Просто поверь

— Что вы с ней сделали?! — выкрикнул Гарри, вбегая в госпиталь. И ринулся прямиком к Снейпу, сжимая кулаки. Снейп, не успевший подхватить падающую Лили, обернулся, и на его лице промелькнула растерянность. Но тотчас, будто моментально забыв про Гарри, он наклонился к упавшей на кровать женщине. Впрочем, парень быстро напомнил о себе, схватив его за рукав. — Вы оглохли? Что вы сделали с моей мамой? Позади послышался приглушенный возглас, когда Гарри заставил Снейпа распрямиться. Ярость и страх прибавляли ему сил. — Гарри! Перестань! Ремус, опередивший остальных, попытался отстранить его от Снейпа. — Я с вами что-нибудь сделаю, Поттер, если сейчас же не отцепитесь от меня, — ледяным тоном проговорил последний, бросая на Лили обеспокоенный взгляд, который даже не старался скрыть. И снова отвернулся от Гарри, как только освободился от захвата. — Ремус, отпусти меня... — чуть задыхаясь, потребовал Гарри. — Северус, что с Лили? — взволнованно спросил Ремус, из предосторожности придерживая его за руку. Немного позади остановились Гермиона, Джинни и Рон, которые с тревогой наблюдали за происходящим, но не решались подойти поближе. Никто почему-то не торопился привести Лили в чувство, и это распалило Гарри еще больше. В конце концов, вырвавшись от Ремуса, он подскочил к матери, едва не столкнувшись со Снейпом. Тот отмахнулся от него, как от надоедливой мухи. — Я не знаю точно, что с ней... — нехотя проговорил мужчина, не отрывая взгляда от бледного женского лица. — То есть как?! — взъярился Гарри. У него чесались руки как следует разобраться с ним, но удерживало его от этого увеличивающееся, будто снежный ком, гнетущее беспокойство при виде безжизненно лежащей тонкой фигуры мамы. — Вы не знаете точно? Я видел, как она начала падать... — Видели? — перебил его Снейп. — Тогда вы должны сообразить, что это не из-за меня... — Откуда мне знать? Гарри едва ли не морщился от собственного бессилия и порывался все отодвинуть мешавшегося Снейпа. Зельевар бесконечно долго рассматривал Лили, проверял пульс и приоткрывал ее веки. Гарри понимал, что это необходимо, но все-таки раздражался из-за его медлительности. — Не знаете, вот и не говорите. — Так что все же произошло? — повторил Ремус, волнуясь. — Из-за чего упала Лили? Снейп ощутимо напрягся. Наступило тяжелое молчание, которое почти сразу оборвал Гарри, углядев кое-что странное... — А это еще что такое? Он шагнул чуть влево, присматриваясь к какому-то яркому пятну на сером полу. Это была небольшая роза, казавшаяся здесь совершенно неуместной. Он нагнулся... — Не прикасайся! — раздался резкий окрик Снейпа в тот момент, когда Гарри протянул руку. Гарри вздрогнул как от удара хлыстом. — Почему?.. — машинально спросил он. Снейп повернулся к нему, держа в руке палочку, слегка взмахнул ею, и роза, как и прежде прекрасная, плавно оторвалась от пола. — Это и есть та причина, из-за которой ваша мать, Поттер, потеряла сознание. — Из-за... розы? — недоверчиво переспросил Гарри. Бушующий в нем ураган ярости несколько затих. — Вы ничего не путаете? Ремус положил ладонь ему на плечо, заставляя замолчать. — Что ты имеешь в виду, Северус? Откуда эта роза? Они втроем стояли полукругом возле кровати, на которой лежала Лили с разметавшимися длинными волосами, и казалось, что она всего лишь спит. Но это впечатление портила ее поза, не присущая спящему человеку. — Сначала скажите, что с мамой! — потребовал Гарри, чувствуя, что сейчас взорвется, если немедленно не узнает о ее состоянии. Он обошел кровать с другой стороны и дотронулся до стиснутых пальцев Лили. — Судя по всему, она в глубоком обмороке, — "утешил" Снейп. — От переизбытка нервных потрясений. Плюс касательный удар головой... Он кивнул на спинку кровати в непосредственной близости от головы Лили. — Однако все это не пойдет ни в какое сравнение с тем, если на обморок Лили воздействовал цветок. — Снейп повел