Просто поверь

В оранжерее было светло и слегка душновато. Сквозь стеклянные стены и потолок лились потоки солнечных лучей, освещая высаженные по обе стороны от главной каменной дорожки различные растения. Гарри вошел внутрь вслед за Роном и Гермионой. — И где наши пациенты? Он обвел внимательным взглядом пространство и увидел несколько похожих на пни растений почти в самом углу оранжереи. — Да, цапни там, — кивнула Гермиона, останавливаясь на перекрестье двух дорожек. — А эта... как ее... — Рон задумался, прищелкнув пальцами. — Бодлянка Одинокая, — подсказала она. — Ты стоишь рядом с ней. Он оглянулся и уставился на тонкое, казалось, состоявшее из одних только длинных гибких ветвей, деревце. Оно слегка шевелилось, подрагивая побегами. — Это, что ли? И что с ней делать? — Обрезать молодые ветки. — А это действительно безопасно? По виду она точь-в-точь — Гремучая Ива. — Рон, — терпеливо сказала Гермиона, — если тебя она так пугает, можешь просто постоять в сторонке... Мы с Гарри... — А может, хватит повторять одно и то же? Рон выхватил из рук девушки ножницы и с решительным выражением на веснушчатом лице вернулся к дрожащему растению. Едва он протянул к нему угрожающе щелкнувший инструмент, Бодлянка зашелестела ветвями и молниеносно подалась вперед. Миг, и ножницы вылетели из рук Рона. Гарри, в которого они чуть не попали, инстинктивно пригнулся. — Почему здесь нет нормальных растений?! — возмущенно воскликнул Рон, подбирая инструмент. — Почему все дерутся? Гермиона выглядела наполовину встревоженной, наполовину пытающейся совладать со смехом. — Потому что они магические. Гарри, ты как? — Отлично. — А как я, конечно, никто не поинтересуется, — проворчал Рон, исподлобья кидая на Бодлянку недобрый взгляд. Гарри и Гермиона посмотрели друг на друга и отвели глаза, пряча улыбки. Внезапно, непонятно с чего, парень отметил, какая симпатичная появляется у его подруги ямочка, когда она улыбается. Это было так странно, что он вновь ухватился за ускользающую мысль, будто за хвост невиданного доселе зверя. — Что? — шепнула Гермиона, и Гарри понял, что до сих пор смотрит на нее. — Ничего, — слегка обескураженный собственным поведением, пробормотал он. — Давай возьмемся за цапень... Она согласно кивнула и вместе с ним направилась в дальнюю часть оранжереи. Рон остался позади — воевать с непокорной Бодлянкой. Впрочем, им двоим тоже пришлось не легче. Прежде чем Гарри и Гермионе удалось добыть первый плод, похожий на чей-то нездоровый внутренний орган, им пришлось изрядно попотеть. Несмотря на защитную экипировку, оживший цапень сполна отделал их, отхлестав своими, как и у Ронова противника, побегами-щупальцами. — Гарри! — испуганно вскричала Гермиона, когда он не успел вовремя увернуться от гибкой ветки, и она ударила его по щеке. — Все в порядке, — поспешил успокоить ее он, хотя кожа на щеке горела словно обожженная. Едва он окончил фразу, раздался прямо-таки душераздирающий вопль. Гарри с Гермионой подпрыгнули на месте. — Рон! Что случилось? Они не сговариваясь бросились на подмогу, уверенные в том, что их другу грозит страшная опасность. Рон стоял с перекошенным от отвращения лицом в нескольких футах от Бодлянки. Рядом в наколдованной корзинке лежали обрезанные побеги. В целом же картина была вполне мирной. — Пауки... — выдавил Рон, мотнув головой на чуть шевелящееся растение. — Там пауки... — Тьфу ты! — с видимым облегчением произнес Гарри, подавляя желание нервно рассмеяться. — Я-то подумал, на тебя напал, как минимум, дракон. Откуда здесь пауки? — С потолка. Они свалились прямо мне на голову. — Рона, не сдерживающего отвращения, передернуло. — Ну да, правильно, смейтесь! — добавил он, увидев легкую гримасу