Не будите моего дракона...

      Занималась заря. Ветер заходил с запада, облака нежно окутывали крепость. Я всегда любила встречать рассвет на стенах Скайхолда.       Далеко на юге серело небо, а вершины горного хребта начинали проступать все явственнее. Там, позади, разгорался свет, растекаясь к северу. Было похоже, что где-то высоко в небесах шло сражение. Белые вершины, поднимавшиеся под самые облака, розовели в лазури неба. Горы окутывала золотистая дымка.       Я потерялась во времени, завороженная красотой природы. Но крепость постепенно оживала. Каждое утро во дворе проходили тренировки, где мастера обучали эльфов искусству ведения боя. Ученики были одеты в легкие одежды из теплой шелковистой ткани. Иногда казалось, что ткань цвета коры, но когда складки меняли свое расположение, или когда менялось освещение вокруг, она превращалась в листву.       Но сегодня не было слышно ни звона мечей, ни свиста стрел. Молодые воины в полном вооружении стояли стройным рядами, ожидая приказов командира. Они были облачены в доспехи различных цветов. Лучники в доспехах зелено-коричневого цвета, воины в темно-бордовых с золотыми деталями, а маги в серебристо-белых. Эльфийский строй выглядел величественно, их действия были слажены и четки. Мир еще не видел подобного. Кузнецы создали уникальные доспехи, защищавшие своего хозяина и от смертоносного клинка, и от шальной стрелы.       Я наблюдала, как воины практикуются, привыкая к новому вооружению. Не так давно эти эльфы вели обычную жизнь, живя в городах или кочуя по бескрайним просторам Тедаса. Теперь они походили на отлаженный механизм, готовый превратиться в смертоносную силу, сметающую все на своем пути.       Еще какое-то время я рассматривала неподвижные лица солдат, ища среди них своих знакомых. Взгляд метался от одного воина к другому. Все они были обладателями утонченных черт. Но больше всего выделялись глаза. Большие, всегда чистых цветов, серые, небесно-голубые, зеленые, янтарные… Я еще никогда не встречала уродливых эльфов. Хранительница всегда говорила, что наш народ совершенен и ликом, и телом. Но что-то в лицах воинов настораживало. Они изменились, но я не могла понять, почему.       Приглядевшись повнимательней, с удивлением заметила, что никто из них не носит валласлина.       — Беллана!       Кто-то громко окликнул меня. Повернувшись на голос, я увидела бегущих ко мне Камиля и Дараэль.       — ФенʼХарел собирает нас в главном зале. Нам не стоит опаздывать, мы и так долго тебя искали, — произнесла Дараэль с немым укором.       Я кивнула ей в ответ и, бросив последний взгляд на эльфов во дворе, последовала за своими соратниками.

***

      В главном зале мы обнаружили около сотни эльфов. К моему изумлению, почти все они были долийцами и носили валласлин. Я увидела всего несколько лиц, не тронутых рабскими татуировками.       Гул голосов гулял под сводом потолка. Через долю секунды появился и ФенʼХарел. Разговоры прекратились, все внимание обратилось на него. Ужасный Волк встал на возвышение у трона и обвел зал взглядом.       — Все, находящиеся сейчас в этой комнате, заслужили мое доверие и уважение различными способами, помогая приблизить момент возвращения мира таким, каким он был во времена древних эльфов.       В зале послышался одобрительный шёпот.       — Завтра вы все отправитесь в Revasanan, город, убежище для эльфов, страждущих защиты и освобождения от оков, которыми их сковали те, кто возносил себя выше других. Все вы заслуживаете знать правду, которая затерялась и исказилась за долгие тысячелетия. И я поделюсь ее с вами.

***

      Как оказалось позже, в том городе не было ни одного элювиана. И на следующий день нам предстояло одолеть большое расстояние, чтобы добраться до города, находящегося в лесах Арборской глуши. Нас разделили на группы по пятнадцать-двадцать человек. ФенʼХарел был осторожен, он не хотел, чтобы кто-то заметил большое скопление эльфов. Для каждого отряда был выбран свой портал, через которые мы добирались до Revasanan.