палочкой, и роза, до сих пор парящая в воздухе перед ним, послушно повторила ее движение. — Я подозреваю, что он может быть околдован. Гарри услышал чей-то судорожный вздох и не сразу осознал, что это был его собственный. — Розу прислали в той коробке, — продолжил Снейп, прежде чем он успел что-либо сказать. — На имя Лили. Белая узкая коробка и смятая пергаментная бумага валялись на покрывале соседней кровати. Ремус потянулся за последней и схватил за кончик. — Но кто мог прислать ее? — с недоумением спросил он, рассматривая два коротких слова, которые нашел на обратной стороне. — Разве о Лили знает кто-нибудь, кроме нас? Северус послал ему мимолетный взгляд, в котором так и читалось "Не будь наивным, Люпин". — Извините... — откашлявшись, произнесла Гермиона, до сих пор прижимающая к себе миску с плодами цапня. — Мы можем чем-нибудь помочь? — Чем, интересно... — Снейп напряженно вглядывался в левитирующую в считанных дюймах от его лица розу, будто надеясь увидеть нечто недоступное его взору. Потом вдруг вздрогнул, бледнея. — Поттер, проверьте руки вашей матери! Нет ли у нее царапин от шипов? Я ошибся, цветок не заколдован, он отравлен... * * * Темно... Опять темно. Почему? И ничего не слышно. Где все звуки? Может, это сон? Или... нет? Я ничего не чувствую... Дышу ли, и то неясно. Я... умерла? Но боль... Ее не бывает у мертвых. Голова болит... Да, голова. Но если я жива, то где же я, что со мной? Память была как размытое пятно, она ускользала, растекалась... Я силилась что-нибудь вспомнить, но жуткая боль отвлекала. Боже, избавь меня от нее... Зеленый свет... откуда он? Что же он мне напоминает... Крик... Я вздрогнула, когда из глубин подсознания вырвался крик... Это кричала... я? И чей-то высокий смех, похожий на дьявольский... Как мне выбраться из этой клетки? Мне нужно... это... сделать... Я должна... Убирайся, тьма! Меня ты не остановишь... Где-то далеко, словно за сотни футов, послышался слабый стон. Мой стон. — ...Лили, ты слышишь меня? Мне хотелось сказать, что да, конечно, слышу, но губы не слушались меня. Из горла исторгся лишь еще один стон. — Она пришла в себя... — произнес другой голос. Тишина. Потом: — Мама, как ты? Мама? Я? Меня изнутри как будто озарила вспышка. Гарри! Мой маленький сыночек! Я распахнула тяжелые, совсем как свинцовые, веки. В глаза ударил яркий свет, усиливший боль, пульсирующую в затылке. Морщась, я подняла руку к голове. Кажется, мне здорово досталось... Ударилась я, что ли? Но когда? Внезапно перед глазами вновь промелькнул призрачный зеленый свет, а в ушах раздался смех... Мужской, безжалостный, победный. И я... вспомнила. — Нет... Я резко села, отчего все вокруг заходило ходуном, а горло стиснуло невидимой рукой. — Нет... Мелькнули тени, постепенно обретающие четкость. — Лили, как ты себя чувствуешь? — участливо спросил мягкий и... такой знакомый голос. Легкий скрип пружин. Передо мной предстало мужское лицо с усталыми глазами и ранними морщинами. Я не могла говорить из-за тяжести, давящей мне на плечи и грудь. Даже моргать, и то было трудно. Потому что я вновь переживала самые страшные мгновения в своей жизни... — Пожалуйста... — наконец сорвался с губ сиплый шепот. — Что — пожалуйста? — немного растерялся мужчина. — Выпей это, — произнесли сбоку. В поле моего зрения показалась рука со стаканом. — Лили. Я никак не отреагировала на нее, продолжая смотреть в одну точку. — Нет, это неправда... ...Прямо на моих глазах падает Джеймс... Высокий страшный человек оборачивается и смотрит на меня... Я стремительно взбегаю по лестнице, задыхаясь, мчусь к кроватке Гарри... — Лили? — обеспокоенно, почти испуганно проговорил мужчина рядом. И осекся, наткнувшись на мой немигающий взгляд. — Северус, что с ней? Это имя заставило меня слегка заторможенно повернуть голову. Рука со стаканом принадлежала не менее знакомому человеку. ...