Гермионы. — Что я могу с собой поделать? — А мы ничего... — начала она, но Рон со скептицизмом посмотрел на нее, и девушка умолкла. Забытый всеми Тигра заскреб коготочками по каменному полу. Потом прыгнул вперед, будто кого-то преследуя. Рон отскочил в сторону, только глянув вниз. — Пауки... — в его руке моментально появилась палочка. Гарри проследил за его взглядом. От маленьких лапок котенка улепетывал паучок, и совсем не такой огромный, чтобы запаниковать. — Пойду прогуляюсь, — буркнул Рон, на мгновение задрав голову к стеклянному потолку. Гермиона и Гарри промолчали, понимая, что фобию Рона не искоренить никак. — Может, тогда отнесешь стебли Бодлянки профессору Снейпу? — предложила Гермиона нерешительно. Рон сперва хотел отказаться, но передумал. — Ладно уж. Он взял корзинку со свежеобрезанными ветвями и направился к стеклянной двери. — Подожду вас снаружи! Гарри и Гермиона остались одни, провожая взглядом высокую фигуру и бежавшего рядом котенка. Однако, едва Рон скрылся, Тигра вернулся к ним. — Ну... — протянула Гермиона. — Не будем сейчас о Роне, — сказала она, когда Гарри открыл рот. Он пожал плечами, совсем не думая сейчас о Роне. — Добудем еще один плод, и все. Потом... Потом пойдем в замок. Они вновь сразились с цапнем и бросили в миску его плод. Тигра крутился неподалеку, но соваться под хлесткие удары щупалец не решался. — Прямо как на уроке Травологии, — с легкой улыбкой сказала Гермиона, утирая испарину со лба. — Только профессора Спраут нет рядом. — Ага. А вот интересно, что бы она сказала, узнав о нашем своевольном проникновении в ее оранжереи? — Гарри стянул перчатки и кинул на приткнувшийся у стены длинный рабочий стол. — Мне больше интересно, кто ухаживает за растениями в ее отсутствие, — сказала Гермиона, пристально глядя на парня. — Что ты на меня так смотришь? — удивился он. — У тебя щека покраснела. Твоя мама может подумать... — Она чуть улыбнулась, опустив глаза на свои руки, с которых снимала перчатки. — Что подумать? — Что тебя кто-то ударил. — То есть надавал пощечин? — уточнил он со смехом. — Вроде того... — согласилась она. Потом вздохнула, машинально убирая упавшую на лицо прядь волос. — Твоя мама... Она столько всего пережила, я даже представить себе не могу... Она такая мужественная, сильная... А вот Дамблдор... Зачем он скрывал все это время? Гарри отвернулся, ощутив в горле горький комок. Он тоже не понимал интриг директора. Кому от этого стало легче? Все его оправдания... Гарри не верил в то, что Дамблдор делал это лишь из меры безопасности, его и мамы. Что бы он ни говорил, директор вполне мог рассказать о маме, ничего бы не случилось. Мог посвятить узкий круг людей в эту тайну: его, Ремуса и Сириуса. А если бы Лили не очнулась и не сбежала из больницы на свой страх и риск, продолжал бы он молчать и дальше? Вот что терзало Гарри больше всего. Как он мог доверять Дамблдору после того, что узнал? — Знаешь, Гермиона, — выныривая из своих мыслей, сказал он, — я так тебе благодарен за твою поддержку моей маме тогда, на праздничном ужине в Норе. — Гарри... — Ты одна поверила в нее, когда она больше всего нуждалась в понимании, — не дав ей заговорить, продолжил Гарри. Они стояли друг против друга, между ними было лишь несколько дюймов, и Гарри отчетливо видел, как менялось выражение лица Гермионы. Видел почти каждую ресничку, обрамлявшие карие глаза, и даже мелкие веснушки на маленьком носу, о которых не подозревал до сего момента. — Не я одна поверила ей, — покачала головой девушка. — Ремус тоже. — Но ты первая поверила в ее слова. А я... Боясь, как бы его голос не задрожал, Гарри прервал себя на полуслове, глубоко вдохнув. — Тебя тоже можно понять. Ты просто запутался