***

      Выйдя из портала, мой отряд оказался в пустынной местности Довенских равнин. Нам предстоял долгий путь в леса Арборской глуши. Впереди, сколько не гляди — ни деревьев, ни тенистых лощин, лишь бесконечный склон, полого уходящий все вверх и вверх, лишь вереск да камни, под которыми могли прятаться родники.       Утро минуло, наступил полдень, а безрадостная картина никак не менялась. ФенʼХарел предупредил нас, что до убежища придется долго добираться. Город был надежно укрыт от посторонних глаз.       Перед отрядом порой разверзались глубокие ущелья с отвесными склонами. Заглянув туда, можно было увидеть, как далеко внизу, извиваясь между чахлыми деревцами, бегут ручьи. Попадались и разные расселины: и широкие, и такие, через которые можно было перепрыгнуть без разбега. И в этих щелях шумели водопады.       Оказалось, что от реки до гор вовсе неблизко. Тропа, по которой мы шли, была отмечена белыми камнями, столь крохотными, что их было почти не различить. Мало-помалу начинало смеркаться. Ощущение было такое, что будто за этот день мы не продвинулись ни на шаг.       Кругом вились мотыльки, сумерки становились все гуще, а луна вставать не торопилась. Неожиданно склон оборвался, и я, шедшая впереди, чуть было не сорвалась с обрыва.       Однако вид, представший предо мной, заставил невольно воскликнуть:       — Наконец-то!       Внизу раскрылась долина, покрытая густыми вековыми деревьями. Сквозь их кроны поблескивали остроконечные шпили. Ветер доносил пряный аромат сосен, за рекой разливался свет. Мы спускались в долину по извилистой тропке, на которой то и дело кто-нибудь да поскальзывался. Впрочем, скоро обрывистый склон выровнялся, а воздух стал теплее, чем наверху. Тропа вывела нас на вершину невысокого холма прямо под рекой. Она шумно сбегала с лесистых склонов и плескалась на перекатах. Ее быстрые воды пересекали дорогу, закручиваясь водоворотами и небольшими заводями между корнями деревьев. Было слышно, как журчит вода в каменистом русле.       Спустившись по крутому берегу, я осторожно ступила в воду. Река не была глубокой, ее можно было перейти вброд, а на противоположном берегу можно было немного отдохнуть.       Переправившись, наш отряд устроился под деревьями. Я устало взглянула на звезды, ярко сиявшие в небе. И тут среди деревьев зазвучала древняя мелодия. Пение приближалось. Теперь четко слышался один звонкий голос. Он пел на прекрасном эльфийском языке. Слова сплетались с напевом, словно сливаясь с мыслями, они становились смутно знакомыми. Я закрыла глаза и вслушалась в слова. Неожиданно я узнала эту песню, которая была дорога каждому эльфу. Мелодию, которую напевали долийские матери, укачивая свое дитя.       Elgara vallas, daʼlen

Солнце село, мое дитя,

      Melava somniar

Настало время погрузиться в сон.

      Mala taren aravas

В них ты уходишь далеко от меня,

      Ara maʼdesen melar

Но я буду охранять твой сон и ждать тебя.

      Iras ma ghilas, daʼlen

Куда ты уходишь, мое дитя

      Ara ma neʼdan ashir

Покидая меня во сне?

      Dirthara lothlenanʼas

Искать правду в забытых краях

      Bal emma mala dir

В сердце своем глубине

      Telʼenfenim, daʼlen

Не колебся, дитя, никогда,

      Irassal ma ghilas

Куда бы ты не пошёл.

      Ma garas mir renan

За голосом следуй моим —

      Ara maʼathlan vhenas

Тебя позову я домой.

      Ara maʼathlan vhenas

Тебя позову я домой.