Позади раздается оглушительный взрыв... Я успеваю перехватить непонимающий взгляд маленького Гарри и развернуться, прижавшись к кроватке... Меня затрясло как в лихорадке. Я смотрела в черные глаза и почти перестала дышать. Мужчина что-то говорил, но я не слышала. ...Безжалостный убийца приближался все ближе... Я защищала сына как могла... я умоляла его пощадить Гарри... Он отмахивался от моих слов и... в конце концов вышел из себя... Поднял палочку... Меня затрясли за плечи. Глаза защипало от внезапно хлынувших слез. — Лили... Лили... В чем дело? Что с тобой? Мой маленький мальчик... — Мой маленький мальчик... — сорвалось с губ, повторяя мои мысли. — Гарри... — Мам, я здесь... Между двумя мужчинами появился черноволосый парень в круглых очках. Я задохнулась от обрушившегося на меня неимоверного потрясения. Он жив? Жив... — Джеймс?.. — прохрипела я, не в силах остановить сумасшедшее сердцебиение. Качнулась, перебрасывая ноги через край кровати. Он растерянно моргнул, не отрывая от меня глаз. Глаза... Его глаза... Они зеленые, как у меня... Я машинально поднесла руку к своему лицу. Зеленые, не карие... — Мам?.. — уже с легким испугом повторил парень, точная копия Джеймса. — Это я, Гарри... Я ничего не понимала. Поводила взглядом по лицам всех троих, смутно чего-то опасаясь. Все они выражали изумление и странное недоверие. Господи, что происходит? — Г-Гарри? Но... Но... Я встала на ноги не с первого раза, а когда получилось, вместе со мной поднялся знакомый мужчина с усталыми глазами. Мужчина, а не молодой парень, которого помнила я. Во мне ожил страх. — Она вспоминает... — произнес другой, тоже повзрослевший на много лет. Что вспоминаю? — Выпей, — он всунул мне в руки стакан с мутноватой жидкостью. — Немедленно. Он произнес это таким тоном, что ослушаться его я не смогла. Закашлявшись, я чуть не выронила стакан из ослабевших рук. Повзрослевший Северус вовремя выхватил его у меня. — Я не понимаю... Что все это значит? Я чувствовала себя улиткой, вытащенной из укромной раковины, такой мягкой и беззащитной. Некуда спрятаться в случае опасности. Все трое невольно переглянулись между собой. Северус заметно помрачнел. Неужели это действительно он? И Ремус? И... Гарри? Такие взрослые?.. Тут в голове как будто что-то щелкнуло, и все встало на свои места. Прошло почти шестнадцать лет... А я пробыла в коме, находясь между жизнью и смертью... Гарри, мой малыш, вырос и жил все это время у Петуньи, считая себя сиротой... Сиротой... Джеймс... — О Боже... — Я еле держалась на ногах, едва ли ощущая босыми ступнями холод каменного пола. Мысли путались, и мне казалось, что я вот-вот сойду с ума. — Лили, тебе лучше лечь обратно, — взволнованно сказал Ремус, придерживая меня за локоть. — Давай, приляг... Его слова я оставила без внимания, бессмысленно таращась в пространство. — Мам, — осторожно позвал Гарри. Я вскинула глаза. Он был очень встревожен и растерян. Совсем как... Джеймс в тот день, когда мы узнали о пророчестве. — Ты и правда очень похож на... него, — простуженным голосом проговорила я. Горло перехватило болезненным спазмом. И больше не произнесла ни слова. Осознание того, что теперь все другое, что... Джеймса нет и его не вернуть, овладевало мной постепенно. Мимо проплывали секунды, минуты, часы, но я их не замечала. Как и того, что происходило вокруг. Все как будто замерло вместе со мной. Я впала в какую-то прострацию, ничего не чувствуя и не реагируя ни на чьи призывы. Это был болевой шок, приносящий лишь недолгую передышку перед тем, как боль атакует в полную силу. И она обрушится наподобие цунами и накроет с головой... * * * — ...