в фактах, которые предъявила твоя мама. И нежелание видеть Дамблдора, и встреча с Люциусом Малфоем, и неузнавание Ремуса. Ну, конечно, ты запутался. — Это меня не оправдывает! — резко сказал Гарри и отвернулся. Спустя мгновение он ощутил на щеке, той, что хранила след от удара побега воинственного растения, прикосновение прохладных пальцев. — Ты не виноват, Гарри. Только не ты. Дамблдор — вполне возможно... Гермиона, будто произнеся что-то крамольное, прикрыла рот другой ладонью. — И почему ты такая всепонимающая, Гермиона? — вздохнув, спросил Гарри. — Это хорошо или плохо? — Хорошо. Во всяком случае, для меня. Он протянул руку к ее волосам. — Что там? — забеспокоилась Гермиона. Гарри снял с ее макушки невесть откуда взявшийся желтовато-зеленый листок и показал девушке. — Только не говори, что ожидала увидеть паука. Гермиона расслабленно рассмеялась. — Ой, Гарри... Раскинув руки, она шагнула к нему. Подействовавший на него благотворно разговор с Гермионой заставил Гарри чувствовать себя чуточку раскованнее и ответить на ее неожиданное объятие. — Спасибо, Гермиона. Ты умеешь успокаивать. Когда Гарри в последний раз обнимал ее? И обнимал ли вообще? Это немножко удивляло, если принять во внимание, что они близкие друзья. Есть, конечно, еще Рон, но его проще похлопать по плечу в трудную минуту, чем заключить в крепкие объятия. Вот Джинни другое дело, она его девушка... Гарри снова напрягся, вспомнив о Джинни, о ее непонятном поведении. Она как будто отдалилась от него. Откуда-то сбоку послышался шорох. И чье-то покашливание. — Я, наверное, вам чертовски помешала? — произнес знакомый до боли голос, при звуках которого у Гарри скрутило живот. Они с Гермионой синхронно вздрогнули и повернули головы. В проходе между высаженными растениями стояла Джинни. * * * Я, как загипнотизированная, смотрела на строчку, выведенную прямо на оберточной бумаге, и не могла решить, что делать дальше. Кто-то прислал мне сверток, зная, что он точно попадет в мои руки. Кто же это? И что он мне прислал? Посылка по виду была небольшая, и весила немного, хотя по ее размеру можно было предположить, что внутри находится нечто продолговатое, потому как в длину сверток был не меньше семи дюймов. Открыть, чтобы узнать его содержимое, или нет? Но раз здесь мое имя, какие могут быть сомнения? Я осторожно потрясла посылку, надеясь по звуку определить, что внутри. Нет, ничего не слышно... Меня, несмотря на легкую тревогу, распирало жгучее любопытство. А что, если там что-то, принадлежащее мне в прошлом? Какая-нибудь вещь, связанная с моей утерянной жизнью? Ведь это вполне вероятно?.. Так чего я жду? Бумага приятно захрустела, когда я начала распаковывать сверток, еле сдерживаясь, чтобы попросту не порвать ее. Интересно, а терпеливость входит в мои положительные качества? Судя по всему — несомненно, иначе я бы давно раскрыла тайну анонимной посылки. Вскоре обертка лежала на покрывале ближайшей ко мне кровати, и моим глазам предстала скрываемая ею ранее простая белая коробка с крышкой. На ней не было абсолютно ничего, ни единой надписи, ни какого-нибудь рисунка. Заинтригованная, я провела ладонью по крышке, будто стремясь увидеть содержимое на экстрасенсорном уровне. Потом, подцепив ее ногтем, сняла с коробки и медленно отвела руку в сторону. Заглянула внутрь... Меня посетило страннейшее чувство при виде покоившейся на дне... розы на длинном крепком стебле. Я испытала, с одной стороны, необъяснимое разочарование, как при раскрытии жестокого обмана, с другой же — восторг, как при всякой безупречной красоте, будь то природное явление или садовый цветок. Разочарование, вероятно, потому, что ожидала совсем иное, а восторг... ну, покажите