      Из леса вышли три молодых эльфа, одетых в темно-серые одежды, почти не видимых меж ветвей, пока они не двигались. Один из них приоткрыл фонарь, который осветил лица эльфов мягким серебристым светом и внимательно посмотрел на наши лица.       — Andaran atishʼan, Dirthʼena enansal. Меня зовут Илриэль. Мы вас ждали. Добро пожаловать в Revasanan. Следуйте за нами.       Отряд углубился в лес, удаляясь на запад по берегу горной реки. Недалеко от водопадов мы наткнулись на несколько громадных деревьев, нависающих над водой. Темные неохватные стволы гигантов уходили во тьму на неведомую высоту. Среди стволов появилась узкая винтовая лестница, мягко обнимающая одно из деревьев и уходящая вверх. Миновав ее, я вместе с остальными застыла в немом благоговении. Пред нами предстал величественный город, один вид которого захватывал дух. Такие города воспевались в древних песнях и преданиях эльфийского народа.       Сотни водопадов окружали долину, обволакивая дымкой белоснежные древние здания. Огромные деревья, которых мы не видели ранее, создавали своими ветвями купол, укрывая город от посторонних глаз.       Вокруг никого не было, не было слышно шагов, но повсюду звенели голоса. Издалека доносилось пение, словно тихий дождь шумел по листьям.       Илриэль проводил нас в уютные комнаты. В каждой стояло несколько кроватей. Уходя, он вежливо пожелал нам хорошего отдыха и пообещал утром проводить в главный зал.       День выдался долгим и тяжелым. Дараэль, которая была со мной в отряде, попала в туже комнату, что и я. Она буквально рухнула на постель и тотчас погрузилась в сон. Мне же, несмотря на сильную усталость, не удалось так же быстро заснуть. Я долго лежала, разглядывая потолок: плоский, с темными балками, украшенный богатой резьбой.       Потом мое внимание привлекли золотой блеск звезд в просветах трепещущей листвы, видневшийся сквозь большое окно. Смутные силуэты двух эльфов, несущих дозор и неподвижно стоящих с оружием в руках. Наконец, убаюканная шелестением ветра в ветвях и бормотанием близких водопадов, я незаметно погрузилась в сон.

***

      Мягкий свет заливал зал — белоснежные стены и золотую крышу. ФенʼХарел восседал в большом кресле во главе самого длинного стола в зале. По обе руки от него были эльфы, тихо беседовавшие с Ужасным Волком. Я не успела разглядеть их лиц, так как за соседним столом увидела несколько свободных мест, к которым и направилась, позвав с собой Дараэль.       На столах стояло все, что душе было угодно. Мы с эльфийкой так устали вчера, что у нас не осталось сил подкрепиться. Поэтому сегодня утром у обеих разыгрался зверский аппетит. Взявшись за еду, я стала осматривать зал.       Никто не был одет в доспехи, кроме тех, кто прибыл вчера. За столами сидели мужчины, женщины и дети. Все мирно завтракали, общаясь друг с другом. Лишь изредка с разных столов слышались вспышки смеха.       Взяв в руку кубок, я отпила из него и кратко глянула на эльфов подле ФенʼХарела. Один из них сидел ко мне спиной, поэтому я стала разглядывать второго. Никогда раньше его не встречала. В нем было что-то магнетическое, и я никак не могла заставить себя оторвать взгляд. Даже когда он сидел, можно было сказать, что он высок и статен с истинно королевской осанкой и посадкой головы. На собеседников эльф смотрел сверху вниз, повернув голову немного вбок.       Отливающие золотом волосы, свободно ниспадающие до лопаток, обрамляли красивое лицо, прекрасное и юное. Серо-зеленые глаза были, как ясный вечер, пронизаны звездным светом.       Я напрягла слух, пытаясь вслушаться в их разговор. Голос златоволосого звучал напевно и мягко, но я не смогла различить слова из-за гула, стоявшего в зале. Мое внимание привлекли тонкие губы эльфа, часто расплывающиеся в саркастической усмешке.       Почувствовав, что за ним наблюдают, блондин медленно повернул голову в мою сторону, не прекращая разговор. Я опустила взгляд, стараясь не покраснеть и усердно делая вид, что поглощена беседой своих соседей.       Через несколько минут те эльфы снова приковали мой взгляд. ФенʼХарел и его спутники поднялись и пошли к выходу. И я увидела лицо третьего. Это был Абелас. Он был точно таким, каким запомнился мне в храме Митал. На его внешности возраст не сказывался, но лицо его, ни старое, ни молодое, хранило отпечаток многих пережитых радостей и бед. Темные, как вороново крыло волосы, были сбриты по бокам, а остальные заплетены в косу, ниспадающую с плеча. Он выглядел почтенно, как король, помнящий много зим, и в то же время бодрым, как воин в самом расцвете сил. Весь его облик внушал почтение и уважение.       Дараэль тоже наблюдала за ними. Она повернулась ко мне и сказала:       — Ты знаешь, кто они?       Я отрицательно покачала головой. Подруга посмотрела на удалявшихся эльфов.       — Те двое непохожи ни на долийцев, ни на городских эльфов. Особенно блондин. Ты видела его одежду, а манеру поведения? Такое ощущение, будто он вышел из книги о королях древности…