Значит, миссис Поттер все вспомнила? Гарри вздрогнул и поднял голову. Рядом стояла Гермиона. — Да, похоже на то... — каким-то чужим голосом ответил он, вновь пряча лицо в ладонях. — Тогда почему ты не с ней? — прямо спросила она. — А здесь? Он и сам не мог себе этого объяснить. Почему ушел из больничного крыла, когда маме еще больше необходима его поддержка, и сидит в этом коридоре. — Не знаю... Я, правда, не знаю, Гермиона. Прошло уже целые полусутки, а мама почти ни на что не реагирует... Она... просто лежит на кровати и смотрит в одну точку. Гермиона вздохнула, с сочувствием глядя на Гарри, и впервые не знала, что посоветовать. Она примостилась на низкой скамье возле Гарри, готовая на все ради облегчения страданий лучшего друга. — Она сказала, что я действительно похож на папу, — глухо произнес он. — Ты не представляешь, что я почувствовал, услышав это... Гермионе оставалось лишь молча покачивать головой. Она нерешительно положила ладонь ему на плечо. Гарри как будто не заметил этого, мысленно вернувшись к тому моменту. — Впрочем, я сам до конца не понимаю, что именно почувствовал... Радость? Облегчение? Страх?.. Наверное, все сразу. А мама... она стала какой-то отрешенной... — Гарри сглотнул, уставясь на свои колени. — Снейп сказал, что она ушла в себя, что это посттравматический шок... или что-то в этом роде. И сколько она пробудет в таком состоянии, неизвестно... — горько закончил он. — Сначала эта странная посылка, потом возвращение памяти и... вот это. Чересчур для одного человека, не правда ли? — Да... — со вздохом, таким же тяжелым, отозвалась девушка. — Даже больше чем чересчур, если принять во внимание все то, что твоя мама пережила до этого. Это... Это слишком жестоко. — Она посмотрела на Гарри с сожалением и взяла его руки в свои, крепко сжав их. Не поднимая головы, он прислонился к ее плечу. — Все будет хорошо. Вот увидишь, Гарри. Надо только верить. — Я только и делаю, что верю, — тихо, почти шепотом сказал он. — В завтрашний день, в себя, в тебя, в Рона, — теперь с каждым произнесенным словом его голос повышался на пол-октавы, — и в сотню разных других вещей! Но почему-то все происходит совсем не так! Гарри выпрямился и вырвал свои руки из теплых Гермиониных ладоней. Девушка в легком испуге распахнула глаза, когда он рывком вскочил со скамьи. — Гарри!.. Он тут же пожалел о своей несдержанности. — Прости, что сорвался... Я скоро неврастеником стану со всем этим... — Да уж, это точно... — с невеселой иронией согласилась Гермиона. На его губах мелькнула кривая улыбка. Он вцепился в свои волосы и сел обратно. — Кстати, — перейдя на другую тему, заговорила она, — я так и не поняла, вы с Джинни помирились? Гарри подавил вздох. Еще один болезненный вопрос. — Я с ней вроде и не ссорился. — Вроде или не ссорился? — Я с Джинни не ссорился, ты же прекрасно все видела. — А, ну да... — Гермиона повернула голову, смущенно заморгав. — Это, выходит, из-за меня так вышло... Правда, я не думала, что Джинни сможет настолько неправильно все понять. — Я, в общем-то, тоже. Но ты в этом не виновата, — твердо заверил Гарри, в свою очередь притрагиваясь к ее руке. — Странности в поведении Джинни появились еще неделю назад, когда Уизли приходили на Гриммолд-плейс. — Что? — удивилась Гермиона. — Я ничего такого не заметила. — Я тоже сначала не заметил. Это пришло мне в голову лишь два дня назад при встрече с ней и миссис Уизли на Диагон-Аллее. Она сторонилась нас с мамой, как будто... Он беспомощно пожал плечами, не находя объяснения странностям Джинни. — Понятия не имею, в чем причина. — То есть вы вчера так и не поговорили? — уточнила она. — Нет. Мне было совсем не до этого, если честно. А она не стремилась к переговорам. Ремус доставил ее обратно домой и вернулся сюда. Не понимаю, как она вообще додумалась до того, что мы с тобой... Гарри запнулся, посмотрел на Гермиону как-то виновато и запустил ладони в свою шевелюру. — Я тоже не понимаю, — призналась она успокаивающе. — Но, видно, Джинни задело наше с тобой... — она помялась, — вчерашнее объятие. Ты неделю с ней не виделся, почти забыл о ней, вот она и занервничала. — То есть это я во всем виноват? В том, что меня не хватает на нее? — Никто в этом не виноват, Гарри. И уж