мне человека, который бы остался равнодушным, созерцая один из самых благородных цветов? Я без сомнений отношусь к таким ценителям. Роза была пурпурно-красной, с длинным стеблем и тугим, нераскрывшимся бутоном. Листья отсутствовали, зато по всему стеблю расположились острые шипы. Один лишь их вид внушал опасение. Поэтому я долго разглядывала розу, не пытаясь извлечь ее из плена коробки. Необычный, но прекрасный, подарок завораживал, хотелось взять цветок в руки и убедиться в его подлинности. Почувствовать тонкий аромат... Как бы ни было поглощено мое внимание коробкой и ее содержимым, я все же уловила какой-то отдаленный звук. Я настороженно встрепенулась и повернула голову в сторону выхода из больничного крыла. В ту же секунду в двери, оставленной мной полуоткрытой, появилась темная фигура. Она была скрыта тенью, поэтому я не сразу признала в ней Северуса. — Северус! Ты меня почти напугал... Он вышел из тени, в которую был погружен коридор за дверью, и переступил через порог. — Лили? Ты что здесь делаешь? — А ты что здесь делаешь? — вопросом на вопрос ответила я, инстинктивно прижав к себе коробку. Мне почему-то пришла смешная мысль, что Северус в свою очередь скажет: "Я первый спросил". Но он не сказал. — Я заметил, что дверь госпиталя открыта, и решил посмотреть... — Тебя это встревожило? — рассеянно спросила я, вернувшись мыслями к коробке в моих руках. — Немного, — признался Северус, сделав шаг в моем направлении. — Ведь мадам Помфри нет в Хогвартсе. А ты... — Мы с Гарри поднимались на самый верх башни, а потом спустились обратно. Я увидела большие двери и мне почему-то захотелось зайти сюда... — Где твой сын? — Темные глаза Северуса неотрывно смотрели на меня и, казалось, проникали в самую душу. Но я, занятая раздумьями о нежданной посылке, не особо замечала его пристальный взгляд. — Он... — я машинально повернулась ко все еще открытому окну, за которым виднелась опушка леса и небольшой деревянный дом. На мгновение цепочка мыслей сбилась, ко мне пришла безотчетная уверенность, что этот дом я видела и раньше. — Лили? Глубокий голос Северуса, в котором явственно проскользнули тревожные нотки, вернул меня в госпиталь. — Ах да... Гарри... Он должен быть где-то недалеко. То есть я попросила его подождать меня, пока осмотрюсь здесь. Представляешь, — невольно мои губы растянулись в радостной улыбке, — я помню профессора Макгонагалл и мадам Помфри! В лице Северуса что-то дрогнуло. Мне почудилось, он не только ошеломлен, услышав эту новость, но и слегка разочарован. Может, он ожидал, что среди первых моих воспоминаний будет он сам? — Это очень хорошо, — тем не менее сказал он. Затем его взгляд переместился с моего лица куда-то вниз. На этот раз Северус не сдержал своих эмоций. — Что у тебя такое, Лили? — недоуменно спросил он. — Что это за коробка? Она до сих пор находилась у меня в руках, потому что на самом деле я не решалась расстаться с ней. Коробка будто притягивала меня к себе, вернее, даже не она, а лежавший внутри красивый цветок. — Ее прислали мне... Не знаю почему. — Я провела ладонью по лбу, как бы прогоняя наваждение. Опустила глаза на розу, по странной ассоциации напоминающую мне покоящуюся красавицу в белом гробу. А когда подняла, обнаружила Северуса совсем близко. От неожиданности я даже вздрогнула и едва не уронила коробку. — Что ты говоришь? Кто тебе прислал? — не заметив произведенного на меня эффекта, он уставился на валяющиеся на покрывале крышку и оберточную бумагу. — У меня в голове вертится тот же вопрос. — Я притворно вздохнула. — Прилетела сова, смотрю — к ее лапе привязан какой-то сверток. А на нем мое имя, но ни слова об его отправителе. — И ты вскрыла сверток? — будто поражаясь