредь сдерживать свой характер. Сова что-то тихонько прогудела в ответ. Эрин решила, что Джарет таким образом дал понять, что извинения приняты, поскольку всё ещё послушно прижимался к ней и не делал попыток высвободиться. — Мне нужна твоя помощь. Надо сообщить Бэт про Эйдана. Не представляю, как это сделать… Она влюблена, и ей будет очень больно. Надо как-то помягче. Сова наконец мягко оттолкнулась от её колен и, взлетев, обрела человеческий облик. — Помягче? Такое нельзя сказать помягче. Одной ложки мёда будет маловато. Эрин вздохнула, глядя на Джарета снизу вверх. — Как бы там ни было, сказать нужно… Я не решаюсь пойти к ней одна. Ты поможешь мне поговорить с ней? Король неохотно кивнул.***
Разговор был нелегким. Сообщать дурные новости всегда трудно. И уж поскольку Джарету пришлось взять на себя эту миссию, он не умел тянуть гоблина за хвост и просто рубанул правду с плеча. Поначалу Бэт просто не поверила. Нет-нет, это всё не может быть правдой! Эйдан честный порядочный человек. Джарет хмыкнул: честный и порядочный — может быть, только уже давно не человек. Бэт долго сопротивлялась. Она говорила и говорила, спорила и плакала. Ни Эрин, ни Джарет не старались переубедить её. Они просто переждали, пока девушка примет наконец этот ужасный факт: Эйдан враг. Наконец Бэт замолчала. Какое-то время она стояла у окна, невидящим взглядом разглядывая улицу. Затем спросила ровным спокойным голосом: — Еретик… Что он может? — Конкретно Эйдан? В числе прочего — временно блокировать почти любые магические способности. — Твои тоже? Король покачал головой. — У меня есть защитное поле, его никому не обойти. Вряд ли кто-то из вас заметил, как он пытался сделать это за ужином. Но он невероятно силен. Бэт кивнула и вышла из гостиной. Эрин хотела последовать за ней, чтобы как-то утешить младшую сестру, но Джарет удержал её. Сейчас она ничем помочь не может. Такое можно пережить только в одиночку. Никакими словами и объятиями нельзя утолить боль разбитого сердца. ©