***

      Мы стояли в огромном зале, купола которого терялись в кроне деревьев. Я мысленно восхищалась красотой и изяществом древней эльфийской архитектуры. Стены украшали искусные фрески, рассказывающие историю города. В конце зала было два резных окна внушающих размеров, сквозь которые проникал свет и освещал небольшой помост из белого камня, с росписями по контуру.       Перед сотней эльфов, заведя руки за спину, в центре возвышения гордо стоял ФенʼХарел. Подле него так же невозмутимо стоял светловолосый эльф и ленивым взглядом рассматривал толпу. В зале воцарилась уважительная тишина. Сделав шаг вперед, и обведя зал взглядом, ФенʼХарел произнес:       — Когда-то давно стены этого города давали защиту и приют бывшим рабам. Revasanan был убежищем для сотен эльфов, бежавших от эванурисов, до богов себя вознесших. Сегодня вы стоите предо мной. Я смотрю на вас, не ведающих правды, и вижу лица, носящие тени рабства прошлых веков. Все вы достойны знать правду. Во времена древнего Арлатана валласлин был не знаком почтения, а рабской меткой, привязывающей эльфа к своему хозяину.       В зале повисла мертвая тишина. В их глазах читалось недоверие и ужас.       — Но те времена прошли и канули в вечность. Я знаю заклинание, снимающее валласлин. Больше никто не обязан носить эти клейма. Однако я не собираюсь принуждать вас. Пойти на это — личное дело каждого. Среди нас уже многие отказались от них. Леди Инквизитор была первой, кто принял это решение.       Первым нарушил тишину Абелас. Он подошел к ФенʼХарелу, почтительно наклонив голову, и обратился к эльфам, стоящим в зале:       — Я был рожден на закате древней эльфийской империи. Имя мое — Абелас. Я и мои воины были верными стражами Храма Митал. Валласлин на моем лице на веки связал меня с матерью всех живущих и защитницей народа. Эльфы обращались к Митал в поисках правосудия, и те, кто приходил к ней с чистыми помыслами и открытым сердцем, получали справедливый суд и защиту. Но ее предали ее же дети. Она была убита теми, кто возжелал еще больше власти. У нас не было ни сил, ни средств вернуть старый мир, поэтому мы веками хранили знания своего времени, ожидая, когда наступит нас час.       С этими словами Абелас опустился на одно колено перед ФенʼХарелом. Закрыв глаза, он произнес:       — Я готов начать новую жизнь вместе с потомками нашего народа.       ФенʼХарел поднес руки к лицу эльфа. Из его ладоней исходил небесно-голубой свет, мерцавший на бледной коже. В тот же момент тем же цветом загорелись и письмена, вырезанные в возвышении. Они ярко вспыхнули и угасали по мере исчезновения валласлина на лице Абеласа.       Поднявшись с колена, бывший слуга Митал вернулся к своим людям, стоявшим среди остальных эльфов. Настала очередь следующего… Один из воинов Абеласа уже делал первые шаги к помосту, когда прозвучал громкий голос:       — Сотри и мой валласлин!       Это сказал совсем молодой эльф. Взглянув на него один раз, сразу было понятно, что кровавые письмена, нанесенные на его лицо в честь Диртамена, появились всего несколько лет назад. Взглянув на него, ФенʼХарел обернулся к светловолосому эльфу и с саркастической улыбкой произнес:       — Друг мой, мне кажется, что настало время и тебе принять участие. На лице этого эльфа знак твоего почтения.