моей беспечности, уточнил он, хотя и видел, что коробка открыта. — Но здесь же мое имя, — спокойно напомнила я. — К тому же, в коробке находится только вот эта роза. — Я подняла ее ближе к лицу Северуса. — А не бомба. Она не опасна. Его челюсть напряглась, как если бы он усилием воли удерживал себя от того, чтобы не высказать все, что думает об этом. Я демонстративно протянула руку к красному бутону и коснулась нежных лепестков. — Видишь... — Нет, не трогай ее! — будто против воли сорвались с губ Северуса слова предостережения. Я в удивлении вскинула на него глаза, но не придала не то грозному, не то отчаянному окрику серьезного значения. — Северус, у тебя случился приступ паники? С чего вдруг, интересно? — Лили... — начал он с несвойственной ему лихорадочностью. Однако я перебила Северуса, не понимая его странного поведения. — Ну что ты в самом деле? Это одна-единственная роза, она совершенно безвредна... С этими словами я обхватила двумя пальцами стебель сразу под тугим бутоном. В следующий миг все произошло настолько внезапно, что до меня действия доходили с опозданием: Северус потянулся ко мне и одним резким движением выбил из моей ладони цветок. Я по инерции подалась за падающей розой, но наткнулась на выставленные вперед руки Северуса. И одновременно с этим носок моей туфли за что-то запнулся. Я потеряла равновесие. Впрочем, упасть не успела: Северус подхватил меня за плечи и довольно крепко прижал к себе, так что сбилось дыхание. В голове некоторое время царила блаженная пустота. От мантии Северуса, в которую я уткнулась носом, исходил горьковатый, но отнюдь не неприятный запах. Он напоминал какое-то растение... лекарственное... да, определенно. Мы стояли не двигаясь, и ни я, ни он почему-то не спешили разомкнуть объятие. Впрочем, это и объятием назвать можно было только с натяжкой. Его руки, тепло которых я ощущала сквозь ткань платья, по-прежнему лежали у меня на плечах. Наконец мысли выстроились в строй. — Зачем ты это сделал? — спросила я, все еще не поднимая головы, и от этого вопрос прозвучал чуть глуховато. Вслед за ним Северус заметно напрягся. — Чтобы ты ненароком не поранилась об один из шипов. — Что? — Я подняла голову и встретилась со взглядом обычно бесстрастных темных глаз. Сейчас же они излучали беспокойство. Наши лица по странной случайности оказались очень близко... Я видела, как затрепетали, будто в безудержном волнении, крылья его носа. Северус на мгновение прикрыл глаза, и мне показалось, что он борется с чем-то внутри себя. — Что ты хочешь этим сказать? — прошептала я не столько от испуга, сколько для того, чтобы сохранить тишину в госпитале. Северус слегка вздрогнул, будто застигнутый врасплох, и прищурился, глядя на меня сверху вниз. — То, что эта роза вполне может быть опасна. Вопреки твоему убеждению. — Чем опасна? — Хотя бы тем, что на ней вполне может быть наложено проклятие. — П-проклятие? Какое проклятие? — Я подалась назад, почувствовав странный липкий холод, поползший по ногам. Он, как змея, заскользил дальше, обвивая мое тело. — Ты имеешь в виду, что кто-то решил меня... убить? Последнее слово отдавало горечью, и в горле после него остался будто металлический привкус. В коленях появилась нехорошая слабость. В глазах помутилось, Северус, который наклонился надо мной, потерял четкость и стал расплываться, точно акварель, попавшая под воду. — Лили... Что слу... Все вокруг рухнуло в бездну, когда затылок пронзило болью. Под конец пропал и свет. * * * Опомнившись, Гермиона отскочила от Гарри. Он же не отводил взгляда от Джинни, появившейся здесь сразу вслед за его промелькнувшей мыслью. Уж не подслушала ли она их?.. — Как ты?.. — Здесь оказалась? — закончила