Джинни-то вполне могла бы понять, что твоя отчужденность никак не связана со мной. Что я не нравлюсь тебе... — Но ты нравишься мне, — возразил он, приподняв бровь. — Не в этом смысле, Гарри, — терпеливо сказала Гермиона, смущенно заправив за ухо прядь волос. Потом отвернулась, чтобы он не заметил ее волнения. — Я знаю. Но нас все время почему-то сводят вместе, ты заметила? Сначала Скитер со своими дурацкими статьями, потом Чо поругалась со мной из-за тебя... Гермиона слабо усмехнулась, несмотря на то, что весело ей не было. — В этом есть какая-то закономерность. — Кстати, — добавил Гарри, — мама тоже почему-то решила, что между нами что-то есть. Она с изумлением уставилась на него. — Твоя мама?.. Она и сейчас так считает? — Нет, конечно. Она... — Гарри чуть не прикусил себе язык, осознав, что разговор приобрел слишком откровенный оттенок. Пусть они с Гермионой близкие друзья, но все же должна быть хоть какая-то граница. — Что? — Э... Нет, ничего. — Он отвернулся и уставился в конец коридора, который наполнял утренний полумрак. Как отреагировала бы Гермиона, узнай она о полушутливых словах Лили про их с Гарри возможное совместное будущее? Наверное, пришла бы в смущение, как он сам... Гарри потер под очками глаза, раздираемый желанием поспать, и едва сдержал зевоту. Ночь прошла для него, как, впрочем, и для остальных, без сна — большую часть ее он провел рядом с мамой. Она наполовину сидела, наполовину лежала, откинувшись на подушку и почти не двигаясь, и создавалось такое впечатление, что ее заколдовали. Ремус, вместе с Гарри пристроившийся на краю соседней кровати, пытался время от времени достучаться до сознания погруженной в себя женщины, но не выказывал отчаяния, когда ему это не удавалось. "Все будет хорошо, — говорил он тогда Гарри с призрачным блеском в глазах от света убывающей луны за окном. — Все будет хорошо". А Гарри неотрывно смотрел на маму и изо всех сил надеялся на это. — Иди к ней, — тихо произнесла Гермиона, будто прочитав его мысли. — Ты нужен ей больше всего на свете. Затем наклонилась к нему и почти неощутимо коснулась губами его щеки. Однако Гарри этот невесомый поцелуй показался жарче пожара. Он помедлил, поднимаясь, но Гермиона подтолкнула его в спину. — Иди, — повторила она с немного печальной улыбкой. Он кивнул и направился в сторону госпиталя, машинально дотронувшись до щеки. Пожар не угасал до самых дверей. Войдя же в больничное крыло, Гарри обо всем позабыл. * * * ...Впервые я боялась выныривать из беспросветной бездны, в которую рухнула, когда мою память уже ничего не сдерживало, и воспоминания хлынули потоком... Пока сознание находится в будто заторможенном состоянии, не так страшно. Но я знала, что должна вернуться, вернуться туда, где меня ждали. Моей руки коснулось что-то теплое и мягкое. Раздалось негромкое утробное мурлыканье. Кошка... Вернее, котенок. Он мяукнул снова, словно упрашивая обратить на него внимание. Я ощутила, как он прошелся по кровати, попутно прижимаясь ко мне своим теплым боком. Дважды неосторожно, а может, специально, выпустил коготочки, тянясь мордочкой к моему лицу. Пришлось опустить голову и слабо шевельнуть рукой, чтобы спихнуть нахала с себя. Я встретилась со взглядом больших желто-зеленых глаз. — Мяу! — А мне послышалось "Мам!" Я вздрогнула и полностью пришла в себя. Навалилась тяжкая усталость, горло сжалось от невыносимой тоски. Я затряслась в мелком ознобе, окутанная, точно плотным одеялом, болью от осознания того, что потеряла... Тигра, ластясь, потерся о мое плечо. Не задумываясь о своих действиях, я подняла руку и погладила его. — Кто-нибудь кормил кота? — разлепив пересохшие губы, спросила я едва ли слышно. Сначала ответом мне была оглушительная тишина, а затем раздались различные звуки: скрип пружин, взволнованные голоса и торопливые шаги. — Что? Что ты сказала? Лили? — произнесли с одной стороны. — Мама! Ты как? — А это спросили с другой. — Северус, она пришла в себя! — крикнул первый голос. Далекие шаги. — Слышу, незачем так кричать. — Через мгновение кому-то другому: — Вы уверены, что такое количество человек за раз не будет для нее очередным потрясением? Я подняла голову, продолжая машинально гладить котенка, выражающего свое удовольствие мурлыканьем. По обе стороны кровати стояли два человека, занимавшие в моей прошлой жизни не последние места, и один из них был частью меня самой. Мой родной, обожаемый сыночек, превратившийся в статного юношу... Гарри... Наши взгляды встретились... — Альбус, — донеслось от двери, — не расскажете, почему профессор Снейп так заторопился в больничное крыло? И что там за шум? Там кто-то есть? Этот строгий голос мне однозначно знаком. Профессор Макгонагалл? — Минерва, позвольте объяснить вам все в моем кабинете. Я оглянулась и увидела идущего от двери мужчину, которого узнала бы и через сто лет. Голоса в коридоре затихали, удаляясь. — Лили, так что ты сказала? — негромко спросил Ремус, вероятно, опасаясь спугнуть меня. Я посмотрела на него, чувствуя, как взволнованно бьется мое сердце. Какой он стал... Не пожалела его жизнь... — Я спросила, не забыли ли покормить Тигру? При звуке своего имени котенок навострил уши. Ремус неуверенно улыбнулся. Взглянул на Гарри. — Да разве этот проглот даст забыть про него? — осторожно сказал мой мальчик, по видимому, не зная, что ему делать. — Конечно, мы его накормили... Я сама при взгляде на него и остальные знакомые лица терялась, удерживая рвущееся то ли рыдание, то ли истерический смех. — Хорошо... — На миг я спрятала лицо в ладонях, пытаясь собраться с мыслями. Получалось не очень удачно. — Сколько я здесь... Сколько времени прошло? — Без малого двенадцать часов, — ответил подошедший Северус. Я не удивилась, узрев в его руках стеклянный флакон. Очередная порция какого-нибудь зелья. Двенадцать часов... То-то я чувствую себя какой-то... переполненной. И обессиленной. — Возьми... — Он протянул флакон. Я беспрекословно взяла его, все равно не было никаких сил возражать. Проглоченное зелье с характерным горьковатым привкусом вызвало целую бурю: на лбу выступила испарина, со дна желудка поднялась тошнота. Я ненадолго закрыла глаза, надеясь, что все пройдет, но не тут-то было. Буря нарастала. Я неловко свесила ноги с кровати и, пошатываясь, встала. Искать свою обувь было некогда. — Ты куда? — с беспокойством спросил Гарри. — Я сейчас... — невнятно отозвалась я и побрела к двери, где находилась, как я помнила, небольшая туалетная комната. Вслед за мной не бросился никто, хотя и чувствовалось, что они кинутся наперегонки, подай я им малейший знак. Меня шатало и мутило словно при морской болезни. Прикрыв дверь, я немного постояла, прислонившись к ней и глубоко дыша. Тошнота чуть отпустила. Я умылась холодной водой, склонившись над раковиной, и несколько минут не могла заставить себя выйти обратно... к ним... Жестокие мысли вновь накрыли меня черной лавиной. Перед глазами мелькало мертвое лицо Джеймса, падающего в вспышке зеленого света... Звучал беспощадный смех Волдеморта... И меня наполняет липкий сковывающий страх... Стук в дверь. — Лили, ты в порядке? — спросил Ремус. Нет, не в порядке... — Да... Почти... — говорю шепотом. Открываю дверь и выхожу. Спотыкаюсь, но стоящий у порога Ремус подхватывает меня и прижимает к себе. Я молча, без единой слезинки, утыкаюсь ему в плечо. Через секунду выбираюсь из его объятий. Ищу глазами Гарри. — Иди ко мне... Мне кажется, что смотрю на Джеймса, и боль усиливается троекратно. — Как же ты вырос, маленький мой. — Целую его в лоб. Он бледнеет, но держит себя в руках изо всех сил. Через его плечо ловлю взгляд Северуса. Он мрачен и до крайности озабочен. Что ж, таким я помню его очень хорошо. — А теперь расскажите, что произошло за все то время, пока я... спала. Говоря "спала", я имею в виду кому. Но они поняли. Ремус кивнул.