она довольно спокойно, если бы не непонятный блеск в ее глазах. — О, очень легко. Аппарировала. Гарри показалось, что он ослышался. Гермиона, как он заметил, тоже смотрела на свою подругу с нескрываемым беспокойством. — Но ты же не умеешь аппарировать... — Я-то нет, а Ремус умеет. — Так ты с Ремусом? — с необъяснимым облегчением спросил Гарри, делая шаг к Джинни. Она усмехнулась. Он озадаченно взъерошил себе волосы, недоумевая над ее изменившимся поведением. — Верно. Дай, думаю, навещу Гарри, узнаю, что у вас новенького. — Девушка засмеялась, но как-то не очень натурально. — Узнала. Не зря попросила Ремуса взять меня с собой. Ее карие глаза сузились, когда она в упор посмотрела на Гермиону. — Вы тут с пользой время проводите, как я погляжу. Рон-то хоть в курсе, Гермиона, чем вы с Гарри занимаетесь за его спиной? На Гарри будто опрокинули ведро с холодной водой. Джинни, передернув плечами, развернулась и быстро начала удаляться от них. Гермиона в каком-то беспомощном удивлении переступила с ноги на ногу. Гарри, бросив на нее короткий растерянный взгляд, бросился догонять Джинни. — Подожди, Джинни! Он поймал ее за руку уже в дверях оранжереи. — Я не понимаю, о чем ты... Чем мы с Гермионой занимаемся, по-твоему? Она насмешливо посмотрела на него, хотя по ее виду нельзя было сказать, что ей смешно. — Я видела, Гарри! — Что ты видела, объясни! — Ты на самом деле такой наивный, или просто притворяешься? Джинни выдернула у него свою руку, вознамерившись продолжить путь. — Джинни! Наконец Гарри сообразил, что имела в виду девушка. У него словно с плеч упал огромный камень. — Ты что, решила, мы с Гермионой... Мы просто обнимались, — с его губ сорвался нервный смешок. Но он, похоже, все усугубил. Из глаз Джинни полетели злые молнии. — Ах, просто! Знаешь, я всегда подозревала, что рано или поздно вы с Гермионой начнете "просто" обниматься или того хуже... Не договорив, она развернулась и выскочила на улицу, оставив Гарри в полной прострации. Он машинально шагнул следом и едва не столкнулся с Роном. — Ты не знаешь, что с Джинни? Унеслась как угорелая... — Он пожал плечами и поглядел назад. — Понятия не имею, — честно признался Гарри. — Она вообразила, что мы с Гермионой... — С Гермионой? — удивленно повторил Рон. — В каком смысле? Гарри рассеянно махнул рукой, показывая, что ему сейчас не до этого. — Вы здесь? — спросила подошедшая Гермиона странным высоким голосом. В руках она несла миску с прозрачно-зелеными плодами бешеного огурца. — А где Джинни? — К замку побежала, — ответил Рон, с подозрением переводя взгляд с нее на Гарри. — Что у вас произошло? — Пойдемте тоже, — сказал Гарри, проигнорировав вопрос приятеля. — Мне надо маму увидеть. Спустя пять минут они втроем входили в холл. У подножия лестницы стояли Ремус и Джинни, которая ему что-то горячо говорила. При виде друзей она замолчала и демонстративно отвернулась. — Здравствуйте, ребята! — приветливо улыбнулся Ремус, когда они подошли ближе. — Ну, как у вас дела? Где Лили? — Дела отличные, — откликнулся Гарри, стараясь не гипнотизировать затылок Джинни. — Мама была в больничном крыле... Наверное, до сих пор там. Внезапно его кольнула тревога, подтолкнула в спину, и он, не дожидаясь остальных, помчался вверх по мраморным ступеням. Миновал коридор, свернул в следующий, в конце которого виднелись двустворчатые двери. Они не были закрыты. Гарри подбежал к больничному крылу и рывком распахнул дверь. Позади послышались торопливые шаги, но он смотрел лишь на представшую перед ним сцену. Гарри увидел, как мама, отпрянувшая от стоявшего рядом с ней Снейпа, вдруг споткнулась и начала падать. Внутри него все помутилось. — Мама! — воскликнул он, вбегая в госпиталь.